- Брат Жильбер? - задумчиво переспросил монах. - Нет. Ни имени такого не знаю, ни людей с подобными приметами. Впрочем… постой-постой… Говоришь, лысый, высокий?
- Да, да, именно так! - Иван с Митрием переглянулись.
- Наверное, около месяца тому назад или еще раньше про подобного типа как-то рассказывала матушка Женевьева, настоятельница женского аббатства.
- Вот как?! И что рассказывала? Он, этот брат Гилберт-Жильбер, о чем-то просил?
- Не знаю… - Монах почмокал губами. - Матушка не рассказывала. Говорила только, что имела с гостем долгую беседу… а потом его выпроводила.
- А куда выпроводила?
- Вы меня спрашиваете? - расхохотался брат Жером. - Я и эти-то ее слова услышал случайно. Да и забыл бы, кабы не ваши расспросы.
- Как бы с ней переговорить, с этой аббатисой?
- А никак, - подумав, промолвил монах. - Со светскими лицами она вообще никогда не разговаривает, да и с нами-то - не особо. Так что дело это трудное.
- А может быть, есть в женском монастыре еще кто-нибудь, кто знаком со всеми делами матушки настоятельницы? - предположил Иван. - Какая-нибудь ключница или что-нибудь в этом духе?
- Боюсь тебя огорчить, дружище, но матушка Женевьева руководит аббатством сама, безо всяких помощниц! В ежовых рукавицах всех держит.
- А что она за человек? - быстро поинтересовался Митрий. - Что любит, чем увлекается… ну, кроме молитв, понятно.
- Что любит? - Брат Жером вздохнул. - Не знает никто, что она любит. А увлекается… Как-то еще по осени целую стопку книг из нашей библиотеки выпросила - «Молот ведьм», «Экзорцист»… все - посвященные изгнанию вселившегося в человека диавола. Не на ночь чтиво, опасное. Да матушка Женевьева храбра и верует настолько истово, что, пожалуй, смогла бы и потягаться с врагом рода человеческого! Вот вам и увлечение!
- Да-а. - Иван поскреб затылок. - И что мы со всем этим делать будем, Митя?
- Да разберемся завтра - утро вечера мудренее!
А назавтра неожиданно исчез Жан-Поль. То есть с утра он еще был, ушел договариваться со сбытчиками, но к обеду не вернулся. Не пришел и вечером, когда Митька с Иваном ездили по окрестным хуторам - забрать сделанную работу, ну и заодно расплатиться. Вернулись, думали - уж теперь-то компаньон, ясное дело, на месте. А ничего подобного! Еще и Прохор, как назло, куда-то запропастился. Но насчет Прохора Митька хоть знал - куда.
- Появилась у него одна зазноба, Иване, - доверительно поведал отрок за ужином. - Я, правда, ее не видал, да и Прохора не расспрашивал - но догадался.
- Догадался? Интересно, каким образом?
- А носовые платки у нашего Прохора появились. Да не простые, шелковые, с такой, знаешь ли, вышивкой. Такие сам себе покупать не будешь - явный подарок. А чей? Ну, ясно, женский. Ну и - иногда замечаю - не очень-то охотно Проня кушает. Иногда и нос воротит - с чего бы? Значит, кормит кто-то. И еще - неожиданно франтом заделался, у меня все выспрашивал, что да с чем носят, да где перевязь помоднее купить. Гребень приобрел, усы стал закручивать - все один к одному. Правда, что у него за зазноба - не знаю, пока не спрашивал.
- Ну, сегодня вернется - спросим. Однако где же Жан-Поль шляется? Тоже загулял? Не похоже, для него сейчас дело - главное. Ладно, будем надеяться - явится завтра. Ну, или к ночи.
К ночи не явился никто, ни Жан-Поль, ни Прохор. Последний, правда, объявился утром, весь такой загадочный и довольный.
- Богатая у тебя перевязь, Проня, - завел разговор Иван. - Небось, немаленьких денег стоит?
- Да уж, недешевая!
- Подарил кто?
- Сам купил.
- А платочек шелковый? Ладно, ладно, не ерепенься. Дама?
Прохор улыбнулся:
- Она.
- Добрая хоть девушка-то?
- Добра… Вдовица, две лавки у нее своих - зеленщица, овощами торгует. И дом справный.
- Вон оно что! А ты-то как с ней зацепился?
- Да как. - Прохор чуть смущенно пожал плечами. - Обыкновенно. Возвращался как-то с рынка, с тех рядков, куда мы обычно товар сгружаем, слышу: из подворотни крик женский. А темновато уже было - я и заглянул в подворотню-то. Ну, не подворотня то оказалась, улочка узенькая, мне прямо не пройти - дома плечами задену. Присмотрелся - а там три каких-то хмыря деву зажали. Двое уже охальничают, под юбку лезут, третий - на стреме. Меня увидал, игранул ножичком, глазами зыркнул - иди, мол, куда шел. Вот я и удумал - путь спрямить. Протиснулся этак бочком - шпыня этого отодвинул тихонечко - тот так в стенку и впечатался. Двое других обернулись враз, тоже повытаскивали ножички, целые сабли… Да что мне их ножички? Сунул по разу обоим в рыло - так и закувыркались, собаки, любо-дорого смотреть. Ну а даму пришлось проводить.
- А дальше? - заинтересованно вытянул шею Митрий.
- А дальше - известно дело. Встречаться стали. Женщину, вдовицу эту, Жерменой зовут. Хорошая баба, справная и не старая совсем - тридцати нет. Мужик ее, плотник, лет семь назад умер - в лихоманке сгорел. Жермена погоревала-погоревала - нечего делать, троих детей кормить-выращивать надо, - пошла работать. Смастерила, как смогла, тележку - утром засветло шасть по деревням - накупит овощей, редиски там, огурцов, репы, днем на рынке продаст - тем и жила. Не ленилась, вот и выбилась в люди - и лавки приобрела, и дом починила. Теперь уж, слава богу, сама по деревням не ездит - работник нанят, да скоро и детишки совсем подрастут, два парня у нее и девчонка. Добра женщина… И не то чтобы я ей очень нужен, а так, привечает.
- Ясно. Ты, чай, жениться-то не надумал?
- Говорю ж, не нужен ей никто. Вот, сказывала, детей вырастит, уж тогда можно и жениха выбрать. Какого-нибудь солидного человека, желательно пожилого, небедного.
- Да, - покачал головой Иван. - Что и говорить, умная женщина. Ну, хоть ты нашелся…
- А я и не пропадал… Что, еще кого потеряли? Жан-Поля?
- Его… Может быть, оно и ничего, а может… Вот что, парни, вы поработайте сегодня одни - лавки проверьте, за шерстью съездите, а я все ж таки Жан-Поля поищу. Похожу по рынку, по закусочным, поспрошаю - мало ли?
- И то дело, - согласно кивнул Прохор. - Жан-Поль ведь нам не чужой - так получается. Значит, все верно, искать надо.
Проводив друзей, Иван мысленно составил план и приступил к поискам. Поначалу прошелся по рынку, поговорил с торговцами - и с теми, что работали на новоявленных коммерсантов, и со всеми прочими. Никто ничего толком сказать не мог - ну, не видели они Жан-Поля, что с того? Мало ли где тот шатается?
Пройдясь по рю Сен-Пьер, юноша дошел до аббатства, попросив послушника позвать брата Жерома. Слава богу, тот оказался на месте, вышел, выслушал и, покачав головой, улыбнулся - ничего страшного не произошло, Жан-Поль и раньше зависал по нескольку дней у какой-нибудь симпатичной девицы, так что пока искать его нечего - объявится сам. Вот если через пару дней не объявится - тогда другое дело.
Иван и сам думал так же, однако нельзя сказать, что слова монаха его успокоили. Да, конечно, спору нет, любой молодой человек может на какое-то время увлечься особой женского пола, но… Но все же что-то неспокойно было у Ивана на сердце, очень неспокойно.
В тот же самый день, едва не столкнувшись с Иваном, быстро шагал по рю Сен-Пьер человек с неприметным лицом. Остановившись, спросил у прохожих дом господина прокурора и, получив ответ, постучал в дверь.
- Здесь проживает господин королевский прокурор?
- Да, именно здесь, - отозвался из-за двери слуга.
- Мне нужно срочно видеть его.
- Как доложить, месье?
- Скажите, помощник королевского лейтенанта господин Дюпре явился по важному делу.
Глава 8 Парижский куафер
Оргон:
Смотрю, нет ли кого случайно в гардеробной;
Чтобы подслушивать, здесь уголок удобный…
Жан-Батист Мольер. «Тартюф, или Обманщик»
Июнь 1604 г. Кан
Жан-Поль все не объявлялся, и друзья немедленно приступили к его активным поискам, включив в орбиту своих расследований всех, кого знали, - брата Жерома, торговцев, трактирщиков и собственных наемных работников.
Куда делся нормандец - сказать было трудно. Мог и в самом деле зависнуть у какой-нибудь дамы, мог стать жертвой недобросовестных конкурентов, да на худой конец ввязаться в какую-нибудь глупую дуэль, где и погибнуть. Все нужно было проверять, все. Прохор больше склонялся к первой версии - о любовнице, а Иван и примкнувший к нему Митрий - ко второй, о происках недобросовестных конкурентов. Вот их-то они и пытались вычислить и разработать.
Собственно, вычислить их особого труда не составило - всего-то и нужно было, что сходить на рынок да составить список оптовых покупателей шерсти. Таковых набралось аж целых три человека: г-н Жали, г-н Мердо и г-жа Экюлье, тоже, кстати, вдовица. Вот с ними и предстояло поработать - как можно скорее выяснить, не имели ли они отношения к таинственному исчезновению новоявленного предпринимателя г-на д’Эвре. Иван с Митькой почему-то были уверены, что имели. Ну, понятно, не все, а кто-то из этой троицы - точно. Иван и раньше-то удивлялся - уж больно гладко протекало становление их предприятия, словно бы и не было в Кане никаких других суконников. Расследование расследованием, но, кроме того, приходилось думать и о женском аббатстве - как влезть в доверие к матушке-настоятельнице и вызнать все, что можно, о ее недавнем посетителе, странствующем монахе Гилберте, о котором еще в Париже особо предупреждал Ртищев.
Да и о деле не нужно было забывать - развивать производство, изучать рынок, давать взятки королевским чиновникам, платить рабочим, закупать сырье и краску, организовывать продажи - в общем, забот хватало. Еще бы, в конец обнищать уж никак не хотелось - с деньгами-то любые дела куда как легче делаются, что дома, в России, что здесь, во Франции! Вот и крутились как белки в колесе. Доставку продукции и оплату Иван с Митрием пока переложили на Прохора, сами же все силы бросили на поиски пропавшего приятеля. А как же! Ведь не чужой человек, хоть и, честно говоря, своеобразный - одна парижская подстава чего стоит! Не забывали и о женском аббатстве, поручив брату Жерому собрать как можно больше сведений о настоятельнице, матушке Женевьеве.
Ну а пока занялись конкурентами. Первым по списку стоял г-н Жали - потому как жил ближе всех, здесь же, на рю Сен-Пьер, буквально через три дома.
- Вот и славно, - потер руки Иван. - Там как раз напротив корчма - посидим, послушаем, понаблюдаем. Правда, одеться надо будет попроще…
Так и сделали. Располагавшаяся на первом этаже доходного дома корчма оказалась небольшой и нельзя сказать что уютной - больно уж в ней было тесно, особенно сейчас, ближе к вечеру. Что и сказать, народу набилось изрядно - мастеровые, какие-то моряки в широких коротких штанах, зажиточные крестьяне из ближних деревень, торговцы скотом и прочие. Иван с Митрием едва отыскали свободное местечко и, взяв по кружечке сидра, навострили уши. Приятелям повезло - за столом, рядом с ними, сидели местные завсегдатаи, с неподдельным интересом смаковавшие подробности утренней драмы - опрокидывания телеги с рыбой.
- А коты-то, коты! Со всех сторон слетелись!
- Не слетелись, а сбежались, Жак-Ив, разве ж коты с крыльями?
- Да, Жак-Ив, и где ж ты видал котов с крыльями? Может, расскажешь, а?
- Да ну вас! - Жак-Ив, плотненький парень лет двадцати пяти с простоватым крестьянским лицом и кудрявой бородкой, постучал по столу костяшками пальцев. - Я ж не к тому говорю, что коты летают, а к тому, что больно уж много их собралось.
- Что и говорить, Жак-Ив. - Один из собеседников парня, маленький худой мужичок с редкими седоватыми волосами, налил приятелям из большого кувшина. - Если б кто из вас был котом, неужели к рыбе бы не прибежал?
- Да уж, прибежали бы! Еще б и подрались.
- Вот и я о том же.
- А котов господина Жали там не было? - улыбнувшись, скромно поинтересовался Митрий.
Все разом обернулись к нему.
- Как же не было, парень?! - усмехнулся седой. - Ведь этот Жали такой скряга, что вообще своих кошек не кормит - они у него постоянно что-нибудь воруют. То курицу чужую сцапают, то еще что-нибудь, а тут вот вдруг так повезло - рыба!
- Так господин Жали - скупой? Вот не знал. - Митрий разочарованно покачал головой. - А мы-то с приятелем собрались наняться к нему в работники.
- В работники?! К этому скупердяю? Сразу видно, что вы не местный. Впрочем, и слышно, по говору.
- Что, непонятно говорим?
- Да нет, понятно. Просто немного чудно2.
- А к кому бы вы посоветовали наняться? - форсировал тему Иван. - Может быть, к господину Мердо? К госпоже Экюлье? Или, к кому-нибудь еще? Кстати, я слыхал, эти господа меж собой не дружат.
- Еще бы! - хохотнул Жак-Ив. - С чего им дружить-то? Соперники! - Он вновь повернулся к седому. - Как думаешь, дядюшка Люка, куда ребятам пойти?
- Не к Жали - точно, - махнул рукой тот. - От этого скупердяя все люди ушли, один старый слуга остался - так что никакой работы для вас у Жали не будет, он уж давно ничем не занимается - деньги жалеет. Но их, денег-то, говорят, у него много. Правда, лежат они в кубышке безо всякого толку.
- Ага, - живо сообразил Митрий, - значит, господин Жали нам не подходит. А что скажете о господине Мердо?
- О Мердо? - Дядюшка Люка покачал головой. - Тот еще франт. Пыжится, словно жаба, пытается казаться благородным, будто никто не знает, кто он на самом деле.
- Да его папаша навозом торговал! - воскликнул Жак-Ив. - Так его и звали - Жан-Навозник. А сынок, вишь, чуть ли не благородным сделался. Все деньги на развлечения да на тряпки тратит, да на причуды - скоро совсем разорится, дурень. Нет, Мердо - это тоже не для вас. К тому же - и семейка у него та еще! Явно с приветом!
- Ну, Жак-Ив, тут ты не совсем прав, - улыбнулся дядюшка Люка. - Если б Мердо был вертопрахом - давно б разорился. Хотя да, многие считают его сумасшедшим. Но то, как он ведет дела, скорее говорит о недюжинной смекалке. Я как-то сталкивался с его людьми… К тому же Мердо после смерти жены один воспитывает сына. Вообще, он себе на уме.
- Значит, вполне способен устранить соперника, - шепотом резюмировал Митрий.
А Иван громко поинтересовался, где им этого господина Мердо отыскать.
- На Одоне он живет, - махнул рукою Жак-Ив. - Прямо на набережной, двухэтажный такой дом, с колоннами.
- А госпожа Экюлье? - вспомнил Митрий. - Может, нам лучше сразу к ней пойти?
Кто-то из компании засмеялся:
- Зря только время потратите. Без рекомендации Элен Экюлье никого не возьмет. Да и условия у нее те еще.
- Это как понимать?
- Сами увидите.
Поблагодарив завсегдатаев корчмы за ценные сведения - и в самом деле ценные! - друзья покинули питейное заведение и - благо было еще не так уж и поздно - направились на набережную реки Одон.
Еще совсем недавно, днем, в блекло-голубом небе жарко палило солнышко, но к вечеру погода испортилась - ветер принес с моря низкие серые тучи, полил дождь, по-осеннему нудный и мелкий, но вовсе не холодный, а теплый, приятный, «грибной», как пошутил Митрий.
Дом господина Мердо заметили еще издали, он тут один был с колоннами. Перед самым домом был разбит сад - сливы, смородина, яблони, - вокруг которого тянулась изящная кованая ограда, ценой, как быстро определил Иван, не менее пяти су за один фут. Впрочем, кованой ограда была лишь в том месте, в котором выходила на улицу, ближе к дому, по бокам же и вовсе маячил какой-то покосившийся плетень.
- А этот господин Мердо и впрямь любит пустить пыль в глаза, - усмехнулся Иван. - Ну что, Митя, так и будем мокнуть или все же попробуем зайти?
- Зайти? А что скажем?
- То же, что и недавно в корчме, - пришли наниматься на работу. Прямо сейчас и позвоним, вон, тут, на воротах, и колокольчик имеется! - Иван подергал за цепочку.
На мелодичный звон колокольчика из дому тут же выскочил несколько странноватый субъект - длинный, тощий, сутулый, с вытянутым, словно лошадиная морда, лицом, - одетый в яркий красно-желтый камзол с пышными буфами и почему-то босой.
- Ах, ах! - Отворяя ворота, странный тип буквально затащил во двор несколько опешивших от подобной встречи посетителей. - Наконец-то, господа, вы явились! Скорей, скорей, господин Мердо уже давно ждет.
- Э, постойте, месье… - Иван безуспешно попытался отцепиться от длинного. - Вы, верно, приняли нас за кого-то другого?
- О! Как это чудесно! Сразу чувствуется столичный выговор. Вы ведь из Парижа, так?
- Ну, так, - разом кивнули друзья.
- Ага! Что я говорил!!!
- А что вы говорили, месье? - осторожно полюбопытствовал Митрий.
- А то, что по моему заказу сюда приедут лучшие парикмахеры из Парижа!
- Но мы вовсе не…
- Да, мой друг - знаменитый парижский куафер, - любезно осклабился Иван, незаметно толкнув локтем приятеля. - А я его сопровождаю. Сочиняю, знаете ли, книжку об искусстве причесок. Так мы не очень задержались?
- Нет, нет, не очень. В самый раз!
- Видите ли, наши костюмы еще не прибыли… Даже не знаю, удобно ли будет так, по-простому?
- О, бросьте, господа! Вот, входите в приемную, а я быстренько доложу.
Оставив гостей в узкой прихожей, обитой зеленым шелком, босоногий проворно взметнулся по лестнице на второй этаж, откуда тотчас же послышались возбужденные голоса.
- Митька, ты стричь умеешь? - тихо поинтересовался Иван.
- Нет.
- И я - нет. Это плохо.
- Да понимаю… Думаешь, побьют?
- Если смогут! - Иван горделиво подбоченился и зачем-то перешел на высокий штиль. - Не трепещи перед зигзагом судьбы, младой вьюнош, ибо все, что ни делается, - к лучшему.
- Хорошо тебе говорить, - вздохнул отрок. - Подстригать-то мне. Все ж таки это я - парижский куафер, а ты так, сочинитель.
- Ладно, прорвемся! - Иван хлопнул приятеля по плечу. - В крайнем случае, как говорит Прохор, - набьем всем морды да свалим.
- Да уж, - улыбнулся Митька. - Вот Прохора-то нам как раз сейчас и не хватает.
В этот момент вниз по лестнице сбежал сутулый - по-прежнему босиком - и, любезно улыбаясь, предложил:
- Поднимайтесь за мной, господа.
Приятели переглянулись и, усмехнувшись, направились вслед за провожатым. Надо сказать, изнутри дом производил какое-то двойственное впечатление - блеска и нищеты одновременно. Старая скрипучая лестница - и обитые дорогим шелком стены, украшенный лепниной потолок - и прогнившие доски пола, беломраморные статуэтки в нишах - и мышеловка почти у самой двери.