Одевшись, Малой повесил на грудь ППШ и цапнул знамя.
– Нет уж, – Большой решительно отвёл его руку, – я понесу. Ты и так еле дышишь.
На самом деле они оба чувствовали себя странно. Возраст и выпитая водка давали о себе знать, но влажный ночной воздух пах лесом, ночными цветами и луной, и с каждым вдохом они ощущали в венах новую сильную кровь и нарастающую радость. И даже знамя, поймав прохладный ветер, развернулось и перестало отдавать пылью.
– Пошли, братка, недолго осталось, скоро светать начнёт.
И они тихо двинулись по тропе вверх.
Они шли, прислушиваясь, прижимая к груди оружие и чутко всматриваясь в темноту. Им начало казаться, что где-то наверху сонно дышат несколько сот вражеских лёгких, а за их спиной осторожно, след в след, идут наши. Те, с кем предстояло сегодня умереть.
Деревья начали редеть, и они поняли, что восток над ними посветлел.
– Ну что, брат, – Большой остановился, не оглядываясь. Малой прислонился к его плечу.
– Ничего, брат. Пора. Давай-ка, – Малой внезапно улыбнулся, набрал воздуху и заорал: – В атаакуу! За Родину! – и кинулся вперёд.
Большой тоже закричал и побежал за ним.
Братья неслись быстро, будто им не больше тридцати пяти, будто не было позади ни долгой жизни, ни стыда, а был только город, который надо защитить, и остатки двадцать восьмого батальона.
Впереди они услышали немецкую речь и щёлканье затворов. Малой вскинул автомат и начал стрелять. Большой даже не успел удивиться, что музейный металлолом заряжен, он просто перехватил знамя поудобней. Древко чуть вибрировало в его руке, и полотнище, кажется, слегка светилось алым – или это начиналось утро.
– Ааааааа! – орал Малой и летел навстречу яркому свету.
И Большой тоже орал и летел, пока огонь не ударил его в грудь и не отбросил назад. Рядом свалился Малой, гимнастёрка его быстро намокала от крови, но над ними уже грохотали сотни ног, кто-то подхватил знамя и помчался дальше.
Большой дотянулся до плеча брата и подумал, что они победили. И успокоенно закрыл глаза насовсем.
* * *«Происшествия: при невыясненных обстоятельствах пропали два жителя города, Филиппов Виктор Антонович и Филиппов Фёдор Васильевич, 1928 года рождения. Обстоятельства их исчезновения расследует милиция, ведутся поиски».
Газета «Родные просторы», 21 июля 2002 годаИ фапотьку
Шапочки завезли на Землю студенты.
Выпускники Академии Космического Бизнеса проходили преддипломную практику на планете Цоцериа. По общепринятым условиям группу будущих Космических Маркетологов засылали на неисследованную планету земного типа – конечно, после того как учёные удостоверялись, что на ней нет разумной жизни, смертоносных инфекций и стратегических полезных ископаемых. Сразу после соответствующих исследований с цепи спускали «соль Земли», молодых и горячих первопроходцев рынка. В течение трёх месяцев студенты должны вдоль и поперёк прошерстить новую планету и выяснить, каков её коммерческий потенциал, есть ли на ней что-нибудь полезное для цивилизации. Что-нибудь, чем пресыщенные миры можно встряхнуть, удивить, развлечь – и выставить на бабки. Новая пища, интересные наркотики, места для отдыха и охоты, животные, пригодные в качестве домашних любимцев, декоративные растения, ценные породы дерева, экзотические минералы – студентам предлагалось включить интуицию и воображение, а заодно применить знания, полученные за годы обучения. В группу входили специалисты разных профилей – химики и художники, медики и модельеры, биологи и фармацевты, планетологи и дизайнеры. Но объединяли их цепкость и желание извлечь выгоду из всего на свете. Мир давно уже подчинился индустрии развлечений, наука стояла на службе у потребителя, а исследованием ради знаний в последние лет двести занимались разве что младенцы, когда рассматривали собственные пальчики, лёжа в колыбельках. Всех остальных интересовало только то, что можно продать.
Известно, что первой обладательницей шапочки стала Джоконда Минг. Именно она однажды заснула под развесистым деревом, покрытым крупными пушистыми цветами нежно-зелёного оттенка. Джоконда явилась туда, чтобы понаблюдать за козосвинками, которые любили объедать молодые побеги, растущие на нижних ветках. Миленькие зверушки, но их мясо не отличалось приятным вкусом, а шкурка была слишком тонкой и линючей для выделки. Зоолог Минг решила последить за ними в естественной среде, чтобы оценить эстетическую составляющую потенциального товара, вдруг им свойственна какая-нибудь невиданная прыгучесть или экзотические брачные танцы. Или, например, восприимчивость к дрессуре и дружелюбие.
Последнее казалось наиболее вероятным – девушка проснулась оттого, что в лицо ей ткнулся тёплый бархатный пятачок. Она открыла глаза и протянула руку, чтобы почесать животное между рогами, но козосвин хрюкнул и отпрыгнул.
– Ха, чертёнок, смешной какой! Не воняй ты так, цены б не было. А сейчас разве что сатанистам продать…
Осторожно приподнявшись на локте, Джоконда осмотрелась: маленькое стадо резвилось вокруг, животные то и дело подскакивали на задних ногах, тянулись, стараясь добраться до веток, а с потревоженного дерева плавно осыпались лёгкие зелёные соцветия, цеплялись за рожки, подрагивая, будто пышные султаны на цирковых лошадях. Один цветок спланировал к Джоконде, и она украсила им свои пепельные волосы.
Впрочем, пепельными их можно назвать только из любезности – на самом деле они серые. Собственное изысканное имя девушке тоже не подходило – бледной рыхлой толстухе больше годилось краткое Джоки, приклеившееся к ней в группе.
Именно так её окликнул Йоши Пе’трофф, вредный педиковатый дизайнер, лучший на потоке. Но практика уже приближалась к завершению, а он ещё не успел отличиться и потому был особенно желчен:
– Эй, Джоки, ты добыла себе шапочку?! Успела встретить своё счастье?
Девушка не ответила, раздраженно пожав плечами, но он не успокоился и стал рассказывать парням древнейший бородатый анекдот:
– Представьте, идёт наша Джоки, вся такая прекрасная, и тут с небес опускается навороченный флаер от Бентли, прикиньте? Оттуда выглядывает крутой мужик и приглашает нашу Джоки прокатиться…
– Йоши, если ты не захлопнешь пасть, я вырву тебе яйца через глотку!
– О’кей, дорогуша. Хорошо, не тебя – просто какую-то девку приглашает. Она сначала ломается, но всё же садится, флаер взлетает, а мужик расстёгивает ширинку и приказывает: «Соси!» Джо… девка в крик, а он такой: «Дорогая, вы не поняли. Сейчас у нас будет секс, а потом я отвезу вас в шикарный ресторан, мы закажем нежнейшую центаврианскую кентаврятину, запьём её марсианским яблочным вином, я подарю вам букет настоящих ландышей и предложу руку и сердце. Если вы согласитесь, мы поженимся в юпитерианском развлекательном центре, где отдыхают только сливки общества, а потом я засыплю вас подарками: куплю диадему из чёрных алмазов Алголя, новейший iPing, шубу из синобарских шеншелей…». И тут Джо… девка приподнимает голову и, не отрываясь от его члена, говорит: «…и фапотьку!» – Йоши отвратительно зачмокал.
Парни заржали, а Джоконда в ярости хлопнула дверью своего модуля. «Постыдился бы заплесневелые байки травить, мудила. Дождётся, яйца ему я точно однажды выдеру, да ещё и сожрать заставлю!»
Хотела сорвать с головы цветок, вызвавший столь мерзкие насмешки, но взглянула в зеркало и замерла: растение в её волосах слегка изменилось, приобретя розоватый оттенок. Пушистые лепестки раскрылись, бросая на лицо неуловимый тёплый отблеск. И в этом свете серые пряди действительно казались серебристо-пепельными, кожа – фарфоровой, а глаза – тёмными и загадочными.
«Ого, – подумала она, – кажется, я уже нашла свою бизнес-идею. Только нужно хорошенько разобраться, прежде чем болтать». Аккуратно выпутала цветок из волос – он слегка прилип к коже тоненькими корешками, но оторвался без труда. Положила в контейнер с водой и снова посмотрела в зеркало – очарование понемногу рассеивалось. Но следы его исчезли не сразу, и, когда девушка вышла к ужину, её бойфренд, химик Чарли Скрябин, заметил с некоторым удивлением:
– Джоки, отлично выглядишь.
Сам Чарли тоже красотой не блистал, вдвоём они составляли образцовую парочку лузеров – толстуха и маленький семит, похожий на обезьянку, умненький, но нестатусный. Оба считались очень хорошими специалистами, и только это помогло им пробиться в элитный круг Космических Маркетологов. Сблизились они в основном потому, что никто, более популярный, не удостаивал их вниманием.
Сейчас Джоконда решила, что Чарли подойдёт для её целей как нельзя лучше, и, едва выйдя из-за стола, шепнула:
– Через полчаса загляни ко мне, хочу кое-что показать.
Когда она отозвалась на его стук и открыла, Чарли присвистнул: девушка зачесала волосы как-то по-особенному, на левом виске розовел цветок, лицо сияло. Он шагнул в модуль, но увесистая Джоки выпихнула его за дверь:
– Через полчаса загляни ко мне, хочу кое-что показать.
Когда она отозвалась на его стук и открыла, Чарли присвистнул: девушка зачесала волосы как-то по-особенному, на левом виске розовел цветок, лицо сияло. Он шагнул в модуль, но увесистая Джоки выпихнула его за дверь:
– Пойдём-пойдём, это недалеко.
Через четверть часа они уже были у дерева. Джоконда встала на цыпочки, сорвала одно соцветие и прикрепила его к буйным кудрям Чарли.
– Как мило, Джоки, но к чему это всё?
– Узнаешь.
Они вернулись незамеченными, и девушка первым делом подвела Чарли к зеркалу. О да, он преобразился. Нет, красавцем не стал, но круги под глазами сгладились, кожа посвежела. Его цветок тоже изменил окраску, но сделался не розовым, а золотисто-охряным.
– Отлично, – сказала Джоконда, – я уж боялась, что мой крови насосался. А он просто подстраивает оттенок.
– Ты о чём, красотка? – спросил Чарли и ущипнул её за широченную задницу.
– Очнись, парень, мы на пороге больших денег. Похоже, вот эта сраная растительность у тебя на башке – и я сейчас не про патлы – гениальный симбионт. Подстраивается под биотоки организма, меняя цвет на максимально подходящий к внешности. Видит бог, с твоей-то рожей это нелёгкая задача, но он справляется. Ты почти красавчик! – и она похлопала Чарли по плечу так, что он слегка покачнулся.
– Завтра мы должны засесть в лаборатории. Ты исследуешь оба цветка и заодно ещё несколько эээ… девственных. Посмотрим, как меняется их биохимия от контакта. Потом нужно проверить нашу кровь, нет ли последствий. Параллельно изучим остальные свойства – чует моё сердце, у них много талантов.
– Завтра… – откликнулся Чарли, – завтра. А сейчас…
Он обхватил свою толстую подругу и начал подталкивать к постели. И на руках бы донёс, да силёнок маловато. Но Джоконда и не думала возражать, она ощутила необычное возбуждение и какую-то особенную нежность к этому человеку. Уж что-что, а нежность ей несвойственна, а вот поди ж ты…
Завтрак они проспали. Это была такая ночь любви, какой у них ни разу не случалось. Джоконда никогда не использовала слова «любовь» для обозначения совокуплений, но тут оно само выскочило.
Вышли из модуля, держась за руки. Правда, им хватило ума снять цветы и положить в закрытый контейнер, но и без того их счастливый вид привлёк ненужное внимание. Йоши, попавшийся навстречу, собирался бросить какую-то гадость, но всмотрелся в их лица и прикусил язык. Парочка быстро прошла к личной лаборатории Чарли и затворилась в ней на трое суток. Изредка кто-нибудь из них вылезал наружу то к дереву за образцами, то в столовую за горячей едой, но сразу же возвращался, не задерживаясь и не отвечая на вопросы.
Впрочем, их уединение не вызвало особого любопытства – на базе все были сами по себе, каждый занят свом делом, а уж странности в поведении каких-то лузеров никого не интересовали. Правда, Йоши пытался разнюхать, что происходит, крутился около модуля, но так ничего и не узнал.
Утром четвёртого дня дверь распахнулась, и Чарли с Джокондой вышли на улицу, девушка несла контейнер, а парень – стопку бумаг. Решительным шагом они проследовали в самое главное место на базе – в Патентное Бюро. Именно там заверялись все открытия, там выдавался документ с высочайшими степенями защиты, гарантирующий права исследователей на продажу и внедрение всего найденного. Конечно, 33 % дохода уходили правительству, профинансировавшему экспедицию, но если коммерческий эффект был значительным, то и две трети оставались впечатляющей суммой.
Господа Минг и Скрябин заявили, что желают зарегистрировать патент на использование биоактивного многофункционального гаджета. Суть новшества: инопланетный организм, подстраиваясь под биотоки пользователя, меняет его энергетическое поле. Начальные исследования показали, что:
• во-первых, это красиво (на такой формулировке почему-то настоял Чарли);
• во-вторых, во внешности пользователя наблюдаются положительные изменения;
• в-третьих, возрастает энергетический потенциал, интеллектуальные и сексуальные возможности;
• в-четвёртых, между парой пользователей устанавливается эмоциональный контакт, вплоть до обмена несложными мыслями.
Побочных отрицательных эффектов пока не выявлено.
Для заверения документов потребовалась подпись двух свидетелей. Секретарь выглянул на улицу и увидел Йоши, который слонялся неподалёку со своим голубком.
– Эй, парни, зайдите, нужно зафиксировать договор века.
Йоши радостно кивнул, но потом, по мере зачитывания текста, сник: даже поверхностный коммерческий прогноз впечатлял.
– Кстати, Джоки… Джоконда, – поправился он, – как ты думаешь назвать своё детище? Удачный нейминг – половина успеха.
– Ты как всегда прав, Йоши, – ехидно усмехнулась она, – уже решено. Я назову его «шапочка».
* * *Всего несколько месяцев понадобилось шапочкам, чтобы стать любимейшей игрушкой землян. В давние медлительные времена на лабораторное изучение уходило не меньше года, прежде чем новинку выпускали к потребителю. Сейчас о таком смешно и говорить – притормози, и всё, информация утечёт, рынок заполнят пиратские копии или контрабанда. Поэтому большинство продукции продавали со стандартной пометкой «безопасность на риске покупателя». Только кто же станет думать о последствиях, когда возникает шанс мгновенно стать красивей, сексуальней и сообразительней. Шанс, правда, поначалу не особенно доступный: как водится, первые экземпляры продавались по баснословной цене. Но на Цоцериа уже нашли бесчисленные колонии шапочек, и скорость поставок ограничивалась только бизнес-планом.
Лицом рекламной кампании стала сама Джоконда, её фотографии «до» и «после» заполонили эфир. Это гораздо эффективней, чем цеплять шапочку на обычную красотку – публика собственными глазами видела, как щекастая дурнушка превратилась в секс-символ с загадочной полуулыбкой. К тому же вчерашняя студентка стремительно ворвалась в список богатейших людей планеты. Налицо история про Золушку – обычной девчонке просто повезло, а теперь у её ног весь мир. Был даже принц – маленький Чарли. Да, не полубог с рекламной картинки, но во время шоу эти двое смотрели друг на друга с такой любовью, что домохозяйки у экранов утыкались в платочки и заливались сладостными слезами. На всех настоящих принцев не хватит, но зато с помощью шапочки собственный посвежевший муж наконец-то полюбит так, как всегда хотелось.
А мужчинам, в свою очередь, подмигивал Чарли, обещая невиданную постельную резвость: поверьте, парни, только абсолютно удовлетворённая женщина может так молчать и улыбаться…
Всё это было отличной приманкой для простых душ, а интеллектуальная и творческая элита попалась в другие сети. Группа Космических Маркетологов, ставших первыми подопытными пользователями, сработала как никогда успешно, привезя на Землю на 40 % больше хабара, чем самые удачные прошлые экспедиции. Причём многие открытия были сделаны после того, как студенты обзавелись биогаджетами – наблюдательность, интуиция и логика обострились в разы, зачастую в дело пошли исследованные ранее объекты, которые в первом приближении показались бесполезными. Теперь же изящные и остроумные решения возникали будто сами собой.
Понятно, что бизнесмены, художники, ученые и политики не могли устоять перед перспективой креативного скачка. Более того, игрок, не использующий эту возможность, немедленно вытеснялся с поля.
Обеспеченная молодёжь ни о чём таком не думала и просто наслаждалась новым украшением, сексуальным стимулятором и средством связи. Если у парочки получалось транслировать друг другу коротенькие мысли, это означало, что у них отношения и «любовь навсегда», а если нет – стоило сменить партнёра и поискать другого хотя бы ради столь занимательной игры. Вошло в обиход выражение «шапочка знает» – например, кто или что тебе больше подойдёт; или наоборот, «а шапочка его знает…» – в случае полной неопределённости.
Поначалу в знак особой близости влюблённые и друзья пытались обмениваться гаджетами, но растения чахли, да и пользователи чувствовали дискомфорт. Зато выяснилось, что можно группироваться по цветам, и это весьма увлекательно. Немедленно установилась иерархия: малиновые шапочки считались самыми крутыми, они как бы иллюстрировали высокий эротический потенциал обладателя. Предполагалось, что, чем светлее тон, тем качество менее выражено. Преобладание золотисто-жёлтой гаммы выдавало интеллектуала, красной – агрессора, оранжевой – прирожденного бизнесмена, голубой – истерика, синей – творческую натуру, а зелёная намекала, что данный тип недалеко ушел от растения. Уже были случаи цветовой дискриминации, когда среди соискателей довольно солидных должностей предпочтение отдавалось претенденту в шапочке определённого оттенка. Находились такие, кто пытался перекрасить лепестки, но посторонние красители отторгались, а человек некоторое время испытывал сильную головную боль.