Я еле сдержалась, чтобы не помахать ему рукой, когда он поднял голову и пристально посмотрел в мою сторону. Вот была бы комедия — сама себя обнаружила. Стоит старушка в засаде и машет ручкой молодому человеку…
Дальше следовал Федор, который вообще отсутствовал в этом измерении, размышляя о чем-то своем, причем я на сто процентов была уверена, что думает он над смыслом жизни.
И уж кто не был озабочен поисками оного — так это обладатель приземистой фигуры. Гад, разбросавший мои интимные вещи по комнате. Проклятый фетишист… Сердце мое переполнилось гневом при виде хитрого прищура его узких и светлых глазок.
— Ах, стервец! — пробормотала я сквозь зубы.
Мои кулаки непроизвольно сжались. Честное слово, он напрашивался. Раз уж тебе приспичило выбрать меня на роль классового врага, милый мой, держись! — пообещала я ему.
Он перекинулся парой фраз с Ириной и направился к выходу с кладбища. Я продолжала следить за церемонией прощания. Траурным соловьем заливался один из соратников безвременно ушедшего от них вождя. Томительно долго тянулись минуты. Вдруг кто-то дотронулся до моей руки. Я вздрогнула. Почему-то возникли мысли о Алле Тягуновой, которая вышла из могилы поболтать со мной. Правильно, ей же там скучно. А тут пришла такая милая пожилая Иванова.
Я обернулась.
Стас осмотрел меня с ног до головы и искренне огорчил словами:
— Зачем тебе этот маскарад, Танечка?
* * *Конечно, можно было сделать вид, что я не понимаю, о чем он говорит. А можно было вообще произнести: «Извините, я плохо понимайт по-русски…»
Только все это было бы глупо. Так что вся моя тщательная маскировка под старушку пошла прахом. Может быть, у него какое-то особенное чутье? Может, он тайный биоэнергетик? Прощупал меня, вычислил и, уловив мою трепещущую ауру, бросился к этой могиле на крыльях любви?
Я огорченно вздохнула.
— Надо, — лаконично объяснила я свои попытки преображения в другое существо.
— Понятно, — удивил он меня.
— И что тебе понятно?
— Ты не хочешь, чтобы тебя заметили Леша и Ирина, — пожал он плечами.
— Какой догадливый мальчик, — съязвила я. — С такой сметкой можно самому работать сыщиком.
— Ой, нет уж. Тогда мне тоже придется переодеваться в старушку.
— Можно в старичка, — разрешила я.
— Знаешь, если честно, лучше я буду возиться с компьютерами. Они мне понятнее, чем люди…
— Тогда не мешай мне заниматься моим делом. А то сейчас мы привлечем внимание кое-каких особ.
Группа провожающих возле могилы Халивина изрядно поредела. Не было там ни Ирины, ни Людмилы Сергеевны, ни — что уж совсем непонятно — Федора. Все тихо скрылись. Просто какие-то заговорщики! Причем отвлек меня от слежки именно член их компании.
— И где же они все?
Мой вопрос повис в воздухе. Стас начал оглядываться, потом шепотом спросил:
— Кто?
— Твоя мамочка. Ирина. Твой брат. Куда они отчалили дружным строем?
Я чувствовала себя полной идиоткой. Почему они не дослушали оратора? Не скрою, он слишком затянул свое выступление. И речь у него не самая интересная. Но все-таки нужно соблюдать приличия…
Стас опять оглянулся, и на его лице тоже появилось недоумение.
— И правда, — протянул он. — Куда же они подевались?
— Только не надо изображать Коровьева, — заметила я. — Может, у вас семейный клан. Семейка Корлеоне.
— Может быть, и так, — задумчиво согласился он. — Только вот куда они исчезли, я действительно не понимаю…
— Тогда надо идти их искать, — решила я. — Кстати, как ты меня все-таки узнал?
— Ты задумчиво ковыряла в носу, — сообщил он с милой улыбочкой. — Понимаешь, только ты можешь так изящно ковырять в носу, когда задумаешься…
Ах, вот как… Он решил надо мной поиздеваться! Конечно, я могла ответить ему в том же тоне. Но мне было не до шуточек.
— Не ври, — строго заметила я. — Сейчас нам надо быть серьезными…
— О, только не это, — простонал он. — Когда я становлюсь серьезным, я заболеваю. У меня сразу начинается депрессия. И к тому же — если мы будем серьезными, мы наделаем глупостей…
— Каких же это? — поинтересовалась я.
— Сама знаешь — каких…
Его взгляд был многозначительным. Я хмыкнула:
— Ну уж нет. Во-первых, я принципиально не занимаюсь этим на могилах, а во-вторых, проявляй все-таки должное уважение к моим сединам, дорогой. Даже если они поддельные…
Фу, Таня… У тебя получилось, что ты вроде бы и не против, но не сейчас и не в этом месте… Дай бог, чтобы он не понял, почему я решила раскраснеться от смущения. Но Стас все прекрасно понял, и на его лице появилась довольная улыбка Чеширского Кота, объевшегося сливками.
— И вообще, — буркнула я, крайне недовольная собой, — сейчас есть дела поважнее… Тебе не кажется?
— Важнее любви нет ничего, — назидательно изрек он, но, осознав, что спорить со мной бесполезно, печально вздохнул.
— Ладно, пойдем на поиски моих странных родственников. Может быть, нам повезет и мы найдем их.
* * *Мы шли достаточно быстро.
— Бабушка, вы не устали от непосильного напряжения? — спросил меня Стас.
— Нет, я устала от твоих насмешек над моим неудавшимся образом, — ответила я.
— Да ладно, не переживай. Образ пожилой дамы тебе вполне удался. Просто я слишком хорошо запомнил твои глаза.
На этот раз его взгляд был серьезным.
Я промолчала. Мы уже обшарили почти все кладбище, но никого не нашли.
— Да уж, создается ощущение, что их похитили живые мертвецы, — сказала я, тормозя прямо перед концом ограды, за которой был овраг. Такой песчаный карьер, похожий на американский каньон. В детстве таких каньонов в нашем районе было достаточно, чтобы позволить себе игры в индейцев и ковбоев.
Я с интересом посмотрела на его склон, живо напомнивший мне мои вечные ссадины на коленках. Стас тоже смотрел туда, но как-то напряженно. То, что он там видел, ему не нравилось.
— Что с тобой? — спросила я.
Он не ответил, только показал жестом руки на самое дно. Я присмотрелась.
Слабый крик сорвался с моих губ прежде, чем я успела его заглушить.
Там, на дне карьера, нелепо раскинув руки, лежала фигура. Шея была неестественно вывернута, а руки вцепились в песок в тщетной надежде удержаться в этом мире.
Фигура эта была мне знакома. Человек, который следил за нами. Человек, который украл дискету. Человек, который устроил беспорядок в моей квартире, пытаясь там найти нечто, мне неведомое.
— Леша… — пробормотала я и отвернулась, понимая, что, если я этого не сделаю, меня стошнит.
Глава 12
— Да уж, неплохой триллер, — пробормотал Стас. — Что будем делать, командир?
Я втянула в легкие воздух. Мне было совершенно все равно, что он собирается делать. Сейчас меня куда больше заботило состояние моего организма. Не то чтобы я была совершенно не готова к подобному зрелищу, но если вы думаете, что к виду насильственной смерти можно привыкнуть, то вы заблуждаетесь.
— Не знаю, — нашла в себе силы пробормотать я. — Наверное, нужно вызвать милицию. Нельзя же оставлять его тут валяться.
— И как ты объяснишь им свой нестандартный вид? — поинтересовался Стас.
— А никак. Объясняться будешь ты. А я постараюсь незаметно исчезнуть и объявиться уже возле твоих родственничков. Интересно, кто же его прихлопнул?
— Загадка для особо умных, — пожал он плечами. — Я никогда не пытался разгадывать головоломки из серии «Инспектор Варнике». Это у тебя нездоровый интерес к подобным развлечениям. Своего рода страсть.
— Не страсть, а особенности профессии, — возразила я. — Страстей у меня нет. Мой знакомый священник объяснил мне, что иметь страсти вельми грешно.
Бредовость ситуации заключалась в том, что мы смотрели на дно оврага, где лежал мертвый Леша, и, как ни в чем не бывало, разговаривали. Откуда у моего нового друга такое спокойствие? Более того, моя тошнота улеглась, и теперь я чувствовала себя уже не космонавтом, плохо переносящим гравитацию после долгой невесомости, а вполне нормальным человеком. Только в ушах что-то позванивало, но с этим можно было смириться.
— Ладно, пошли за милицией, — согласился Стас. — Хотя, честно говоря, мне будет трудно им объяснить, что я делал рядом с этим оврагом. В индейцев, что ли, решил поиграть?
— Придумай, — посоветовала я. — Потому что бросить его тут мы не можем. Несмотря на то, что он мне не был особенно приятен. Вообще, я считаю, что он поступил крайне непорядочно, уйдя на тот свет и не потрудившись перед этим объяснить мне некоторые странности своего поведения.
Теперь ситуация стала окончательно непонятной. Я готова была разрыдаться при воспоминании о том мрачном дне, когда мне так захотелось этого мерзкого кетчупа. Сидела бы сейчас дома, мирно разыскивала бы утраченных любовниц и мужей… Это дело милое и нехлопотное. А теперь меня ввергли в какую-то огненную геенну и даже не потрудились объяснить, за какие грехи.
Теперь ситуация стала окончательно непонятной. Я готова была разрыдаться при воспоминании о том мрачном дне, когда мне так захотелось этого мерзкого кетчупа. Сидела бы сейчас дома, мирно разыскивала бы утраченных любовниц и мужей… Это дело милое и нехлопотное. А теперь меня ввергли в какую-то огненную геенну и даже не потрудились объяснить, за какие грехи.
— Пошли? — спросил Стас.
— Пошли, — согласилась я. И мы застыли.
Мы не могли сдвинуться с места, как завороженные.
— Ну, так и будем стоять, созерцая это зрелище до зова трубы на Страшный суд? — поинтересовался Стас.
— Тогда дерни меня за руку или подтолкни, — попросила я.
— Подталкивать? Такую пожилую леди? — возмутился он. — Я, конечно, плохо воспитан, но не настолько.
— Иначе я не сдвинусь с места.
Он вздохнул и погладил меня по моему седому паричку, отчего тот сполз набок.
— Можно поосторожнее? — возмутилась я, поправляя парик. — В конце концов, это бестактно, смеяться у такого места…
— Я нечаянно, — расстроился Стас. Кажется, он действительно сделал это не нарочно. Просто у меня расшалились нервы. Что в принципе неудивительно в этаких условиях…
* * *Мысли, которые разгуливали в моей голове, мне абсолютно не нравились. Я отчаянно ругала себя. Если детектив по ходу расследования обнаруживает новые жертвы и все еще не знает, кто ж это так решил развлечься, то этого детектива надо отправлять на пенсию. И хотя мысль о пенсии мне очень даже нравилась, я прекрасно понимала, что в силу своего выбора рассчитывать мне на поддержку государства нечего. Раз уж ты подалась в частный сектор, так и нечего мечтать о пенсии. Оставалось только сжать зубы и продолжать продираться сквозь нагромождения загадок.
— Нам пора разделиться, — сказал Стас. Невдалеке уже показалась группа людей возле последнего пристанища Халивина.
Я взглянула туда. Как мне показалось, нас никто не видел. Я кивнула, и мы разошлись. Стас отправился по направлению к ним, а я, стараясь оставаться незамеченной, пошла прямо по дороге.
Возле ограды я оглянулась. Стас только что подошел к матери, которая сразу же дернулась и обернулась в сторону карьера. Все мои подозреваемые теперь снова стояли у свежей могилы. Неужели они и вправду действуют сообща?
Ирина пока хранила гордую безмятежность. Она смотрела в одну точку, но…
Черт побери, я была готова поклясться, что на ее губах появилась странная улыбка. Такая, знаете ли, затаенная. Как будто ты добился желаемого результата, но не хочешь оповещать об этом общественность.
Только вот какого результата добилась Ирина, я понять еще не могла…
* * *Предоставив Стасу самому выпутываться из ситуации, я совершенно спокойно отправилась домой, дабы, смыв грим, преобразиться в саму себя и приготовиться к посещению квартиры Халивина.
Заодно я надеялась привести в порядок сумбурные мысли в собственной голове и найти хоть маленькую зацепку, позволяющую мне надеяться на успех этого совершенно безнадежного предприятия. То есть у меня, конечно же, были определенные соображения на этот счет, но одно из них было слишком банальным, чтобы заинтересовать меня, а второе — слишком странным.
Банальное предположение касалось Ирины. Предположим, что она была любовницей Халивина и справедливо рассчитывала на добрую часть наследства. Все, в общем-то, складывалось против Ирины, но складывалось так легко, что я сразу начала недоверчиво относиться к этим выкладкам. Хотя мне было бы приятно разоблачить именно Ирину.
Итак, она вербует на свою сторону Лешу. Потом они ищут дискету, на которой зафиксированы все доходы Халивина. Леша ее находит, но… Если можно понять, почему Ирина убила Халивина, то с Лешей выходила напряженка. Во-первых, эта самая Ирина дамочка довольно хрупкая и швырнуть Лешу в овраг не могла. Силенок бы у нее не хватило. Хватило бы, например, у Стаса, но он появился возле меня вскоре после ухода Леши с кладбища. Так что у него могучее алиби в моем лице. Если только он не раздваивался. Но таких способностей у него, кажется, нет…
Федор вряд ли мог так поступить.
Предположим, что Халивина убил Леша, а Федор решил отомстить за отца. Но и тогда вряд ли четырнадцатилетний мальчишка справился бы с охранником.
«Да, Танечка, но охранник-то был — метр с кепкой… Соответственно, его мог столкнуть кто угодно. Включая Людмилу Сергеевну…»
Предположим, что ты права. Но тогда объясни, зачем им это понадобилось? И Людмила Сергеевна сейчас не в том настроении, чтобы швыряться охранниками. Может, в другое время она бы и стала этим заниматься, но не теперь. И потом — все равно, столкнуть человека на дно карьера — не самое легкое дельце, ей-богу… А она — женщина пожилая. И сейчас не совсем здоровая.
Долгие размышления прибавили новых идей, и эти новые идеи соперничали со старыми.
— А ну вас, — огрызнулась я. — Прибегну к мистическим упражнениям с костями. Авось они соображают лучше, чем моя голова. А то я сейчас бог знает до чего додумаюсь…
Я взяла замшевый мешочек и достала заветные косточки. Мне нужно было получить подтверждение одной безумной догадки. И сейчас помочь мне в этом могли только они…
* * *Конечно, мой первый вопрос касался халивинской семьи. Как-то они там без меня поживают?
23+6+32
«Символы говорят о болезни пожилого человека, находящегося в вашем окружении. В вашей душе на какое-то время поселится уныние, закрывая от вас радости жизни».
Настроение сразу испортилось. В принципе оно и было-то не очень радостным, но теперь уж вовсе сползло до нуля.
— Не хочу я этого, — сказала я, строго глядя на кости. — Давайте придумаем что-нибудь другое…
Но они сегодня решили, что честность — прежде всего. И на мой второй бросок отреагировали еще суровее.
26+7+14
«Ожидаются переживания, связанные с вашим согласием участвовать в деле, от которого вы не ждете ничего хорошего».
Ничего хорошего? Да уж чего тут можно было ожидать хорошего! Мне это дело совершенно не нравилось! С самого начала!
Я заметалась по квартире, давая выход переполнявшему меня отчаянию.
Честное слово, я хочу выйти вон. Я хочу выйти из этого чертова халивинского круга! Почему меня в него поместили, не соизволив даже заручиться моим согласием?
«Так выйди, — спокойно и холодно посоветовал голос второй Тани. — Никто тебя не держит. Пусть с этими „защитниками“ трудового народа разбирается Мельников…»
— Держит, — устало ответила я, опускаясь на пол, — и ты прекрасно это знаешь. Меня держит один ребенок и один мужчина. Бросить их в трудную минуту я не могу… Лучше посоветуй, как мне быть в этой дурацкой ситуации?
3+36+17
«Принимайте жизнь такой, какая она есть, но из всего извлекайте уроки».
Что ж, спасибо за дельный совет, усмехнулась я. Попробую ему последовать.
* * *Вот уж кому не было никакого дела до моих душевных терзаний — так это телефону! В данный момент он с бессовестностью вторгся в мои мысли.
— Ну? — спросила я его. — Чего ты раскричался?
Я подняла трубку. Мельников обрушился на меня, как торнадо. Казалось, что его куда больше волнуют заданные вопросы, чем полученные ответы.
— Тань? Слушай, мне надо с тобой поговорить. Ты ведь связана с халивинским делом? В общем, тут такая чума творится… Пока хоронили Халивина, угрохали еще его помощника. Как ты думаешь, из-за чего это все? Связано это с его партийной деятельностью или как? Тань, ну что ты молчишь?
«Ох, какой же ты наглый тип, Мельников», — подумала я.
— Ты не даешь мне рта раскрыть.
— Да? — искренне удивился он.
Ну, конечно. Я же должна отвечать кратко, в секундные перерывы между его вопросами.
— И вообще, Андрей, это не телефонный разговор.
Я боялась, что после посещения Лешей моей квартиры он оставил после себя маленькие «сюрпризы». Проверить это у меня еще не было времени, так что враг мог знать о нашем разговоре больше, чем мне бы этого хотелось.
— Мне подъехать?
— Нет, давай встретимся в парке возле твоей работы.
Он удивился еще больше.
— Как это? Мы что, будем обсуждать проблемы без пива или кофе?
— Слушай, Андрей, у меня мало времени. Давай тогда вообще перенесем наше свидание до того времени, как я все выясню окончательно, пойдет?
— Я думал, тебе нужна моя помощь… — протянул он немного обиженно.
— Если она мне будет нужна, я тебе позвоню, — пообещала я, потому что сначала я хотела все проверить и постараться убедиться в том, что моя догадка неверна. Упрямые факты лезли в лицо, как мухи, но я все еще надеялась, что домыслы останутся только домыслами…
— Ладно, как хочешь. Буду ждать твоего звонка.
«А я надеюсь, что мне это не понадобится», — подумала я.
Я уже была готова выходить, когда телефон позвонил снова. «Опять Мельников», — с тоской решила я, и подняла трубку.