И даже нелепый галстук-бабочка – черный в белый горошек – впечатление не исправил.
Черная краска все больше заливала разноцветье радуги, Лана почувствовала нарастающее раздражение. Захотелось выхватить злосчастный букет из вазы с инвентарным номером и от души отхлестать настырного типа по сияющей физиономии. Не забывая охаживать и распухшее ухо, категорически отказавшееся маскироваться под реденькими прядками пегих волос.
Но Лана лишь сухо позвала расставлявшую с тележки тарелки официантку:
– Даша!
– Что?
– Это я у тебя хочу спросить – что? Что ЭТО?!! – девушка кивком указала на депрессивно свесившие подвявшие бутоны гвоздички.
– Это, – вмешался Алексей Федорович, торжественно поднимаясь из-за своего столика, – для вас, о прекраснейшая из женщин!
– Прям старик Хоттабыч! – фыркнула Даша.
– А ваши комментарии держите при себе, любезная! – надменно скривил губы искусствовед. – Вы здесь кто? Прислуга? Вот и прислуживайте, а в дела гостей не лезьте!
Женщина покраснела, в уголках глаз проступили слезы, и она, опустив голову, продолжила расставлять тарелки.
Все, находившиеся в этот момент в столовой, притихли, ощущая неловкость. Правда, сама Лана молчала от захлестнувшей ее ярости, от которой реально перехватило дыхание.
Но Алексей Федорович расценил всеобщее молчание как безусловную победу лидера. И, приблизившись к все еще стоявшей у стола Лане, опустился перед ней на одно колено. Левое, там сустав был относительно здоровым.
Затем, ловко цапнув ладошку девушки, страстно обслюнявил ее и торжественно начал:
– Милана! Я больше не могу держать в себе свои чувства, они буквально переполняют меня! Я многое повидал в своей жизни, я уже считал себя законченным циником, а когда при мне говорили о любви с первого взгляда – громко смеялся над этими словами. Но когда я увидел вас, я понял – пропал. Вы не дали мне ни одной возможности объясниться с вами наедине, поэтому я решил сделать это здесь и сейчас. Пусть слышат все, мне нечего стесняться! Милана! – пафосно взвыл он, больно сдавив ладонь девушки. – Я люблю вас! Я никогда еще не испытывал подобного чувства! Прошу вас, станьте моей женой! Вы не пожалеете! Я одинок, на мне не висят алименты, у меня есть отдельная квартира, машина – я все это брошу к вашим ногам! Вы будете жить как принцесса! А что касаемо возраста – поверьте, зрелый опытный мужчина умеет любить гораздо нежнее и качественнее, чем какой-то жалкий юнец!
И он снова страстно присосался к тщетно пытавшейся освободиться ладошке.
Ошалевшая от такого фантастического бреда Лана не сразу смогла отреагировать, на протяжении всего этого фарса она лишь старалась забрать оскверненную руку у этого жалкого паяца.
Но когда паяц, во второй раз запачкав липкой слюной тыльную сторону ее ладони, мимолетно окинул победным взглядом столовую – ну, каков я? – застрявшая в горле ярость пробкой от шампанского вылетела наружу, усиленная презрением.
Лана выдернула наконец из цепких пальцев свою руку и, тщательно протирая ее бумажными салфетками, холодно произнесла:
– Встаньте!
– Нет, не встану! – кокетливо повел кустистыми бровями претендент на руку и сердце.
– Не можете? Тогда я кого-нибудь помоложе позову, пусть поднимут.
– Обижа-а-аете, Миланочка!
Искусствовед, похоже, обладал душевной чуткостью бегемота. Он продолжал сиять, как… иного сравнения, чем шукшинское «как голый зад при луне», Лане почему-то в голову не пришло. А Алексей Федорович тем временем обезьяним движением умудрился дотянуться до цветов и, орошая скатерть и Лану каплями воды, протянуть чахлое великолепие девушке:
– Я не встану до тех пор, пока вы не скажете «Да!».
– Даша! – окликнула Лана тоже наблюдавшую за происходящим официантку. – У вас тут мало-мальски крепкие мужики среди персонала есть?
– Найдутся, – усмехнулась женщина. – А зачем тебе?
– Вот эту тушку, – Лана брезгливо потыкала ногой все еще торчавшего в полуприседе ухажера, – отсюда убрать. Вид этого ощипанного недоразумения не способствует правильному усвоению пищи. А запах изо рта вообще провоцирует обратную перистальтику.
– Да как вы… – судя по проступившему на физиономии мачо оттенку спелого баклажана, до того наконец дошла неприятная истина – ЕГО порыв не оценен. Мягко говоря. – Как ты смеешь, дрянь такая, оскорблять человека моего возраста и положения?! Я думал, что ты достаточно интеллигентна и образована, чтобы стать моей женой, а ты – обычная привокзальная шлюха, которой нужны лишь молодые трахатели с толстыми кошельками и членами! Ай! Ой! А-а-а-а!!!! Уберите ее!
Но никто почему-то не бросился на помощь старшему научному сотруднику краеведческого музея, наоборот, кое-кто даже зааплодировал, наблюдая, как побелевшая от ярости Лана охаживает незадачливого кавалера его же букетом:
– Кто дрянь?! Я – дрянь?!! И это смеет мне говорить никчемный человечишка, набитый фанаберией и хамством до самой макушки? Ты как с персоналом здесь разговариваешь, а? Ты кем себя возомнил, убожество? Извинись перед Дашей, иначе я за себя не отвечаю!
– Помогите! Ма-а-а-ама!
Сообразив, что никто не спешит к нему на помощь, Алексей Федорович вдруг довольно артистично изобразил таракана, упав на все четыре лапки и шустро посеменив в сторону выхода.
Догонять кавалера Лана не собиралась, но точку поставила, метко запустив вслед то, что осталось от букета.
Связанный пучок стеблей угодил точно в обтянутый слегка залоснившимися черными брючатами зад, заставив таракана-мутанта принять вертикальное положение и покинуть столовую на задних лапках, шипя сквозь зубы явно что-то оскорбительное.
– Ну ты даешь! – восхищенно покачала головой Даша, разглядывая раскрасневшуюся девушку. – Прям командарм в юбке!
– Допустим, не в юбке, а в джинсах, – пробормотала Лана, смущенно оглядывая аплодировавших и хохочущих людей. – Я не собиралась вести себя, как взбесившаяся обезьяна, но этот тип меня просто достал.
– Не только тебя, как видишь, – подмигнула официантка, кивая на окружающих. – Уж очень неприятный мужичонка оказался наш Алексей Федорович. Ну да ладно, хватит о нем. Ты как, завтра на горку не передумала идти?
– Нет, что ты! Твой сын ледянку для меня сделал?
– Сказал, что да. Он тебя в лесу встретит, чтобы не заблудилась часом.
– Да не надо, зачем?
– Ничего, Вовке даже интересно экскурсоводом поработать.
– Ну, если интересно…
Глава 37
– Теть Лана, смотри, как я умею!
И Вовка попытался резко развернуться на своем самопальном сноуборде, подражая спортсменам в красивых комбинезонах, которых он видел по телевизору. Но то ли аэродинамика его старой куртки и теплых стеганых штанов была чуть-чуть, самую малость похуже профессиональной одежды сноубордистов, то ли сам сноуборд – вернее, та же ледянка, но вытянутая и с креплениями для ног – оказался не очень послушным, но разворота не получилось.
Мальчик подлетел в воздухе и бухнулся в большущий сугроб, скрывшись в снегу почти целиком.
Лана отбросила ледянку и рванулась к обретшему ноги в растоптанных зимних ботинках сугробу, чувствуя, как бешено забилась в грудной клетке птица-сердце.
За полдня, проведенные на действительно заполненной отдыхающими людьми горке, она успела подружиться с рыжим вихрастым мальчишкой, так забавно старавшимся выглядеть взрослым и солидным мужичком. Поначалу Вовка был немногословен, называл Лану исключительно по имени-отчеству, искоса разглядывая прозрачно-голубыми глазами странную девушку. Она такая красивая, такая… ну прямо как те люди из телевизора! И комбинезон у нее похожий! Она должна фигуристо на горных лыжах с горки спускаться, а не на детской ледянке попу морозить!
Но она морозила! И так заразительно, так искренне смеялась при этом! Видно было, что ей нравится кататься именно на ледянке, заваливаясь в конце спуска на бок и разбрасывая снег фонтаном!
В общем, очень скоро Вовка перестал «выкать» и напускать на себя солидность. Он отпустил эту самую солидность на все четыре стороны и с удовольствием разделил радость и восторг тети Ланы. И даже сбегал домой за недавно смастеренным сноубордом, чтобы похвалиться своим умением.
Лана подбежала к ногастому сугробу и вытащила оттуда снежный куль, очертаниями отдаленно напоминавший мальчика. Она трясущимися руками начала очищать его лицо, приговаривая срывающимся голосом:
– Где у тебя болит? Вовка, не молчи, отвечай! Нога, рука? Голова?
– Ты чего, теть Лана? – удивленно распахнулись очищенные от снега глаза. – Плачешь, что ли? И почему у меня должно что-то болеть? Я что, первый раз, что ли, на горке падаю? Па-а-адумаешь, ерунда вообще!
– Свинтус ты, Вовка! – облегченно рассмеялась Лана, щелкнув парнишку по курносому носу. – Что бы я маме твоей сказала, если бы ты ногу сломал?
– Так ведь я же сломал бы, не ты, – рассудительно начал тот, занявшись отряхиванием своей одежды. – Ты-то тут при чем?
– Так ведь я же сломал бы, не ты, – рассудительно начал тот, занявшись отряхиванием своей одежды. – Ты-то тут при чем?
– Ну как это? Не уследила!
– А чего за мной следить? Что я, маленький, что ли? За мной не надо следить, я самостоятельный. Ой, что-то есть захотелось!
Лана оттянула резинку рукава, посмотрела на часы и охнула:
– Опоздала! Вот курица бестолковая!
– Куда опоздала?
– Вернуться к обеду опоздала! Там твоя мама небось с ума сходит – меня нет, твой телефон не отвечает!
– Ничего она не сходит, – отмахнулся Вовка. – Мамка знает, что я свою мобилу на горку никогда не беру, не дай бог, разобьется, и что тогда? На новую денег нет. А твоя где? Мамка что, твоего номера не знает?
– Мой телефон в номере остался, я его выключила.
– Зачем?
– Не хочу, чтобы меня звонками доставали. Родители знают, где я, а больше никому об этом знать не надо.
– Ты что, прячешься, что ли? Как шпионка? Девушка Бонда? Тебя злодей, который хочет править миром, ищет, да?
Голубые глаза засияли от любопытства, смешанного с восторгом.
А Лана вдруг почувствовала, как вдоль позвоночника словно кусок льда проскользнул. А потом кольнуло под браслетом.
Но внешне это никак не отразилось, девушка звонко рассмеялась и натянула Вовке шапку на нос:
– Сам ты девушка Бонда! Просто я устала от работы, понимаешь? А работа от меня – нет. И если бы я не выключила телефон, то обязательно нашлись бы настырные дятлы, которые барабанили бы днем и ночью, мешая отдыхать.
– Поня-а-атно, – разочарованно протянул мальчик. Но потом снова оживился: – А давай к нам обедать, а, теть Лана? Бабуля такие вкусные щи варит – пальчики оближешь! А еще пирожки с картошкой обещала к обеду сделать!
– Ой, да неудобно как-то, – смутилась Лана, хотя ей ужжжасно захотелось пирожков с картошкой.
Столовскую пищу при всем желании нельзя было назвать праздником вкуса.
– Чего еще неудобно! – возбужденно завопил Вовка, хватая девушку за руку. – Пошли! Баба Люба рада будет, она всегда много еды готовит!
– А зачем много?
– Папку ждет, – огоньки в глазах мальчика слегка пригасли. – Говорит, что он вернется домой, голодный с дороги, а у нас и накормить нечем. Так что идем, не стесняйся! А потом опять на горку, да? И даже лучше, что опоздала, зато больше покатаешься. Небось после обеда в столовке уже сюда не потелепалась бы, потому что до темноты толком и покататься не получится.
– Это точно, – улыбнулась Лана. – Ну ладно, уговорил! Идем к вам. Заодно маме твоей позвоним, все объясним. Чтобы не волновалась.
– Ура-а-а-а! – завопил Вовка, подпрыгивая на месте. – Побежали!
– Нет уж, приятель, – рассмеялась девушка, поднимая со снега свою ледянку, – не побежали, а пошли. Не хватало еще мне вприпрыжку по деревне носиться!
И они пошли. И Вовка гордо осматривался по сторонам, ловя любопытные взгляды своих друзей и недругов. То-то в школе после каникул разговоров будет – Вовка Лопаткин по деревне с журнальной красоткой разгуливал, а потом она у них в гостях была!
Баба Люба, уютная пухленькая старушка, действительно была искренне рада гостье. Она тут же захлопотала, накрывая стол, велев внуку показать Лане, где можно руки помыть.
Но сама Лана попросила тихонько внука сначала дать ей мобильный телефон – следовало успокоить Дашу.
Мальчик сбегал в свою комнату и вынес телефон, озадаченно всматриваясь в экранчик:
– Что-то я не понимаю…
– В смысле? Мама не звонила?
– Да нет, звонила. Но только один раз, около часа назад.
– И все? Ну и что тут такого? Может, у нее телефон разрядился!
– Так она еще и эсэмэску прислала. Непонятную.
– И что там такого непонятного? Ну-ка, дай сюда.
Лана забрала у нахмурившегося парнишки мобильник и вслух прочитала сообщение от Даши:
– «Лана, беги! Тебя ищут! Передай». Зачем бежать? Кто ищет? Что передать? – она произносила слова автоматически, пытаясь опробовать на себе тактику страуса – не вижу проблемы, значит, ее нет.
А сердце уже замерло от нахлынувшего предчувствия беды. И завибрировали, зазвенели натянувшиеся нервы. Но разум категорически отказывался соглашаться с чувствами, нырнув в песок отстраненности.
– Давай я мамке перезвоню, спрошу, чего там у них такое? – предложил Вовка.
– Не надо!
– Но почему? Непонятно же!
– Если твоя мама больше не позвонила сама, значит, не смогла. И кто знает, не создадим ли мы ей своим звонком проблем.
– Так делать-то чего?
– Тебе – оставаться дома и есть пирожки бабы Любы, – натянуто улыбнулась Лана. – А я сделаю то, что просит твоя мама.
– Убежишь?
– Уеду.
– А документы, деньги у тебя разве с собой?
– Нет, но ничего страшного. Не за границу ведь еду, в Москву. Ты дашь мне позвонить со своего телефона?
– Звони, конечно!
Но набрать номер Лана не успела, в комнату заглянула баба Люба:
– Ну что же вы? К столу, к столу, а то остынет все.
– Бабуль, мы сейчас придем, нам позвонить надо.
– Не нам, а мне, – Лана многозначительно посмотрела на мальчика, указав ему взглядом на бабушку. – Ты иди, Вова, а я попозже к вам присоединюсь. Вот сейчас сделаю один звоночек и приду.
– А, ну ладно, – понимающе кивнул Вовка, подхватывая бабу Любу под локоть. – Идем, бабуля! Я так проголодался, что слона съем!
Они вышли, Лана прикрыла дверь и начала набирать номер отца. Затем нахмурилась и стерла цифры, не набрав и половины. Почему-то вдруг четко осозналось, что отцу ни в коем случае звонить нельзя. Как и маме.
Но сообразить, у кого же можно спрятаться сейчас, девушка не успела. Хлопнула входная дверь, затопали сразу несколько человек, а потом одновременно вскрикнули и Вовка, и его бабушка:
– Папка?!
– Костенька, сыночек мой родной!
Глава 38
Проводив Лану до ворот дома отдыха, где она в очередной раз подробнейшим образом объяснила девушке, как добраться до деревни, Даша вернулась в столовую – еще не все отдыхающие позавтракали, некоторые засони вечно опаздывали.
А некоторые, вернее, некоторый, сегодня тоже пока еще не появлялся в столовой. Хотя обычно Алексей Федорович приходил точно к открытию, дабы употребить пищу горячей. И не забывал обратить внимание на свою пунктуальность – признак собранности и интеллигентности (по его единственно правильному мнению).
И как только этот мерзкий гад мог ей понравиться поначалу? Нет, не так, понравиться – не совсем то слово. Тут и речи не шло о замирании сердца и томлении в душе, как было у Даши сразу после знакомства с Костей Лопаткиным, парнем из соседней деревни. Потому что рыжий весельчак с ярко-голубыми глазами, сильный, уверенный, компанейский, не мог не нравиться.
А этого плюгавого мужчинку разве что обнять и плакать. Но – жизнь как-то устраивать надо? Надо. Сын без отца растет, отец о нем забыл. И о Дашутке своей забыл, и о матери. Живет себе в Москве проклятущей припеваючи, при бабе небось, при богатенькой!
Ну и она, Даша, должна тоже в Москву перебраться, хоть и не хочется ей туда. Ей деревня, леса их окрестные, воздух вкусный и свежий гораздо милее грязного и душного города. Но Вовке там лучше будет. Образование опять же.
Да и очень хотелось Даше встретиться в Москве с предателем Костиком, и чтобы она была на машине и с обручальным кольцом на пальце, и сказать так небрежно: «Извини, меня муж ждет, он меня просто обожает!» А сама такая холеная, с модной прической, в шубке…
В общем, внешность Алексея Федоровича значения особого не имела. Потому что он был холост, с машиной, квартирой и сам почти профессор. В музее работает, наукой занимается!
Правда, когда перспективный мужчинка прикасался к ней, игриво щипая за попу или поглаживая бок, по телу с дружным топотом пробегали мурашки отвращения. А когда он начинал томно шептать на ушко всякие пошлости, реально тошнило от вони изо рта кавалера.
Но ради будущего сына, не говоря уже о смене статуса брошенки на статус замужней москвички, Даша готова была потерпеть.
А потом приехала Милана, и кавалер сделал финт ушами. Но вот странно, Даша совсем не расстроилась по этому поводу. И даже почувствовала некоторое облегчение. А когда еще вчера рассыпавшийся в комплиментах Алексей Федорович стал обращаться с ней, как с человеком второго сорта, постоянно унижая откровенным хамством, женщина поняла – он и не собирался на ней жениться, просто хотел попользоваться.
И Даша почувствовала искреннюю благодарность к милой, приветливой и доброй девушке. Благодарность переросла в дружескую симпатию, а после вчерашнего инцидента – в восхищение.
Как она отмудохала этого поганца, а? Вот ведь умничка, вот молодец! Профессор кислых щей небось думал, что имеет дело с пустоголовой девицей, падкой на деньги. Если бы он хоть чуток разбирался в женских шмотках, то сразу понял бы – Милана Красич в деньгах явно не нуждается.
На завтрак Алексей Федорович так и не явился, зато к обеду прискакал раньше всех, когда Даша только начала развозить на тележке тарелки с салатами.