- Дора Мироновна, как трезвый здоровый мужчина способен захлебнуться в водоёме, где купаются дети?
- И в лужах тонут.
- Пьяные, а он трезв. Может, сердце?
- Нет, сердце в норме.
- А если что-нибудь съел?
- В каком смысле?
- Ну, объелся…
Усики капитана были слишком жидки, чтобы начать топорщиться, поэтому они просто шевельнулись, словно майор на них дунул. Он злился, поскольку с экспертом я вёл чепуховый разговор.
- Сергей Георгиевич, вы любите пошучивать.
- Дора Мироновна, на пляже он с девицей ел червяков.
- Каких червяков?
- Обычных, млекопитающих. Точнее, мокрых, скользких…
- Сергей Георгиевич, перед смертью он ел не червяков, а грибы.
- Какие грибы?
- Не знаю. В вашем постановлении вопроса о содержимом желудка не было.
Дора Мироновна трубку положила звонко, как меня припечатала. Взглядом меня припечатал и майор. Помолчав, он припечатал, вспомнив мою фразу, и словесно:
- Ты же сказал, что грибы не имеют значения?
Я сказал… Где-то написано, что сознание, зевающего человека на какую-то незаметную секунду отключается. Когда я задумываюсь, то, видимо, отключаюсь на весьма заметную минуту.
Если третий десяток лет копаешься в людской психологии; если людей перед тобой проходит больше, чем перед кассиршей магазина; если повторяются образы и ситуации… то начинаешь искать закономерность. Хоть какую-то. Например, совпадениям абсолютного значения не придаю, но какое-то придаю.
Я расследую два уголовных дела: утопленник и похищение девушки. Они не пересекаются и ничем не связаны.
Кроме грибов.
- Боря, Палладьев с Мамадышкиной ходили за грибами на Плескачёво озеро?
- А ты откуда знаешь?
В РУВД Палладьев отвёл задержанного в кабинет оперативников, развязал, посадил на стул, добавил свету и рассмотрел…
Мужик в возрасте. Плотный и даже кряжистый. Глаза немного раскосые и сдавлены мясистыми веками. Не выбрит. Голова и затылок обросли бурыми кудряшками, и за счёт этого да согбенной посадки было в нём что-то медвежье. Цвет лица тоже медвежий, если только у медведя есть цвет кожи.
- Ваши документы? - потребовал капитан.
- Нету.
- Кто вы?
- Тебе, какое дело?
- Гражданин, вы пьяны?
- Ты подносил?
- Похоже, вы не осознаёте, где находитесь…
Хамили, грубили и оказывали сопротивление частенько. Алкаши, бомжи, шпана… Но этот мужик на них не походил. Наркоман? Речь чёткая, взгляд чистый.
- Гражданин, я оперуполномоченный уголовного розыска, - запоздало представился капитан.
- А я уполномоченный президента республики.
- Мужик, да я тебя сейчас в «обезьянник» посажу, развеселился капитан.
- В клетку, что ли?
- В железную.
- С обезьянами?
- Да, с нетрезвыми.
- Не имеешь права.
- Мужик, да откуда ты свалился?
- С Хибин.
Это слово ударило капитана сильнее, чем нога задержанного. С Хибин… Куда начальство намеревалось отправить его в командировку. Хибины не только сами приехали, но и долбанули капитана ногой в плечо.
- И что в Хибинах делаешь?
- То, что делают там здоровые мужики.
- Оленей пасут? - неудачно спросил капитан, не знавший севера.
- Вкалывают на рудниках.
- Добывают золото?
- Апатит и нефелин.
Шахтёр он, а не медведь. Куртка из какого-то синтетического крепкого материала - скорее, штормовка с капюшоном. Полусапожки лёгкие и прочные - в них заправлены брюки. Кулаки лежат на коленях спокойно - такими они бывают у людей сильных.
Проверка по местной картотеке ничего не даст, если он с Хибин. Почему же молчит? Капитан вспомнил, как однажды задержали парня, хотевшего залезть в квартиру. Документов нет, компьютер не пробивает, а вор чуть ли не ежечасно выдвигает новые версии. То он зарубежный турист без паспорта, то память ему отшибло, то прилетел из космоса… И капитан проверял все версии, кроме полёта в космос. Оказался журналистом, ставившим эксперимент. Кстати, в квартиру лез в свою собственную.
Три ночи. Палладьев спросил устало, показывая, что терпенье иссякло:
- Ну, шахтёр, будешь туфту гнать или расскажешь, кто и зачем приехал?
Буду гнать, её.
Капитан велел дежурному отыскать двух трезвых понятых, что ночью сделать непросто. В «обезьяннике» пьяные да безадресные бомжи. Дежурный привёл двух таксистов. Капитан подступил к задержанному:
- Руки!
- Чего…
- Я обязан обыскать вас, о чём составлю протокол. Задержанный подчинился удивлённо, видимо, всё ещё не понимая, что он в милиции. Ни паспорта, ни иных документов не оказалось. Деньги, железнодорожный билет, какие-то расписки, квитанции, связка ключей. И плотный конверт, из которого Палладьев извлёк и показал понятым фотографию…
Антонина Мамадышкина и Марина Лианова прижались друг к другу висками.
Они бы углубились в тему Плескачёва озера, и следователь высказал бы свою догадку, а майор изложил бы свои доводы, но помешал мобильник Леденцова бравурной мелодией. Прямо-таки чеканил шаг, уводящий из кабинета. Майор послушал. Что-либо прочесть по его лицу не мог даже Рябинин, но вот плоские губы Леденцова дрогнули, как гладкая вода, в которую где-то далеко бросили камень.
- Что? - не утерпел Рябинин.
- Рассуждает, а Палладьев его взял.
- Выследил?
- В «обезьяннике» уже сидит. Сюда его везти?
- Сами в РУВД поедем…
По дороге Рябинин думал, что киношные боевики складываются из притёртых кубиков: стрелки, киллеры, разборки и трупы. А ведь уголовное дело смахивает на водный поток, который разбегается на десятки ручьёв. По ним приходится ходить, пока не упрёшься в очередной тупик и не перекинешься на следующий ручей. На что они перекидываются сейчас?…
В кабинете оперативников кроме Палладьева сидел плотный туго-вихрастый мужик. Видимо, задержанный. Следователь и майор представились, чему тот неожиданно удивился. Поморгав мясистыми веками, своё удивление выразил словесно:
- Правда, того… прокуратура?
- Он принимает нас за мафию, - объяснил Палладьев,
- Это же здание РУВД, - удивился майор.
- В газетах пишут, мафия всюду проникла, - буркнул задержанный.
Рябинин не поленился и предъявил ему удостоверение. Задержанный обиженно кивнул на Палладьева:
- Этот лось чуть меня не придушил.
- Подумал, что ты гравий воруешь.
- Кто вы и что вы? - потребовал Рябинин.
- Моя фамилия Напрасников. Ребята, вы мне и нужны! Паспорт у меня в гостинице. А я приехал с Кольского в поисках дружка, Афанасия Сомова. Вот и кантуюсь.
- Подробнее, - велел Рябинин.
Напрасников поёжился, отчего куртка на загривке слилась с колтунистым затылком, а раскосый взгляд придал его фигуре ещё большее сходство с медведем.
- Афанасий более двадцати лет отмантулил на апатитовых шахтах. Заработал деньжат и подался сюда. Начал дом строить. Уже завершил, осталось зарегистрировать. Да вот уехал и пропал.
Он по очереди и пытливо оглядел присутствующих, пробуя вычитать ответ. Притушенные взгляды оперативников ничего не сказали уже хотя бы потому, что только сейчас проступила зримая версия.
- Давно Сомов уехал? - спросил майор.
- Больше месяца.
- Занимался дома делами?
- Не только,
- А чем ещё?
Напрасников пошевелил локтями и плечами, словно по его спине что-то бежало. Когда же оно пробежало, он выразился нецензурно, добавив, чтобы все поняли:
- Афоня-то вертанутый.
- То есть? - выразил Рябинин общее непонимание.
- У него башка ломом подпоясана.
- Переведи-ка, братец…
- Он женился!
- В своих Апатитах?
- Здесь, за этот месяц.
Оперативники дружно помолчали, потому что все их версии начали сыпаться. По крайней мере, утонувший жениться вроде бы не мог. Значит, не он.
- На ком женился? - Палладьев не удержался от резонного вопроса.
- Да вон на той, - кивнул он на капитана. Палладьев достал изъятую фотографию и протянул
Рябинину. Они с капитаном разглядывали долго и как бы непонятливо.
- На какой женился? - спросил Рябинин.
- На симпатичной, на правой.
- Откуда вы знаете?
- Фотку-то в письмо вложил. Ну, и поделился, что жена ему в дочки годится. Как принято у артистов. Писал, что с этой женой куда-нибудь на время смоются отдохнуть…
- Где письмо?
- Выбросил, а фотку оставил.
- Что он ещё писал?
- Я и говорю: башка ломом подпоясана. Про тёплые воды, про ангельские грибочки…
Палладьев смотрел на майора, ожидая его комментарий; Леденцов поглядывал на Рябинина, дожидаясь первых слов следователя. Рябининские же мысли сталкивались и отскакивали, как шары в лототроне… Выходило, Мамадышкина была права, что Марина сбежала с мужиком. Выходило, что в парке утонул не Сомов… А как же хибинская флора в его кармане? Ангельские грибочки. Выходит, их собирала Мамадышкина для Марины? Для Сомова?
Рябинин обратился к Напрасникову:
- Сейчас вы с капитаном съездите в гостиницу за паспортом, а потом глянете на своего приятеля.
- Гляну… Зачем?
- Он или не он. Называется опознание.
- Что же, я Афанасия не узнаю без всякого опознания?
- Придётся съездить в морг. Казалось, его мясистые веки отяжелели так, что были готовы закрыться. Он потоптался уж совсем по-медвежьи и спросил обиженным голосом:
- Зачем же… в морг?
- Может быть, и напрасно, - успокоил его Рябинин… Знает ли Маринина родительница, что дочка вышла замуж? Да и вышла ли? За кого - за утопленника? А где жених?
- Сергей, ангельские грибочки - это?
- Содержащие псилоцин и псилоцибин. Наркотики растительного происхождения.
- Выходит, Мамадышкина с Палладьевым ходила за ними для Марины. Только я не понял, кто и зачем на них напал?
- Сергей, наркотики же! Побережье захватила наркомафия. Грибки растут ведь только на Плескачёвом озере. Милиция борется.
Рябинину не давала покоя одна мысль… В желудке Сомова были эти грибки. Нормальный человек есть их не станет. Но где там нормальность, если наркота? Такая и женитьба…
Палладьев со свидетелем вернулись. На лице Напрасникова были изумление и страх:
- Афанасия… утопили…
- Так, посидите у дежурного. А мы берём Артура - и в коттедж.
Несколько коттеджей стояли вразброд. Каждый претендовал на какую-то архитектурную особинку, но поскольку все были из красного ничем не отделанного кирпича, то казались на одно какое-то краснорожее лицо.
Мамадышкина переминалась у входа.
- Мы к вам в гости, - сообщил ей Палладьев.
- А я не звала.
- Не в гости, а с обыском, - поставил всё на своё место Рябинин и тут же поправился: - Вернее, с осмотром нежилого строения.
- А зачем Артур? - Ему Мамадышкина удивилась больше, чем оперативным работникам.
- Он ищет невесту, - веско объяснил Рябинин, приглядываясь к Антониной реакции, которой, однако, не последовало. Чёрная, высокая, несгибаемо-прямая девушка казалась длиннющей головешкой, которая того и гляди задымит.
Они начали осмотр. Мебель, два телевизора, неясные картины, множество ковров… Стены одной большой комнаты обиты ими, и голоса здесь тухли, словно их задувал ветер. Пахло травами, почему-то в этом дворце неуместно, как духами в казарме.
Поверхностный осмотр ничего не дал. Майор задержался в ковровой глуховатой комнате. Где же здесь окно? И что за узкий прогал, ничем не прикрытый: забран на китайский манер лакированными узкими дощечками. Подошедший капитан встал перед ними, как в музее перед картиной. Дощечки отозвались лёгким колыханием, потому что висели на шнурках. Заинтересовался и Рябинин. Дощечки вновь слабо колыхнулись, но не воздухом, который нагнал следователь. Казалось, что с той стороны дует кто-то большой и сильный.
- Сквозняк, - заметил Рябинин.
- Значит, там помещение, - решил капитан и оттолкнул занавесь.
Там была дверь из крепких потемневших досок - дуло из-под неё. Палладьев дёрнул за ручку сильно, но дверь даже не крякнула. Ничего не оставалось, как уставиться на Мамадышкину.
Она изучала пол и, похоже, намеревалась носком сапожка кокетливо отковырять паркетину.
- Ну? - потребовал у неё майор.
- Хозяин закрыл, - независимо объяснила Антонина.
- А там что?
- Не знаю.
- Китайские вазы, - предположил Рябинин.
- Она там сушит грибы, - не согласился капитан. Мамадышкина улыбнулась сморщенно. Палладьев подумал, что эта улыбка похожа на подгнивший подберёзовик, который уже не в силах держать осклизлую шляпку.
- Придётся ломать, - вздохнул капитан, показывая на дверное полотно, которое не имело никакой скважины для ключа.
Но дверь вздохнула…
Сперва оттуда крепче запахло травами, как от свежего сена. Затем дверь подалась на всю ширину. В проёме…
Ни один из оперативников не мог в эту минуту сообразить, да и в последующую не мог, кого они видят…
Что-то крайне несовременное, киношное, фантастическое… Женская фигура в белой, вернее, белёсой полупрозрачной синтетической накидке, просвеченной лучами солнца, падающего ей на спину из широкого окна. На голове тяжело лежал венок из каких-то садовых цветов. Она подняла обе руки, словно захотела взлететь или благословить незваных гостей…
И Рябинин, который считал, что в деле разобрался, сложив, как ясные числа, утонувшего, похищенную, Мамадышкину, коттедж, женитьбу… Похоже, что не сложилось.
Это новобрачная? Она ждёт утонувшего Сомова?
- Кто вы? - глупо спросил Рябинин, хотя все видели кто.
- Я не знаю, - тихо ответила она.
- Это Марина Лианова, - ещё тише сказал Артур Терский безо всякой уверенности.
- А откуда ты знаешь? - пошловато хихикнула Лианова, что не вязалось с её романтическим обликом.
- Марина… это же я, Артур Терский…
- Ты же улетел?
- Но я вернулся.
- А где же крылья?
- Какие крылья?
- На которых летал.
Она опустила руки и вольно ими помахала, как крыльями. Артур молчал, не зная, что ответить. Лианова его укорила:
- Ты меня обманываешь.
- В чём?
- Крылья у тебя за спиной.
Ошарашенный парень оглянулся и пожал плечами:
- Марина, что ты говоришь?…
- Артур, я сделаю тебе бокал сексуального коктейля.
От приятной мысли по её лицу мелкой рябью пробежала улыбка: диагонально - от глаза до края рта. И от этой улыбки, похожей на неживую гримасу, всем стало не по себе. Рябинин взялся за ручку двери:
- Марина, мы глянем на этот сексуальный напиток.
- А я заходить в комнату запрещаю, - резко бросила Мамадышкина.
- Это почему же? - удивился майор.
- Я отвечаю за имущество.
- Да мы же милиция, - сообщил Леденцов.
Они вошли. Небольшая комната была оклеена серой плотной бумагой. Откуда же запах сухих трав? От Марины, которая смотрела на вошедших и счастливо улыбалась. Ни мебели, ни признаков кухни… Лишь раскинут колченогий низкий диванчик, прикрытый аляповатым пледом. У окна, забранного металлической сеткой, вытянулся длинный стол, похожий на прилавок. Глянув на него мельком, Рябинин сказал майору:
- Вызывай экспертов и давай понятых. Пожалуй, не стол, а стеллаж в химлаборатории.
Электроплитка, бутыль с водой, баночки, кастрюли… Рябинин открыл одну: в тёмной жиже плавали кривые грибные шляпки, как лысенькие головки младенцев. Во второй кастрюле скрючились грибные ножки, похожие на живые толстые пружины.
- Название этой дряни не выговорить, - заметил майор.
- В народе зовётся «навозная лысина», - вспомнил Рябинин.
До сих пор Артур бессмысленно и безмолвно смотрел на свою невесту, ничего не понимая. Но вдруг очнулся, прыгнул к ней, обхватил за плечи:
- Мариночка, почему ты здесь сидишь? Зачем ела эти поганки? А?
Она улыбнулась снисходительно, как ребёнку-несмышлёнышу:
- Артур, ты знаешь танец игривого мухомора?
- Нет.
- Давай научу. Мужчины, и вы примыкайте.
- Борис, вызывай «скорую», - вполголоса сказал Рябинин.
Марина сделала какое-то па, но пошатнулась и чуть было не рухнула на руки Палладьева. И тогда прозвучал скрипучий, но громкий и режущий голос Мамадышкиной:
- Ребята, кончай базар! И попрошу освободить помещение.
- Девка, ты грибов объелась? - фыркнул в усики майор, как заправский морж.
- Гражданка Мамадышкина, в помещении проводится обыск, - растолковал следователь.
- Где ордер?
- Он не нужен, потому что здание временно бесхозное, нигде не числится, хозяина не имеет… Ордер предъявлять некому.
- Мне!
- Мамадышкина, вы всего лишь сторож…
- Ошибаетесь, следователь. Я хозяйка!
- В смысле, исполняете обязанность хозяйки…
- Нет, я собственница, и коттедж мой.
Рябинин пожал плечами: ему надоело удивляться правовой безграмотности людей. Капитан сдержанно фыркнул, майор несдержанно рыкнул. Рябинина удивил не смысл её заявления, а самоуверенно-нагловатый тон. Похоже, грибами она кормила не только Марину, но и сама ела.
- Мамадышкина, собственник, гражданин Сомов, погиб, и коттедж будет принадлежать наследникам.
- Значит, мне, - рассмеялась Антонина.
- Мамадышкина, не гони порожняк, - осадил её майор.
- Наследники - это родственники или супруга, - уточнил Рябинин.
- Я супруга!
- Кого? - не понял капитан, а вообще-то и никто не понял.
- Я жена Сомова.
- На озере поженились? - начал злиться майор.
- Нет, в ЗАГСе.
Палладьев хохотнул, но так слабо, что поперхнулся. Этот хохоток почему-то неприятно кольнул Рябинина. Нет, не хохоток, а манипуляции Антонины. Из рукава, как фокусник, она извлекла документ и сперва махнула перед глазами милиционеров, а затем сунула под нос Рябинину. «Свидетельство о браке». Там удостоверялось, что гражданка Мамадышкина вступила в брак с гражданином Сомовым.