Кейт приподняла уголок одеяла.
— Страстная защита.
Грейс покраснела.
— Я знаю Гарри с десяти лет. Он мне как брат.
Кейт откинула одеяло дальше.
— Я знаю его столько же, и у меня о нем совсем другое мнение.
— Тогда хорошо, что замуж за него вышли вы, а не я.
Кейт чуть улыбнулась.
— Я и предположить не могла, что окажусь за ним замужем.
— Он хороший человек, — запротестовала Грейс, не в силах отказаться от своего заступничества.
— Должно быть, раз он заслужил вашу преданность.
Грейс порывалась спросить, отчего Гарри лишился доверия Кейт. Проведя столько времени с Кейт, она знала — за мелочным противодействием Кейт обеим помолвкам Гарри кроется что-то большее. Между ними должна была произойти ужасная ссора.
Кейт словно услышала ее мысли.
— Наше неприязненное отношение друг к другу имеет глубокие корни, — сказала она. — Наверное, теперь это выглядит по-детски. Мне тогда было только пятнадцать лет. — Она улыбнулась — это было бледное подобие знаменитой ослепительной улыбки Кейт Ситон. — Но я отплатила ему. Это была одна из моих лучших проделок.
Грейс взглянула на Би, та пожала плечами.
— И что это была за проделка?
Ответила Кейт:
— Стоило шепнуть продуманное слово в нужное ухо, и две невесты пересмотрели свои взгляды на выбор мужа. Все очень просто.
Грейс покачала головой.
— Что-то очень уж просто, если это все, что потребовалось.
— Я всегда так считала. Однако допускаю, что Гарри мог думать иначе. — Она пожала плечами. — Что уж теперь. У нас впереди целая жизнь, чтобы выяснить это.
Грейс услышала нотки покорности в голосе подруги и огорчилась. Она переживала за них обоих. Если бы только Кейт и Гарри смогли преодолеть накопленные обиды. Они поженились; этого уже не изменить. Но нужно, чтобы этот брак стал настоящим. Грейс отдала бы за это каждый шиллинг и каждый акр земли, которые у нее были.
Грейс вздрогнула, почувствовав руку Би на своем плече. Она подняла глаза и увидела, что Кейт уже спит, лежа на боку и поджав ноги, как ребенок. У нее появилось абсурдное желание поцеловать Кейт в лоб, вызвавшее у нее улыбку. Попытайся она, Кейт дала бы ей оплеуху. Так что она по знаку Би собралась уходить.
Взгляд Грейс упал на окно. Она замерла, сердце у нее бешено застучало. Там, за окном, у конюшен она увидела человека. Она узнала его. Он несколько дней следил за ее домом, точь-в-точь как сейчас.
Одет он был по-другому. Когда он бродил вокруг ее дома, у него был вид разыскивающего кого-то аристократа — дорогой костюм, блестящий цилиндр. Сегодня он вырядился деревенским парнем в фетровой шляпе с широкими полями. Она все равно узнала бы везде его долговязую фигуру и вихляющую походку. В последний раз она видела его у своего дома в день, когда ее отравили.
Не успела Грейс отвернуться, как он выпрямился. И церемонно поклонился, дав понять, что тоже увидел ее. С бьющимся сердцем она побежала искать Гарри.
По счастью, Гарри ждал их внизу у лестницы.
— Что-то случилось? — озабоченно спросил он.
Грейс схватила его за руку.
— Гарри, у конюшен какой-то человек следит за домом. Я узнала его. Не думаю, что он работает на вас.
Гарри не медлил ни секунды.
— Мадж! — заорал он и побежал в глубь дома.
Мадж возник из ниоткуда, бросил Гарри пистолет и пошел за ним во двор.
Когда Гарри вернулся, Грейс в Желтой гостиной поила чаем перепуганную Би. Гарри подошел к ним.
— Ничего, — сказал он. — Вы уверены, что узнали его?
— Как и он меня, — подтвердила Грейс. Ставя на поднос заварной чайник севрского фарфора, она подняла на Гарри глаза. — Кейт в опасности, да?
Гарри подошел к столику с напитками, налил себе виски.
— В самой реальной. Вот почему мне нужна ваша помощь. Помогите мне удержать ее в этом доме, здесь мы сможем защитить ее. Ей нельзя разъезжать повсюду, как если бы все было в порядке. Меня она не послушает.
Грейс не удержалась от улыбки.
— Ваши таланты, Гарри, увы, не в области дипломатии.
Он залпом выпил виски и отставил стакан.
— Вот почему я прошу об этом вас. У меня свои задачи.
Грейс заметила, как по его лицу пробежала судорога. Хорошо знакомая со стоицизмом солдат, она присмотрелась — и с огорчением увидела, как он бледен.
— Единственная задача у вас сейчас, Гарри, — лечь в постель. Вы выглядите ужасно. Где вас ранило?
Он усмехнулся.
— Ватерлоо. Во мне сидит порядком шрапнели, и время от времени она без предупреждения дает о себе знать. — Он покачал головой. — Не волнуйтесь. Со мной все в порядке. Как только я закончу с этим, сразу поеду домой, чтобы моя матушка откормила меня.
— Она будет рада Кейт?
Этот вопрос озадачил его. Гарри отвел взгляд, стал смотреть в окно, словно видел в нем свою семью.
— Я не знаю. Она винит Кейт в том, что я оказался в армии.
— А теперь будет винить в том, что вы снова откажетесь от путешествий? Вряд ли вы изменили свои намерения.
Гарри мечтал о путешествиях столько времени, сколько она его знала. В его глазах она уловила неуверенность, даже что-то похожее на вину. Он покачал головой:
— Нет. Не изменил.
Как бы в ответ Би вдруг встала.
— Договор, — сказала она.
Гарри уставился на Би.
— Она хочет поговорить с вами, — сказала Грейс. — Так что садитесь.
Гарри бросил на Грейс нетерпеливый взгляд, но подчинился и помог Би снова опуститься на диванчик. Это дало Би время оформить свои мысли.
— Фарфор, — наконец сказала она, лицо ее скривилось от напряжения. — Человек… тонкий… фарфор.
Грейс чувствовала, как смягчается ее сердце. Она видела замешательство Гарри.
— Я думаю, — сказала она, — леди Би пытается сказать вам, что Кейт очень хрупкая, совсем не такая, какой ее считают большинство людей. Она просит вас быть с ней мягче.
Гарри выглядел оскорбленным.
— Хорошо, конечно.
Би выше вскинула голову, ее рот сложился в гримасу недоверия. И Гарри, которого Грейс видела отражавшим кавалерийскую атаку и прорывавшимся на двадцать миль в тыл противника, чтобы спасти товарища, спасовал перед спокойным скептицизмом пожилой женщины.
Подавшись вперед, он накрыл своей ладонью руку Би.
— Ни одна женщина никогда не пострадала от моей руки, — уверил он старушку. — Леди Кейт теперь моя жена. У нас могут возникать споры. Но я всегда буду защищать ее и соблюдать ее интересы.
Леди Би тревожно закивала.
— Королева Бесс, — сказала она. — Нуждается… королевство.
Теперь нахмурилась Грейс. Она научилась понимать леди Би. Однако на этот раз она не знала, что сказать. Бедный Гарри был совершенно сбит с толку.
Леди Би негодовала, она обвела рукой комнату:
— Владенья.
По какой-то причине это сработало. Грейс вспомнила шрамы на коже Кейт, то, как она вела себя в пресыщенном светском обществе, как со спокойной уверенностью управляла своими слугами, которых остереглось бы большинство женщин ее круга.
— Мне кажется, Би просит вас предоставить Кейт больше возможностей, — сказала Грейс, внимательно наблюдая за встревоженной старой леди. — Брак Кейт был… неудачным.
— Из того, что я знаю, — выпалил он, — я бы сказал, он был совершенным кошмаром.
Выходит, он знает про шрамы, решила Грейс.
— Окружающие видят одну Кейт, — задумчиво сказала Грейс Гарри. — А есть другая, которой вы не знаете. Вы не знаете, что она создала все своими руками. Герцог Мертер выжимал из Исткорта все до последнего цента. Кейт превратила поместье в настоящую достопримечательность. Она ввела много новшеств, которые помогают ее людям успешно вести хозяйство. Что до прислуги, вы их видели. Кто еще взял бы их на работу? Но они умрут за нее.
— Прекрасно, — сдался Гарри. — Она заслуживает уважения.
— Но теперь вы полностью контролируете все, понимаете? После той жизни, которую она вела, ей это покажется невыносимым.
Гарри переводил взгляд с Грейс на Би и обратно.
— Но с этим я ничего не могу поделать. Таков закон.
Би разволновалась.
— Дьявол ссылается на Библию в своих целях.
Гарри удивленно моргнул. Грейс заулыбалась. Это было понятно без ее помощи.
— Я не могу с чистой совестью отказаться от мер по обеспечению безопасности, — сказал Гарри. — Что до женитьбы, обещаю — сделаю все, что могу.
Би снова всмотрелась в его лицо. Должно быть, она увидела, что хотела, потому что в конце концов улыбнулась.
Гарри вздохнул.
— Я знаю, вам это далось нелегко, леди Би, — сказал он. — Вот почему ваше пение так много значило для меня. Я никогда не забуду ваш дар.
Взяв ее руку, он поцеловал ее.
Би залилась краской.
— Вы останетесь с нами, да? — спросил он старую женщину. — Не могу представить, как Кейт сможет обходиться без вас.
В глазах Би стояли слезы.
— Третий лишний.
Гарри нахмурился.
— Вы не третий лишний. Вы семья.
Наступило недолгое молчание, но в заключение она похлопала Гарри по руке.
— Семья.
Еще раз сжав руку Би, он поднялся.
— А вы, Грейс? Не могли бы вы побыть с Кейт еще немного, чтобы помочь ей не раздражаться из-за необходимых сейчас ограничений?
Грейс подумала о работе, которую она начала в своем доме в Лонгбридже, о своих людях, брошенных в спешке. Но потом она вспомнила, какая тишина устанавливается в доме после захода солнца. Как там пусто. И о том, сколько для нее сделала Кейт.
— Я буду только рада.
Он кивнул:
— Спасибо вам обеим. Думаю, вы не прочь отдохнуть. Только сделайте мне одолжение. Обещайте, что ни одна из вас не выйдет из дома до моего возвращения.
Скажите Маджу, если снова увидите вашего знакомого. И никто, кроме Финни, не должен подходить к выходной двери.
— Конечно. — Грейс помогла Би встать. — А вы, Гарри? Что вы собираетесь сейчас делать?
— Я? — Его улыбка на этот раз была мрачной. — Кажется, пришло время встретиться с одним человеком и убрать оскорбительную картину из его клуба.
Маджу не потребовалось много времени, чтобы помочь Гарри превратиться из армейского офицера в светского прожигателя жизни; вместо зеленого мундира на нем теперь были синий фрак и светло-серые панталоны, шелковый жилет с кармашком для часов. Насколько важна внешность, Гарри понял, когда выполнял специальное задание Веллингтона и Скоуэлла на континенте.
Через пятнадцать минут он вышел из своей комнаты с намерением покинуть дом. Но каким-то непостижимым образом ноги привели его в конец холла к дверям, за которыми была Кейт. Ей так досталось за последние несколько дней. Он хотел убедиться, что с ней все в порядке.
Апартаменты хозяев занимали заднюю часть дома, две соединяющиеся спальни с гостиной между ними. То, что и в гостиной, и в каждой спальне имелись двери, выходящие в холл, было и хорошо, и плохо. Первое, что сделал Гарри, — проверил, заперты ли хотя бы двери, ведущие в спальни. После этого проскользнул в гостиную и увидел в ней сидевшую у окна камеристку с шитьем.
— Могу я помочь вам, сэр? — спросила она, вставая.
Гарри показал на закрытую дверь в спальню Кейт:
— Как она?
Бивенс, как ни странно, смотрела в окно.
— Заснула.
Гарри кивнул. Он подошел к двери в спальню и взялся за ручку.
Дверь оказалась заперта.
— В чем дело? — требовательно спросил он.
Бивенс, начавшая жизнь явно не с должности горничной, встала между ним и дверью.
— Ее светлость не любит, когда ее беспокоят, — сказала она.
— Вы не можете запирать ее снаружи, — запротестовал он.
— Я и не запирала. Она заперла меня здесь.
Он осмотрелся, как если бы мог найти ответ в углах.
— Но это абсурд. А если с ней что-нибудь случится? Наверняка есть другой вход.
Глаза Бивенс остановились на секретере в углу.
— У вас есть ключ, — сказал он и протянул руку. — Дайте мне. Мне нужно убедиться, что с вашей хозяйкой все в порядке.
Бивенс, как наседка, выставила вперед грудь.
— С моей леди не случится ничего, о чем бы я не знала.
Гарри не удосужился ответить ей. Он держал свою руку вытянутой, пока Бивенс с видом крайнего неудовольствия не достала ключ и не передала его Гарри.
— Она не знает, что у меня есть ключ, — сказала камеристка. — Я вхожу к ней через будуар.
Она произнесла «бу-у- дуайр».
Так что Гарри, пройдя мимо ненавистного ему зеркала, вошел в спальню.
В первый раз он оказался в святая святых. И удивился. Другие комнаты в доме Кейт были с большим вкусом оформлены в светлых гонах. Даже в будуаре преобладали голубые и серебристые цвета. Однако центр святилища представлял собой пышный розарий. Занавески и покрывала были из теплого, цвета заходящего солнца, ситца. Стены и ковры были мягких, уютных оттенков зеленого и розового, с добавлением красного и белого. В низких вазах теснились, свешиваясь с краев, свежие розы, наполняя воздух тонким ароматом. Причудливое убежище. Больше похожее на комнату юной девушки, чем на обиталище искусительницы.
Дисгармонию вносила кровать с пологом на четырех столбиках. Она стояла не в центре, как обычно, а у дальней стены. Он не понял почему, пока не посмотрел на Кейт, лежавшую на боку спиной к стене.
Гарри, сам того не замечая, двинулся к ней и оказался у края кровати. Боже, думал он, чувствуя боль в груди, как может она выглядеть такой маленькой? Такой юной? Волосы Кейт были заплетены в косу, на розовой щеке лежали выбившиеся прядки. Ресницы были длинными и черными, рот ярким и свежим. Ей можно было бы дать пятнадцать лет, если бы не нахмуренный лоб и стиснутые руки. Она лежала в защитной позе и спала, как если бы набиралась сил для борьбы; это новой болью отозвалось в груди Гарри.
Он никогда не предполагал, что у него появится потребность защищать Кейт. Он никогда не думал, что она настолько слаба и уязвима, чтобы нуждаться в нем. Кейт всегда состояла из острых углов и колючек, в ней не было стремления утешать и поддерживать мужчину. И вдруг его осенило, что под внешней несгибаемостью она прячет опасно мягкое сердце.
Ему нестерпимо захотелось разбудить ее. Чтобы получить ответы на вопросы, которые крутились у него в мозгу, как листья в водопаде. Он все еще слышал ее голос, полный презрения. «Вы оставили Мертеру закончить это». Не могла же она иметь в виду, что она была девственницей, когда стала женой Мертера. Знать, какой была ее жизнь в замужестве, уже было тяжело. Но если она имела в виду…
Нет. Ее отец дал слово, а единственным человеком, которому Гарри доверял больше, был его собственный отец.
В конце концов, это было не важно. Важно было, что он только что обещал защищать и уважать ее. Хранить ей верность.
О Боже! Что он наделал? Только сейчас он до конца осознал все последствия. Он женился на женщине, которой не верил. На женщине, которая предала его не один раз. Да еще сказала, что никогда не пустит его в свою постель.
И все же, глядя на нее, одиноко спавшую в огромной кровати, Гарри впервые понял, что она будет нуждаться в нем. Не в его сильной руке, но в его терпении, поддержке, здравом смысле. А как он сможет помогать ей, находясь на расстоянии в полмира от нее?
Но разве он мог остаться? У него никогда не будет большой, шумной семьи, которую он смутно рисовал в своем воображении. Его дом будет тихим, населенным только тиканьем часов и почти неслышными шагами слуг. Его ночи будут холодными.
У его родителей было все: смех, гнев, горе, привязанность. Ни один человек, проведший более пяти минут в их шумном доме, не мог не заметить, что Большой Джим и Нэнси Лидж не отходили далеко друг от друга. Гарри хотел бы такую же семью для себя. Если он не сможет смягчить Кейт, его шансы на это будут потеряны с самого начала.
Однако вначале ему надо решить, стоит ли пытаться.
За окном прозвенел церковный колокол. Замолкали птицы, последняя цветочница мелодично призывала купить у нее фиалки. Быстро темнело, Гарри пора было приниматься за дело. Но он продолжал стоять, глядя на женщину, которую когда-то любил, думая о том, что будет с ними обоими.
Глава 10
Кейт могла бы поклясться, что ее разбудил голос. «Они никогда не выпустят нас…»
Она осмотрелась, почти ожидая увидеть женщину, которой принадлежал голос, хотя она слышала его в доме для душевнобольных. Но в комнате никого не оказалось. За окном было темно. Внутренние часы сказали Кейт, что полночь давно миновала. Должно быть, приходила Бивенс, потому что все канделябры горели, от язычков пламени на стены ложились подвижные тени, похожие на те, которые оставляют солнечные лучи, проникая через листву молоденьких деревьев. По крайней мере так казалось Кейт.
На улице стояла тишина, легкий ветерок колебал занавески. Все как обычно. Но сердце у нее стучало, во рту стоял металлический привкус страха. Она ненавидела такие внезапные пробуждения, когда еще не отступили ночные кошмары, а до утра было далеко. Кроме того, она помнила сон, который ее разбудил. Она узнала голос, мучивший ее. Знала, кому он принадлежит. Оставалось только поверить в это.
И доказать это. А если не получится, это станет ее обратным билетом в тихую белую комнату.
«Я знаю, это звучит нелепо, но вы помните леди Риордан? Молодую милую виконтессу, которая прошлым летом утонула в проливе Солент? Вы знаете ее. Поминальная служба была в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер. Плачущие дети, море черного крепа… Странно, но два дня тому назад она сидела рядом со мной в белой комнате в Ричмонд-Холле».
Еще ужаснее, если леди Риордан являлась женой одного из «львов», который заточил ее, чтобы она его не выдала.