- Вот тут он сидел с девушкой, они что-то ели.
- Где же девушка?
- Смылась.
- Запомнил её?
- Нет, спиной ко мне сидела.
- Во что одета?
- Ну, во что, в одном купальнике.
- Блондинка, брюнетка?
- Мокрая она.
Я записал его адрес и подозвал понятых. Осмотр закончен. Труп в прозекторскую сопроводит участковый. Но во мне зрел вопрос, в конце концов, он созрел. Я спросил у словоохотливого парня:
- А где же его одежда?
- Не знаю.
Мы осмотрели весь пляж и порасспрашивали отдыхающих - одежды никто не видел. Впрочем, и на утопшего с его девушкой внимания не обращали. Уже в машине Леденцов решил:
- Она унесла одежду.
- Зачем, Боря?
- Грабанула.
- Думаешь, он пришёл на пляж с большими деньгами?
- Не обязательно деньги. Костюм, часы… Какая-нибудь проститутка. Сергей, а у тебя какая версия?
Никакой. Но сидевший за рулём майор, как всегда спешивший, задним колесом наподдал поребрик. Машину тряхнуло. И в моей голове сложилась мгновенная идея:
- Боря, она могла взять одежду, чтобы мы не установили личность утопшего.
Старослужащие опера говорили, что у Леденцова в молодости глаза были с золотистым блеском, голова вздыбленно-рыжая, а усики белёсые. Палладьев смотрел на майора, удивляясь, как время играет красками. Теперь глаза были без всякого блеска, голова - цвета лежалой соломы, усики казались прокуренными у некурящего человека.
Капитан не сомневался, что майорский голос остался прежним: зычно-ироничным. Им он и задал вопрос краткий и ёмкий:
- Ну?
- Товарищ майор, освободите меня от этого задания…
- Почему же?
- Ребята завтра берут Фимку - банкира, которого я разрабатывал…
- А ты что завтра делаешь?
- Везу в пригород чемоданы Антонины Мамадышкиной.
От энергичного выдоха майора его усики вздыбились, как живые.
Палладьев ждал крепкого словца и приказа немедленно присоединиться к опергруппе. Но майор спросил:
- Телесериалы смотришь?
- Иногда.
- Что там делают опера?
- Занимаются делом, Борис Тимофеевич: корчуют криминальные структуры.
- Тогда, Игорь, к тебе вопрос… Где чаще всего убивают людей?
- При разборках, грабежах, разбоях…
- Это по телесериалу, а в натуре?
- Ну, везде…
- Большинство убийств совершается на кухне.
Палладьев знал это, но понимал киношников. Им нужны драки, погони, взрывы автомобилей… В кухнях не развернёшься. Да и операм в кухне маловато пространства.
К чему майор ведёт?
- Игорь, чаще всего мы работаем без спецназа, в полумраке. Но убийц-то мы берём. Вези чемоданы, капитан.
- Свезу, товарищ майор, но потом откроюсь и допрошу. Чего зря время тратить?
- Тактику выбирай сам…
Легко сказать. Капитан подкатил к остановке. Мамадышкина уже ждала. Палладьев отметил, что её высокая фигура сложена крепко и пропорционально. Впрочем, её заметность делала куртка хищной расцветки: красные и чёрные какие-то зубастые полоски, похожие на пилы.
- А где чемоданы? - удивился капитан.
- Думала, ты меня продинамишь.
- Слово дал.
- Чемоданы в квартире. Пока собрала, так устала, что сил нет. Игорь, давай выпьем кофейку.
- Где?
- Кафешка за углом.
В дневное рабочее время кафешка пустовала. Видимо, Антонина здесь угощалась частенько. Она прошла в дальний сумрачный угол, как бы отгороженный от зала выступом стены. Официантов тут не было. Антонина повесила куртку на стул, положила сумку и вернулась к стойке. Капитан дёрнулся, чтобы самому взять кофе, но она пресекла:
- Успокойся, я угощаю.
Против кофе оперативник ничего не имел, потому что большую часть ночи не спал - ловил с ребятами в подвалах наркоманов. Пока она ходила, он принял решение… Бесспорно, Антонина обладала информацией о пропавшей, скорее всего, сама не подозревая об этом. И не нужны никакие оперативные штучки и разные слежки - достаточно её разговорить и войти в доверие. Чемоданы отвезёт, коли обещал.
Антонина принесла четыре чашки и вазочку с печеньем:
- Чтобы больше не ходить.
- Антонина, ты работаешь?
- Сократили, а три года сидела бухгалтером в фирме «Икра».
- «Икра»?
- То есть фирма «Икар».
- А теперь?
- Отдыхаю.
Палладьев смаковал кофе не потому, что тот был ароматен, а потому, что вливал в организм горячую бодрость. Антонина мгновенно и деловито высосала первую чашку.
У него чуть было не сорвался профессиональный вопрос относительно того, на что же она живёт.
- Тоня, без работы жизнь-то сказочная?
- Сказочная, но случаются анекдоты.
- Наверное, любовные?
- Как без них.
- Ищешь господина с недвижимостью в Испании?
- Нашла, даже не миллионера, а мультимиллионера. Он и удостоверение предъявил.
- Удостоверение мультимиллионера?
- Мультипликатора.
Они посмеялись. Капитану пора было переходить к пропавшей подруге. Но его удивлял кофе: он не бодрил, а как бы наоборот. Видимо, согрел и заволок дрёмой.
- Антонина, где проводишь свободное время? В дискотеках, клубах?…
- Я предпочитаю жизнь тихую.
- Тихую - это какую?
- В лес хожу.
- Зачем?
- За грибами.
Вторую чашку капитан глотнул поскорее, Антонина моргала трепетно и на него внимания не обращала. Давя стягивающую дремоту, он разглядел её лицо: оно было бы красивым, не будь с двух сторон носа глубоких складок - казалось, что нос вот-вот сложится гармошкой.
- Тоня, я век в лесу не был…
- Поехали в воскресенье.
- Приглашение принято с благодарностью. Во сколько?
- Часиков в восемь подъезжай сюда.
Палладьев увидел в фарфоровом стакане салфетки. Бумажные, много. Он вынул, свернул вдвое, положил на стол и лёг на них головой…
…Капитан сел. Ему показалось, что в уши ему дунули. Антонина смотрела на него не мигая. Куда же делся её тик? Палладьев ладонями отёр щёки и спросил:
- Я уснул?
- Минут двадцать храпел.
- Ночью работал…
- Игорь, тогда чемоданы повезём завтра.
Они вышли на улицу. У машины вяловато распрощались. Антонина спросила заботливо:
- За баранкой-то не заснёшь?…
Он поехал. Сознание, освежённое кратким сном в кафе, работало. Да он по трое суток не ложился и всё соображал на привычном оперативном автомате.
Кофе…
Палладьев остановил машину и проверил карманы. Деньги целы, оружие не брал, удостоверение на месте… Только стоит оно торчком, и целлофан надорван чьей-то торопливой рукой.
Капитан усмехнулся: не зря он заменил своё удостоверение на документ, выданный охраннику нефтебазы.
Утром позвонил майор и поинтересовался, что мне нужно от уголовного розыска. Этакая деликатность, которая объяснялась нашими дружескими отношениями.
- Боря, нужно идентифицировать пляжный труп.
- Работаем, но мужик-то был голый.
- Тогда доставьте мне сегодня того парня, который видел утонувшего. Повесткой долго…
На одно уголовное дело у меня стало больше. С Леденцовым хотелось перекинуться парой слов на отстранённые темы, но утро у него горячее - к нему стекается информация о ночных происшествиях. На меня же по утрам частенько нападает тоскливая усталость. На свеженького, отдохнувшего… Причину я знал: самая интересная работа приедается.
Двадцать с лишком лет допросы, очные ставки, выезды на происшествия…
Дни, проведённые в камерах следственного изолятора… Дикие преступления, хамская молодёжь, глупые начальники…
Нет, следственную работу я любил, но хотелось дела выбирать.
Те, которые нравятся, - необычные и оригинальные. Например, связанные с мистикой.
Но такие возможны, если ты хозяин какого-нибудь частного сыскного агентства…
Почему я с утопленником заспешил? Ведь не криминал, а несчастный случай. Тут вся работа сводилась к опознанию личности, да глянуть бы акт вскрытия. Бывало, скончавшийся от гриппа имел на спине пулевое ранение.
Минут через сорок парень с пляжа был у меня. Он объявил с порога:
- Я же вам всё рассказал…
- А добавить?
- Что добавить?
- То, что ещё вспомнил.
- Ничего не вспомнил.
- Например, цвет её волос.
- Говорил уже, шляпа на ней развесистая. Ни волос не видно, ни лица.
- А какого она роста?
- Так не вставала.
К его памяти, зашоренной ежедневным пивом, лобовой подход не годился. А я не вспыхивал, потому что допрос пустяковый.
- Миша, детективы любишь?
- Люблю триллеры.
- Детективы же интереснее, в них загадка. А в триллерах бьют по морде да стреляют.
- Зато живенько.
Он ничего не видел, потому что на пляже не дрались и не стреляли. Росло - или уже выросло? - сериальное поколение. Выпивать, бить ногами, носиться на автомобилях и заниматься сексом учились у телевизора. На этого парня я не разозлился, но по спине пробежало раздражение.
- Миша, сыщик из тебя бы не вышел.
- Потому что я за ними не следил?
- Потому что окружающий мир тебе неинтересен.
- Что в них интересного: мужик клеит девку.
- Как ты узнал, что он её клеит? - спросил я, не зная точного смысла выражения «клеит».
- Что же ещё: она девчонка, а он мужик.
- Она купалась?
- Не, загорала.
- Одежду его видел?
- Лежала кучкой.
- И что в этой кучке?
- Только подтяжки заметил, синие.
- Миша у тебя острый глаз.
Улыбнулся он довольно. Затем нахмурил лоб, явно пробуя вспомнить что-то ещё. Я ждал. Надо было помочь:
- Миша, а куда эта одежда делась?
- Не видел. Когда я вылез из озёра, его уже тащили на берег.
- А где была девушка?
- Я её больше не видел.
- А слышал?
- Что слышал?
- Её крик, призыв на помощь, плач… Утонул же её знакомый.
- Ничего не слышал. Я не допрашивал, а тащил глубоко забитые проржавевшие гвозди. Нудно и неинтересно. И, в сущности, ни единой зацепки. У меня остался один вопрос:
- Миша, куда же делась его одежда?
- Наверное, она унесла.
- А украсть не могли?
- Некому, там дети в песочке играли.
- Всё, Миша, подпиши протокол.
Но он решил, что не всё. Вспомнив, даже засмеялся:
- Они кушали.
- Что кушали?
- Толстых коротких червей.
- В смысле?…
- В смысле, липких.
Ага, вот и зацепка для задания уголовному розыску: отыскать в городе девицу, которая ест толстых, коротких и липких червей.
О своём приключении Палладьев майору не доложил. Стыдуха. Что за опер, которого так просто свалить двумя чашками кофе? Но как объяснить начальнику, что на встречах с этой Мамадышкиной он не включал сыскные способности, потому что они как бы не требовались - криминалом и не пахло. Требовалось лишь расспросить о вкусах и привычках исчезнувшей подружки.
Теперь ситуация изменилась. Весь следующий день капитан плавал в каком-то умственном напряжении: что бы ни делал, память выхватывала сон на столе. Ему даже чудился запах выпитого кофе.
Наверняка Антонина что-то подсыпала. Зачем? Глянуть его карманы. Зачем? Проверить документы. Зачем? Убедиться, что он не мент. Зачем? Чтобы доверять. А что доверять? Теперь уже не знает, а почему она боится милиции? Это имеет отношение к пропавшей подруге или к тем чемоданам, которые она хотела отвезти в пригород? Что там, в пригороде?
Капитан понял, что ленивое изучение Антонины кончилось и начинается оперативная работа…
Он подъехал к остановке. Антонина уже стояла, но без всяких чемоданов и без эмоций. Кивнула, как старому полузабытому знакомому.
- Игорь, вылезай, тут рядом.
Её квартира, на окна которой он глаза просмотрел. Теперь вошёл в неё свободно, на правах хорошего приятеля. Капитан оценил предосторожность Антонины: привела домой, лишь убедившись, что он не из милиции. Опять-таки странно: ей же надо радоваться, что подругу ищут.
Двухкомнатная квартира произвела на капитана впечатление, только он не мог понять - какое. То ли пыльной, то ли давно не убираемой… Антонина хозяйкой здесь не смотрелась. И только на кухне, увидев отключённый холодильник, он догадался: квартира была нежилой.
Он нагрузился, как вьючное животное: две сумки и чемодан. Машина двинулась, капитану хотелось спросить, не переезжает ли она. Но для расспросов ещё рановато. Ей было в самый раз:
- Игорь, вчера отошёл?
- Дома взбодрился рюмашкой.
- Что значит быть холостым…
- А какая связь?
- Жена бы рюмашку не допустила.
Тема для разговора подворачивалась информационная. Главное, преждевременно не соскользнуть на пропавшую подругу.
- Антонина, а ты замужем была?
- Осчастливилась.
- Не повезло, что ли?
- У муженька было очень сильное биополе.
- В чём же оно выражалось?
- В хамстве да в пьянстве. Прокормить себя не мог, а пропить выходило. Когда-то был специалистом…
- Профессионализм не пропьёшь…
Капитан опасался, что привезёт сумки, выгрузит и она распрощается. Поэтому тянул время: ехал медленно, говорил тягуче. И вспомнил их давешний разговор о мужьях:
- Антонина, значит, теперь ты ждёшь мужчину с недвижимостью в Испании?
- Теперь я хочу быть иной.
- Умной, деловой, образованной? - предположил капитан, показывая тоном, что он шутит.
- Если баба одна, то мутота ей на хрена.
- Не врубился…
- Я хочу быть конкурентоспособной.
- Ага, - согласился Палладьев, не выясняя, в какой области и с кем намерена она конкурировать.
На затворницу Антонина не походила. Капитан счёл возникший у него вопрос уместным:
- Тоня, а мужчины?
- Одного на пару ночей.
И чёрная луковка её головы повернулась к нему. Чёрные ресницы трепетали на чёрных глазах. В груди капитана тоже что-то неприятное трепетнулось. Без сомнения, один мужик на пару ночей - это он. В оперативных целях капитану приходилось выступать в роли любовника. Но не так откровенно и не с такими женщинами. Не с Мамадышкиными. И Палладьев так газанул, что машина влетела в эту самую Широконосовку.
Капитан полагал, что своё завуалированное предложение она забыла. Но Антонина требовательно сопела с почти неуловимым посвистом, потому что нос был зажат щеками. Капитан нашёл промежуточное решение:
- Антонина, за грибами-то идём?
- Как и договорились.
- А куда?
- К Плескачёву озеру.
- Там болота, - вспомнил он, как на берегах этого озера брали банду Тольки Нуля, то есть Анатолия Нулевича.
- Год сухой, а там сыро, грибы есть.
Антонина показала на коттедж, сложенный из красного и белого кирпича в виде тортика. Капитан подъехал и выгрузился у металлической витиеватой ограды. Улыбнувшись, Антонина каким-то намекающим тоном воркнула:
- До воскресенья, до грибов.
Видимо, замена временно удалась: вместо мужчины на пару ночей она получила мужчину на грибной сезон. Но в коттедж не приглашала и вещи поволокла сама.
В одном удовольствии я старался себе не отказывать - идти пешком от дома до прокуратуры. Утром, в любую погоду, по ещё не задымлённому проспекту, по родному городу… Или старею я, или город меняется необузданно.
Иностранные названия, непонятные выражения, заковыристая реклама, непереводимые слова и прочие слоганы. Вместо доброго и тёплого слова «Баня» красовалось «Коммерческая сауна». Затерялись гастрономы, пельменные, пышечные… Зато пошли фитнесы, бутики, холлы… Мебельный салон, где продавалась эротическая спальня. Ресторан «Тропиканка», где подавали индейку под банановым соусом. Фитобар для детей, чтобы ребёнок знал, куда надо идти, когда подрастёт, - в бар, но уже не в фито-. Впрочем, через квартал стриптиз-бар…
Да мой ли это город?
У прокуратуры стояла чёрная приземистая машина. Казалось, что она присела и готова к прыжку. Рядом выжидательно замер майор Леденцов - ждать он мог только меня. Я попробовал опередить:
- Боря, у меня три очные ставки.
- Сергей, недалеко, в парке.
- Времени нет, можешь понять?
- Всего на полчасика.
- Труп? - глупо спросил я, потому что ни один труп за полчаса не осмотришь.
- Лучше, - заверил он, садясь за руль.
- Лучше трупа могут быть только два трупа, - шутканул я.
Всё-таки сходил в свой кабинет и взял дежурный портфель, без которого следователь, что опер без оружия. До парка мы долетели за десять минут. Оставив машину у входа, Леденцов молча шёл аллеями и дорожками в дальний угол парка. Нужное место я определил сам: там стояли милиционер, эксперт и ещё двое. Как же не труп?
Майор подвёл меня к ограде. Между ней и сеткой теннисного корта пролегла узкая полоса кустов, подстриженных и словно плотно утрамбованных. Леденцов их развернул…
На земле лежал огромный белёсый пузырь. Я поправил очки и всмотрелся - полиэтиленовый мешок. Сквозь мутную плёнку проступала одежда, ботинки, ремень…
По рыжеватым усикам майора бегала выжидательная улыбка. Догадаюсь ли я? Чтобы его потешить, я изобразил глупейшее недоумение. Но моей гримасе майор не поверил:
- Хочешь сказать, не догадался, что здесь?
- А что здесь?
- Отсечённая голова.
- Тогда зови понятых.
Я составил короткий протокол, привязав находку к месту: парк, ограда, кусты, сетка корта… У меня был лишь один вопрос к Леденцову:
- Кто нашёл?
- Собака.
Мы поехали в прокуратуру, захватив и понятых. Предстояло детально осмотреть содержимое пакета. Женщина-понятая вдруг заартачилась:
- Не буду смотреть!
- В чём дело? - удивился я.
- Человечья голова…
- Да я пошутил, - засмеялся майор.
- А что же в кульке?
- Одежда мужика, который утонул в пруду.
Мой кабинет стал походить на ларёк секонд-хенда. Стол и стулья заняла мужская одежда: майка, рубашка, брюки, куртка и босоножки. Майор удивился: