— Где у вас Интернет?
Смуглая рука указала на соседнюю дверь:
— В той комнате.
На счастье журналистки, несколько компьютеров оказались свободными. Заплатив деньги в кассу, Зорина уселась за столик и вышла в Интернет, пытаясь найти названия книг Владислава Анатольевича Шумелова. Ей это не удалось, как и в прошлый раз, когда она хотела собрать о нем какие-то сведения. Интересно, почему ее преподаватель не давал рекламу своих трудов в Интернете? Впрочем, наверное, это неважно. Его книги выходили большими тиражами. Катя схватила мобильник и набрала номер мужа.
— Костик, — не здороваясь, затараторила она. — Ты должен выслать мне все книги Шумелова! Передай посылку с проводником или отошли их версии по электронной почте!
Супруг по голосу понял, что его дорогая жена, словно гончая, взяла след.
— Не беспокойся, любимая, — ласково ответил он. — Я найду «окошечко» на работе и сгоняю в книжный.
— А если их там нет?
Скворцов растерялся:
— Но где же я тебе возьму их электронные версии? Вряд ли твой милый преподаватель поделится ими с нами.
— Точно, — отозвалась супруга упавшим голосом. — Но еще не все потеряно. Заскочи в университет и найди там Сребренского. Я уверена: уж кто-кто, а он-то приобрел в свое время эти книжонки, и наверняка — не в единственном экземпляре.
— Ты права. Сделаю!
Нажав на кнопку отбоя, Зорина вышла из здания почты и уже неторопливым шагом отправилась на Приморский бульвар — любимое место отдыха севастопольцев. Здесь по вечерам, в праздничные и выходные дни, играл военный оркестр, кружились в вальсе пары. Ухоженные, аккуратно одетые старики и старушки сидели на скамеечках, мирно разговаривая друг с другом. Девушка, тоже облюбовав себе скамейку, опустилась на нее, восхищаясь голубым заливом, освещенным розовыми лучами солнца. Немного расслабившись, она с неудовольствием услышала знакомую мелодию, затилиликавшую в ее сумочке.
— Катюха, — сообщил ей запыхавшийся Костик. — Ты оказалась права! У Сребренского есть книги Шумелова. Я уже на вокзале, у поезда Санкт-Петербург — Севастополь. На наше счастье, мама Пети Прохорова едет отдыхать в Ялту, и у нее пересадка в Севастополе. Ее зовут Ангелина Ивановна, четвертый вагон, третье купе.
— Спасибо, милый!
— Я люблю тебя, — отозвался супруг. — И готов сделать для тебя все. Но и ты сделай кое-что для меня, хорошо?
— Хорошо, — пообещала Катя. — Что я должна сделать?
— Береги себя, родная, — сказал он и повесил трубку.
Глава 45
Наступления следующего дня Катя ожидала с нетерпением. В таком настроении она не могла есть, не хотела спать… Слава богу, поезд приходил утром. Молясь про себя, чтобы он не задержался в пути, Зорина еле дождалась нужного времени, выбежала из дома и вскочила в маршрутное такси, за десять минут доставившее ее на вокзал. Поезд, громыхая стальными колесами, подходил к перрону. Увидев нужный вагон, Зорина ринулась за ним, пытаясь вскочить на подножку. Розовощекая проводница охладила ее пыл.
— Куда, девушка? Остановиться-то нам дайте!
Пытаясь восстановить дыхание, журналистка выдохнула:
— Вы не представляете, какой важный материал едет в вашем поезде!
Женщина усмехнулась:
— Золото, бриллианты?
— Гораздо дороже.
— Успеешь получить. Уже тормозим. — Заметив нетерпение на лице девушки, проводница смилостивилась над Катей: — Ладно, залезай.
Преодолев высокие ступеньки, Катя ринулась искать третье купе. Народ, столпившийся в коридоре, расхохотался:
— Вот сумасшедшая!
Какой-то худенький паренек поинтересовался:
— Вам кого?
— Прохорову Ангелину Ивановну.
Ухоженная женщина лет пятидесяти, с огромными сумками в обеих руках, кивнула головой:
— Значит, вы Катя?
— Да.
Поезд, наконец, остановился, и розовощекая проводница открыла дверь, выпуская людей из вагона.
— Давайте, я помогу вам, — Зорина подхватила одну из тяжелых сумок.
Мама Петра рассмеялась:
— Надо же, сразу сообразили! Именно в ней ваши книжки.
Спрыгнув с подножки вагона, журналистка помогла Прохоровой спуститься. Ангелина Ивановна расстегнула молнию сумки:
— Держите.
Аккуратный Сребренский тщательно упаковал оба экземпляра в толстые целлофановые пакеты. Катя прижала их к груди.
— Огромное вам спасибо! И передавайте привет Пете.
— Всего вам хорошего.
Пройдя по железнодорожному мосту, девушка подошла к остановке. Увидев, сколько народа штурмует общественный транспорт, Катя скорчила недовольную гримасу.
— Я этого не выдержу, — тихо произнесла она, глядя на людей, залезавших в маршрутки, автобусы и троллейбусы со своими многочисленными баулами. Ее творческая натура желала немедленного одиночества.
«А если я перейду на другую сторону и сяду в любую маршрутку?» — и журналистка повернулась к загорелому молодому офицеру, типичному представителю севастопольской военной братии, решив привлечь его к решению своих проблем.
— Скажите, пожалуйста, здесь поблизости есть какое-нибудь красивое тихое местечко?
Польщенный тем, что красивая девушка обращается к нему с таким вопросом, старший лейтенант (молодой человек был именно в этом звании, о чем говорили три маленькие звездочки на его погонах) с готовностью кивнул:
— Перейдите на другую сторону, садитесь в маршрутку номер семь, выйдете через две остановки — и вы очутитесь у подножия знаменитого Малахова кургана. Подниметесь по лестнице и увидите массу тихих тенистых уголков. Желаю приятного отдыха, — добавил он, с досадой подумав, что, к сожалению, никак не может составить ей компанию. Ох уж эта проклятая служба! Единственное ее преимущество — форма, она позволяет ему нравиться таким вот красавицам.
Зорина, поблагодарив любезного жителя города-героя, вскоре очутилась на противоположной стороне улицы и села в подъехавшую маршрутку. Белый микроавтобус, управляемый парнем с накачанными мускулами, вероятно, претендовавшим на чемпионский титул Шумахера, преодолел две остановки за полминуты.
— Это Малахов курган? — мило спросила его Катя, расплачиваясь.
Шофер улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов:
— Он самый.
Выйдя из машины, девушка поднялась по лестнице и свернула направо. Перед ней открылась тенистая аллея со множеством уютных уголков. Она выбрала скамеечку под большим развесистым каштаном и, присев, развернула драгоценную посылку. Достала две книги в твердом переплете, средней толщины, прочитала их названия: «По ложному обвинению», «Виновными себя не признали». С волнением Катя просмотрела предисловия. Автор, кандидат историко-филологических наук, доцент Владислав Анатольевич Шумелов, писал: «Моя книга посвящается тем, кто, подвергшись арестам по ложным обвинениям, объявлялись врагами народа, были расстреляны или сосланы в лагеря. Мало кому из этих людей довелось дожить до своей реабилитации. Немногие из ныне живущих знают о страданиях, выпавших на долю их жен и детей, о чем я тоже хочу поведать.
По мере того, как я узнавал о подробностях жизни репрессированных черноморцев и их семей, мои сомнения (стоит ли писать об этом?) окончательно развеялись. Да, стоит! Хотя бы для того, чтобы восстановить добрые имена тех, кто стал жертвами произвола и ужасающего беззакония. Эту работу необходимо довести до конца, чтобы вернуть Родине имена ее верных сынов и дочерей».
Прочитав эти высокопарные строки, Зорина почувствовала, как холодеют ее руки. Именно о репрессированных севастопольцах был написан первый роман Тамары Крошиной! Тот самый, который украл у нее человек, находившийся с нею в близких отношениях! Что же, Крошина так больше и не возвращалась к этой теме или все же потихоньку продолжала собирать материалы и писала в соавторстве с мужем? Или же… Журналистка пролистала первую книгу, заметив заложенный между страницами листок. Она поднесла его к глазам и узнала почерк Сребренского. Семен Иосифович писал:
«Не знаю, Катерина, для какой цели понадобились тебе произведения моего коллеги. Спору нет, написаны они блестяще. И все же мой тебе совет: проанализируй их очень тщательно. Мне интересно твое мнение. Потом скажу, почему».
Глаза у журналистки заблестели. Она была убеждена: уж если Сребренский кое-что обнаружил, то будьте уверены: это стоит внимания. Поудобнее усевшись на скамейке, Катя открыла первую книгу и погрузилась в чтение. Повесть действительно была написана блестяще и читалась довольно легко, несмотря на сложную тему, затронутую автором. Зорина одолела ее за два с половиной часа и без перерыва, почти не чувствуя усталости, принялась за вторую.
«Не знаю, Катерина, для какой цели понадобились тебе произведения моего коллеги. Спору нет, написаны они блестяще. И все же мой тебе совет: проанализируй их очень тщательно. Мне интересно твое мнение. Потом скажу, почему».
Глаза у журналистки заблестели. Она была убеждена: уж если Сребренский кое-что обнаружил, то будьте уверены: это стоит внимания. Поудобнее усевшись на скамейке, Катя открыла первую книгу и погрузилась в чтение. Повесть действительно была написана блестяще и читалась довольно легко, несмотря на сложную тему, затронутую автором. Зорина одолела ее за два с половиной часа и без перерыва, почти не чувствуя усталости, принялась за вторую.
К вечеру она уже знала, что именно искали в квартире Тамары Крошиной.
Глава 46
Раздраженный Киселев мерял шагами кабинет, изредка бросая свирепые взгляды на своих коллег, у которых было такое же дурное настроение. Объяснение этому лежало на поверхности: ну с чего, скажите, радоваться, если лето подходит к концу, а маньяка они так и не нашли? Сыщики не обнаружили и трупы четырех его жертв, что давало возможность матери Даши Мазуровой, имевшей единственную дочь, надеяться на ее счастливое возвращение. Отбывший в Москву Дмитрий Савичев, утомленный бесплодными поисками убийцы, в последние дни своего пребывания в Приреченске буквально подступал к сыщикам с ножом к горлу, требуя утвердить в деле признание Антона Снежкова и признать его виновным. Однако на это ребята не пошли. Кроме могил, зачем-то вырытых на старом сельском кладбище, ни одно показание Антона не нашло подтверждения. А еще оперативникам до слез было жалко мать Снежкова, обезумевшую после самоубийства сына и с новой настойчивостью вставшую на его защиту.
По совету супруги Скворцов попробовал было еще разок копнуть под Шумелова, но и это оказалось бесперспективным делом. Студентки, обеспечившие ему алиби, не только не отказались от своих слов, но и «вспомнили» некоторые новые факты, окончательно снимавшие с Владислава Анатольевича малейшие подозрения. Константин, внимательно понаблюдав за хорошенькими девицами, упорно доказывавшими непричастность к делу доцента, и верил им, и не верил. Удастся ли милиции прихватить этого типа на горяченьком — вопрос, конечно, спорный, а вот экзамены и курсовики с дипломными никуда не денутся. Оставалась одна надежда — на Катю. Жена говорила с Костей по телефону сегодня утром как-то очень уклончиво.
— Пока что ни о чем меня не спрашивай, — попросила она и отключилась, оставив мужа в недоумении.
Тяжелое молчание оперативников наконец нарушила Лариса.
— Перестань мелькать перед глазами, — попросила она Павла. — Если у тебя нет никаких умных мыслей, сядь на место. И давайте, наконец, попьем чаю!
Совершив неожиданное открытие, Катя вернулась в квартиру Крошиной. Она намеревалась попробовать отыскать то, что пытался найти человек, взломавший этот прекрасный паркет. После долгих и упорных поисков ей это удалось. Захлопав в ладоши от радости, Зорина подбежала к телефону и, набрав номер справочной железнодорожного вокзала, поинтересовалась, когда отходит поезд на Санкт-Петербург. Да, именно этот город ей требуется посетить еще один раз — для подтверждения верности ее предположения. Только в этот раз она не сомневалась в своей правоте.
Поезд в Санкт-Петербург уходил вечером. Девушке повезло. Она взяла билет, выстояв длиннющую очередь в кассу и сетуя в душе из-за того, что обстоятельства не позволили ей проститься с благословенным богом уголком — Фиолентом — и всласть погулять по городу. Вернувшись за вещами, Катя попрощалась с дружелюбными старушками во дворике.
— Я обязательно вернусь! — пообещала она своему отражению, послала отмытому ее руками зеркалу очаровательную улыбку и закрыла за собой дверь Тамаркиной квартиры.
— Постой, постой, откуда ты звонишь?! — Скворцову показалось, что он сходит с ума. — Из Санкт-Петербурга?! Но что ты там делаешь?!
— Я уже все сделала, — рассмеялась Катя. — И звоню тебе только потому, что хочу, чтобы ты меня встретил, как примерный муж. Сообщаю тебе номер вагона. Запиши на всякий случай, товарищ капитан!
— Я запомню, — заверил Костя супругу и застыл с растерянной улыбкой на лице, не сразу осознав, что Катя уже отключилась.
Встретив свою неугомонную супругу на шумном перроне, Константин, обняв и расцеловав ее, с иронией спросил:
— Надолго к нам? Или еще чем-нибудь меня ошарашишь?
— Только тем, что мы можем привлечь Шумелова! — гордо сообщила она ему. — За убийство собственной жены! В том, что он — маньяк, лишивший жизни четырех абитуриенток, я, по правде говоря, очень сомневаюсь.
Оперативник кивнул:
— Расскажешь по дороге? Или у тебя другие планы?
Журналистка мельком взглянула на часы:
— Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь из вас вызвал Шумелова в участок.
— Элементарно, Ватсон, — пообещал ей супруг. — Но о чем мы будем с ним говорить?
— Говорить буду я, — заверила его Катя. — И сначала — с глазу на глаз. Вы укроетесь в соседней комнате и все услышите. Если честно, меня беспокоит его реакция, поэтому я и предпочитаю встретиться с ним у вас. А то как бы он чего не учудил! Владислав Анатольевич ведь у нас — натура творческая.
— Сделаем, — Константин набрал номер Киселева и, дозвонившись, подробно растолковал ему, в чем дело.
— Мы привезем этого типа, — пообещал Павел. — Даже если придется снять его без штанов с очередной студентки.
Доставленный в отделение Шумелов вовсе не выглядел разгневанным. На его отекшем лице читалось такое искреннее удивление, что сыщики поначалу растерялись: а не поспешила ли Катерина с какими-то только ей известными выводами?
— Если вы продолжаете подозревать меня в похищении абитуриенток, то это уже не смешно, — проговорил доцент, разводя руками. — Впрочем, если вам нужен крайний, тогда другое дело. Только вы забываете об одном: я журналист и прекрасно знаю законы.
— Мы никогда не привлекаем невиновных, — улыбнулся Павел. — Мы их как раз отпускаем. Извините, я сейчас вернусь, — с этими словами он покинул кабинет под недовольным взглядом доцента.
Через пять минут в комнату вошла Катя.
Шумелов выпучил глаза:
— Ты-то что здесь делаешь?! Приехала навестить мужа на службе?
Девушка покачала головой:
— Я приехала к вам.
— Ко мне? Так ты знала, что я здесь?..
Зорина кивнула:
— Это я попросила пригласить вас.
Он с интересом посмотрел на свою бывшую студентку:
— Зачем? Насобирала обо мне сплетен и хочешь, как и дружки твоего супруга, притянуть меня за уши к ЧП в нашем вузе?
Девушка развела руками:
— Притягивать за уши — это не мой стиль, вы же знаете. Даже детективы свои я пишу, основываясь на реальных событиях. У меня к вам разговор другого плана.
Мужчина осклабился:
— Автограф свой я мог бы дать тебе и в другом месте!
Журналистку затрясло от его наглости и самодовольства, сквозивших во всем: в его жестах, в ухмылках и даже в претенциозном легком костюме.
— У вас еще будет время дать мне автограф, — заметила она. — Меня же интересует, как вы убили вашу жену Тамару Крошину.
Красноватое лицо преподавателя мгновенно побелело.
— Что?!
— По-моему, вы расслышали мой вопрос.
Он попытался взять себя руки:
— Если это шутка…
— Это не шутка, Владислав Анатольевич, — Катя бросила на стол перед ним две книги. — Вы, случайно, не знаете, кто автор этих произведений?
Доцент слегка расслабился:
— Все указано на обложках, деточка!
— Однако вы знаете, что это — ложь.
Его отвислые губы задрожали:
— По-твоему, это написал не я?! А кто же тогда, позволь узнать?
— Ваша жена, Тамара Александровна Крошина.
Шумелов резко вскочил со стула:
— Так вот из-за чего ты заманила меня сюда?! Тогда послушай, дорогая: я не желаю принимать участие во всей этой комедии, режиссером которой наверняка является Сребренский, давно уже нацелившийся на мое место! У него ничего не получится, так ему и передай! До свидания, моя бывшая лучшая студентка!
Зорина преградила ему путь к двери.
— Сядьте, Владислав Анатольевич, — спокойно сказала она. — Я понимаю: признаваться в собственной подлости, да еще в такой грязной — ужасно трудно. Но я помогу вам. Это во-первых. Во-вторых, у меня есть доказательства, поэтому, будьте добры, выслушайте меня.