Валька не обиделся:
— А вам очень хочется проводить еще один урок? Вы бы на нашем месте тоже пошли домой или гулять!
— Миленькая, ну пожалуйста, — заныл и заскулил одиннадцатый «А».
Ольга Вадимовна замахала руками:
— Нет, нет и нет! Существует расписание, утвержденное директором. Я не имею никакого права его нарушать. Впрочем, если Виктор Владимирович сочтет нужным…
По классу пронесся тяжкий вздох. Директор никогда не шел на такие соглашения.
— Вас обвинят в нашей смерти, — сообщил ей Валька, наконец-то обратив свое внимание на доску.
Катя прислонилась к плечу соседа по парте, Димки Савичева:
— Еще одного урока я не выдержу!
Тот улыбнулся и шепнул в ответ:
— Я тоже.
Два самых натуральных гуманитария, они откровенно скучали на подобных уроках.
— Давай сбежим?
Это предложение вырвалось у него так непринужденно, что она поначалу не удивилась.
— Ты серьезно?
— Серьезнее некуда. — Савичев вздохнул: — Ты же не хочешь увидеть мой хладный труп в конце этого ужасного дня?
— А Ольга?
Математичка была еще и их классным руководителем.
— Она нас поймет, — заявил Димка.
— И мы не будем у нее отпрашиваться?
Дима пожал плечами:
— Зачем? Она уже высказала свое мнение. Ну, ты согласна?
Катя с сомнением посмотрела на него. Круглая отличница, она никогда в жизни не решалась на подобные мероприятия.
— Смелее, зайка! Нам ничего не сделают. — Парень хмыкнул: — Ну не расскажет же она Виктору Владимировичу, что самые лучшие ученики класса сбегают с ее уроков? Он, между прочим, за это ее по головке не погладит.
Девушка решилась:
— Уходим!
— Если что… — он почувствовал ее колебания, — вали все на меня. Начальству скажем так: у тебя сильно заболел живот, а я отправился тебя провожать.
Они еле дождались спасительного звонка и под понимающими взглядами одноклассников направились в раздевалку.
— У нее болит живот, — пояснил для них Дима.
— Отгуляйте за нас! — крикнул им Валька. — А уж мы вас прикроем.
Они торопливо оделись и выбежали на улицу. Снег повалил крупными хлопьями, залепляя глаза. «Хорошо, что сегодня я не накрасила ресницы», — подумала Катя.
— Куда пойдем? — Дима деловито взял ее под руку. — На улице эта снежная карусель выглядит далеко не так романтично, как из окна кабинета математики.
Зорина наморщила лоб. Ей было решительно все равно, куда они подадутся. Лишь бы подальше от школы! Лишь бы вместе…
— Как насчет предложения выпить кофе?
— Принимается!
Они зашли в маленькое кафе на перекрестке. Юноша поманил пальцем шуструю официантку:
— Два молочных коктейля, два кофе и пирожные «Ассорти».
Девушка притащила все в мгновение ока. В такую погоду и в такое время они оказались единственными посетителями кафетерия.
— Что-нибудь еще?
— Пока все.
Дима принялся за коктейль, который он очень любил.
— Попробуй, вкусно, — предложил он Кате.
— Холодно, — девушка поежилась. Он посмотрел на нее с нежностью:
— Замерзла? А ну-ка, дай-ка сюда руки! — Перчатки из тонкой кожи не спасали ни от мороза, ни от цыпок. — Ледышки! — Дима сжимал в своих больших ладонях ее маленькие ручки, согревая их своим дыханием. — Ну как? Теплее стало?
— Спасибо.
Она хотела отнять ладони, но он, сжав их еще сильнее, принялся осыпать ее пальцы поцелуями:
— Ты выйдешь за меня замуж?
Это предложение не показалось ей неожиданным. О его отношении к ней она знала давно.
— Прямо сейчас?
— Если бы это было возможно… Так выйдешь?
— А почему ты не спрашиваешь, люблю ли я тебя?
Он не растерялся:
— Сейчас ты мне скажешь — да или нет! Это и будет ответом на все вопросы, которые я хотел тебе задать.
Девушка опустила ресницы:
— Ты знаешь сам… Да!
Дима встал со стула, подошел к ней и, обняв, впервые поцеловал Катю в губы:
— Не зря мы ушли с урока!
Больше они не говорили ни о любви, ни о свадьбе до самого выпуска. На свиданиях они строили планы на будущее: после школы они собирались подавать документы в Приреченский университет. Она — на факультет журналистики, он — на юридический.
— А когда нам исполнится по восемнадцать лет, мы поженимся.
Вспоминая те беззаботные дни, Катя закрыла глаза. Тогда, несколько лет назад, все казалось таким простым и понятным. Они были молоды, им было хорошо вдвоем… Жизнь вмешалась в их идиллию внезапно. Почти сразу после выпускного вечера у Диминой бабушки, проживавшей в Москве, случился инсульт. Несколько дней она лежала в коме, а потом, придя в себя, долгое время не могла связно говорить и шевелить правой рукой.
— Бабушку надо забирать к нам, — сказала мама Савичева, вернувшись из столицы.
— Я не против, — отозвался папа. — И еще надо нанять домработницу.
Разложив все по полочкам, они отправились в Москву. И тут вышла осечка. Старушка наотрез отказалась ехать в Приреченск. Тряся головой, разбрызгивая во все стороны катившиеся по ее щекам слезы, она сбивчиво пыталась объяснить: никуда она не поедет, здесь родились и умерли ее родители, и она сама здесь познакомилась с мужем, родила детей, тут, на Ваганьковском кладбище, дорогие ее сердцу могилы родителей и мужа. Здесь хотела бы умереть и она. Дочка и зять, слыша ее бормотание, пришли в ужас:
— Что же нам делать?
Оба работали на ответственных должностях и не собирались с ними расставаться.
— Позвони своему брату, — сказал Димкин отец.
Мама позвонила. Дядя Витя тоже не хотел увольняться ради их престарелой больной матери. Он бросил сестре:
— Динка, сама придумай что-нибудь!
Но Дина не могла предложить ничего лучшего, кроме необходимости поступления своего сына в МГУ.
— У нас с папой там есть знакомые, — безапелляционно сообщила она юноше. — Так что за вступительные экзамены не волнуйся. Будешь жить у бабушки и присматривать за ней. Врачи говорят: ей осталось недолго.
— Я никуда не поеду!
Мать с удивлением взглянула на сына, всегда соглашавшегося с ней:
— С чего это вдруг? Прикажешь нам с отцом бросить работу?
Дима побледнел от волнения:
— Мама, прошу тебя… Уговори бабушку переехать к нам.
— Это невозможно, сынок. Поверь, я бы очень хотела… — она попыталась обнять его, однако он вырвался и убежал в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Сидя на кровати, Дима перебирал всевозможные варианты выхода из положения. Оставить родную бабушку умирать на руках у чужих людей — такого он никак не мог допустить. Но тогда как же Катя?
— Она поедет со мной, — внезапное решение проблемы показалось ему очень легким. Конечно же, его девушка все поймет! Но Катя, на его удивление, заартачилась:
— Я не собиралась покидать родной город.
— Ты вернешься! — в свои слова он вложил, казалось, всю душу. — В столице мы получим образование и приедем сюда. Врачи говорят: бабушке осталось жить не больше трех лет.
— Моя мама тоже плохо себя чувствует, — парировала возлюбленная. — Значит, я должна бросить ее и ехать ухаживать за чужим человеком?
Эта фраза повергла его в шок:
— Выходит, и я тебе чужой?!
Зорина поморщилась. Тогда ее захлестнули боль и обида. Что же получается: еще вчера он клялся ей в любви, а сегодня так просто решил все без нее!
— Я никуда не поеду!
— Твое дело, — отрезал он.
Ах этот юношеский максимализм! Как легко он позволяет мелким, вполне решаемым проблемам вырастать до уровня мировых.
— Значит, мы расстаемся? — переспросила Катя.
— Получается, так.
Они медленно направились в разные стороны, еле передвигая ноги. Тогда еще не поздно было все вернуть, поискать какой-то третий выход. К сожалению, никто из них не обернулся. Через два дня Дима уехал в Москву и оттуда не написал ей ни строчки. Она, естественно, тоже не сделала первого шага к примирению, хотя думала о нем день и ночь. Думала даже тогда, когда узнала: Дима женился на своей сокурснице, у них родился ребенок… Катя и не ожидала, что ее чувства окажутся такими крепкими. Излечение началось с ее первым замужеством. Костя же вылечил ее окончательно. С Димой Савичевым они так и не виделись после этого тягостного расставания. И вот сегодня, если верить словам мужа… Звонок мобильного заставил ее вздрогнуть.
— Я слушаю!
— Катя, это ты?
Она бы узнала этот голос и через сто лет.
— Димка!
— Ты меня еще помнишь?
— Конечно!
Оба часто дышали в свои трубки, не зная, что сказать.
— Ты можешь со мной увидеться?
— Да, — шепнула она.
— Я стою у твоего дома. — Девушка поняла: Дима улыбается. Ей была приятна его оперативность. — Одевайся и выходи.
— Хорошо.
Зорина отключила телефон и подошла к платяному шкафу. Что же ей надеть, чтобы выглядеть сногсшибательно? Дрожащей рукой девушка открыла дверцу и задумалась. А стоит ли наряжаться? Димка — всего лишь старый друг, ее первая любовь. Все, что между ними было, случилось очень давно. Сейчас они оба несвободны и счастливы с другими людьми. Журналистка закрыла шкаф, потянувшись за старыми джинсами и свитером, висевшими на стуле.
Глава 28
Диму Савичева она узнала сразу. Прошло не так уж много лет, и он совсем не изменился, разве что стал посолиднее. Увидев ее, он распахнул объятия:
— Катюха!
— Димка!
Они крепко обнялись.
— Ты стала еще красивее!
— А ты — представительнее! Еще бы — следователь по особо важным делам!
— Что делать! — он рассмеялся. — Все течет, все изменяется. Ты, как я слышал, тоже местная знаменитость. А твои детективы читают и в Москве.
— Надеюсь.
Вопросы о деталях их семейных обстоятельств они деликатно обошли стороной, сразу же приступив к обсуждению сложившейся обстановки.
— Ненавижу, когда гибнут совсем молодые люди, — сказал Дима. — Нужно как можно скорее поймать этого негодяя!
Катя посерьезнела:
— Я так надеялась, что они еще живы… Ведь их трупы пока что не обнаружены.
— Все возможно, — он остановился перед маленьким кафе. — Зайдем? Как в старые добрые времена.
— Давай!
Утром в кафе было мало народу. Они сели за столик у окна.
— Кофе и коктейли, — заказала Зорина подбежавшей официантке.
Дима рассмеялся:
— И что-нибудь перекусить! Парочку блинчиков с икрой.
Проводив глазами удалившуюся девушку, следователь заметил:
— А ты не забыла наши встречи.
— А ты?
— Первая любовь не забывается… — Он дотронулся до ее руки: — Катя…
— Не надо, — она убрала руку и улыбнулась: — Ты ничего не потерял, даже наоборот, приобрел, и я тоже обрела нечто свое… Так что давай этой темы больше не касаться. Лучше поговорим о деле.
— Когда ты сказала: «Я так надеялась, что они еще живы», у меня в голове мелькнула одна мысль, — спокойно произнес Дмитрий. — По некоторым данным, недавно открылся один новый бордель…
Зорину передернуло:
— А как вы узнаете об открытии подобных заведений?!
Савичев усмехнулся:
— О, они умеют себя рекламировать! Никогда не видела в Интернете объявления об оказании сексуальных услуг?
Журналистка покачала головой.
— Впрочем, не только в Нете, — заметил следователь. — Бывает нечто подобное и в газетах, причем довольно-таки солидных. — Он вдруг серьезно посмотрел на собеседницу: — Не подскажешь, подруга, почему сейчас почти ни одна газета не обходится без фотографий обнаженных дам? То конкурсы у них какие-то, то там просто помещают подобные «портреты» с акцентом на интимных частях тела.
— Не подскажу, — не смутилась Катя. — В нашей газете ничего подобного никогда не было! Теперь ты мне скажи: куда смотрят участковые, у которых бордели растут как грибы буквально под носом?
Дмитрий усмехнулся:
— Участковые — нечастые гости на этом празднике жизни. Сообрази сама: если они молчат — значит, имеют прибыль. Небольшую, правда, около ста долларов в день. Но в месяц набегает прилично. Кроме того, бояться участковому нечего. «Крышу» борделям обеспечивает не он.
— А кто?
— К сожалению, некоторое мои коллеги. — Дмитрий отвернулся и сплюнул: — Стрелять их, сволочей, мало!
Катя согласно кивнула:
— Как же вы их накрываете?
— Звоним по размещенным в объявлениях телефонам и в качестве клиентов уточняем место их пребывания, — ответил Савичев. — Потом заявляемся как снег на голову. Знаешь, что меня всегда удивляло? Девчонки работают просто в кабальных условиях, без документов, они — в вечном, неоплатном долгу — фиктивном, конечно, — перед своими хозяевами, забирающими около шестидесяти процентов всей их выручки. Некоторые попадают туда совершенно случайно. Вот, к примеру, когда мы накрыли очередной дом терпимости в мае, мы узнали: парочку девочек вовлекли в это постыдное занятие ловким обманом. Обе — гражданки Узбекистана. В Ташкенте в каком-то кафе они познакомились с содержательницей притона, и она, отрекомендовавшись им некой Ланой, уговорила перебивавшихся случайной, малооплачиваемой, но честной работой девиц потрудиться официантками в ее собственном ресторане в Москве, пообещав им высокую зарплату. Они, естественно, согласились. Билеты до Москвы она им оплатила. На вокзале их встретили, в микроавтобусе отвезли в дом свиданий и заперли там на ключ, отобрав у девиц документы — якобы для оформления прописки. Несколько дней их никуда не выпускали, не навещали, лишь молчаливый охранник передавал корзину с продуктами — деликатесами: красной и черной икрой, красной рыбой, другими морепродуктами…
— Откармливали девушек? — предположила Катя. — Некоторые мужики предпочитают полных.
— Не угадала, — поморщился собеседник. — По истечении трех дней явилась старая их знакомая, Лана, с прайс-листом, куда наша достопочтенная дама внесла все присылаемые девушкам продукты по тройной цене, предложив бедняжкам отдать долг. Те растерялись. Карманы их были набиты бесполезной узбекской валютой. Долларов и евро, коими пестрел прайс, они отроду не держали в руках. Услышав их мольбы поскорее устроить их на работу, содержательница притона заявила: в ресторане вакансий нет, но зато при нем имеется стриптиз-клуб, куда требуются сотрудницы. Сначала несчастные отказались. Лана пожала плечами и ушла, оставив пленниц без еды и воды и оставив им мобильник со своим контактным телефоном: мол, звоните, если передумаете. Разумеется, они вскоре передумали и влились в компанию таких же несчастных. Рабочий день их длился по двенадцать часов! Их «выгуливали» ночью, как собак, унижали, били… Гражданки Узбекистана были рады своему освобождению, однако несколько секс-рабынь из Украины чуть ли не воспротивились: так они зарабатывали хоть что-то, порою даже ухитряясь высылать часть денег родителям. Мы же, по их словам, обрекли их на нищету. Представляешь?!
— Мне дико слышать такое, — Зорина закрыла лицо руками.
— А я привык.
Журналистка глотнула уже порядком остывший кофе:
— А что там с новым борделем?
— Признаюсь, я кое-что подозреваю, но окончательно еще не уверен в его существовании, — заметил Дмитрий. — Просто одно объявление, появившееся в Интернете и в газетах — об оказании услуг по интимному массажу, — и реклама некоего массажного салона «Нимфа» показались мне странными. Может быть, там и нет ничего криминального… Однако не мешало бы проверить.
— Ты думаешь, там могут оказаться и наши девушки?! — Катя подалась вперед.
— Очень может быть.
Зорина резко отодвинула стакан с коктейлем, расплескав половину:
— Дима, нам надо поторопиться!
— Я дам команду сегодня вечером, — пообещал он, взглянув на часы и поднимаясь, — а сейчас мне пора. Ты напомнила мне об очень важных делах. Я должен выслать коллегам фотографии пропавших девушек и вкратце прокомментировать события. Сама понимаешь, они будут прочесывать не только злачные места.
Катя кивнула:
— Спасибо тебе.
— За что? У меня две дочери, Катерина.
— Спасибо за понимание.
Он улыбнулся:
— Не хочется говорить тебе «прощай». Мы ведь толком и не пообщались.
Она взглянула на него:
— Приходи в гости.
— Приду. Пока. — Дмитрий развернулся и зашагал к выходу, а девушка смотрела ему в спину, чувствуя облегчение. Как все же трудно общаться с человеком, которого ты когда-то любил, пусть даже теперь сердце твое и не трепещет при виде его!