Павел поднял телефонную трубку и отдал распоряжение насчет машины.
К удивлению оперативников, Антон довольно уверенно показал дорогу к большому лесному массиву, расположенному километрах в десяти от Объездной. Через полчаса езды, заставив водителя свернуть на обочину, Снежков проговорил:
— Дальше не проехать. Придется идти.
Киселев бросил:
— Значит, пойдем.
Около часа они плутали по заросшим тропинкам.
— Я не знаю, найду ли это место. — Лицо подозреваемого покрылось крупными каплями пота.
— Ты убил там их всех? — поинтересовался Скворцов.
— Да, — ответил парень не раздумывая.
— Значит, найдешь.
После очередного километрового броска Снежков внезапно остановился:
— Это здесь!
Мамонтов недоверчиво посмотрел на него:
— Как ты узнал место?
— Эта огромная сломанная сосна служила мне ориентиром, — пояснил Снежков.
Дмитрий похлопал его по плечу:
— Логично. Где копать?
Антон махнул рукой:
— Где хотите. Они все — на этой поляне.
Оперативники переглянулись. Они были почти уверены, что ничего тут не найдут. Пока проводились раскопки, Снежков, захлебываясь от осознания собственного величия, рассказывал, как он издевался над девушками, прежде чем убить их: у самой последней жертвы, Ксении Козловой, он отрезал часть бедра, поджарил на костре и съел на ее глазах; о том, как кромсал ножом беззащитные тела…
— Они у меня не первые, — продолжал он свой чудовищный рассказ. — На этой поляне вы найдете море костей!
— И долго нам копать? — спросил Юрий.
Снежков расхохотался:
— Они нужны тебе? Ну и потрудись, чтобы их получить!
Оперативно-следственная группа трудилась в поте лица, стараясь найти хоть какую-нибудь зацепку, какое-нибудь подтверждение его словам. А у подозреваемого окончательно развязался язык. То, что он лепетал о своих похождениях, напоминало сцены из фильма ужасов. Звонок Ларисы Кулаковой, недавно вернувшейся из санатория и сразу же введенной в курс дела, расставил все на свои места.
— Я звоню из дома нашего «маньяка», — сообщила она Павлу. — Бросайте работу и везите его обратно. Мы с его матерью приедем туда же. Как это ни прискорбно, но он никого не убивал. Парень страдает шизофренией и содержится на учете в психоневрологическом диспансере. — Лариса рассмеялась, но как-то грустно. — Антон ведет дневник, где записывает «отчеты» о своих воображаемых преступлениях, мечтая стать самым кровавым маньяком века. Однако его тошнит от одного только вида крови, и у него очень уж прочное алиби на интересующие нас дни.
— Понятно, — Киселев давно предвидел нечто подобное.
— Если он рассказывал вам свои страшные сказки, не обращайте внимания, — заметила Кулакова. — Парень обожает смотреть фильмы на подобные темы.
— Понятно, — повторил оперативник и нажал на кнопку отбоя.
К нему подошел Константин:
— Звонила Лариска?
— Она.
Скворцов заметил выражение негодования на лице приятеля:
— Сказала, что парень — шиза?
— А как ты догадался?
Оба перевели взгляд на подозреваемого, который, корча страшные, по его разумению, рожи, вовсю рассказывал свои небылицы.
— Хватит, Антон, — Павел подтолкнул его к машине. — Поехали домой. Кончай копать, ребята. Кровавые преступления существуют только в его воображении.
Снежков задрожал с головы до ног и рухнул на землю, царапая ее ногтями:
— Это неправда! Я убил их! Они на этой поляне!..
С ним началась настоящая истерика, потом он вдруг закатил глаза и потерял сознание. Костя бросился к парню:
— Что с ним?
— Нервы, — угрюмо бросил Павел. — Тащи его в машину.
Взяв под руки несчастного «убийцу», оперативники понесли его к микроавтобусу.
— Навязался на нашу голову, придурок!
По дороге Антон неожиданно пришел в себя. Облизнул языком пересохшие губы и спросил:
— Вы нашли их?
Оперативники переглянулись.
— Не волнуйся, — сказал ему Павел.
Снежков обвел присутствующих мутным взглядом:
— Вы не искали их… Вы мне не верите… Это так?
Константин крепко сжал его руку:
— Уже поздно. У нас много других дел.
— Нет, — подозреваемый покачал головой. — Вы думаете, что я — ненормальный! Вам наверняка уже сказали, что я состою на учете. Сказали, правда?
Обманывать его не имело смысла. Киселев кивнул.
— Вот видите, — Антон расхохотался, — я так и думал! Из-за этой проклятой болезни общество отвергает меня! Я пытался устроиться на нормальную работу, познакомиться с девушкой, — его нервозное веселье сменилось гневом, — но у меня ничего не получалось! А я ведь почти такой же, как и вы, по крайней мере, я считал так… до определенного времени. Но потом я понял, — его глаза страшно сверкнули, — что вы правы. Я — особенный! Я явился на Землю с определенной миссией! Мне пришлось долго думать — с какой именно. Однако вскоре я понял: мне предстояло стать самым кровавым маньяком! И я стал бы им, если бы вы не поймали меня.
Павел открыл рот, но Снежков не дал ему заговорить.
— Этих девушек убил я. Разве шизофрения была когда-нибудь смягчающим обстоятельством? Вы знаете не хуже меня: большинство серийных убийц — самые настоящие шизофреники, — упорствовал Антон.
— Но мы не нашли трупов, — мягко сказал Константин.
Лицо Антона исказилось, словно от сильной боли, из его глаз полились слезы. Он схватил себя за волосы и сильно рванул их, выдернув довольно большой клок.
— Я не помню, где я их зарыл, — вдруг зарыдал он. — Лес такой большой, все поляны в нем одинаковые… Если вы дадите вашим людям задание прочесать его, они что-нибудь найдут! Пожалуйста, верьте мне…
Киселев и Скворцов переглянулись. На их лицах было написано недоумение.
— Сначала переговорим с его матерью, — одними губами ответил Павел приятелю, вслух заметив: — Скоро стемнеет, Антон… Сегодня мы все равно никого не найдем. А завтра поедем сюда пораньше.
— Как хотите, — покорно ответил Снежков и обессиленно затих.
Глава 32
Мать Антона, Валентина Дмитриевна, высокая сухопарая женщина, сидела в кабинете Киселева, давясь рыданиями.
— Когда я выходила замуж, я не знала, что мой будущий супруг страдает этой страшной болезнью, — рассказывала она. — Это проявилось уже после рождения ребенка. Агрессивность сменялась периодами депрессии. Потом началось «общение с инопланетянами», жизнь в придуманном мире, из которого его иногда удавалось извлечь при помощи лекарств. В минуты просветления он становился добрым, отзывчивым человеком, ужасно страдающим от своей неполноценности. Муж просил у меня прощения. Беспокоился за судьбу сына, умолял не оставлять его. Но проходило время — и все возвращалось на круги своя. Я не могла его оставить, хотела помочь… Думала: если все останется как есть, то я выдержу. Однако я ошиблась. Последняя ремиссия была очень короткой. Выйдя из больницы, он продержался всего две недели, а потом сообщил мне, что слышит голоса, приказывающие ему принести в жертву нашего сына. Сначала я не поверила. Но с его стороны были попытки, — она снова приложила к глазам платок. — Тогда я приняла решение уйти от него, даже не подозревая: Антон тоже болен… Как же я страдала, когда узнала об этом! — Снежкова громко зарыдала. — Но он — мой сын… Мой крест… — женщина вскинула вверх руки. — И я готова поклясться перед господом: Антон никого не убивал! Его тошнит от одного лишь вида крови. Он всегда уходит из кухни, когда я разделываю мясо.
— Однако он смотрит «кровавые» фильмы, — вставил Константин.
— Об этом я узнала только сегодня, — Валентина Дмитриевна с волнением посмотрела на оперативников. — Но это ничего не значит, это не реальность, а в реальности он — хороший мальчик.
— Ваш хороший мальчик продолжает настаивать на том, что он убил всех этих девушек, — вставит Петр.
Мать вздохнула:
— Он болен.
Лариса всем своим видом показывала, что она на стороне Снежковой:
— По-моему, его надо отпустить.
Лицо Павла отразило его колебания. Он поднял трубку:
Лицо Павла отразило его колебания. Он поднял трубку:
— Приведите задержанного Снежкова. Он просто обязан присутствовать при этом разговоре.
Антон, страшно похудевший и осунувшийся всего лишь за один день, бросился к матери:
— Мамочка!
— Антошенька, милый!
Он целовал ее руки, гладил колени:
— Мамочка, прости меня! Я не хотел причинять тебе боль!
Валентина Дмитриевна вытирала платком его мокрые щеки:
— Я тебе верю, верю. Идем домой…
Услышав это, парень изменился в лице:
— Я никуда не пойду, мама! Я должен ответить за свои преступления и явить себя миру.
Женщина схватилась за голову:
— Что ты говоришь?!
Снежков менялся прямо на глазах. Теперь он уже не напоминал испуганного мальчика.
— Я убил их, мама! Ты должна понять. Твой сын — избранник! Ему приказывают свыше. Я слышал голоса. Они приказали мне убить этих студенток. Такова моя миссия на Земле!
Снежкова побелела:
— Не верьте ему! Это ложь. У тебя есть алиби. Ты сам рассказывал мне про каждый свой день. Ты никогда не лгал мне!
— Я солгал тебе впервые в жизни, и это правда, мама, — он чеканил каждое слово, вызывая у Кулаковой чувство жуткого страха. — Они все равно найдут их.
— Значит, у вашего сына нет алиби? — строго спросила Лариса.
Валентина Дмитриевна поднялась со стула, сделала два шага к сыну и рухнула на пол.
Это не произвело на него никакого впечатления. Он по-прежнему невозмутимо смотрел в одну точку, на губах его блуждала дикая улыбка…
Глава 33
Когда врачи «Скорой помощи», констатировав предынфарктное состояние, увезли Снежкову в больницу, а Антона вернули в камеру, оперативники, взмокшие и рассерженные из-за всего происшедшего, отерли платками потные лбы и расчесали взлохмаченные волосы.
— Ну и денек, — заметила Лариса.
— Не говори!
Константин, налив себе полную кружку чаю, отхлебнул большой глоток и выдохнул:
— Какие предложения? Отправим парня в психушку, где его давно дожидаются, или проверим показания подозреваемого?
— Твой вид говорит нам о том, что ты не успокоишься, пока не перекопаешь весь лес, — иронически отозвался Киселев.
— А ты придерживаешься другого мнения?
Приятели слишком хорошо знали друг друга, и каждый даже мог прочитать мысли другого. Павел вздохнул:
— Он ненормальный. От таких можно ожидать чего угодно. Сегодня он боится вида крови, а завтра слышит голоса и идет убивать.
— Абсолютно с вами согласна, — вмешалась Лариса.
Киселев почесал в затылке.
— В его рассказе меня кое-что смущает, — признался он. — Допустим, ему удавалось привлечь к себе внимание некоторых девушек, допустим, они приходили на встречу с ним в парк или на полянку в лесополосе возле университета. Но как он уговаривал их поехать с ним в лес? Вы же видели эти безумные глаза! Да что там глаза… — Павел раздраженно стукнул кулаком по столу. — Весь его облик… Возможно, Снежков заинтересовал бы такую девушку, как Мазурова, — в чем я тоже, кстати, совсем не уверен, — однако Ксения Козлова знала себе цену и с подобным субъектом не стала бы даже разговаривать. Если мы так и не выясним, как он добирался до леса, Снежкова придется отпустить и… — Договорить он не успел: его перебил звонок телефона. — Киселев слушает! — выкрикнул Павел, схватив трубку. — Да! Хорошо. — Положив трубку на место, он обратился к коллегам: — Задержанный Снежков просится на допрос. Сейчас его приведут.
Когда сержант ввел Снежкова в кабинет, оперативники вновь увидели огромные черные круги под его лихорадочно блестевшими глазами и осунувшиеся щеки.
— Садитесь, Антон, — Павел показал ему на стул рядом с собой. — Мы, честно говоря, сами хотели задать вам несколько вопросов.
Он кивнул:
— Задавайте. Я уже не знаю, что сделать, чтобы вы мне поверили! Не представляю… — Парень с такой силой затряс головой, что сыщики даже испугались.
— Мы вам верим, — успокаивающе сказала Лариса.
— Тогда почему же вы не приглашаете журналистов?!
Павел встал из-за стола и подошел к нему:
— По-вашему, журналисты постоянно гоняются за сенсациями и пишут о чем угодно, но это не так. Ни один человек из этой братии не будет просто так обливать грязью человека при таких ничтожных доказательствах его причастности к преступлениям. Получится, что мы пригласим журналистов, но они тут же уйдут, как только услышат ваши ничем не обоснованные показания.
Снежков задумался:
— Что же делать?
— Вы сказали, что многое вылетело у вас из головы, — вмешался Скворцов. — Постарайтесь привести ваши мысли в порядок.
Парень так закусил губу, что на ней выступили капельки крови.
— Я все вспомнил! Спрашивайте.
— Итак, — Киселев сел на свое место и взял ручку, — под предлогом оказания помощи в поступлении в вуз вы заманивали девушек в университетский парк. Так?
Антон помотал головой:
— Не совсем. По дороге, ведущей к парку, я перехватывал их. В парке слишком много народу. Меня бы заметили.
Павел кивнул:
— А дальше? Никто из нас не верит, что вы могли придумать нечто такое, чтобы эти осторожные девушки согласились бы поехать с вами в лес. Это самый серьезный прокол в ваших показаниях.
Снежков сглотнул слюну.
— Я не хотел выдавать друга, — признался он. — Однако если дела обстоят именно так… Только учтите! Он не принимал участия в убийствах.
— Фамилия друга?
— Я не знаю… — Парень вновь напоминал своим видом испуганного ребенка. — Мы познакомились в баре. Его зовут Руслан. Он согласился мне помочь.
— С какой стати?
Снежков усмехнулся:
— Ему нравилось смотреть, как я убиваю!
От этих его слов Ларису бросило в дрожь.
— Как же вы с ним связывались? У вас ведь нет мобильного телефона.
— Я приходил к нему домой.
Павел пристально посмотрел на него:
— Значит, вы знаете его адрес?
— Да.
— И вы нам его назовете?
Антон заколебался:
— Я не помню название улицы и номер дома, но я отведу вас туда.
— Прекрасно, — Павел что-то черкнул карандашом в блокноте. — Итак, если я вас правильно понял, вы перехватывали девушек по дороге к парку. Неподалеку вас ждал друг.
— С машиной, — уточнил Снежков. — У него новая «БМВ». Он тоже выдавал себя за преподавателя. Жертвы садились в машину. Девчонок почему-то всегда привлекают красивые машины… Мы обещали им, что поедем на дачу и там все подробно обговорим. На самом же деле мы везли их в лес. Там я душил их целлофановыми пакетами, но не до конца. Давал им, лежавшим в полубессознательном состоянии, глотнуть воздуха, я затем набрасывался на них с ножом и насиловал. Потом — добивал.
— А ваш друг?
Снежков махнул рукой:
— Повторяю: ему просто нравилось смотреть на это. Теперь вы мне верите? Перекопайте этот проклятый лес — и вы их там найдете!
Сыщики переглянулись. Парень заметил их движение.
— Есть еще кое-что, — сообщил он. — Рядом с этим лесом есть старое кладбище. Если вы поедете туда, то найдете пять свежевырытых могил. Так я готовился к своим преступлениям.
— Почему же вы их там не похоронили?
— Я хотел! — Антон опять затряс головой. — Я думал, что кладбище совсем заброшенное, а, как оказалось, туда еще приходят люди. И я испугался, что меня поймают. Меня не должны были изловить до тех пор, пока я не выполнил бы свою миссию. Вот почему я решил: подобное захоронение — это большой риск.
Антон прямо на глазах у оперативников еще больше похудел и измучился во время допроса. Поэтому, услышав его просьбу, Киселев не удивился.
— Можно мне пройти в камеру? — спросил парень. — Я сказал все. Дальше работайте сами.
— А адрес вашего друга?
— Завтра, — Снежков произнес это равнодушным тоном, словно утратив интерес ко всему на свете. — Друг мой никуда не денется.
Глава 34
Рано утром, встав ни свет ни заря и разбудив Снежкова, оперативно-следственная группа во второй раз выехала на предполагаемое место преступления. По дороге ребята заглянули на старое кладбище и увидели там пять свежевырытых глубоких ям. Казалось, постепенно, по зернышку, Антон доказывал им, что он действительно является убийцей студенток. Но, очутившись в лесу, он по-прежнему не мог вспомнить, где именно он их убивал. Промучившись с напрасными раскопками около получаса, сыщики решили проехать к другу Антона, Руслану, и, если получится, узнать у него, где и как происходили эти убийства. Сидя в милицейской машине и показывая дорогу, Снежков поочередно вглядывался в лица оперативников, пытаясь понять, поверили ли ему наконец эти люди.