В этот раз областью его интереса стала Центральная Ютландия. Здесь сконцентрировалось множество религиозных сект, к тому же прошло уже несколько лет с его последнего набега на этот район. Да, он сеял смерть, не забывая об осторожности.
В течение некоторого времени он наблюдал, но, как правило, ограничивался несколькими днями на одном и том же месте. В первый раз остановился у женщины в Хадерслеве, в последующие разы его приютила женщина в небольшом городке под названием Лённе. А потому риск быть узнанным в Виборгском округе, довольно отдаленном от этих населенных пунктов, был ничтожно мал.
Он выбирал между пятью семьями. Две из них являлись приверженцами Свидетелей Иеговы, одна — семья христиан-евангелистов, одна — Хранителей Греха и одна — последователи Церкви Матери Божией. На настоящий момент он склонялся к последней. Он приехал в Виборг около восьми вечера, возможно, слишком рано, принимая в расчет его намерения и учитывая размеры этого города; но никогда невозможно знать наперед, что может случиться.
Критерии для заведений, где он подыскивал себе женщин, подходящих на роль хозяек, оставались всегда одни и те же. Это должно было быть не слишком маленькое место, расположенное за пределами района, где все друг друга знают, не слишком облюбованное постоянными клиентами, не слишком запущенное, привлекательное для одинокой женщины определенного типа в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти пяти. Первое заведение, «Йулес Бар», оказалось чересчур тесным и мрачным, там было слишком много пивных бутылок и игровых автоматов. Следующий бар оказался поприличнее. Небольшой танцпол, набор достаточно разношерстных посетителей. То, что надо, если бы не гей, тут же примостившийся на ближайший стул. Даже если удастся найти здесь подходящую женщину, этот товарищ, несмотря на вежливый отказ, несомненно запомнит его, что совершенно не входило в его планы.
Лишь с пятого раза он нашел то, что искал. Даже надписи над барной стойкой подтверждали правильность выбора. Изречения «Кто больше молчит, тот сильнее кусает», «Снаружи хорошо, а в „Терминале“ лучше» и особенно «Лучшие души города обитают здесь» задавали нужный тон.
Довольно закрытый бар «Терминал» на улице под названием «Могильная», уже одиннадцать вечера, но народ разгорячен пивом «Ханкок Хойкер» и местным роком. Вот этих-то посетителей он и попробует на вкус до закрытия бара.
Он выбрал отнюдь не юную женщину, сидевшую у входа в зал с игровыми автоматами. Когда он заходил, она в одиночестве танцевала на крошечном танцполе, размахивая руками. Весьма приличная, не самая легкая добыча. Она затеяла серьезную охоту. Из разряда желающих связаться с мужчиной, на которого можно положиться. С тем, кто окажется достоин просыпаться рядом с ней на протяжении всей оставшейся жизни. И она не рассчитывала найти его здесь. Она пришла сюда с подругами с работы после утомительного рабочего дня, именно так. Это было понятно сразу. Точь-в-точь то, что требовалось.
В кабинке для курения стояли две ее фигуристые коллеги, то и дело вертелись и хихикали; остальная публика была неравномерно распределена между столиками. Видимо, посетители полностью обновлялись за небольшой временной интервал. В любом случае, как он успел понять, окружающие едва ли смогли бы описать его сколько-нибудь подробно спустя всего несколько часов.
Он пригласил ее на танец после пятиминутного визуального контакта. Она оказалась не сильно пьяной. Хороший знак.
— Говоришь, ты не из этих краев, — сказала она, остановив взгляд на его брови. — Что же ты делаешь в Виборге?
От нее приятно пахло, взгляд был твердым. Легко можно было догадаться, что именно она желала услышать в ответ. Ему нужно было сказать, что он приезжает в этот город довольно часто. Что Виборг ему нравится. Что у него хорошее образование и он одинок. Вот это все он и выдал. Спокойно, тихо, по порядку. Да он бы мог сказать все, что угодно, лишь бы сработало.
Спустя два часа они лежали в ее постели. Она — более чем удовлетворенная, а он — с уверенностью в том, что сможет прожить у нее несколько недель, прежде чем она станет задавать ему более навязчивые вопросы, чем обычно: действительно ли она ему нравится и настроен ли он на серьезные отношения.
Он избегал пробуждать в ней лишние надежды. Держался застенчиво, так что она не могла знать, из каких глубин личности появляются на свет его запоздалые ответы.
На следующее утро он встал в половине шестого, как и планировал, привел себя в порядок, осторожно покопался в ее вещах, узнав о ней много чего, прежде чем она начала потягиваться в постели. Разведена, как ему уже было известно. Взрослые дети, давно покинувшие родительский дом. И, само собой разумеется, сравнительно приличная и вполне ответственная должность в коммуне, которая, столь же само собой разумеется, отбирала у нее все силы. Ей было пятьдесят два года, и к настоящему моменту она оказалась готова ввергнуть свою жизнь в пучину приключений.
Прежде чем поставить поднос с кофе и тостами на постель рядом с ней, он приоткрыл шторы, чтобы она могла оценить его улыбку и свежий вид.
Затем она крепко прижалась к нему. Чувственно-уступчиво, с более явно очерченными ямочками на щеках, чем прежде. Она погладила его по щеке и хотела поцеловать шрам за ухом, но не успела до того, как он взял ее за подбородок и задал вопрос:
— Мне лучше разместиться в отеле «Палас» или вечером снова прийти к тебе?
Ответ был дан. Она снова нежно приникла к нему и сказала, где лежит ключ, а потом он отправился к фургону и покинул квартал таунхаусов.
Выбранная им семья имела возможность срочно заплатить миллионный выкуп, который он намеревался у них потребовать. Возможно, потребуется продажа акций, несмотря на то, что сейчас не самое подходящее для этого время, но зато эта семья в высокой степени консолидирована. Несомненно, кризисный период затруднял осуществление прилично оплачиваемых преступлений, однако, если подходить к выбору жертв с особой тщательностью, всегда можно найти выход. Во всяком случае, он рассчитывал, что у этой семьи найдутся возможности и желание удовлетворить его требование, и сделать это без лишней огласки.
Теперь с помощью своих наблюдений он хорошо изучил семью. Посетил их общину, после службы осторожно пообщался с родителями. Выяснил, сколько времени они являются членами секты, каким образом сформировалось их состояние, сколько у них детей и как их зовут, а также в общих чертах ознакомился с их распорядком дня.
Семья жила на окраине Фредерикссунда. Пятеро детей в возрасте от десяти до восемнадцати лет. Все живут вместе и являются активными членами Церкви Матери Божией. Двое старших посещают гимназию в Виборге, остальные на домашнем обучении у матери, бывшей учительницы из «Твинда»[6] сорока с лишним лет, которая в отсутствие иного неизбывного жизненного наполнения посвятила себя Богу. Именно она заправляла в доме, захватив светскую и духовную власть. Ее муж, будучи на двадцать лет старше, являлся одним из самых успешных коммерсантов в районе. Несмотря на то, что он жертвовал половину дохода в пользу Церкви Матери Божией, что обязаны были делать все приверженцы секты, денег оставалось немало. Все дело было в машинопрокатной станции, представлявшей собой невиданную роскошь для его собственного поколения. Зерно продолжало расти, даже когда банки заходили в тупик.
Единственной проблемой с данной семьей было то, что второй сын, который являлся приоритетным кандидатом, начал ходить на карате. Поводом нервничать являлся отнюдь не страх перед сколь-нибудь серьезной угрозой со стороны парнишки, а то, что он отсрочит выполнение плана.
Ибо именно о четких сроках шла речь, когда начинало попахивать жареным. Всякий раз.
Если не брать в расчет этот факт, в остальном второй сын и средняя дочка, четвертый ребенок по счету, обладали всем тем, что необходимо для успеха задуманного. Инициативные, они были наиболее выдающимися из детей и в большей степени, нежели остальные, задавали тон. Явно как зеницы ока для своей матери. Они являлись верными приверженцами Церкви Матери Божией, в то же время зачастую были склонны к бунту. Такие либо однажды занимают высшие посты в общине, либо подвергаются остракизму. Верующие и в то же время жизнерадостные. Идеальное сочетание.
Возможно, нечто похожее на то, каким он сам когда-то был.
Он припарковал фургон в некотором отдалении у изгороди между деревьями и сидел, не отводя от глаз бинокля, в моменты пауз в процессе домашнего образования наблюдая за детьми, когда они играли в саду рядом с фермой. У девушки, которую он выбрал, очевидно, было что-то припрятано в углу под деревьями. Что-то не предназначенное для чужих взглядов. Продолжительное время она стояла на коленях в высокой траве и копошилась там. Очередное подтверждение тому, насколько верен оказался его выбор.
Он припарковал фургон в некотором отдалении у изгороди между деревьями и сидел, не отводя от глаз бинокля, в моменты пауз в процессе домашнего образования наблюдая за детьми, когда они играли в саду рядом с фермой. У девушки, которую он выбрал, очевидно, было что-то припрятано в углу под деревьями. Что-то не предназначенное для чужих взглядов. Продолжительное время она стояла на коленях в высокой траве и копошилась там. Очередное подтверждение тому, насколько верен оказался его выбор.
Она делает что-то, чему не придают значения ее мать и предписания Церкви Матери Божией, подумал он и кивнул сам себе. Господь всегда подвергает испытанию лучшую овцу в стаде, и эта Магдалена, двенадцатилетний подросток, не является исключением.
Он провел еще несколько часов в фургоне, откинувшись на спинку сиденья и наблюдая за фермой, своим изгибом выдававшейся в Стангхеде. С помощью бинокля ему удалось ясно разглядеть модель ее поведения. Всякий раз, когда наступал очередной перерыв, она большую часть времени проводила в углу сада наедине с собой, а как только мать звала на следующий урок, что-то старательно прикрывала.
В целом девочке-подростку из семьи, посвятившей себя Церкви Матери Божией и всему ее существу, надо было уважать и соблюдать много чего. Танцы, музыка, любые печатные издания, помимо собственных брошюр секты, алкоголь, общение с лицами, не принадлежащими этой церкви, домашние животные, телевизор, Интернет — все было под запретом, и наказание за нарушение запретов было суровым: изгнание из семьи и из общины.
Он уехал, прежде чем два старших сына вернулись домой, с ощущением того, что семья вполне подходит ему. Теперь он собирался также еще раз пройтись по счетам фирмы и налоговым декларациям главы семейства, а следующим утром вновь выберется в укромное местечко у изгороди и, насколько представится возможным, проследит поведение избранных им детей.
Скоро путь назад будет отрезан, и ему доставляла удовольствие эта мысль.
Ее звали Исабель, женщину, приютившую его, но сама она едва ли была под стать своему экзотичному имени. Шведские детективы на полках, диски Анны Линнет. Она не съезжала на обочину с основного пути.
Он взглянул на часы. Она может приехать домой через полчаса. А значит, есть время проверить, не поджидают ли его здесь неприятные сюрпризы. Он сел за письменный стол, включил ее ноутбук, слегка поворчал, когда на экране возник запрос пароля, сделал шесть-семь неудачных попыток, после чего приподнял картонную подстилку, под которой обнаружил маленькую бумажку со всевозможными паролями — от аккаунта на сайте знакомств и интернет-банкинга до электронной почты. Тут редко случался промах. Такие, как она, преимущественно пользуются датами рождений, именами детей или собак, номерами телефонов или просто рядом чисел, чаще всего нисходящим, а если и не так, то предпочитают на всякий случай записывать коды. Очень редко случалось, что листок лежал на расстоянии более полуметра от клавиатуры. Ведь вставать лишний раз никому не хочется.
Он зашел в раздел переписки на сайте знакомств и с удовлетворением констатировал, что в его лице она нашла мужчину, которого искала уже давно. Возможно, несколькими годами младше, чем рассчитывала, но какая женщина будет против такого недостатка?
Он просмотрел список контактов в «Аутлук Экспресс». Одно имя чаще других встречалось в почтовых папках. Его звали Карстен Йонссон. Брат или бывший муж, не так существенно. Гораздо важнее было то, что этот адрес принадлежал домену politi.dk.
Этого только и не хватало, подумал он. Когда придет время, ему нужно будет остерегаться насильственных действий, а вместо этого говорить в ее адрес ругательства и разбрасывать повсюду грязное белье, ведь именно подобное поведение в ее анкете на сайте знакомств было описано как неприемлемое в другом человеке.
Он взял небольшую флешку фирмы Blue Tinum и воткнул ее в USB-порт; «Скайп», гарнитура, адресная книга — всё в одном. Набрал номер мобильного телефона своей жены.
В это время она обычно ходила по магазинам. Неизменно. Он попросит ее купить бутылку шампанского и положить в холодильник.
После десятой попытки он нахмурился. Раньше никогда не случалось, чтобы она не отвечала. Если его жена и была к чему-то привязана, так это, несомненно, к мобильнику.
Он снова набрал номер. И опять тщетно.
Наклонился вперед и уставился в клавиатуру, лицо его начинало гореть.
Он надеялся, что у нее найдется действительно хорошее объяснение. Ибо если вдруг обнаружатся прежде неведомые ему стороны ее личности, ему придется открыть совершенно новые грани своей собственной.
А этого он ей не пожелал бы.
6
— Да, должен сказать, что наблюдение Ассада дало нам пищу для размышлений, Карл, — признался начальник отдела убийств, накидывая на плечи кожаную куртку. Спустя десять минут он будет стоять на углу одной из улиц в Северо-Западном квартале и изучать пятно крови, оставшееся после ночной перестрелки. Карл не завидовал ему.
Мёрк кивнул:
— То есть ты вслед за Ассадом считаешь, что существует связь между пожарами?
— Одинаковые углубления в фалангах мизинцев у жертв двух пожаров из трех. Да, это определенно заставляет задуматься. Но давай посмотрим. В данный момент материал находится на судебно-медицинской экспертизе, так что скоро они дадут ответ. Но вот нос, Карл…
Он слегка коснулся характерной выдающейся части своего лица. Не многие носы на протяжении веков совались в такое огромное количество нечистых дел. Да, Ассад и Якобсен явно правы. Тут прослеживалась связь. Он и сам это видел.
Карл немного повысил градус бодрости в своем голосе. Это далось ему не так уж легко, учитывая, что часы показывали начало одиннадцатого утра.
— Так значит, если я верно понял, мы передаем дело вам.
— Да, пока да.
Карл кивнул. Затем он направился прямиком в подвал и пометил старое дело о пожарах как закрытое для отдела «Q».
Лишь бы приукрасить статистику.
— Карл, иди сюда. Роза кое-что хочет тебе показать, — прогремело так, словно целая стая обезьян-ревунов с Борнео захватила нижний этаж. Ассад явно не страдал катаром горла.
Он стоял с широкой улыбкой, держа в руках стопку ксерокопий. Причем не из журналов, насколько Карл мог судить. Скорее, это были увеличенные фрагменты какого-то изображения, которое в лучшем случае можно было назвать нечетким.
— Смотри, что она придумала.
Ассад указал в глубь коридора на перегородку, только что выстроенную рабочим для защиты их от асбеста; точнее, он указал на то место, где она должна была быть. Ибо в реальности и сама перегородка, и дверь в ней были напрочь залеплены множеством отксеренных страничек, тщательно скрепленных в одно целое. Если бы кому-то понадобилось пройти за перегородку, ему пришлось бы воспользоваться ножницами.
Даже с расстояния в десять метров было понятно, что речь шла о гигантской копии записки из бутылки.
«ПОМОГИТЕ» — гласила надпись посреди подвального коридора.
— Всего шестьдесят четыре листа А4. Здорово, правда? Я как раз несу пять последних. Двести сорок в высоту и сто семьдесят в ширину. Много, да? Правда, она просто суперумная?
Карл приблизился на пару метров, Роза лежала кверху попкой, готовая прикрепить в нижний угол страницы, принесенные Ассадом.
Сначала Мёрк посмотрел на попку, а затем на полотно. Многократное увеличение масштаба имеет свои преимущества и недостатки, сразу понятно. Участки, где буквы въелись в бумагу, оказались невероятно размытыми, а вот другие области, изначально с практически нечитаемыми непонятными буквами, которые шотландские реставраторы попытались восстановить, вдруг обрели какой-то смысл.
Короче говоря, теперь открылось как минимум двадцать дополнительных букв, которые можно было прочитать.
Роза на секунду повернулась к нему, проигнорировав его приветственный жест, и выдвинула стремянку в центр коридора.
— Залезай, Ассад. Теперь я скажу, где расставить точки, ладно?
Она отодвинула Карла в сторону и заняла ровно то место, где он только что стоял.
— Не очень нажимай, Ассад. Чтобы можно было стереть.
Тот кивнул со стремянки, держа наготове карандаш.
— Начни с «Помогите» перед «ен». Мне кажется, я вижу там три отдельных пятна. Ты согласен?
Ассад и Карл смотрели на пятна, подобно фиолетовым барашкам-облакам расположившемся в непосредственной близости от букв «е» и «н».
Наконец Ассад кивнул и поставил по точке у каждого из трех пятен.
Карл отодвинулся чуть в сторону. Похоже на правду. Под четким заглавным словом «Помогите» действительно располагались три расплывчатых пятна, предшествовавшие двум видимым буквам. Морская вода и конденсат сделали свое дело. Три буквы, написанные кровью, давным-давно растворились и впитались в бумажную массу. Знать бы, какие именно…