Тилли:
Знаете, конечно, все женщины чем-то похожи на Линни. Но только она не похожа ни на кого!
Циннеркнок:
Ах, молодой человек! Как все запущено!.. Вера в идеалы никогда не проходит безнаказанно. Сначала мы создаем себе представление о своем идеале, затем встречаем женщину, влюбляемся - и обнаруживаем в своем идеале именно ее черты. Если в человеке все прекрасно, значит, Вы еще не женаты на этом человеке. Учтите, идеальная женщина не курит, не пьет, не изменяет, никогда не спорит и не существует. А большинство современных Ев не стали бы делиться яблоками с Адамами - все съели бы сами, да еще змеями бы закусили.
Тилли:
Линни не такая.
Циннеркнок:
Да, она не такая. Вам повезло. И что же Вам так в ней понравилось?
Тилли:
Она добрая, умная, красивая...
Циннеркнок:
Да Вы что, молодой человек! Жениться надо только на очень глупой и очень-очень злой женщине. Вы не представляете, как Вы будете счастливы, когда разведетесь!.. Красивые женщины интересуют только людей без воображения. Впрочем, красота нужна только тем женщинам, которые не умеют быть обаятельными. А единственное отличие умных женщин от всех остальных в том, что умные женщины остаются красивыми, даже старея.
Эдвард Дагмар:
Для красоты, не обремененной умом, старость - это самая страшная преисподняя.
Циннеркнок:
Ничего подобного. Просто в этом случае принято вести себя так, как будто недостатки ума могут отвлечь от недостатков фигуры. А скажите, Вы на нее уже смотрели вот так? (показывает взгляд "умирающего цыпленка").
Тилли:
Не знаю. Может быть.
Циннеркнок:
Вы ей уже писали письма?
Тилли:
Да.
Циннеркнок:
И там были строчки о Ваших чувствах?
Тилли:
Да, немного...
Циннеркнок:
И Вы уже говорили ей о своих чувствах?
Тилли:
Совсем немного...
Циннеркнок:
Поздравляю! Из тысячи способов стать неприятным молодой женщине, Вы выбрали самый надежный! (переглядывается с Эдвардом Дагмаром, оба печально качают головами и трагически вздыхают).
Эдвард Дагмар:
Ох уж эта молодежь!
Циннеркнок:
Ох уж эта молодежь! Ругать Вас некому. И мне некогда. Вы, молодой человек, допустили одну очень большую,очень типичную и совершенно непростительную ошибку: можно говорить об эмоциях, но нельзя говорить о чувствах - это пугает. Так что учтите, молодой человек, любовью оскорбить нельзя, но можно напугать.
Эдвард Дагмар:
Тем более нельзя говорить с девушкой о чувствах, которых она не испытывает.
Циннеркнок:
Женщина должна подозревать, что ее любят, но нельзя позволять ей быть в этом уверенной. Надо было предоставить ей самой возможность догадаться об этом. Никогда не говорите слов, которых не ждут, и не давайте обещаний, о которых не просят. Любой слишком прямой путь всегда оканчивается тупиком. При попытке объясниться им в любви некоторые женщины дерутся. Это неплохо. Некоторые вызывают полицию. Это уже не совсем хорошо. Но страшнее всего те, которые смеются.
Тилли:
А как же девушки узнают, что в них кто-то влюблен, если им об этом не скажут?
Циннеркнок:
Только женщина с очень необычным набором хромосом способна не заметить, что в нее влюблены. Будем справедливы. Большинство женщин намного умнее, чем это кажется на ощупь их мужьям. Вопрос только в том, захочет ли женщина показать, что она Вас заметила. То, что все мольбы будут услышаны, еще не значит, что все они будут исполнены.
Эдвард Дагмар:
Женщины обычно ждут признаний в любви, чтобы их отвергнуть, и признаются в любви, чтобы иметь потом повод для упреков.
Циннеркнок:
Вот теперь Линни наверняка влюбится в кого-нибудь другого только для того, чтобы доказать себе, что Вы ей совершенно безразличны. Вы же знаете, какой эффект обычно имеет свидание двух встречных поездов.
Эдвард Дагмар:
Ну ничего. От первой любви умирают лишь до тех пор, пока не начнут умирать от второй.
Циннеркнок:
Для сохранения всех иллюзий молодости очень важно быть безнадежно влюбленным. Женщину, которая вас не любит, можно любить всю жизнь. Конечно, если она не сделает Вас своим мужем.
Эдвард Дагмар:
Только не мечтайте, Тилли, мечты имеют страшное свойство - сбываться...
Циннеркнок:
Вам надо срочно влюбиться еще в кого-нибудь. Ведь любить нескольких девушек намного легче, чем любить только одну девушку. Требуется гораздо меньше чувств. Что это Вы, молодой человек, приумолкли?
Тилли:
Берегу силы для оптимизма.
Циннеркнок:
(неожиданно, как будто приняв какое-то решение, обращаясь к Эдварду Дагмару) Ты хочешь расстаться с Эльзой?
Эдвард Дагмар:
Расстаться?
Циннеркнок:
Ты же говорил...
Эдвард Дагмар:
(начиная волноваться) Мало ли что я ... там ... тебе ... говорил ... тебе! Слава богу, мы говорим глупости намного чаще, чем делаем их. Это - мой крест, я к нему привык и не уступлю его никому. Нет розы без шипов. И потом, то, что я ее иногда ненавижу, еще не значит, что я ее не люблю... иногда. Каждый имеет право страдать из-за женщины, которая этого достойна. Таких женщин, как Эльза, чаще душат, чем бросают. Жизнь - очень сложная вещь. Но если ложиться спать пораньше, а просыпаться попозже, то многих проблем можно избежать. К тому же семейная жизнь очень закаляет.
Циннеркнок:
Да, любовь не картошка, не выбросишь в окошко.
Эдвард Дагмар:
Опять приехал у меня супругу переманивать? Двадцать лет. Все ездит и ездит. Все отобрать хочет.
Циннеркнок:
Не будем омрачать нашу взаимную неприязнь нелепыми подозрениями. Хотя каждая женщина заслуживает любви, даже если она замужем.
Эдвард Дагмар:
Эльза меня каждый день попрекает твоими успехами!
Циннеркнок:
Это из-за тебя она за тебя замуж вышла... за тебя! Почему ты не дал мне возможности каждую минуту любоваться, как она стареет?
Эдвард Дагмар:
Нет уж! Лучше я сам буду страдать, пока не умру. А умру я не скоро. Не дождетесь!
Циннеркнок:
Ничего, ничего, жизнь очень гуманна: обычно чем она хуже, тем короче.
Эдвард Дагмар:
Ты меня не дразни! Я после двадцати лет семейной жизни совсем одичал и хотя у меня бицепсы, как у воробья коленки, зато теперь могу одним ударом хвоста убить крокодила!
Циннеркнок:
Зря ты так. Надо ценить тех друзей, которые есть. Следующие будут еще хуже.
Эдвард Дагмар:
А ты меня своей дружбой не пугай!
Циннеркнок:
Да, не получится у нас конструктивной дискуссии... Слушай, в конце концов, это смешно, когда двое немолодых мужчин ссорятся из-за женщины, которая им обоим безразлична и которой они оба безразличны... А жизнь идет. Все крутимся и крутимся вокруг любимых и нелюбимых, а вместе с ними - вокруг земли, а вместе с нею - вокруг солнца. Все крутимся и крутимся. Согласен?
Эдвард Дагмар:
Согласен... Раньше все было лучше... И мы были моложе.
Циннеркнок:
Хорошо, когда нет никаких чувств. Тихо. Спокойно. А еще, наверное, хорошо быть женщиной: матом ругаться не надо и водку пить не обязательно! Можно отрастить бороду и в цирке выступать... Ну, что еще скажете, молодой человек?
Тилли:
Оказывается, жизнь бывает отвратительна не только в детстве. И главное ее назначение, видимо, в том, чтобы убедиться, что в ней все совсем не так, как в книжках.
Циннеркнок:
Привыкайте, молодой человек. А нам пора погружаться в раздумья об обеде. Если днем плотно перекусить, то время до ужина пролетает почти незаметно. Воздух, покой, обед, дамы - что еще человеку нужно? Ничто не ново под луною. (смотрит на входящую Линни) И только женщины все моложе и все привлекательнее.
Линни:
Я не вовремя?
Циннеркнок:
Здравствуйте прелестная, милая, очаровательная барышня Линни! Деньги и красивые девушки всегда кстати. Какого по счету поклонника донашиваете?
Линни:
Точно уже не помню.
Циннеркнок:
Какие непостоянные эти девушки! То в одну влюбишься, то в другую... Ох, это так ужасно - женщины так красивы, а молодость так коротка. Ох, как это ужасно.
Эдвард Дагмар:
Трагедия некрасивых мужчин в том, что им тоже нравятся красивые женщины.
Циннеркнок:
Странно, что даже когда я перестал интересоваться девушками, они, несмотря на это, так и не начали интересоваться мною. Не замечают, игнорируют. Первобытные люди своих старичков хотя бы съедали. А разве люди теперь не едят друг друга?
Линни:
Не на этой неделе.
Циннеркнок:
Ай, молодежь, не бережете Вы хорошие традиции.
Эдвард Дагмар:
Что поделаешь? Молодежь замечает только себе подобных. Для молоденьких девушек все мужчины старше тридцати выглядят абсолютно одинаковыми стариками.
Циннеркнок:
Линни, Вы просто цветущий миндаль! Судя по красоте - будут жертвы. Девушки - совершенно непредсказуемые существа: приходится быть учтивым с каждой из них, потому что абсолютно неизвестно, кем они станут или за кого они выйдут замуж.
Циннеркнок:
Линни, Вы просто цветущий миндаль! Судя по красоте - будут жертвы. Девушки - совершенно непредсказуемые существа: приходится быть учтивым с каждой из них, потому что абсолютно неизвестно, кем они станут или за кого они выйдут замуж.
Линни:
Тилли, что Вы делаете среди этих детей пожилого возраста?
Циннеркнок:
(встревает в разговор) Мы беседовали о превратностях любви.
Линни:
И что же Вы теперь, Тилли, думаете о любви?
Тилли:
Думаю, что любить женщин все равно стоит, несмотря на все то, что о них говорят их мужья.
Линни:
Я тоже полагаю, что если бы богу было угодно, чтобы мужчины оставались холостыми, он не создал бы яблок.
Эдвард Дагмар:
Ах, Линни, Линни! Ну разве так можно? Применять против мужчин сразу и красоту, и ум - это чересчур жестоко. Вы бы хоть по соображениям гуманизма выбирали либо одно, либо другое.
Линни:
От чего же мне лучше избавиться - от красоты или от ума?
Циннеркнок:
Ни от чего избавляться не нужно. Главное - улыбайтесь! С тех пор, как воздушные замки стали строить из бетона, каждая недополученная улыбка может вызвать целую катастрофу. Видите, какой я несчастный - то ли слепну, то ли просто старею: женщин еще вижу, а их улыбки - уже нет. Улыбайтесь! Хотя чаще всего улыбка женщины означает только то, что ей в эту минуту, возможно, просто нечего больше делать. (обращаясь к Тилли) А Вы берегитесь, молодой человек. Улыбки девушек - это капканы судьбы.
Линни:
Тетушка Эльза велела мне пригласить всех отобедать.
Циннеркнок:
Вот здорово! А то я уже думаю: кого бы тут съесть? Люди добрые, давайте присядем, а то так кушать хочется, что денег в долг никто не дает. Вкус к жизни я давно потерял, но аппетит до сих пор не утратил. Люблю поесть вкусно, но много!
Эдвард Дагмар:
Много есть вредно.
Циннеркнок:
А мало - не получается. Есть надо больше, а то сопьешься.
Эдвард Дагмар:
А талия не исчезнет?
Циннеркнок:
У мужчин талия никогда не исчезает, просто иногда она прячется, потому что с возрастом подбородок все больше вытесняет ее в область щиколоток. Талия - это экватор, который постоянно стремится сместиться все ниже и ниже.
Эдвард Дагмар:
И почему жизнь так несправедлива: все вкусное вредно, а все полезное невкусно?
Циннеркнок:
Врачи говорят, что, в принципе, все вредно. Но в нашем возрасте это уже не имеет никакого значения. Какая разница, что люди скажут на наших похоронах? Хотя лучше всего, если они скажут: "Смотрите, он шевелится!" А Вы, молодежь, берегите фигурки, пока они у Вас есть. Как говорится, "в каждом худом человеке сидит толстый и все время нахально требует, чтобы его выпустили". Все женщины почему-то хотят похудеть. Даже те, которые не едят, а только курят и пьют. Все причитают: "Черт с ним, с весом, сбросить бы объем!"
Эдвард Дагмар:
Во всем виноват Эйнштейн. С тех пор, как он объявил, что все в мире относительно, женщины никак не могут решить: полнеют они или уже толстеют.
Циннеркнок:
Дайте мне что-нибудь съедобное! Я только немного попользуюсь и все верну обратно. Я все умею перерабатывать в жир, даже собственные волосы.
Линни:
А может быть, Вам заняться спортом?
Циннеркнок:
Спорт - это один из самых утомительных видов безделья, это тунеядство, доведенное до абсурда.
Линни:
Тогда как насчет диеты?
Циннеркнок:
На такую низость способны только вегетарианцы! Я однажды сел на диету, но раздавил ее. Хорошему человеку голодать вредно, а плохому - бесполезно.
Линни:
Расскажите нам пока что-нибудь интересное, Тилли.
Циннеркнок:
Да, только обязательно про еду.
Тилли:
Я читал, что женщины за свою жизнь в среднем съедают двадцать пять тонн пищи, а мужчины - двадцать две тонны.
Циннеркнок:
Почему так мало?
Тилли:
Видимо, больше не успевают.
Циннеркнок:
Эх! Не будем о грустном. Пойдем лучше наращивать окорочка! Будем толстенькими! А худеть начнем сразу после обеда.
Эдвард Дагмар:
Меня, любимого, подождите.(все уходят).
4
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
"ПОДСЛУШИВАНИЕ"
Эдвард Дагмар:
(стараясь скрыть волнение) Вот здесь... Я слышал за обедом - здесь они должны встретиться. А мы притаимся вот там, на скамеечке за кустами, и подождем.
Тилли:
А мне в детстве говорили, что подслушивать - нехорошо.
Эдвард Дагмар:
Да, подслушивать нехорошо. Кто предлагает подслушивать? Подслушивать нехорошо, низко, бесчестно, подло, пошло и аморально. Мы ни в коем случае не будет подслушивать. Мы будем подсматривать. Где написано, что подсматривать плохо?
Тилли:
Кажется, взгляд через замочную скважину считается не очень благородным поступком.
Эдвард Дагмар:
Но здесь нет никакой замочной скважины...
Тилли:
Вы не ревнуете?
Эдвард Дагмар:
В моем возрасте чувство ревности сильно заглушается ощущениями, доставляемыми ревматизмом. Каждому бог дает что-то свое: одному красоту, другому ум, третьему ревматизм.
Тилли:
Ревность - один из признаков любви, говорят, иногда она даже может стать ее причиной.
Эдвард Дагмар:
Ох, Вы не знаете жизни, Тилли! Это только в романах пишут, что если, увидев жену, беседующую с другим мужчиной, муж не накричал на нее, не подрался с ее собеседником и не покончил с собой, значит, все - большая любовь уже прошла.
Тилли:
Я читал, что женщины никогда не прощают ни ревности, ни ее отсутствия.
Эдвард Дагмар:
Да зачем мне ревновать в воскресенье, когда для этого есть остальные шесть дней недели? Конечно, я несколько старомоден и считаю, что в объятиях у одной женщины не должно оставаться слишком много места для второго мужчины. Но Ганс надоел бы ей еще быстрее, чем я.
Тилли:
Почему Вы так думаете? Я слышал, что красивые женщины и богатые мужчины никогда не надоедают друг другу, разумеется, пока не поженятся.
Эдвард Дагмар:
Тем не менее, статистика утверждает, что женщины намного вернее, чем мужчины, во всяком случае неверных мужей в два раза больше, чем неверных жен. Для меня всегда было загадкой, с кем изменяют своим женам эти лишние мужья.
Тилли:
Наверное, друг с другом.
Эдвард Дагмар:
На самом деле женщинам, которые разлюбили, не нужны ни любовь, ни нежность, ни даже деньги - им нужен только повод, чтобы иметь возможность пожаловаться на отсутствие любви, или нежности, или денег. Для женатого мужчины весь ад вымощен откровениями, которыми его жена делится с его друзьями.
(Тилли и Эдвард Дагмар, беседуя, уходят. Входят мистер Циннеркнок и Эльза Дагмар).
Эльза Дагмар:
Нам надо поговорить. Мне нужно пожаловаться.
Циннеркнок:
Желание дамы - закон... Правда, обычно мы гораздо больше нуждаемся в том, чтобы было с кем помолчать, чем в том, чтобы было с кем поговорить. Все люди делятся на тех, с кем невозможно разговаривать, и тех, с кем приятно помолчать.
Эльза Дагмар:
Знаете что...
Циннеркнок:
Что, властительница моего сердца?
Эльза Дагмар:
Скажите, только честно, я очень постарела? Как я выгляжу?
Циннеркнок:
Ну, что тут можно сказать? Вы - не красивая... Вы - очень красивая. И очень молодая. Просто прелесть!
Эльза Дагмар:
Ну да: девочке говорят - "Прелесть!", девушке говорят - "Прелесть!", молодой женщине говорят - "Прелесть!" и только нам, старухам, при встрече говорят (кривляется, изображая старушку): "Вы сегодня чудесно выглядите! О-шшш-обенно по шшш-равнению с тем, что от Вас о-шшш-танется лет через пять". Никто и никогда не скажет Вам, что Вы молодо выглядите, если Вы действительно все еще молоды.
Циннеркнок:
Вы всегда были красивы и всегда будете молоды. И как только такую красоту делают?
Эльза Дагмар:
Вы не поймете - Вы не косметолог. Но говорят, что красивые женщины не умеют красиво стареть.
Циннеркнок:
Ну что Вы, красивые женщины иногда умирают, но не стареют никогда.
Эльза Дагмар:
Красивые женщины умирают несколько раз. А годы идут и от вечности остаются какие-то опилки...
Циннеркнок:
Если женщина все еще способна расстраиваться, значит, она все еще очень молода.
Эльза Дагмар:
Льстец! Ах, какой Вы льстец! Но не Вы ли мне когда-то очень давно говорили: "Если Вы слишком молоды или недостаточно молоды - не верьте ни клятвам, ни комплиментам". А еще, помню, Вы рассказывали, что все женщины делятся на очень молодых, "все еще молодых" и "все еще молодых несмотря ни на что".
Циннеркнок:
Я тогда был слишком юн, чтобы что-нибудь понимать в жизни, а тем более - в женщинах. В молодости мужчинам все девушки старше восемнадцати лет кажутся очень взрослыми.
Эльза Дагмар:
А в старости - слишком старыми?
Циннеркнок:
Любимой женщине никогда не бывает больше тридцати...
Эльза Дагмар:
А не любимой - меньше ста восьмидесяти? И кто это придумал, что с годами мы должны стареть, в то время как внутри себя мы только молодеем? Сердце не стареет, на нем не бывает морщин, только шрамы.