Последнее возражение Карл отклонил:
— Ассад, отныне, смыв дерьмо, не забудь вызвать ассенизатора. Нам нужно было возвести стену, которая отгородила бы загрязненную, по мнению Инспекции, зону от нашего отчетного архива. Мы ведь не хотим видеть возле себя этот хлам, правда?
Ассад медленно покачал головой:
— Какое помещение ты только что имел в виду? Архив?..
— Ассад, давай уже, мой. Этот человек спешит.
Чиновник одарил Карла враждебным взглядом.
— Мы с вами свяжемся, — это было последнее, что он сказал, устремившись по коридору с крепко прижатой к животу папкой.
«Свяжутся они!» Да уж, можно себе представить.
— А теперь, Ассад, объясни мне, в чем тайный смысл того, что мои дела развешаны на стене? Надеюсь, что это копии.
— Копии? Если ты хочешь, чтобы висели копии, я тут же все сниму, Карл. И ты получишь копии всего, чего только пожелаешь. Я обещаю.
Карл сглотнул.
— Ты, что, прямо мне в лицо утверждаешь, что там сушатся подлинники моих дел?!
— Ну да. Но ты только взгляни на придуманную мной систему! Если она не кажется тебе великолепной, просто скажи. Все в порядке. Я не обижусь.
Карл откинул голову назад.
— Не обижусь, — повторил он. Четырнадцать дней отсутствовал на рабочем месте, а его подчиненные успели свихнуться от вдыхания асбестовой пыли.
— Смотри, Карл, — сияя от радости, Ассад достал две катушки с лентой.
— Ну да, вижу — ты откопал моток синей ленты и моток красной ленты с белыми полосочками. Теперь ты сможешь перевязать кучу свертков с подарками к Рождеству, которое наступит через девять месяцев.
Ассад стукнул его по плечу:
— Ха-ха, Карл. Отлично. Теперь я тебя узнаю.
Карл покачал головой. Совсем невесело было думать, что его предстоящая отставка будет связана с определенным возрастом, до которого было пока довольно далеко.
— Взгляни, — Ассад вытянул синюю ленту, оторвал кусочек скотча, прикрепил один конец ленты на одно из дел шестидесятых годов, протянул моток через множество страниц, перерезал ленту и второй конец приделал к делу восьмидесятых. — Не правда ли, чудесно?
Карл соединил руки сзади на затылке, словно пытаясь удержать голову на месте.
— Потрясающий шедевр, Ассад. Жизнь Энди Уорхола[4] прожита не зря.
— Энди кого?
— И что ты такое сделал, Ассад? Пытаешься связать эти два дела?
— Ну да, представляешь, если два дела действительно связаны, можно это просто увидеть, — он снова показал на синюю ленту. — Вот тут! Синяя лента! — Он щелкнул пальцами. — Значит, эти дела могут быть связаны.
Карл сделал глубокий вздох.
— Ага! Тогда я, кажется, знаю, для чего нужна красная…
— Ну да, на тот случай, если мы доподлинно знаем, что дела связаны. Правда, отличная система?
Карл снова вздохнул.
— Правда, Ассад. Однако в данный момент, кажется, у нас нет связанных между собой дел, и все же будет лучше, если они будут лежать у меня на столе, чтобы мы могли их просматривать, оʼкей?
Это не было вопросом, тем не менее последовал ответ:
— Да, шеф, оʼкей. — Ассад стоял и перекатывался с пятки на носок в своих стоптанных ботинках «Экко». — Тогда я через десять минут приступлю к копированию — верну тебе оригиналы и развешу копии.
Маркус Якобсен вдруг как-то постарел. В последнее время на его рабочем столе скопилось много дел. В первую очередь разборки криминальных группировок и эпизоды с перестрелками в Нёрребро и прилегающей округе, а также несколько странных пожаров — поджоги с огромными экономическими потерями и, к сожалению, с человеческими жертвами. Причем все случились в ночное время. Если Маркусу в среднем удавалось поспать три часа в сутки на прошедшей неделе, это был максимум. Возможно, и стоило пойти ему навстречу, что бы при этом ни лежало на сердце.
— Что стряслось, босс? Почему ты выцепил меня наверх? — поинтересовался Карл.
Маркус возился с начатой пачкой сигарет, бедняга. Эту привычку он так и не смог преодолеть.
— Карл, я понимаю, что у нас на этаже твоему отделу отведено не слишком много места, но, строго говоря, я все-таки не могу позволить тебе сидеть в подвале. А теперь еще позвонили из Инспекции по контролю за рабочими условиями и рассказали мне, что ты отказался выполнять директиву их человека.
— Маркус, всё под контролем. Мы построим в середине коридора стену с дверью и тэ дэ. Так что вся грязь окажется изолирована.
Круги под глазами Маркуса вдруг стали заметнее.
— Вот это все я не желаю даже слушать, — заявил он. — А потому вы с Розой и Ассадом вновь переберетесь сюда. Я не хочу проблем с контролирующим органом. Проблем и так хватает. Ты в курсе, как мне сейчас не хватает времени. Только взгляни на это. — Он указал на новый крошечный экран на стене, в котором TV2 резюмировал последствия вражды группировок. Требование разрешить похоронной процессии в честь одной из жертв пройти по улицам Копенгагена привело к нешуточному огню. Сейчас полиции приходилось искать виновных и усмирять уличный переполох. Да уж, Маркуса Якобсена совсем придавили.
— Хорошо, если ты переселишь нас сюда, следствием явится то, что ты в ту же секунду развалишь отдел «Q».
— Не шантажируй меня, Карл.
— И потеряешь восемь миллионов в год в виде грантов. Я не ошибаюсь, именно восемь миллионов было выделено отделу «Q»? Подумай хорошенько, действительно ли так высока цена бензина, заливаемого в то ржавое ведро, на котором мы потом разъезжаем, и, ах да, плюс, конечно, зарплата Розе, мне и Ассаду. Восемь миллионов. Вдумайся еще разок.
Глава отдела по раскрытию убийств вздохнул. Он находился между лезвиями ножниц. Без этого гранта его собственный отдел лишится как минимум пяти миллионов в год. Хитроумное перераспределение. Чем-то напоминает выравнивание в коммунальной сфере. Своего рода легальный грабеж.
— Принимаю ваши предложения по решению вопроса. Заранее благодарю, — наконец сказал он.
— Где ты рассчитывал нас посадить? — спросил Карл. — В туалете? У подоконника, где вчера сидел Ассад? А может, у себя в офисе?
— В коридоре есть место, — было видно, что Маркус Якобсен заранее скрючился, произнося эти слова. — В скором времени мы, вероятно, найдем другое место. Это ведь всегда предполагалось, Карл.
— Ладно, отличное решение, договорились. Но мы хотим получить три новых рабочих стола.
Карл спонтанно встал и протянул руку. Как-никак о чем-то договорились.
Начальник слегка отстранился.
— Минуточку, — сказал он. — Я чувствую в этом предложении какой-то подвох.
— Подвох? Вы закажете три лишних стола, а когда придут из Инспекции по контролю за рабочими условиями, я пришлю Розу, чтобы хоть как-то украсить пустующие стулья.
— Ни к чему хорошему это не приведет, Карл. — Маркус выдержал небольшую паузу. По-видимому, он сдался. — Но время покажет, как всегда говорит моя старая матушка. Присядь, Карл, у нас есть одно дело, на которое ты должен взглянуть. Помнишь коллег из шотландской полиции, которым мы помогали три-четыре года назад?
Карл неуверенно кивнул. Неужели сейчас он невольно ввергнет отдел «Q» в пучину извлекаемых из волынки звуков, похожих на треск паяльного аппарата и рубленого хаггиса?[5] Только не это. Довольно было того, что иногда приходилось иметь дело с норвежцами. Но еще и шотландцы!..
— Мы посылали им несколько проб ДНК, взятых у задержанного в Вестре шотландца, ты помнишь. Это было дело Бака. Таким образом, они раскрыли дело об убийстве. Теперь они прислали нам кое-что новенькое. Точнее, посылку прислал нам полицейский из Эдинбурга по имени Гильям Дуглас. В посылке письмо, которое они обнаружили в бутылке. Проконсультировавшись с лингвистом, они оказались перед фактом, что письмо, скорее всего, из Дании. — Он поднял с пола коричневую картонную коробку. — И хотят услышать от нас, как поступить с делом, если нам удастся что-то обнаружить. Так что, Карл, вперед!
Он протянул коробку и сделал знак, чтобы ее забрали и ушли.
— И что мне с ней делать? — спросил Карл. — Может быть, отдадим в Почту Дании?
Якобсен улыбнулся.
— Весьма остроумно, Карл. Так уж получается, что работники нашей почты не специализируются на раскрытии тайн; скорее уж, они их сами создают.
— У нас там, внизу, сейчас полно работы.
— Да-да, Карл, несомненно. Но все-таки изучите, это всего лишь маленькая вещица. К тому же она отвечает всем критериям отдела «Q»: старая, непонятная, и никто не желает к ней притрагиваться.
Опять я получил одно из тех заданий, которые мешают мне прирасти голенями к ящику стола, подумал Карл, по дороге вниз прикидывая вес коробки.
И все-таки — часом больше, часом меньше, это вряд ли каким-то образом отразится на дружественных отношениях между Данией и Шотландией.
И все-таки — часом больше, часом меньше, это вряд ли каким-то образом отразится на дружественных отношениях между Данией и Шотландией.
— До завтра я управлюсь, Роза мне поможет, — заверил Ассад, прикидывая в уме, в какой из трех стопок по системе Карла изначально лежало дело, которое сейчас он держал в руках.
Карл заворчал. Коробка из Шотландии стояла перед ним на столе. Дурные предчувствия не покинули его, и аура, окружавшая картонную упаковку в таможенной клейкой ленте, определенно не предвещала ничего хорошего.
— Так у нас новое дело? — с интересом спросил Ассад, приковав взгляд к коричневому параллелепипеду. — А кто открыл коробку?
Карл воздел указательный палец к потолку и проорал в коридор:
— Роза, иди уже наконец сюда!
Прошло пять минут, прежде чем она появилась. Существовал некий тщательно отмеренный промежуток, за который до нее доходил сигнал о том, кто определял, что делать и, в особенности, когда. К этому уже привыкли.
— Роза, что ты скажешь на то, чтобы получить свое первое самостоятельное дело? — Карл деликатно подтолкнул к ней коробку.
Он не видел ее глаз, спрятанных под иссиня-черной челкой, но едва ли они светились от радости.
— Наверняка что-то о детской порнографии или торговле людьми. Я угадала, Карл? Что-то, к чему ты сам не хочешь прикасаться. Так что мой ответ — спасибо, нет. Если у тебя у самого не хватает духа этим заняться, пускай наш маленький погонщик верблюдов повозит эту грязь по манежному кругу. А мне есть чем заняться.
Карл улыбнулся. Ни ругани, ни хлопанья дверями. Она практически в прекрасном настроении. Он вновь подпихнул коробку.
— Здесь письмо, которое долгое время пролежало в бутылке. Я его еще не видел. Мы можем хотя бы распаковать его вместе.
Роза сморщила носик. Скептицизм был ее верным спутником.
Карл отстранил картонные закрылки, стряхнул пенопластовые шарики, выудил бумажную папку и положил ее на стол. Затем еще порылся в пенопласте и обнаружил пластиковый пакет.
— А тут что? — спросила она.
— Полагаю, осколки бутылки.
— Они ее разбили?
— Нет, просто слегка разобрали на части. А в папке находится инструкция, по которой можно вновь ее собрать. Плевое дело для столь ловкой и рукастой девушки, как ты.
Роза показала ему язык и прикинула вес пакета.
— Не очень тяжелый. Какого размера она была?
Карл протянул ей папку с делом:
— Сама прочитаешь.
Она оставила коробку на столе и вышла в коридор. После этого наступило спокойствие. Через час рабочий день заканчивается. Он сядет на поезд до Аллерёда, купит по дороге бутылку виски и порадует Харди и себя самого — одному бокал с соломинкой, а другому с кубиками льда. Вечер обещает быть тихим.
Карл прикрыл глаза и не успел подремать и десяти секунд, как перед ним возник Ассад.
— Я кое-что обнаружил, Карл. Идем, покажу. Прямо здесь, на стене.
Душевное равновесие явно восстановится после нескольких секунд, проведенных вдали от окружающего мира, констатировал Карл сам себе, в каком-то изумлении опираясь на стену в коридоре, а Ассад тем временем с гордостью тыкал на одно из дел, висевших на доске.
Карл заставил себя вернуться в реальность:
— Повтори, Ассад. Я думал о чем-то другом.
— Я говорю, не кажется ли тебе, что начальнику отдела убийств стоит немного поразмыслить вот об этом деле в связи с пожарами в Копенгагене?
Карл убедился, что твердо стоит на ногах, и чуть приблизился к тому делу на стене, на котором располагался указательный палец Ассада. Дело четырнадцатилетней давности. Пожар с жертвой, возможно, поджог с целью убийства, в окрестностях озера Дамхус. Дело об обнаруженном трупе, настолько пострадавшем от огня, что ни время смерти, ни пол, ни даже ДНК не могло быть установлено. Еще больше усложнял дело тот факт, что не нашлось никаких пропавших без вести лиц, которых можно было соотнести с трупом. В конце концов, дело было прекращено. Карл прекрасно это помнил. Это было одно из дел Антонсена.
— Ассад, а почему ты думаешь, что оно имеет какое-то отношение к пожарам, бесчинствующим сейчас?
— Бесчинствующим?
— Происходящим сейчас.
— Потому! — воскликнул Ассад и указал на детализированную фотографию скелетных останков. — Это небольшое углубление на кости маленького пальца. Об этом есть кое-какая информация и вот тут. — Он открепил от доски папку с файлами и извлек страницу отчета. — Вот описание: «Как будто долгие годы на палец было надето кольцо, — говорится здесь, — углубление по всей окружности».
— Ну и?
— Но на маленьком пальце, Карл!
— И что?
— Когда я просматривал дела наверху, в отделе «А», все началось с обнаружения в первом пожаре трупа, у которого маленький палец вообще отсутствовал.
— Ладно. Но это называется мизинец — понял? Одно слово, Ассад.
— Да, а во втором пожаре у погибшего мужчины обнаружили канавку на маленьком пальце. Такую же, как и здесь.
Карл ощутил, как его брови поднимаются все выше.
— Думаю, тебе стоит пойти на третий этаж и доложить шефу отдела по убийствам все то, что ты сейчас рассказал мне.
Улыбка растянулась у Ассада от уха до уха.
— Я бы ни за что не заметил, если бы фотография все это время не висела на стене на уровне моего носа. Забавно, правда?
Кажется, непроницаемая броня иссиня-черного высокомерия Розы с новым заданием дала небольшую трещину. По крайней мере, она не швырнула материалы ему на стол, а сначала отодвинула пепельницу, а затем бережно, почти благоговейно положила письмо на столешницу.
— Почти ничего невозможно прочитать, — сказала она. — Очевидно, написано кровью, и постепенно кровь была растворена в сконденсировавшейся влаге и въелась в более глубокий слой бумаги. К тому же буквы довольно коряво написаны. Зато легко различить заголовок. Смотри, какой он четкий. «Помогите», написано наверху.
Карл нехотя наклонился вперед и взглянул на то, что осталось от печатных букв. Возможно, когда-то бумага была белой, но теперь приобрела коричневый оттенок. Во многих местах недоставало небольших фрагментов по периметру — вероятно, они были утрачены, когда письмо после своего морского путешествия было наконец развернуто.
— Какие исследования были проведены, есть там какая-то информация об этом? Где обнаружено? Когда?
— Они нашли бутылку практически у самых Оркнейских островов. Она застряла в рыболовной сети. Говорят, в 2002-м.
— В 2002-м?! То есть они явно не спешили передать его дальше.
— Бутылку забыли на подоконнике. Потому-то там и образовалось столько конденсата. Она стояла прямо на солнце.
— Шотландские недоумки, — проворчал Карл.
— К письму прилагается довольно бесполезный ДНК-профиль. Также есть несколько ультрафиолетовых снимков. Они постарались подготовить письмо как можно лучше. Смотри-ка, вот попытка пословной реконструкции содержания письма. Здесь можно кое-что прочитать.
Карл посмотрел на фотокопию и решил не озвучивать реплику о шотландских идиотах. Ибо, сравнив оригинал письма с более яркой и тщательно проработанной попыткой реконструкции того, что там могло бы быть написано, нельзя было не впечатлиться.
Карл смотрел на записку. Вероятно, на протяжении веков многие пленялись идеей отправить сообщение в бутылке, которое извлекут и прочтут на другом конце земного шара, и желали таким образом дать жизнь новой удивительной истории. Но не в случае с данной конкретной бутылкой, почувствовал он. Данная ситуация была ужасающе серьезной. Тут не ребячья шалость, не сосуд-разведчик, пущенный в увлекательное плавание, никакой гармонии и синего неба над головой. Это письмо было именно тем, за что себя выдавало.
Отчаянным призывом о помощи.
5
Когда он покидал ее, вся его обыденная жизнь оставалась позади. Он ехал двадцать километров на север от Роскиле к захолустной фермерской постройке, расположенной примерно посередине между их жилищем и домом на фьорде, вывозил из сарая фургон, парковал вместо него «Мерседес». Отпирал дверь, наскоро принимал ванну и тонировал волосы, переодевался, минут десять стоял у зеркала, готовясь к выходу, в шкафах отыскивал все необходимое и затем с багажом направлялся к светло-синему «Пежо Партнер», на котором осуществлял свои вылазки. Автомобиль был лишен каких-то особых примет — не слишком большой, не слишком маленький, номера не так чтобы жутко грязные, но в достаточной степени нечитаемые. Абсолютно анонимное транспортное средство, зарегистрированное на имя, которое он присвоил себе, когда приобретал свою ферму. Естественно, преследуя определенную цель.
К этому моменту он был полностью готов.
Несколько тщательных проверок в Интернете и государственных архивах, способы доступа к которым он изучил за прошедшие годы, предоставляли ему необходимую информацию о потенциальных жертвах. У него было при себе много наличных. На заправочных станциях и при въезде на мосты он расплачивался средними купюрами, а потому ему всегда удавалось избежать внимания камер видеонаблюдения. Он всегда старался держаться подальше от всего необычного.