— Рис Гилмор?
— Да.
— Это Серж из Джексона. Стильные прически все такое.
— А, Серж! Привет. Как дела?
— Замечательно. Надеюсь, вы с Линдой-Гейл еще не забыли дорогу ко мне.
Рис инстинктивно провела рукой по волосам. Да уж, подровнять не помешало бы. Но ей еще надо оплатить страховку за машину.
— Я обязательно поговорю с ней.
— Чудесно. А я пока звоню насчет того рисунка, который вы мне оставили.
— Тот набросок? Вы узнали женщину?
— Нет. Но к нам поступила работать новая девушка, которой знакомо это лицо. Хотите, я дам ей ваш номер?
— Подождите, — теперь в ее голосе читалось волнение. — Она сейчас в салоне? Эта новенькая?
— Нет, она выходит на работу лишь с понедельника. Но у меня есть контактная информация. Продиктовать вам?
— Да! Секундочку, — она порылась в сумке в поисках ручки и блокнота. — Пишу.
— Марли Мэтьюз, — начал Серж.
Рис быстро записала имя, адрес, телефонный номер.
— Спасибо, Серж. Огромное спасибо! Обещаю, что в самом ближайшем времени мы с Линдой-Гейл навестим вас и ваш салон.
— Надеюсь на это.
Она щелкнула крышкой телефона.
— Кто-то опознал женщину на рисунке.
— Это я понял. Бери-ка весло. Прежде чем мчаться в Джексон, мы должны вернуть доктору лодку.
28
Марли Мэтьюз снимала меблированную квартирку в небольшом двухэтажном доме, по адресу Хайвей, 89. Ворота, выполненные из ковкой стали, вели в маленький цементный дворик, окруженный невысокой стеной. Во дворике стояло несколько простеньких стульев и пара металлических столов, свежевыкрашенная поверхность которых поблескивала на солнце. Все здесь выглядело чистым и ухоженным, хотя на крошечной парковке еще виднелись рытвины, оставшиеся после зимы.
Светловолосый мальчик лет четырех катался по дворику на трехколесном велосипеде. А из открытого окна квартиры, расположенной на втором этаже, доносились яростные вопли младенца.
Стоило Рис и Броуди шагнуть во двор, как на пороге дома появилась молодая женщина.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
Она была невысокой, худенькой, с небольшой копной темных волос, отдельные пряди которых были выкрашены в бронзовый цвет. В руках женщина держала швабру. На незнакомцев она смотрела с некоторым подозрением. Казалось, не угадай они с ответом, и она отходит их этой самой шваброй.
— Надеюсь, да. — Поскольку Рис было прекрасно известно, каково это — бояться незнакомцев, она постаралась улыбнуться как можно шире. — Мы ищем Марли Мэтьюз.
Женщина сделала знак мальчику, призывая его подъехать поближе.
— Зачем она вам?
— Возможно, она знакома с человеком, которого мы ищем. Мне сообщил об этом Серж из салона красоты. Я Рис. Рис Гилмор. А это Броуди.
Упоминание имени ее нового босса стало для женщины своего рода паролем.
— Вот оно что. Я и есть Марли.
Крики ребенка наверху стихли, и кто-то вполголоса запел песню на испанском языке.
— Моя соседка недавно родила ребенка, — заметила Марли, когда Рис машинально взглянула вверх. — Почему бы вам не зайти в дом? Рори, оставайся там, где я могу тебя видеть.
— Мам, я хочу сока. Можно?
— Конечно, можно. Но если ты снова пойдешь на улицу, катайся там, где я могу тебя видеть.
Мальчик устремился в дом, а взрослые направились следом за ним. Оказавшись внутри, он тут же направился к холодильнику. Тот размещался на кухне, отделенной от гостиной небольшой стойкой.
— Хотите чего-нибудь выпить? — поинтересовалась Марли.
— Нет, спасибо.
Квартирка блистала чистотой, а из ведерка для швабры пахло лимонным порошком. Обстановка тут была самая простая — в гостиной стояли небольшой диван и одно-единственное кресло. Однако от Рис не ускользнула попытка навести здесь уют. В частности, на стойке расположилась ваза красного стекла с большим букетом искусственных ромашек. А на столике стоял горшок с цветком, повернутым так, чтобы на него падал свет из застекленной двери.
Угол гостиной был оборудован под детскую. Здесь стояли белый столик и красный стульчик. На стене красовались детские рисунки, а на полу стоял большой пластмассовый ящик с игрушками.
Рори, которого больше привлекали гости, чем велосипед, направился к Броуди с пакетиком сока в руках.
— У меня есть гоночная машина, а еще пожарная машинка, — объявил он.
— Да ну? И какая же из них быстрее?
Рори с довольной улыбкой направился к игрушкам.
— Проходите, садитесь, — предложила им Марли.
— Не возражаете, если я сяду здесь? — Броуди подошел к игрушкам и опустился на пол рядом с мальчиком. Вместе они стали исследовать содержимое ящика.
— Около месяца назад я оставила в салоне рисунок с изображением женского лица, — начала Рис, пока Марли бдительно надзирала за сыном. — Серж сказал, что вы узнали эту женщину.
— Возможно. Не могу сказать, что уверена на сто процентов. Просто когда я увидела рисунок, у меня невольно вырвалось: «А что здесь делает изображение Дины?»
— Дины?
— Дина Блэк.
— Ваша подружка? — поинтересовался Броуди, продолжая катать вместе с мальчиком машинки.
— Ну, не совсем. Просто раньше она жила надо мной — там, где сейчас живет Лупа. Та женщина, у которой маленький ребенок.
— Жила? — повторил Броуди.
— Да, она уехала. Что-то около месяца назад.
— Переехала? — поинтересовалась Рис.
— Что-то вроде того.
Словно бы уверившись, что Броуди не схватит ребенка в охапку и не сбежит с ним, Марли слегка расслабилась и присела на краешек дивана.
— Она оставила тут кое-что из вещей. Забрала одежду и косметику, а все остальное — посуду, журналы и тому подобное — бросила здесь. Сказала, что обойдется без этого хлама.
— Она сказала это вам?
— Мне? Нет, — Марли поджала губы. — На тот момент мы с ней практически не разговаривали. Она оставила записку управляющему. Он живет в квартире напротив. Сказала, что уезжает в местечко получше. Она всегда к этому стремилась. В общем, забрала одежду, села на мотоцикл и свалила.
— Мотоцикл? — переспросил Броуди.
— Да, она всегда ездила на мотоцикле. Ей это здорово подходило, поскольку она всегда приводила домой разных байкеров. — Убедившись, что Рори не обращает на них внимания, Марли продолжила вполголоса: — Дина работала в местечке под названием «Рандеву». Это, если вы не в курсе, стриптиз-бар. Она и меня уговаривала перебраться туда. Говорила, что там я буду получать куда больше, чем в своей закусочной. Но я не любительница подобных заведений. Разносить полуголой пиво, когда у тебя есть ребенок? Нет уж, увольте.
— Дина жила одна? — поинтересовалась Рис.
— Да. Но она постоянно приводила к себе дружков. Прошу прошения, если она ваша подружка, но так оно и было. Дина развлекалась наверху едва ли не каждую ночь. Закончилось это лишь шесть-восемь месяцев назад.
— Что же изменилось?
— Полагаю, она познакомилась с мужчиной. С кем-то, кто значил для нее больше, чем все остальные. Она приводила его к себе раз в неделю или два. Сказала мне, что подцепила крупную рыбу — так она обычно выражалась. По ее же словам, он покупал ей дорогие вещи. Кожаную куртку, ожерелье, белье. Что произошло потом, я не знаю. Думаю только, что они расстались.
— Почему вы так считаете?
— Как-то утром она вкатила во двор на своем мотоцикле. Я как раз садилась в машину, чтобы отвезти Рори в детский сад. Дина просто кипела от возмущения. Ругалась направо и налево. Я попросила ее угомониться — не хотела, чтобы мой мальчик слышал такие выражения. Но она сказала, что ей наплевать. Все равно, мол, он вырастет таким же ублюдком, как и все мужики.
Представляете? — судя по всему, Марли до сих пор негодовала. — Сказать такое об этом славном мальчугане, да еще мне в лицо!
— Должно быть, она здорово на кого-то разозлилась.
— Мне плевать, на кого она там разозлилась. В любом случае она не имела никакого права так отзываться о Рори. В общем, мы как следует поругались там же, на стоянке, но я отступила первой. Не хотела, чтобы Рори слушал нашу перебранку. К тому же я знала, что с Диной лучше не связываться. Однажды в баре она съездила парню бутылкой по голове.
— Могу вас понять, — Рис еще не забыла, как Дина раз за разом бросалась на своего убийцу.
— Но она так и не утихомирилась. Продолжала вопить мне прямо в лицо. Заявила, что никому не позволит относиться к ней как к дешевке. И что он — должно быть, тот парень, с которым она встречалась, — еще заплатит за это. А когда она разберется с ним, то уедет прочь из этой дыры.
Марли пожала плечами:
— Вот, собственно, и все. Она отправилась в дом, а я села в машину. Я тогда здорово разозлилась на нее.
— Больше вы ее не видели? — спросил Броуди.
— Больше вы ее не видели? — спросил Броуди.
— Видела еще пару раз, но старалась с ней не встречаться. Кроме того, слышала ее мотоцикл.
— Не помните, когда это было в последний раз? — поинтересовалась Рис.
— Конечно, помню. Она прикатила сюда прямо среди ночи. Разумеется, я проснулась. А на следующий день управляющий сказал мне, что Дина уехала. Оставила в конверте ключи и записку. Помнится, он говорил, что собирается на время отправить ее вещи на склад, на хранение. — Марли снова пожала плечами. — Не знаю, сделал он это или нет. Это уж его головная боль. Я так рада, что она уехала. Лупа и ее муж — куда более приятные соседи. Лупа присматривает за моим мальчиком по вечерам, когда я работаю в закусочной. Дине бы я никогда не доверила своего ребенка.
Внезапно Марли нахмурилась:
— А вы что, копы или что-то в этом роде? У Дины проблемы?
— Мы не копы, — ответила Рис, взглянув на Броуди. — Но у нее и правда могут быть проблемы. Не знаете, управляющий дома?
— Он редко куда-нибудь уходит.
Управляющий и в самом деле находился дома.
Джекоб Мекленбург был высоким, худощавым мужчиной семидесяти лет. Лицо его украшала седая щеточка усов. Квартирка его была зеркальным отражением той, которую занимала Марли, только вся заставлена книгами.
— Дина Блэк. Ну как же, — он покачал головой. — Вечно на что-то жаловалась. За квартиру платила вовремя — или почти вовремя. Не самый приятный тип женщин. Знаете, из тех, кто вечно обвиняет в своих бедах судьбу или окружающих.
— Это Дина?
Рис протянула ему сделанный доктором набросок. Мекленбург, нацепив на нос очки, стал внимательно разглядывать рисунок.
— Здорово похоже. Я бы сказал, что это она — или кто-то из ее близких родственников. Почему вы ищете Дину?
— Она пропала, — ответил Броуди, прежде чем Рис успела вставить хоть слово. — У вас еще осталась ее записка?
Мекленбург задумчиво переводил взгляд с Рис на Броуди и обратно.
— Я решил сохранить ее. Подумал, вдруг Дина заявится в один прекрасный день и обвинит меня в том, что я сдал ее квартиру без ее же ведома. Полагаю, вы вполне можете взглянуть на эту записку.
Мекленбург подошел к одной из книжных полок и достал оттуда папку с документами.
— Неплохая коллекция, — заметил Броуди. — Я про книги.
— Видите ли, я в состоянии прожить без пищи, но не в состоянии прожить без чтения. Тридцать пять лет я преподавал в школе английский язык. А когда вышел на пенсию, стал подыскивать себе такую работенку, где бы мне хватало времени читать — и чтобы при этом я был в достаточной мере занят. Не хочется все-таки превратиться в полного отшельника. Здесь-то я и нашел то, что нужно. Я неплохо справляюсь с мелким ремонтом. Кроме того, после работы с подростками не так уж сложно общаться с квартиросъемщиками. Дина была одним из самых трудных жильцов. Ей страшно не нравилось здесь.
— Где здесь?
— В маленькой недорогой квартирке, далеко от гущи событий. Платила она вовремя, но и это ей не нравилось. Она частенько предлагала мне взамен денег целый спектр сексуальных услуг, — по губам Мекленбурга скользнула улыбка. — Скажем так, она была не в моем вкусе.
Он вынул из папки листок, протянул его Броуди:
К дьяволу эту дыру и всех вас тоже. Я подыскала себе кое-что получше. Оставшееся барахло можете сохранить или выкинуть — мне это без разницы. ДБ.
— Это называется без лишних слов, — пробормотал Броуди. — Судя по всему, напечатано на компьютере. У нее был компьютер?
Мекленбург нахмурился:
— Насколько я знаю, нет. Но в городе полно интернет-кафе и прочих заведений, где можно найти компьютер.
— Странно, — вмешалась Рис, — что она вообще потрудилась написать эту записку. Почему бы просто не уехать?
— Вряд ли бы она упустила возможность послать нас всех к черту.
— Судя по всему, последние несколько месяцев она с кем-то встречалась.
— Видимо, да. Но они перестали… развлекаться здесь незадолго до новогодних праздников.
— Вы видели его хоть раз? Того, с кем она встречалась?
— Только один раз. Большинство ее дружков не считало нужным прятаться. Но не этот. У нас здесь внизу небольшая прачечная. Так вот, один из жильцов сообщил мне, что стиральная машина плохо работает. Я отправился вниз, чтобы посмотреть, могу ли я что-то сделать или придется вызывать специалиста. Я как раз поднимался из прачечной, когда этот парень уходил от Дины. Было это в понедельник, после обеда.
— В понедельник, — повторила Рис. — Во время праздников.
— Ну да, сразу после Нового года. Помню, накануне выпал снег, и мне пришлось встать пораньше, чтобы убрать его. Я отвлекся на уборку и забыл про сломанную машину. Вот почему я пошел в прачечную только после обеда.
Он замолчал, припоминая детали той встречи.
— По-моему, этот парень не слишком обрадовался, увидев меня. Повернулся боком, стараясь скрыть лицо, и зашагал быстрее. Да и припарковался он не на стоянке. Мне было интересно, кто это, и я стал смотреть из окна. Однако мужчина прошел мимо стоянки.
— Может, он живет поблизости, — предположила Рис.
— Или припарковался где-то еще. Знаю только, что с того момента Дина стала встречаться с ним на стороне. Разумеется, если это был тот самый мужчина. Во всяком случае, здесь он больше не появлялся.
— Он явно не хотел, чтобы его видели. Как тебе кажется?
— Похоже на то, — согласился Броуди. — Это значит, женат или занимает серьезную должность.
— Политик или что-то в этом роде?
— Именно.
У машины Рис обернулась и еще раз внимательно взглянула на дом.
— Это вовсе не дыра. Дом совсем простой, но зато чистый и ухоженный. Впрочем, Дине этого было недостаточно. Она хотела большего. Большего и лучшего.
— И верила, что смогла подцепить того, кто ей это предоставит.
— Выходит, либо он отказался удовлетворять ее запросы, либо захотел порвать с ней. Скорее всего, второе. А это значит, либо женат, либо занимает серьезное положение в обществе. С другой стороны, он явно боялся быть узнанным в Джексоне. Как же это совместить с твоей теорией, что убийца — из Кулака Ангела?
— Не вижу никакого противоречия. — Броуди прошел к дверце водителя. — Это может быть человек из нашего города, у которого в Джексоне свой бизнес. Или же он боится, что его узнают те, кто приезжает из Джексона в Кулак Ангела. Тут может быть масса вариантов.
Подобно Рис, он на мгновение замер, облокотившись на дверцу машины.
— Как бы то ни было, то, что случилось, произошло не из-за завышенных потребностей Дины. Все намного проще. «Прости, дорогая, но между нами все кончено». Просто и ясно.
— Все-таки мужчины и в самом деле свиньи.
— Ну, знаешь, вы тоже нередко произносите подобные отповеди.
— Да, но мы обычно говорим что-нибудь вроде: «Прости, дорогой. Ты тут ни при чем. Это только моя вина».
Броуди презрительно фыркнул, забираясь в машину:
— Уж лучше получить вилкой в глаз, чем услышать такое. В любом случае Дину здорово разозлили. «Он мне заплатит», — заявила она Марли. А парень, как я понял, не захотел платить.
— Он убил ее, избавился от тела, скрыл следы. Ночью приехал к ней домой на ее же мотоцикле. Записку он наверняка написал заранее.
— Следовательно, у него есть компьютер или доступ к таковому, — добавил Броуди. — Что ни на йоту не сужает круг подозреваемых.
Однако для Рис картинка наконец стала проясняться. Теперь у них было имя, образ жизни, а может, даже и мотив преступления.
— Забрал ее одежду, — продолжила она. — Женщина ни за что не бросит свои тряпки и личные вещи. Посуду оставил — слишком громоздкая. Написал записку, чтобы прикрыть свою задницу. Увязать концы с концами. Кто будет искать женщину, если она уехала в поисках лучшего?
— Зато тебя он не учел. И то, что ты увидишь его и что потом до конца будешь пытаться во что бы то ни стало докопаться до сути.
— Дина Блэк, — Рис на мгновение прикрыла глаза. — Теперь у нас есть имя. Что же дальше?
— Дальше? Отправляемся в бар.
Рис и сама не знала, что именно она ожидала здесь встретить. Кожаные наряды и цепи, жесткие взгляды и не менее жесткую музыку?
На самом деле джинсы здесь было не меньше, чем кожи, а взгляды посетителей по большей части отличались полным безразличием. Только музыка не подвела ее ожиданий: над сценой гремел рок, в такт которому извивалась женщина с копной ярко-фиолетовых волос. Из одежды на женщине были только красные стринги и босоножки на платформе.
Над ближайшим к сцене столиком клубился сигаретный дым. За столиком сидели двое здоровенных парней, руки которых были щедро украшены татуировкой. Парни наблюдали за танцем, неторопливо потягивая пиво.
В зале было множество столиков — в основном одно- и двухместных, развернутых так, чтобы зрители могли видеть то, что происходит на сцене. Впрочем, почти все они сейчас пустовали.