— Кончено? — она развернулась, с горечью осознавая, что вынуждена стоять перед ним на коленях. — Неужели ты думаешь, что наше убийство сойдет тебе с рук? Скрыть его будет на так легко, как убийство Дины.
— Я представлю это как убийство/самоубийство. Ты уговорила Броуди совершить это путешествие, отвела на то место, где ты якобы видела убийство. Накачала его таблетками. Тут у меня его термос, — Рик кивнул в сторону стола. — В кофе полно снотворного из твоего пузырька. Этот же пузырек найдут потом в твоем кармане.
— С какой стати мне убивать Броуди? Кто поверит в такую чушь?
— У тебя снова поехала крыша, вот как это будет выглядеть. Броуди не успел ничего заметить, поскольку ты накачала его снотворным. Затем ты застрелила его, а потом и себя. Пистолет ты стащила у Джоани — она хранит его в ящике стола. На оружии будут твои отпечатки, а на твоей руке — следы пороха. Это вещественное доказательство, а твое поведение лишь придаст ему веса.
— Ничего у тебя не выйдет. Я уже позвонила в полицию и рассказала им про Дину Блэк.
— Нет, ты им не звонила. Сейчас я сниму с тебя наручники. Не пытайся убежать — будет только хуже. Я пристрелю Броуди сразу же. Тебе это нужно?
— Нет. Я не убегу. Неужели ты думаешь, что я брошу его?
Рик встал. В каждом его движении сквозили терпение и осторожность. Достав ключ, он освободил ее от наручников.
— Оставайся здесь, — он многозначительно похлопал по револьверу. — Мне не нужны лишние проблемы. И я не хочу, чтобы на запястьях у тебя остались следы от наручников. Не дай бог патологоанатом заподозрит, что тебя удерживали силой. Разотри-ка запястья. Ну же!
Руки Рис ломило, как при лихорадке. И так же лихорадочно она стала растирать их.
— Я же сказала, мы обо всем сообщили в полицию.
— Я бы знал об этом от Броуди. Я сам сказал ему, будто получил информацию от полиции штата, и попросил приехать — для уточнения кое-каких деталей.
Рик взял со стола чашку с водой и таблетку:
— Вот, выпей это.
— Не буду.
— Это твои таблетки. Как я понял, от беспокойства. Тебе будет полегче. К тому же я хочу, чтобы в крови у тебя нашли лекарство. Глотай же, иначе мне придется запихнуть это тебе в глотку.
Она взяла стакан и таблетку.
Удовлетворенно кивнув, он сел, положил руки на колени.
— Подождем несколько минут, пока таблетка подействует. Поверь, мне очень жаль, что все так получилось. Броуди был моим другом, против тебя я тоже ничего не имею. Но мне нужно защищать мою семью.
— А ты думал об этом, когда трахался с Диной Блэк?
Лицо его закаменело, однако он кивнул:
— Да, я совершил ошибку. Я люблю жену, детей. Они для меня — главное в жизни. Все дело в мужских потребностях. Мне приходилось удовлетворять их. Но это никак не сказывалось на моей семье. Я всегда был прекрасным отцом и мужем, всегда заботился о своих близких.
Надо же, он искренне верит в это, подумала Рис. Интересно, сколько еще людей пребывает в подобном заблуждении?
— Ты заботился о них на пару с Диной.
— Одна ночь. Предполагалось, что это будет всего только ночь. Секс и ничего больше. Те потребности, которые лучше всего удовлетворять на стороне. Одна ночь из целого множества других. Но я не смог остановиться. Что-то в Дине зацепило меня. Это было похоже на болезнь. Какое-то время я действительно считал, что люблю ее. Что могу сохранить обеих — ее и жену.
— Свет и тьма, — промолвила Рис.
— Именно, — его улыбка была невыразимо печальной. — Я дал Дине все, что мог. Но она требовала большего. Она хотела, чтобы я оставил Дебби, оставил детей. Это было немыслимо. Я не мог потерять их. Мы поругались, здорово поругались, и я словно бы проснулся. Пробудился от темного, затянувшегося сна. Тогда-то я и принял решение порвать с ней.
— Но она не смирилась с этим. — Проснись же, Броуди, в отчаянии подумала Рис. Проснись и скажи, что мне делать.
— Дина продолжала названивать мне. Потребовала денег — десять тысяч долларов, иначе, мол, все расскажет жене. Но у меня не было такой суммы, о чем я ей и сказал. Она заявила, что лучше бы мне ее найти, если я не желаю потерять свою семью. Как ты себя чувствуешь? Спокойнее?
— Я видела вас у реки. Видела, как ты убил ее.
— Я просто хотел поговорить с ней. Вызвал ее сюда. Я часто приводил ее в этот дом, пока еще был во власти сна. Но в тот раз, когда она пришла, я понял, что не могу говорить с ней здесь… Пожалуй, тебе стоит принять две таблетки.
— Ты отвел ее к реке.
— Я не думал ни о чем таком, просто хотел прогуляться. Мы просто шли молча, пока наконец не вышли к реке. Я сказал, что мне, может, удастся наскрести пару тысяч. Что я готов отдать ей эти деньги, если она уедет из Вайоминга. Но уже тогда я знал, что это не сработает. Заплати один раз и будешь платить всю жизнь. Она заявила, что ей не нужны эти крохи. Сказала, чтобы я взял деньги из той суммы, которую мы откладывали для детей. Просто не знаю, зачем я рассказал ей о том, что мы копим на университет для девочек. Но теперь уже она требовала не десять тысяч, а двадцать пять. Двадцать пять, или я останусь ни с чем. Без жены, без детей, без репутации.
Я назвал ее шлюхой, поскольку это именно то, чем она всегда была. Она бросилась на меня, но я ее оттолкнул. Швырнул на землю. Сказал, что с меня довольно. Но она снова бросилась на меня… Ты ведь видела, как это было.
— Да, видела.
— Она поклялась, что уничтожит меня. Плати не плати, теперь мне это не поможет. Пообещала, что расскажет Дебби все грязные подробности наших встреч. Больше я не мог это слушать. Такое чувство, что в голове у меня гудела стая ос. Она лежала на земле, подо мной, а руки мои были у нее на горле. Я сжал это горло и сжимал его до тех пор, пока гудение не прекратилось.
— У тебя просто не было выбора, — Рис говорила ровным, спокойным тоном. — Дина сама подтолкнула тебя к этому. Угрожала, всячески оскорбляла. Тебе нужно было защитить себя, свою семью.
— Так я и сделал. Она даже не была для меня чем-то реальным. Просто сон, дурной сон.
— Я понимаю. Она поставила тебя в безвыходное положение. Ты не совершил ничего плохого, Рик. Делал только то, что было необходимо. Пойми я это раньше, обязательно отступилась бы.
— Но ты этого не сделала. Я все испробовал, чтобы выставить тебя из города. Абсолютно все. Надеялся, что это позволит мне вернуться к прежней жизни.
— Теперь я это знаю. Теперь я на твоей стороне. Отпусти нас с Броуди, и все навсегда останется в прошлом.
— Я бы хотел, Рис. Видит бог, действительно хотел бы этого. Но как можно изменить реальность? Ее нужно принять, а потом попытаться защитить то, что тебе дорого. Пожалуй, одной таблетки было достаточно. А теперь отойди от Броуди, я хочу разбудить его.
— Ты не заслуживаешь жены и детей, если готов на такое.
— Они никогда не узнают, что здесь произошло. — Рик схватил ее за рубашку и попытался оттащить от Броуди.
Как только он повернулся к нему спиной, Броуди вскочил и, как был, со стулом, швырнул себя на Рика. Оба упали на пол.
— Беги! — прокричал Броуди. — Беги же!
Она не заставила себя ждать. Рванула из дома, как будто внутри ее включили зажигание. Выплюнув таблетку, которую она держала за щекой, Рис устремилась во тьму. Сзади раздались крики, ругательства и треск ломающегося дерева.
А потом, сквозь собственный крик, она услышала выстрел.
— Ты слышал? — Линда-Гейл приподнялась на локте. — Похоже на выстрел.
— Я слышал лишь пение ангелов.
Рассмеявшись, она пихнула Ло в бок.
— Это тоже. Но выстрел…
— Ну, в нашей глуши это не редкость, — он быстро пробежал пальцами по ее бокам.
— Только не щекочись! Иначе я… Ты слышал это? Кто-то кричит?
— Не слышу ни звука. А вот мое сердце молит тебя о новой порции ласки. Иди ко мне, моя радость…
Шум и треск перед домом заставил Ло вскочить.
— Оставайся здесь, — приказал он и, как был, голым, выбежал из спальни.
«Бог ты мой», — пробормотал он, когда в дом ворвалась Рис, и тут же прикрылся обеими руками.
— Он схватил Броуди! Хочет убить его.
— Что? Что такое?
— Помогите. Помогите мне.
— Рис? — Линда-Гейл выбралась из спальни, на ходу заворачиваясь в простыню. — Что там такое? Что случилось?
Нет времени, подумала Рис. Броуди, должно быть, лежит там, истекая кровью. Как в свое время лежала она. Тут ее взгляд упал на ружье в застекленном ящичке.
— Оно заряжено?
— Это ружье моего деда Генри. Эй, постой-ка! — начал было Ло, но Рис уже устремилась к ящику. Дернув крышку, она поняла, что та заперта. Тогда она схватила настольную лампу и с размаху ударила по стеклу.
— Да ты что! Мать убьет нас обоих! — Не успел, однако, Ло подбежать к ней, как Рис уже развернулась с ружьем в руках.
Ло мгновенно замер на месте.
Ло мгновенно замер на месте.
— Послушай-ка, тебе нужно быть осторожней с этой штукой.
— Зовите на помощь. Звоните в полицию!
И Рис метнулась к двери, оставив этих двоих в полном изумлении.
Она надеялась, что реакция Ло свидетельствовала об одном: ружье заряжено. Осталось лишь понять, как с ним нужно управляться.
Она снова бежала, но теперь ее подгонял не страх. Это была ярость — горячая, неудержимая ярость, от которой кровь в ее висках пульсировала все быстрее.
Хватит беспомощно наблюдать за тем, как у нее забирают любимых людей. Больше она этого не допустит!
Услышав, как Мардсон выкрикивает ее имя, она постаралась сдержать слезы. Выходит, Броуди не смог остановить его.
Рис замерла, закрыла глаза и приказала себе сосредоточиться. Нельзя прямиком бежать к домику. Рик увидит ее, и тогда все будет кончено. Не исключено, что заодно он застрелит Ло и Линду-Гейл.
Нужно обойти дом с другой стороны, решила она. У нее это получится. Наверняка Рик думает, что она прячется где-нибудь в темноте. Ему и в голову не придет, что она намерена бороться.
— Ты не сбежишь от меня, Рис! — орал Мардсон. — Это моя земля, мой мир, и я без труда отыщу тебя. Хочешь, чтобы я прикончил Броуди прямо здесь? Ты этого хочешь? Чтобы я всадил пулю ему в голову, пока ты будешь прятаться во тьме — совсем как тогда, в Бостоне? И ты сможешь жить с этим дальше?
Рик толкнул окровавленного Броуди на колени, прижал пистолет к его виску:
— Зови ее сюда.
— Нет. — Сердце у Броуди сжалось, когда дуло вдавилось в его висок. — Сам подумай, неужели ты поступил бы так, если бы речь шла о твоей жене? Ты убил, чтобы защитить тех, кого любишь. Разве ты отказался бы умереть за них?
— Ты знаешь ее всего пару месяцев и утверждаешь, что готов умереть за нее?
— А какая разница? Я знаю, что она для меня значит, и этого довольно. Так что спускай курок, только учти, что это сведет на нет весь твой план. У тебя в руке служебный револьвер, а не пистолет Джоани. Как ты будешь объяснять, что Рис застрелила меня из твоего оружия?
— Придумаю. Что-нибудь придумаю. Зови ее. Живей.
— Рис, ты слышишь меня? — закричал Броуди. — Беги! Беги отсюда.
Рик толкнул его на землю, и он упал прямо на раненую руку. Боль была такой резкой, что он вскрикнул.
— Ты не оставил мне выбора, — Мардсон побледнел, на лице у него появилась испарина. — Мне очень жаль.
Он поднял пистолет.
Рис, стараясь сдержать дрожь, прижала ружье к плечу. Она вдохнула, замерла. Затем нажала на крючок.
Звук выстрела напоминал взрыв бомбы. Еще ей показалось, что эта самая бомба взорвалась у нее в руках. Отдачей ее швырнуло на землю, спиной вниз. И в этот самый момент пуля Мардсона пролетела у нее над головой.
Однако Рис тут же вскочила. И увидела, что Броуди и Мардсон катаются по земле, стараясь вырвать друг у друга пистолет.
— Хватит! — бросилась она вперед. — Хватит, довольно! — она ткнула дулом ружья в затылок Рику. — Довольно.
— Молодец, Худышка, — выдохнул Броуди. Он попытался выхватить у Рика пистолет, но тот откатился назад, сбив при этом Рис с ног. В следующее мгновение он прижал пистолет к виску… и тут же получил от Броуди кулаком по лицу.
— Ну нет, так легко ты не отделаешься, — заявил Броуди. Он поднял пистолет, выпавший из руки Рика.
— Убери куда-нибудь эту штуку, — попросил он Рис.
Та села, по-прежнему сжимая в руках ружье.
— Я побежала.
— И правильно сделала.
— Но я не убежала совсем.
Броуди, измотанный до предела борьбой и полученной раной, опустился на землю рядом с ней.
— Нет, ты не сбежала.
В это мгновение к ним подбежали Ло и ЛиндаГейл. Первый — в одних джинсах, она — в развевающейся простыне.
— Ради всего святого, что здесь происходит? — выдохнул Ло. — Броуди? Ты что, ранен?
— Угу, — он прижал ладонь к руке, а затем с любопытством взглянул на собственные пальцы, влажные и мокрые от крови. — Теперь у нас с тобой еще больше общего, — добавил он, обращаясь к Рис.
Лежавший на земле Рик закрыл лицо руками и заплакал.
На рассвете Рис помогла Броуди выбраться из машины.
— Тебе надо было остаться в больнице еще на день. Или на два.
— Сомнительное удовольствие. К тому же ты видела ту медсестру? У нее лицо как у бульдога. Даже страшно.
— Тогда ты должен следовать их рекомендациям. Постель или софа — на выбор.
— А где будешь ты?
— На кухне. Но кофе ты не получишь.
— Не будь так жестока. Я ведь едва не отправился туда, где кофе уже просто не нужен.
Она слегка побледнела, но сдержала рыдание.
— Я приготовлю тебе чай и сделаю омлет. Постель или софа?
— Я хочу сидеть на кухне и наблюдать за тем, как ты готовишь. Это отвлечет меня от боли.
— Ты бы не страдал сейчас от боли, если бы принял лекарство.
— Похоже, я на всю жизнь наелся таблеток. Там, в домике Рика, я чувствовал себя так, будто плыву в тумане. С трудом разбирал ваши слова. И все это время изображал спящего — в надежде, что представится случай сбить его с ног.
— Ему ничего не стоило убить тебя, пока ты был привязан к стулу.
— Ему ничего не стоило убить нас обоих. Что, впрочем, он и собирался сделать, — заметил Броуди. — Но ты не сбежала, и это спасло нас. — Со вздохом облегчения он опустился на кухонный стул. — Ну и ночка. Рис! — окликнул он, когда та промолчала.
— Поначалу я просто бросилась бежать. Мне хотелось только одного — затаиться. Сделать так, чтобы он меня не нашел. Но потом вдруг все изменилось. Даже не знаю, в какой момент. Я не просто спасалась. Я искала что-то такое, что позволило бы мне сражаться… Кажется, я до полусмерти напугала Ло и Линду-Гейл.
— Зато им будет что рассказать внукам.
— Это так.
Она поставила кипятиться воду, достала сковородку.
— Ты разобралась во всем раньше меня. Это при том, что я пишу детективы, а ты готовишь еду. Я шагнул прямиком в ловушку.
Никогда ему не забыть того тумана, который нагнали на него таблетки, и негромкой беседы тех двоих. Никогда не забыть тягостного, всепоглощающего ужаса.
— Моя ошибочка могла стоить тебе жизни, Рис.
— Не вини себя. Ты доверился ему, потому что он был твоим другом.
— Это так.
Она достала масло, выложила кусок на сковородку.
— Представляешь, каково теперь Дебби и девочкам? Ничто уже не будет для них прежним.
— Ничто и не было таким, каким казалось. Как по-моему, так лучше знать правду, чем жить иллюзиями.
— Может, и так. Но об этом я подумаю потом. — Она стала взбивать яйца, предварительно добавив туда немного свежего укропа. — Знаешь, он ведь и в самом деле верил в то, что говорил. Что все это он сделал только для того, чтобы защитить своих близких. Что Дина просто не оставила ему выбора. И что на самом деле он хороший муж и прекрасный человек.
— Отчасти так оно и было. Но какая-то часть его души потянулась к запретному. И это дорого ему обошлось.
— Он убил Дину. Закопал тело, замаскировал следы, спрятал мотоцикл. Дождался удобного времени и вернулся к ней на квартиру, чтобы забрать ее вещи. И все это — совершенно спокойно, я бы сказала, хладнокровно. Не растерялся даже в тот момент, когда мы позвонили и сообщили, что я видела убийство.
— Он и в самом деле мог остаться безнаказанным, если бы ему удалось запугать тебя.
— Скорее всего, так и случилось бы, не поверь ты мне тогда. Такое чувство, что я уже стояла на краю, но ты помог мне вернуться назад.
Она выложила омлет ему на тарелку. Затем с нежностью коснулась его лица.
— Я бы не справилась с этим без тебя. Убей он тебя, и для меня тоже все было бы кончено. Поэтому… — наклонившись, она коснулась губами его губ, — спасибо за то, что остался в живых. Ешь свой омлет.
Она вернулась к плите, чтобы приготовить чай.
— По сути, я тоже был на краю. Понимаешь, о чем я?
— Да.
— Хочу спросить. А почему ты не подталкиваешь меня?
— В смысле?
— Ну, ты ведь влюблена в меня… Или уже нет?
— Ну почему же…
— Мы оба едва не погибли. И ты должна была слышать мои слова о том, что я готов умереть за тебя. Но ты не подталкиваешь меня к признаниям.
— Мне не нужны признания, к которым нужно подталкивать. — Она подвинула ему чашку с чаем и тут же нахмурилась, услышав стук в дверь. — Полагаю, нас ждет наплыв посетителей. Всем захочется узнать, что же произошло этой ночью.
— Наплюй. Нет-нет, я сам открою, — он решительно схватил ее за руку. — Я тут кое-что ожидаю.
— Тебе нужен покой.
— Извини, но я в состоянии добрести до собственной двери. Пей сама свой безвкусный чай. А я буду запивать омлет колой.
Она укоризненно покачала головой, когда Броуди вышел из кухни. Однако, по секундном размышлении, решила уступить. Достав лед, она положила его в стакан, налила туда колу. А сама приготовилась пить чай, от которого Броуди так решительно отказался.