Быстро вскипятив воду в каком-то ковшике, попавшемся ей под руку, Зорина вытащила пачку чая, привезенную из Приреченска, и достала один пакетик. Есть ей пока не хотелось. Наскоро проглотив ароматную жидкость, девушка натянула купальник, достала пляжную сумку, кинула туда полотенце и отправилась на поиски ближайшего пляжа.
Добрые бабушки подсказали ей, как до него добраться.
— Две троллейбусные остановки проедешь, милая, — пояснили они. — Там спросишь, как пройти до Хрусталки, что возле Артиллерийской бухты. Это мы по-нашему так пляж «Хрустальный» называем.
— Там, наверное, очень чистая вода? — поинтересовалась Зорина.
Соседки засмеялись:
— Как бы не так! Самая грязная в городе! Но когда-то, еще до постройки мола, она действительно была как слеза!
Журналистка прищурилась:
— Зачем же построили этот мол?
Искушенные в военных делах бабульки, как и, впрочем, все население города, ответили:
— Из стратегических соображений!
Поблагодарив добросердечных старушек, Катя отправилась на троллейбусную остановку, доехала до площади Лазарева и, уточнив дорогу у пробегавшего мимо мальчика, спустилась вниз. Вода в бухте, зеленая, с плавающими в ней водорослями, издававшая неприятный запах, не особенно манила погрузиться в нее. Однако девушка, не очень привередливая в подобных вопросах, выбрала топчан и, заплатив за него, быстро стянула платье и подбежала к лесенке. Бесстрашные мальчишки, ставя только им известные рекорды, пробегая мимо журналистки, прыгали в воду — и «ласточкой», и просто плюхались пузом, обдавая ее миллионами брызг. Все это выглядело так заразительно, что Катя моментально спустилась по скользкой металлической лестнице и, оттолкнувшись от последней ступеньки, поплыла, взяв курс на буйки. Неприглядная на вид вода оказалась теплой и ласковой. Понежившись в ней минут десять, Зорина вылезла из моря, подбежала к топчану, вытерлась полотенцем и направилась в раздевалку. Купание освежило и приободрило ее. Исчезла усталость, снова захотелось работать.
Еще не дойдя до дома, она поняла: все рукописи будут разобраны и проанализированы сегодня же. Этим и занялась девушка, вернувшись в квартиру. Приняв холодный душ, еще больше подстегнувший желание поработать, Катя достала бумаги. Зорина и не предполагала, что с этим занятием она справится довольно быстро. Пожелтевшие листки, аккуратно лежавшие в папке, представляли собой как газетные статьи, так и их копии, отпечатанные на машинке и выправленные карандашом.
Статьи Тамары Крошиной Зорина прочла с большим удовольствием. Эта женщина — без всяких преувеличений — была очень талантливой журналисткой. Обладая бойким языком и острым умом, она словно бы осторожно подкрадывалась к событию, которое собиралась осветить, рассматривала его, как под увеличительным стеклом, а потом нападала, как кобра, не оставляя камня на камне от чьих-либо ложных утверждений. Из читательских отзывов Катя узнала: статьи Тамары жители города ждали с нетерпением, а уж возглавляемый ею «Морской сборник» сразу расхватывали в киосках те, кто не имел возможности его выписывать. Здесь же, в этой папке с растрепавшимися завязками, хранились и наброски ее книги «Приведен в исполнение» — той самой, оригинал которой украл ее любовник. Тщательно изучив старые бумаги, Зорина поняла: Крошина написала уникальную вещь о репрессированных руководителях Севастополя, проведя огромную исследовательскую работу и собираясь подать эту вещь читателям не в сухой биографической форме, а как художественное произведение, где должны были переплестись любовь и верность, зависть и предательство.
Осторожно отложив наброски книги, журналистка взялась за вторую часть «макулатуры», с удивлением отметив: в этих папках хранились и статьи Шумелова. Вероятно, у Александра Борисовича, сортировавшего рукописи дочери, либо не нашлось времени, чтобы тщательно покопаться в бумагах, либо он хотел сохранить малейшее воспоминание о Тамаре. Просматривая «творческий багаж» Владислава Анатольевича, Зорина сделала неожиданный для себя вывод: ее бывший преподаватель был журналистом поневоле. Если стихотворные строки так и вылетали из недр его воображения, поражая богатством содержания и разнообразием рифм, то прозу ему приходилось буквально выдавливать из себя, как остатки зубной пасты из опустевшего тюбика. Именно поэтому Шумелов никогда не работал над своими статьями в одиночестве. Написанное он показывал жене, и она правила рукопись. «Тома, не знаю, как начать» или — «придумай конец», — делал Владислав Анатольевич пометки на полях. И супруга с готовностью выполняла его работу. Расставив все точки над «I» в данном вопросе, Катя взялась за очередной лист, но, внезапно почувствовав усталость и ощутив сильную резь в глазах, посмотрела на часы. Господи, три часа утра! Пора ложиться спать. Неугомонный Костик обязательно позвонит около семи. Девушка быстро постелила себе на диване в гостиной и моментально уснула, едва коснувшись головой подушки.
Глава 43
Зорина не ошиблась. Муж действительно разбудил ее ровно в семь утра:
— Привет, старушка! Уже проснулась?
— Не угадал, — сонным голосом ответила девушка.
Супруг расстроился:
— А я хотел сделать тебе приятное.
— И тебе это удалось, — журналистка сладко потянулась. — Мне пора вставать.
Муж насторожился:
— Нащупала что-нибудь?
— Ничегошеньки.
Скворцов вздохнул:
— Продолжишь работу?
— Я тут не собираюсь задерживаться, — заверила его Катя. — Как только увижу, что все это бесполезно, сразу же возьму билеты.
— Я, между прочим, приказал тебе хорошенько отдохнуть, — рассмеялся Константин. — На море-то хоть ходила?
— А как же…
— Вот это я одобряю. Сегодня ты должна посетить пляж еще раз.
— Слушаюсь, мой повелитель, — улыбнулась Зорина. — И ты не переутомляйся.
— К твоему приезду я что-нибудь обязательно придумаю, — заверил ее оперативник.
— Жду и надеюсь, что нам не помешают обстоятельства, — нежно ответила девушка. — Я люблю тебя.
— И я тебя.
Положив трубку, Катя вскочила с постели и, приняв душ и позавтракав, быстро оделась и собрала пляжную сумку. Она решила отправиться на какой-нибудь отдаленный пляж — с хрустально чистой водой, галькой и скалами. Вездесущие бабульки, с раннего утра уже оккупировавшие скамейку в садике, посоветовали ей поехать на так любимый их родными и близкими Фиолент, моментально разбудили чьего-то внука истошными криками, и мальчик, протирая заспанные глаза, сбивчиво объяснил гостье, как добраться до остановки автобуса, идущего в этот поистине райский уголок. Дождавшись транспорта, пришедшего строго по расписанию, Зорина еле втиснулась в желтый «Икарус» вместе с другими отдыхающими, жаждавшими насладиться всеми прелестями Фиолента, а также обыкновенными дачниками, локтями и котомками продиравшими себе путь к истрепанным креслам. Получасовая поездка показалась журналистке целой вечностью. Выйдя наконец из автобуса на свободу, она с удовольствием вдохнула свежий воздух, с восхищением озирая бескрайнее голубое море и причудливо окаймлявшие его берег скалы.
— Спуск к пляжу вон там, — любезно подсказала ей какая-то девушка. — Пойдемте, покажу. Только не пугайтесь. Заранее предупреждаю: нам придется преодолеть семьсот с лишним ступенек. Зато вы получите такое удовольствие!
Это заявление сначала даже обрадовало Катю. Занятая постоянной беготней, связанной с собиранием материала, или сидением за компьютером, она уже забыла, когда в последний раз посещала спортзал.
— Удовольствие стоит того! — весело заметила она.
Однако преодолев треть спуска, журналистка ощутила неприятное покалывание в икроножных мышцах. Она обернулась к своей попутчице, скакавшей по ступенькам, как козочка.
— Господи, а подниматься-то как?!
Местная жительница пожала плечами.
— В первый и во второй раз — трудновато, — пояснила она. — Зато в третий… Да вы об этом не думайте. Смотрите, какая красота вокруг.
Зорина вздохнула, решив последовать совету новой знакомой, и огляделась по сторонам.
— Боже, как прекрасно! — вырвалось у нее.
Остроконечные скалы желтовато-песочного цвета подступали к прозрачной воде. В пышной зелени, растущей на склоне горы, которую они преодолевали, журчали звонкие ручейки. Можжевеловые деревья и кипарисы, даря тень утомленным жарой путникам, источали неповторимый аромат. Любуясь красотой и величием природы, девушка забыла о своей усталости и даже не заметила, как спустилась вниз.
— А куда теперь? — спросила она собеседницу, оглядывая огромный пляж.
Та рассмеялась:
— А куда хотите! Выбирайте место по своему вкусу. Желаете побыть в одиночестве — идите за тот белый камень.
— Огромное вам спасибо!
Осторожно ступая по гальке, Зорина двинулась по указанному пути. Ей действительно хотелось побыть одной и поразмышлять над тем, что она увидела. За белым камнем не то чтобы вообще никого не было, однако люди располагались на большом расстоянии друг от друга, не собираясь вступать в разговоры с соседями. Журналистку это вполне устраивало. С разбегу нырнув в кристально чистую воду, она, отфыркиваясь, с наслаждением поплыла к горизонту. Сколько времени она провела в воде, Катя не знала… Выйдя наконец на берег, она растянулась на расстеленном полотенце. Полностью расслабиться и почувствовать себя на отдыхе ей не давали лишь мысли о Шумелове и Крошиной.
Зорина снова вернулась к тому, о чем она размышляла вечером. Просмотренные ею документы так и кричали в пользу Шумелова. Выходило, что жена не только проталкивала его по служебной лестнице — она просто слепила журналиста из откровенной бездарности в этой области, продолжая работать за него до самого конца. Поистине Владислав Анатольевич должен быть круглым идиотом, чтобы прикончить курицу, несущую для него золотые яйца! Может быть, расстроенный смертью дочери, Александр Борисович обвинил зятя несправедливо? Как же, в таком случае, быть с предсказаниями Натальи? Убийца или не убийца ее бывший преподаватель? Если убийца, то вовсе не обязательно, что он виновен и в смерти своей жены. На его совести может быть совсем другой человек… скажем, те несчастные девушки. Журналистка вспомнила показания студенток, обеспечивших алиби Шумелову. В интересующее милицию время преподаватель находился в компании то одной, то другой девицы, явившейся к нему домой якобы за материалами для курсовика и оставшейся попить с ним чайку. Разумеется, одним чаепитием они не ограничивались, однако в данном случае до всего остального никому не было дела. А что, если эти девушки обеспечили преподавателю фальшивые алиби? Могли они так сделать? Вполне! Как бы там ни было, рассуждали они, а с Шумеловым им еще предстоит встречаться на зачетах и экзаменах. Отчего же не обеспечить себе беспроблемную сдачу предмета? Вздохнув, Катя перевернулась на спину, вытерев ладонью вспотевший лоб. Итак, если ей вновь позвонит Костик, она посоветует ему еще раз заняться бывшим преподавателем. Скорее всего, в этом-то все и дело. Немного успокоившись, девушка пробежалась по берегу и снова нырнула в прохладную воду.
Глава 44
Катя вернулась с пляжа, когда уже почти стемнело. Во-первых, ей долго не хотелось покидать это волшебное место, а во-вторых, пришлось вновь преодолеть подъем. Еле передвигая ноги, девушка добралась до квартиры Тамары, сперва залезла в ванну, а потом опустилась в кресло, ожидая звонка мужа. Костик действительно позвонил, однако разговора у них не получилось. Поисковые группы обнаружили в лесу несколько захоронений, и они с Павлом и криминалистами готовились к выезду. Означало ли это, что убийца девушек — все-таки Снежков? Зорина хотела еще раз просмотреть статьи, но сон сморил ее так неожиданно, что она даже не вспомнила о том, что не поужинала.
А в это время в Приреченске Скворцов и Киселев, светя фонариками в разрытую могилу, спрашивали криминалистов, работавших под предводительством Станислава Михайловича:
— Ну что?
Судмедэксперт, держа в руках череп, недовольно заметил:
— На такие мероприятия надо брать начинающих. А я, между прочим, сегодня рассчитывал отдохнуть!
— Перетопчешься, — недовольно сказал Киселев. — И так тебя давно уже не гоняли.
— Может, и давно, — нахмурился криминалист. — Но сегодня — явно напрасно.
Павел напрягся:
— Что скажешь?
Повертев череп в руках, Станислав Михайлович произнес:
— Этого парня убили из огнестрельного оружия, выстрелом в упор. Только вам от этого не будет ни холодно, ни жарко.
— Почему? — поинтересовался Константин.
— А потому, дорогой, — имитируя грузинский акцент, язвительно ответил судмедэксперт, — что мы разрыли братскую могилу времен Великой Отечественной!
Скворцов хмуро посмотрел на приятеля:
— По крайней мере, сообщив о ней в Совет ветеранов, мы исполним свой гражданский долг.
Взглянув на часы, Константин подумал: «Катюхе я сегодня звонить не буду. Она, бедная, наверное, уже спит. Да и похвастаться мне нечем».
Он разбудил жену в восемь утра, перед оперативкой, подробно рассказав ей о вчерашнем мероприятии.
— Возможно, Наталья все-таки была права, — зевая, ответила Зорина. — Бедный Снежков просто хотел прославиться таким образом.
Костя стукнул кулаком по столу:
— Но должны же мы найти эти трупы! Родители имеют право по-человечески похоронить своих детей.
Катя вздохнула.
— Давай поработаем над Шумеловым, — предложила она еще раз.
Закончив разговор с мужем, девушка повернулась на другой бок, намереваясь еще немного поспать, но это ей сделать не удалось. Что-то вдруг упало с кухонного стола и разбилось вдребезги, заставив журналистку с криком вскочить с постели. Крадучись, она на цыпочках прошла по коридору и осторожно заглянула в кухню. Огромный пушистый белый кот, стоя над разбившейся банкой с солеными огурцами, которую предусмотрительный Скворцов запихнул в дорожную сумку жены, озирался по сторонам, сверкая зелеными глазищами. Зорина всплеснула руками:
— Как ты сюда забрался?!
Ни капли не испугавшись незнакомого человека, кот лениво посмотрел на распахнутую балконную дверь.
— Ага, — догадалась девушка. — Так мы соседи!
Ее предположение подтвердилось истошным женским криком:
— Муза! Ты куда пропала? Муза!
— Значит, ты — кошка, — журналистка осторожно взяла ее на руки и понесла на балкон. Увидев стоявшую на соседнем балконе хозяйку, Муза выгнулась дугой и, вырвавшись из Катиных рук, лихо запрыгнула к себе.
— Так вот где гуляла моя дама! — рассмеялась женщина. — Она у меня до ужаса любопытная. Обожает знакомиться с новыми жильцами. Не набедокурила у вас моя хорошая?
— Нет, что вы! — Катя мысленно попрощалась с огурцами, которые рассчитывала съесть за обедом. — Она такая красавица.
— Это точно. Медали имеет! Ну, спасибо вам, — соседка помахала рукой. — Пошла ее кормить. Муза! Муза!
Журналистка направилась в гостиную, но вдруг остановилась на полдороге, как вкопанная. Муза! Где она слышала это слово? Да где угодно, например, на лекциях по литературе и истории. А еще где? Муза — покровительница искусства. Вдохновительница творчества… Точно! Совсем недавно отец Крошиной Александр Борисович сказал:
— После кражи рукописей моя дочь гнала от себя музу, дав зарок — никогда больше не писать.
Но не писать она не могла! Музу прогнать невозможно. Эта дама сама улетает от тебя и возвращается, когда захочет. Катя знала это по собственному опыту. Может быть, Тамара и пыталась задавить в себе писателя, но о том, что в ее душу был заложен великий писательский талант, кричали все ее статьи. В рамках узких и целенаправленных журналистских жанров эта женщина задыхалась. Ее отец сказал, что роман дочери, выйдя в свет, неизменно имел бы успех. Дописывая его, она уже задумывала продолжение и начала собирать новые материалы. Следовательно, она просто не могла не писать! А это означает… Зорина смахнула со лба капли пота, тяжело опустившись на диван. Озарение пришло к ней неожиданно. Журналистка поняла, что именно могли искать под паркетом! Резко вскочив, она бросилась в спальню, по привычке собираясь включить компьютер, потом, затормозив, хлопнула кулаком себе по лбу. В этой квартире компьютера не было, и ей предстоял путь до ближайшего интернет-кафе. Черт, а его-то где тут найти?
— Как добраться до почты? — крикнула она старушкам, выбежав на балкон.
— Перемахни, дочка, через эту горку. К почте аккурат и спустишься.
— Спасибо.
Сунув мобильник в маленькую сумочку, Катя побежала к большой лестнице и запрыгала вниз через две ступени. Когда какая-то мысль западала ей в голову, она не чувствовала усталости, с неимоверной скоростью преодолевая чудовищные расстояния. Впрочем, до Главпочтамта было не так уж и далеко, а по меркам таких городов, как Приреченск, — просто рукой подать. Влетев в главный зал, Зорина спросила у первой попавшейся сотрудницы: