- Хей, - крикнул я, не выпуская из рук трубки на ремешке и заставляя жеребца прекратить прыжки, скачки и приплясывание. Когда гнедой успокоился, я посмотрел в сквозное отверстие в трубке. - Свисток?
- Мастер песни сказал, что он будет отгонять гончих.
- Но не отошлет их совсем.
- Нет. Они действуют по заклятью или подчиняясь какому-то другому принуждению. Может они так и будут идти за нами, зато нам не придется нервничать и отгонять их.
- Мне это не нравится, - сказал я.
Дел вздохнула.
- А тебе вообще что-нибудь нравится?
Я ответил не задумываясь.
- Меч, круг, хорошая женщина. И меч, кстати, Южный... без Северного я проживу.
- И Южная женщина?
Я провел жеребца через рощу и надел на шею свисток. Всегда пользуюсь преимуществом, независимо от его происхождения.
- Южная женщина, - мягко начал я, - имеет несколько преимуществ. Она послушна и не нужно беспокоиться, что она тебе нахамит если ее о чем-то попросить. Она прекрасно разбирается в домашних делах, прекрасно готовит, убирает и заботится о благополучии мужа. Она знает, как угодить мужчине в постели и вне ее, поскольку женщине с детства объяснили кто за главного.
Дел долго молчала и о чем-то думала. Я ухмыльнулся и в ожидании ответа рассматривал уши жеребца.
- Если Южные женщины идеальны, - наконец изрекла Дел, - почему Южные мужчины охотятся за Северянками?
Моя улыбка исчезла. Собравшись с мыслями, я ответил:
- Может из-за того, что они совсем другие? Цвет кожи, обычаи, характеры.
- Это означает только одно: Южные мужчины предпочитают женщин более независимых и сильных духовно.
- Возможно, - осторожно согласился я, - но я никогда не слышал, чтобы хотя бы один Южный мужчина мечтал встречаться со сварливой женщиной.
- Сварливая и независимая это не одно и тоже, - отрезала Дел.
- Только очень несчастная женщина будет стремиться к такой независимости, - упрямился я. - Держу пари, если ты спросишь Южных женщин как они предпочитают жить, большинство выберет Южный вариант.
- Может быть, - холодно согласилась она. - И в первую очередь потому что они к нему привыкли... но они будут жить такой жизнью только до того момента, пока не узнают, что такое свобода.
- Если из-за этой свободы они не потеряют своих мужчин.
- Настоящий мужчина не побоится независимой женщины.
- А откуда ты знаешь, каков настоящий мужчина и чего он может бояться? - разозлился я. - Ты так прижалась к моей спине, что можешь и не пытаться изображать мужчину, я все равно не поверю. А значит и судить о мужчинах ты не можешь.
Дел немного отодвинулась от меня, к чему я совершенно не стремился.
- Могу, - уверенно ответила она, - и могу это доказать, задав тебе один простой вопрос: ты боишься меня?
Аиды. Здорово она расставляет ловушки.
- Ну? - не унималась Дел.
- Многие мужчины боялись бы...
- А ты?
- ...и я бы их не винил. Может ты и мужская фантазия, но ты женщина не того типа... - я замолчал, чувствуя, что положение становится все более затруднительным.
- Тигр, ответь на вопрос. Ты боишься меня?
- Если бы я сказал да, то соврал бы. Если нет - выставил бы себя самонадеянным дураком.
- Раньше тебя это не останавливало.
Дел всегда была любезна.
- Нет. Я не боюсь тебя.
- Значит настоящему мужчине не страшна женская независимость.
Ее слова заставили меня призадуматься, но я не настолько глуп в отношении женщин, чтобы поверить их льстивым фразам, от души они высказаны или нет.
- Ладно, - сказала она. - Так не какого типа я женщина?
Аиды. Заметила.
Я вздохнул.
- На таких, как ты, Южане не женятся.
- О таких, как я, Южане только мечтают... если у них с их невежеством хватает фантазии.
- Послушай, Дел, - я снова вздохнул, признавая свое поражение. Не стоило тратить силы на ерундовый спор. - Конечно Южане мечтают. Все мужчины мечтают. И я готов поспорить, что Северяне спят и видят женщин с Юга.
- В отношении снов ничего тебе сообщить не могу, - ехидно ответила она. - Меня беспокоит только реальность, когда мужчина унижает женщину.
- Север и Юг - два разных мира, Дел... с разными людьми, разными обычаями, разными богами. У каждого есть свои преимущества... но их нельзя сравнивать, - я помолчал. - Да и вообще, с чего это ты начала так переживать за женскую независимость?
Она ответила не сразу, а когда заговорила, я едва узнал ее голос.
- Может из-за моей семьи, - мягко сказала она. - Моя мать была сильной, волевой женщиной, она научила сыновей уважать ее. Так же относился к ней отец. Я была единственной дочерью... и росла вместе с братьями, дядями и отцом. Я училась владеть ножом и мечом, драться как мужчина. Но создала меня Стаал-Уста. Там я стала личностью, а не просто мужчиной или женщиной.
Стаал-Уста. О чем-то похожем говорил Гаррод. Спроси ее, сказал он мне. Спроси ее о Стаал-Уста.
И я спросил.
Дел не ответила. Она сидела за моей спиной и я не видел выражение ее лица. Судить о ее реакции я мог только по напряжению ее тела, прижавшегося к моему.
Устав ждать, я повторил вопрос.
- Обитель Мечей, - наконец сказала она. - Вот что означают эти слова.
Довольно поэтично, подумал я, и привлекательно. Мне нравились красивые слова и описания.
Но Гаррод посоветовал спросить ее не только о названии.
- Что такое "клинок без имени"?
Спиной я почувствовал, как напряглась Дел. Совсем чуть-чуть, но я заметил.
- От кого ты это слышал?
Я мог бы соврать, но не стал. Ничего особенного в вопросе я не видел.
- От Гаррода. Он был зол... расстроен из-за лошадей. Он сказал что-то, - я порылся в воспоминаниях, - что-то о том, что ты клинок без имени, - я поправил поводом жеребца. - Он говорил, что это название пошло из Стаал-Уста.
- Так и есть, - холодно подтвердила она.
- Судя по твоей реакции, это что-то секретное.
- Клинок без имени означает изгнанник, изгой, волчья голова, объяснила Дел. - Это человек, нарушивший кодекс чести вока.
- Умышленно.
- Умышленно, - согласилась Дел. - Бывает, что кто-то не научился уважать кодекс или не смог закончить обучение, тогда его просто отправляют домой. Но ан-истойя, отказавшийся пройти заключительный курс подготовки, делающий его кайдином, и использующий свое мастерство во зло, считается клинком без имени.
- Ты отказалась стать кайдином.
- Да, но я выбрала путь танцора меча, такое право дается ученику. Я живу по кодексу.
Меня как будто ударило в живот.
- Постой, а сколько осталось, Дел? Сколько осталось до того, как нарушишь его?
- Несколько недель, - ответила она без колебаний. - Если я не успею добраться до Стаал-Уста за три недели и предстать перед вока, меня объявят клинком без имени и каждый желающий сможет попытаться исполнить приговор.
Я давно знал это, только без Северных слов.
- Еще одно, - сказал я. - Есть ли конец у твоей песни?
Она долго молчала, а потом я услышал:
- Останови лошадь.
Я решил не обращать внимания.
- Слушай, Дел...
- Останови лошадь!
Я не глухой: она была не в себе. Она не кричала, но Дел это и не нужно, она умеет пользоваться голосом. Почуяв неладное, я остановил жеребца и обернулся, пока Дел соскакивала на мокрые листья. За льдом в ее глазах полыхало пламя.
Аиды. И это я его зажег.
- Дел...
- Слезай, - приказала она.
- Залезай обратно, - упрямился я. - Ты сама сказала, что осталось три недели до того, как вока объявит о твоем изгнании. Может не стоит терять время?
Дел вынула меч.
- Слезай, - повторила она. Вдали завыли гончие.
Я почесал щетину. Обдумал, стоит ли спорить, и решил, что не стоит. По ее глазам я понял, что она настроена серьезно и от своего не отступит.
Я перекинул ногу и соскочил с жеребца, не выпуская из рук повод. Не хватало еще лишиться гнедого теперь, когда мы столько прошли вместе.
Дел воткнула клинок в землю. Он врезался в мокрые, гнилые пласты листвы, потом скользнул в дерн и застыл. Она убрала руки с рукояти.
- Я не могу повторить тебе свои клятвы, - сказала она, - потому что клятвы касаются только одного человека. Но я клялась душами убитых родственников, написала эти клятвы кровью, рассказала о них мастеру рун, который вправил их в клинок, - Дел показала пальцем на руны, мерцавшие от острия до рукояти, теперь наполовину похороненные в земле. - Отречься от этих клятв значит обесчестить свой меч, годы учебы, всех моих близких. Думаешь я могла бы это сделать?
- Я только спросил...
- Ты спросил, есть ли конец у моей песни.
- Да и...
- Не зная, что это означает.
- Да... и...
- Не понимая, о чем спрашиваешь.
Снова да.
- Гаррод посоветовал задать тебе этот вопрос.
- А ты всегда слушаешь советы молодых почти незнакомых Северян? горько усмехнулась она. - Особенно тех, чья собственная честь под большим вопросом.
Я гнул свое.
- А может Гаррод знал, что делает...
Она насторожилась.
- Что?
- Он сказал, что даже Говорящий с лошадьми с Высокогорий знает о Стаал-Уста и кодексе чести вока. Но я Южанин и никогда не слышал об этом месте. Не знаком с его обычаями, - я перевел взгляд с Бореал на Дел. Есть ли конец у твоей песни?
Она насторожилась.
- Что?
- Он сказал, что даже Говорящий с лошадьми с Высокогорий знает о Стаал-Уста и кодексе чести вока. Но я Южанин и никогда не слышал об этом месте. Не знаком с его обычаями, - я перевел взгляд с Бореал на Дел. Есть ли конец у твоей песни?
Она совсем побледнела.
- Ты спрашиваешь, не понимая смысла вопроса?
- Может пойму, если ты ответишь.
Дел смотрела на меч. Я чувствовал, что смутил ее, хотя еще не разобрался чем. По лицу Дел трудно было что-то определить, но я научился читать едва заметные знаки. Она вглядывалась в меч, надеясь - откровенно ожидая - что он скажет ей, что делать, и наконец отчаявшись, приняла решение сама.
- Все равно он узнает, - мрачно изрекла Дел, - так или иначе.
Начало меня не обрадовало.
- Дел...
- Я принесла клятвы, - сказала она, - я уже говорила тебе об этом. Но это были не те клятвы, что дают обычно. Они связаны со Стаал-Уста и с тем, как я там изменилась, кем стала, получив яватму, - взгляд Дел застыл на Бореал. - Я не сомневаюсь, что тебе, Тигр, в жизни приходилось приносить клятвы, и ты знаешь, что чем клятва сильнее, тем крепче она связывает... но на Севере все иначе, а в Стаал-Уста все совсем по-другому. Ты связан надолго и это связь крови, стали, магии и благословения богов.
- Послушай, Дел...
Она подняла руку, заставив меня замолчать.
- Я отвечаю на твой вопрос, ты ведь этого хотел. Мало для кого я бы пошла на это.
У меня было желание прервать разговор, меня раздражала неясность, но Дел была настроена серьезно, и я решил, что если выслушаю ее, плохо мне не станет.
По крайней мере я так думал.
- Хорошо, баска... продолжай.
- Когда ты ставишь перед собой задачу, ты начинаешь песню и продолжаешь петь, пока задача не выполнена.
Я нахмурился.
- Я не понимаю.
Лицо Дел ничего не выражало.
- Моей первой задачей было найти Джамайла и привезти его домой. Как ты знаешь, у меня ничего не получилось и первая половина песни пропала. Остается вторая: песня крови, Тигр... песня смерти. Я должна убить Аджани и людей, которые были с ним в тот день. Пока я не сделаю это, моя песня не кончится. А песня без конца это не настоящая песня, это ничего незначащий шум. Где-то за деревьями залаяли и взвыли гончие. Я посмотрел по сторонам и взглянул на Дел.
- Что-то вроде этого, - сказал я.
- Да, - подтвердила она, - и это навсегда. Незначащий шум без конца.
Я кивнул.
- Танцор меча, не управляющий собой... без цели и чести.
- Я тверда, - сказала Дел, - жестока и холоднокровна, но у моей песни есть конец. У моего клинка есть имя.
- Сколько у тебя осталось времени? - спросил я. - Если вока признает тебя виновной и приговорит к смерти, твоя задача останется невыполненной. Твоя песня никогда не закончится. Ты нарушишь клятвы.
- Нет, - сказала она, - не нарушу. Я заключила пакт с богами.
Я хотел засмеяться, но сдержался. Дел воспринимала все слишком серьезно. Я показал на меч.
- Протри клинок и поехали.
32
Я проснулся потому что замерз и потому что кто-то плевал мне на лицо. Не очень приятное начало дня. Я выругался, вытянул себя из-под тяжелых одеял и понял, что на меня плевало само небо: сверху падали мокрые, холодные комки. Не дождь, с дождем я знаком. Что-то похожее на липкий лед.
- Дел!
Она проснулась и сонно всмотрелась в меня.
- Ты напустил холод.
Возразить было нечего. Я снова лег, натянув одеяло на голову, но заснуть не смог.
- Дел... что это?
- Снег, - она рывком подтянулась поближе, светлые волосы застряли в моей щетине. - Почему... А ты думал, что это? - я не ответил, а Дел, приподнявшись на локте, посмотрела на меня повнимательнее и расхохоталась.
- Не смешно, - пробормотал я. - Откуда мне было знать?
Дел прижалась ко мне всем телом. Я чувствовал, как она вздрагивает от смеха, слышал хихиканье, которое она тщетно пыталась подавить.
Я повернулся на бок, глядя на Дел из-под одеял. Холод пробирался в складки и ничем не защищенная кожа быстро краснела. Я потянулся и откинул с ее лица волосы. Я любил, когда она смеялась. Даже за мой счет.
Я скинул одеяло с ее головы. Снег сыпался на волосы, прилипал к ресницам и превращался на коже в прозрачные капельки. Я коснулся пальцами ее щеки.
- Когда ты в последний раз смеялась, баска? По-настоящему смеялась, от души?
Улыбка медленно исчезла, слезы от смеха высохли. Я так удивил ее вопросом, что она никак не могла найти подходящий ответ. Она смотрела на меня смущенно и растерянно.
- Я не знаю, - пробормотала она.
Капля скатилась по ее щеке, оставляя серебристый след.
- Неделю назад ты стояла перед своим мечом и говорила, что ты тверда, жестока и холоднокровна и снова клялась отомстить за свою семью. Не буду отрицать, иногда ты действительно такая. Но ты можешь быть и другой, страстной и веселой женщиной.
Она пожала плечами.
- Может раз ты меня такой видел.
Я хмыкнул.
- Могу поклясться, что не один раз. Я ведь делю с тобой постель, ты еще об этом помнишь?
Дел вздохнула. Мы с ней не из тех пар, что сыпят нежными словами. Мы живем иначе, замкнуто, и не позволяем себе никаких излишеств. Но я был бы лжецом, если бы сказал, что ничего не чувствую и не желаю. Дел, думаю, тоже.
Это был мягкий и спокойный рассвет. Рядом тихо журчал ручей, падал снег. Было холодно, но мы не замерзали, нас согревали общие мысли и переживания и мы не обращали внимания на погоду. Потом Дел опустила облепленные снегом ресницы и отвернулась, чтобы скрыть от меня свои чувства.
- Не надо, - попросила она.
- Дел, я не хотел причинить тебе боль. Я только хотел сказать, что если ты будешь зажимать себя сильнее, закручивать крепче, что-то может сломаться.
- Мне нужно выполнить...
- Но не рискуя при этом уничтожить себя.
- Аджани уже сделал это много лет назад.
Я мысленно выругался, а для Дел покачал головой.
- И поэтому ты превратила настоящую Делилу во что-то противоестественное ей.
- Противоестественное, - задумчиво повторила Дел и покачала головой. - Я не знаю, что для меня противоестественно. Я не знаю, отличаюсь ли я от той Делилы, которой могла бы стать, - Дел поправила одеяло и добавила: Как и ты.
Я подобрал перевязь и меч и встал, чтобы приветствовать рассвет. Он спешил на встречу со мной - нежный, мягкий, застенчивый, как женская ласка. Хлопья падали с неба и устраивались отдыхать на моей одежде, там они слипались и таяли. Весь мир расплывался от мягкого, падающего снега. Я слышал только собственное дыхание и видел облачка пара у рта.
- Я убийца, - сказал я. - Если убрать все красивые слова, остается реальность. Люди нанимают меня, чтобы я убивал, и я проливаю кровь.
Она повернулась, чтобы взглянуть на меня. Лицо ее стало совсем белым от потрясения.
- Так бывает не всегда, - продолжил я. - Иногда работа не связана с убийством, но я известен тем, что умею убивать, и люди мне верят. Мое присутствие пугает их и даже те, кто не хотел платить, увидев меня охотно развязывают кошельки... и выполняют все мои требования, когда меня нанимают, чтобы выяснить с ними отношения. Я не встаю ни на чью сторону... или делаю это очень редко. Чаще всего я просто отрабатываю деньги. Мне платят за танец, - я вытащил меч из ножен. - Я как проститутка, действую не по принципам, а продаю себя за деньги. Но думаю, что я счастливее тебя.
Дел откинула одеяло и села. Снежинки лежали на голове и плечах, тонули в волосах.
- Зачем ты говоришь мне это? Чего ты добиваешься?
- Ничего особенного. Я хочу объяснить, что ради мести ты выбрала для себя отвратительную жизнь.
У Дел приоткрылся рот от изумления.
- Может ты еще скажешь, что я должна прекратить охоту на Аджани? После того, что он сделал?
- Этого я не говорил, правильно? - я отвернулся от нее, нашел сломанную ветку и начал рисовать круг. Через несколько минут снег засыплет часть линии, но это не имело значения. Мы знали где круг, знали сердцами, если не видели глазами.
- Я хотел сказать, что Делила могла бы жить вместе с танцором меча, известным как Дел.
Спутанные, влажные волосы прикрывали часть ее лица, а Дел, глубоко задумавшись, тупо смотрела на меня.
Я выпрямился и отбросил ветку.
- Я в своей жизни ненавидел так, как никто, как не ненавидела может быть даже ты, потому что жизни тогда у меня не было. Мне всегда нечего - и некого - было терять, кроме самого себя. Но я не сомневаюсь, что если бы я лишился родни так же, как и ты, а заодно и невинности, я бы тоже обозлился. И я бы тоже захотел отомстить. Но делая это, я не стал бы уничтожать себя.
Дел резко взглянула на меня. Она слабо нахмурилась, обдумывая мои слова, потом встала и стряхнула снег.
- Женщине нужно быть сильнее, - сказала она, - даже на Севере, даже в Стаал-Уста. Грубее. Тверже. Лучше... если она вообще может быть достойной. И чем-то приходится жертвовать...
Я не позволил ей закончить.
- А эти жертвы необходимость или женщины сами предлагают их, чтобы этим продемонстрировать свою преданность?