Ей повезло: все «если» сложились в зеленый цвет, и на стихийный митинг Наталья все же успела.
* * *Толпу Наташа не любила: массовое скопление орущих людей ассоциировалось у нее с физической опасностью. Еще в школе она вместе с друзьями случайно попала на уличный рок-концерт. Не успела оглянуться, как толпа завертела, закрутила и засосала в гибельную воронку, и Наташа страшно испугалась, чувствуя, как легкие сжимаются от нехватки воздуха. Еле выбравшись из потока разгоряченных тел, она неделю приходила в себя.
Отец, узнав о том эпизоде, пошутил:
– Просто ты, Натка, не терпишь, когда нарушают твое личное пространство, – как ежик колючки выпускаешь. А здесь твои колючки даже не заметили – смяли. Запомни: если кругом люди, никогда не стой в центре и впереди. Держись с краю. Иначе затопчут.
Совет отца, бывшего дипломата, а ныне удачливого бизнесмена, Наталья осмыслила по-своему: решила не попадать ни на край, ни в середину толпы.
Но сегодня особый случай – в стороне остаться не получится. Машину она оставила на безопасном расстоянии и бочком-бочком начала огибать митингующих. Телевизионщики уже складывали аппаратуру. Корреспондент устало курил возле «газели» с эмблемой частного телеканала. Наташа без лишних рефлексий подошла прямо к нему:
– Вы Петр Касимов?
Несколько секунд тот откровенно разглядывал девушку, а затем, пытаясь выразить равнодушие, кивнул – ну Петр, что с того? Сделал глубокую затяжку и выдохнул колечко дыма. Хорошо хоть в сторону…
Почему-то вид раскормленного журналиста вызывал гадливость. Так, перевернув в лесу камень, обнаруживаешь под ним мокриц, и сразу пропадает все очарование природы – остается только первобытное желание разорить гнездо полупрозрачных ракообразных.
– Петр, вы в курсе, что за клевету судят? Что за бред вы несли в эфире, вас же люди слушают!
– Быстро, однако… Вы адвокат Хомутова? – Журналист сразу подобрался. Теперь перед Натальей стоял боец, закаленный боями без правил.
– Знакомая.
Глаза Касимова забегали. Михаил Хомутов был одной из самых заметных фигур российского бизнес-сообщества. Чего только о нем ни писали, высчитывая стоимость виллы, длину яхты и общее количество ноликов на банковских счетах. Пытались отыскать его любовниц, но обнаружить грязного белья в личной жизни бизнесмена не смогли. И вдруг – вот так удача! – объявляется его знакомая… Молодая, красивая, ровесница жены.
Касимов задал вполне ожидаемый вопрос:
– А насколько близкая знакомая?…
– Вам процент вывести? – ядовито поинтересовалась Наташа. – Или рассказать подробности нашего знакомства?
– Почему бы и нет? – Касимов инстинктивно оглянулся на оператора: какой сюжет пропадает… К счастью для Натальи, тот был занят разговором с водителем.
– Подробности нашего знакомства с господином Хомутовым подождут, вы мне вот что скажите… Кто организовал этот митинг? Разрешение на него есть?
– Мы-то откуда знаем?! – оскорбился журналист. – Нам за десять минут до эфира позвонили, мы и рванули… Стихийное мероприятие. Просто гиря до полу у народа дошла, вот и собрались.
– Ближе к делу, – потребовала Наташа.
– А я уже все сказал! – Касимов прикурил новую сигарету.
В том, что Касимов лгал, Наталья ни минуты не сомневалась. От Останкино до Пушкинской площади расстояние не маленькое, да еще в час пик? За десять минут телевизионщики вряд ли добрались бы и сориентировались. Так что чаша народного гнева переполнилась по чьему-то сценарию и, вероятно, если нужно, ждала бы приезда телегруппы столько, сколько нужно. Текст у Касимова был явно заготовлен: слишком уж заученно он рапортовал о воре и негодяе Хомутове. И глазки у милейшего Петра, как у несчастной «пострадавшей», выступившей в прямом эфире, так же беспокойно шарили по сторонам.
– Мне пора. Еще два сюжета снять надо. Вот моя визитка. Если захотите поговорить о господине Хомутове поподробнее, звоните. Буду ждать.
Наташа брезгливо взяла визитку с логотипом частного телеканала и посмотрела на редеющую толпу. Какие-то люди аккуратно сворачивали плакаты – видимо, сегодняшний митинг был не последним. Митингующие нестройным ручейком потекли к хорошо одетому мужчине. Тот вручал каждому по тысячной купюре. В очереди на премирование была и несчастная «многодетная мать»: ей (видимо, за особые заслуги) дали на купюру больше, и женщина поспешно спрятала деньги в потертый кошелек. Потом вынула дешевенький телефон, торопливо набрала номер.
«Забавно, – подумала Наташа, направляясь к кликуше. – Вот он, готовый скандальный сюжет – на блюдечке с голубой каемочкой». Но телевизионщиков уже и след простыл.
– Да, все закончилось, – говорила тем временем женщина. – Деньги сразу дали, как и договаривались. Куда мне теперь? Есть еще заказы? Тогда я домой, если что-то нужно, звони.
– Извините, – обратилась к ней Наташа, – вы действительно вложили деньги в комплекс «Ваши мечты»?
– Чего? – Она неприязненно уставилась на Наталью, по-женски цепко отметив дорогие джинсы, изящные замшевые сапожки, замшевую же куртку с кожаными вставками, оригинальную сумочку Prada и бриллиантовые сережки. – Ты кто вообще такая?!
Странные люди встречаются на Пушкинской! Всех интересует, кто она такая, будто именно из-за нее они собрались на этот митинг. Не успела Наташа и слова вымолвить, как «многодетную мать» понесло:
– Что, вынюхиваешь?! Пришла вся такая надушенная, напомаженная, расфуфыренная! Вот из-за таких, как ты, нормальные люди и жить-то по-человечески не могут. На вас, буржуев, работают! И я работаю!.. Полюбуйтесь! Наши денежки ее интересуют. Я, между прочим, в эту двухкомнатную квартиру всю свою жизнь вложила!
Дамочка блажила профессионально и очень громко, явно работая на публику. Вокруг них стали собираться люди.
– Зря вы так, – тихо сказала Наташа. – И никаких денег вы никуда не вкладывали.
– Это почему? – осеклась «многодетная мать».
– Потому что в жилом комплексе «Ваши мечты» двухкомнатные квартиры не проектируются. Самые маленькие – трехкомнатные. Тем более, если у вас четверо детей…
– У меня четверо? – искренне удивилась кликуша, но вовремя спохватилась и заблажила: – Да, четверо! Да где ж деньги взять на такие хоромы? Ни копеечки не осталось! И вообще, – перешла она на сугубо деловой тон, – это мой долг – вывести мошенника на чистую воду.
Женщина что-то кричала ей вслед, но Наташа не слушала. Мало ли на свете дураков и убогих…
Она скользнула на кожаное сиденье своей красной малышки, достала телефон и набрала домашний номер Хомутовых.
Длинные гудки. Странно… Допустим, хозяев нет дома, но дворецкий-то должен быть на месте. Не мог же и он исчезнуть?
Надо позвонить в офис. Наташа спешно набрала знакомые цифры.
– Строительный концерн «Хом-инвест». – Кажется, впервые Наталья слышала голос секретарши Хомутова таким нервным.
– Это Наталья Ипатова. Я бы хотела поговорить с Михал Михалычем…
Голос в трубке сразу потеплел, Люба наконец-то узнала Наташу.
– Богатой будете, Наталья Николаевна, не узнала! Михаил Михайлович только появился, у него сейчас толпа народу, и он попросил отменить все встречи и пока не соединять. У нас сейчас такое творится! Телефон не смолкает! Все как с ума посходили из-за этого митинга… Еще милиция приехала…
Наташа прервала этот сумбурный поток:
– А когда он освободится?
– Попробуйте после четырех.
«Милиция? Совсем весело…»
Последняя попытка – дозвониться на мобильник Ксении. Но и тут тишина. Что ж, если гора не идет к Магомету… Придется самой ехать на Новорижское шоссе. Если Ксении не окажется дома, получится полная глупость. Но Наталья просто не могла сейчас сидеть сложа руки, нужно было что-то делать. Может, пока доедет – начнут отвечать на телефонные звонки.
Глава четвертая Москва. Новорижское шоссе. Дом Хомутова
Ошибается тот, кто говорит, что жизнь полосатая: полоска белая, полоска черная… Жизнь похожа на яркий, переливающийся калейдоскоп, в который можно смотреть до бесконечности. Кто виноват, что люди сами превращают себя в дальтоников?
Наташе повезло. Отец сделал успешную карьеру в политике и бизнесе; мать – умница и красавица, надежная хранительница семейного очага. Элитная школа, безупречное знание нескольких языков. Факультет искусствоведения в Сорбонне. Сколько девочек плачут в подушки, мечтая о такой прекрасной сказке?…
Впрочем, не все было так гладко. Для начала Наташа была студенческой дочкой. Ее родители обходились двумя скудными стипендиями и комнатой в семейном общежитии. Вещи покупались исходя из двух принципов: «нам это по карману» и «не совсем жутко». Увы, но среди того, что по карману, «не совсем жутко» было маловато. А уж как косились на Наталью в элитной школе – сказка про гадкого утенка, а именно та часть, когда утенок был нелюбим и презираем – вполне могла быть списана с взаимоотношений Натальи и ее класса.
Наташе повезло. Отец сделал успешную карьеру в политике и бизнесе; мать – умница и красавица, надежная хранительница семейного очага. Элитная школа, безупречное знание нескольких языков. Факультет искусствоведения в Сорбонне. Сколько девочек плачут в подушки, мечтая о такой прекрасной сказке?…
Впрочем, не все было так гладко. Для начала Наташа была студенческой дочкой. Ее родители обходились двумя скудными стипендиями и комнатой в семейном общежитии. Вещи покупались исходя из двух принципов: «нам это по карману» и «не совсем жутко». Увы, но среди того, что по карману, «не совсем жутко» было маловато. А уж как косились на Наталью в элитной школе – сказка про гадкого утенка, а именно та часть, когда утенок был нелюбим и презираем – вполне могла быть списана с взаимоотношений Натальи и ее класса.
Но, слегка задержавшись на старте, судьба вернула семье Ипатовых все сполна. И, может быть, была права Ксения, искренно считавшая, что, раз уж судьба одумалась, нужно немедленно хватать ее за бороду:
– С твоей внешностью и связями отца тратить время на диплом и стажировки?! Мужа ты и без диплома найдешь!
Пока Наташа грызла гранит науки, Ксения часами пропадала в салонах красоты, тренировалась на самой большой велнес-территории Москвы в «Else club», посещала элитные вечеринки, бегала по модным бутикам и даже успела сделать себе пластику груди и носа. Усилия не пропали даром: богатый муж был найден. Ксения искренно считала, что муж и есть та самая борода, и, глядя на ее избранника – Михаила Хомутова, спорить с Ксенией было трудно. Даже то, что с Хомутовым у них была разница в двадцать четыре года, Ксению нисколько не смущало:
– Ну и что, что старше? Миша меня еще больше любить будет. И не только любить, но и беречь, холить и лелеять: я его самая главная драгоценность! От молодых жен старые мужья не уходят, а вот жены могут и пошалить. – Тут Ксения обычно игриво подмигивала. – Главное, шалить тихо-тихо, чтобы никто ничего не узнал.
Впрочем, за пять лет брака Ксения не изменила мужу ни разу. Флиртовать флиртовала, но супружеской верности не нарушала. Хомутов молодую жену баловал, удовлетворяя любой каприз. Ксения милостиво позволяла себя любить.
– Ты не представляешь, Татка, как это приятно! Просыпаюсь – а меня ждет букет роз. Жизнь – это настоящий праздник! И я хочу, чтобы он длился как можно дольше.
Вот только в последнее время радости в голосе Ксении заметно поубавилось. Наташа вдруг задумалась: все ли так гладко и хорошо между супругами? Слишком часто стала ей звонить Ксюша, и вроде бы разговоры ни о чем, а царапинки в душе остались:
– Миша много работает… Совсем его не вижу… Нервный… Накричал вчера…
Через неделю все будто бы налаживалось, Ксения, будто напрочь забыв о недельной давности разговоре, беззаботно щебетала в трубку:
– Да что ты, Татка, все у нас хорошо! Едем в Ниццу, потом в Лондон! Давай вместе с нами!
И снова, через неделю:
– Уехал, а куда – не сказал…
… Шоссе было почти пустым, и Наташа прибавила скорость. Ей всегда легче думалось за рулем.
Было понятно, что под Хомутова копают. Копать мог кто угодно: у бизнесмена такого уровня враги найдутся. Митинг на Пушкинской – скорее всего, психологическая атака, чтобы вывести его из равновесия. Довольно трудно нормально работать, когда думаешь не о бизнесе, а о том, сколько раз и на каких каналах тебя обольют грязью. Завтра скандал перекинется на газетные полосы, а уже через несколько часов новость подхватят интернет-порталы.
Что ж, хорошо зная Хомутова, Наташа понимала: если это все, на что способны противники дяди Миши, то они потратили деньги зря.
* * *Когда Наталья вернулась из-за границы, то с удивлением узнала, что Рублевка стала слишком шумным и популярным местом. О ней говорили, писали, снимали фильмы. Иногда обитатели самого элитного места чувствовали себя героями реалити-шоу. Одним было все равно, другие стали искать более спокойное и тихое место. И пока журналисты смаковали подробности рублевской жизни, богатые и знаменитые постепенно начали перебираться на Новую Ригу. Причем спрос на покупку участка на Новорижском шоссе был даже выше, чем на Рублевке, а цены, что удивительно, на порядок ниже. Впрочем, длилась такая идиллия недолго: как только о Новой Риге заговорили в прессе, цены сразу же догнали рублевские.
Ксения на Новую Ригу не хотела: мол, хочу на Рублевку, только там живут приличные люди. Но вскоре сдалась, прочитав в любимом глянцевом журнале, что гламурные девушки выбирают «Шервудский лес» – элитный поселок с макетом средневекового замка при въезде и совершенно натуральными замками внутри. Хомутов выкупил самый большой участок и построил роскошный особняк, умудрившись выделиться даже здесь – не зря же он глава строительной компании!
Наташа любила бывать в «Шервудском лесу», где после пыльной и загазованной Москвы дышалось особенно легко. Те, кто приезжал сюда в первый раз, сразу же начинали плутать: стоило свернуть не туда, как ты тут же начинал путаться в многочисленных развилках. Летом здесь можно было кружить часами по дороге, утопающей в зелени, наслаждаясь прекрасным видом на лес и озеро, но сейчас Наташа предпочла внимательно отнестись к маршруту и сворачивать только там, где нужно. Она быстро проехала мимо грязных талых сугробов и притормозила у высоких черных ворот.
Камера зафиксировала подъехавшую гостью. Гостья была идентифицирована, и ворота медленно отворились. Наверное, открывались они с особой неспешностью специально для того, чтобы каждый мог насладиться открывающимся видом.
Дом был действительно невероятен. В нем причудливо смешались стили, но архитектурная эклектика оказалась на редкость удачной. На гостей особняк Хомутовых производил разное впечатление: одни мгновенно, как и Наташа, влюблялись в него, других дом подавлял – мощью, статью и изысканной роскошью. Но равнодушным не оставался никто.
Ключи Наташа оставила в машине. Если гостья останется на ужин или на ночь, автомобиль отгонят в гараж. Ей не стоит волноваться о своей малышке – вымоют с шампунем так, что засверкает.
Захватив сумочку и телефон, Наташа легко поднялась по ступенькам.
Дверь бесшумно и почтительно открылась.
– Добрый день, Евгений, – чуть более раздраженно, чем хотелось бы, произнесла Наташа. – Рада вас видеть.
– «Благодарю за смену. Холод резкий, и мне неловко что-то на душе», – чопорно ответил дворецкий. – Мы вас, Наталья Николаевна, сегодня не ждали.
– Никак не могла до вас дозвониться, – объяснила Наташа. – Вы специально не берете трубку?…
На гостей особняк Хомутовых производил разное впечатление: одни мгновенно влюблялись в него, других дом подавлял – мощью, статью и изысканной роскошью. Но равнодушным не оставался никто
Если не ошибаюсь, вы только что процитировали из «Гамлета». Как же там дальше… Если не ошибаюсь: «Что, все спокойно было?» – «Как в гробу». Надеюсь, в этом доме все спокойно несколько иначе?
Евгений промолчал.
– Мы так и будем стоять на пороге?
Дворецкий секунду помедлил, словно раздумывая, впускать или нет непрошеную гостью, и наконец отодвинулся в сторону.
– Ксения Аркадьевна в гостиной. Прикажете доложить?
Наташа невольно вздохнула: персональный театр Евгения в действии. Вот только сегодня у нее не было настроения наблюдать это шоу.
– Доложите, – ответила она.
Евгений вскинул острый подбородок, подернутый старческой щетиной, и пошел докладывать. Впрочем, последнее слово он все же оставил за собой:
– «В моей душе ношу я то, что есть, что выше всех печали украшений…»
Наташа посмотрела ему вслед. Она, конечно, могла пройти к подруге без всяких церемоний, но в этом доме потихоньку зарождались традиции, и кто она такая, чтобы их нарушать?
Кто бы мог подумать, что известный актер бывших императорских, а ныне академических театров Евгений Оборин, любимец столичных экзальтированных театралок, на склоне лет будет служить мажордомом? Когда Евгений впервые открыл ей дверь, Наташа была неприятно поражена, испытав настоящий шок. Она не понимала, как такой известный и любимый актер мог наняться в прислугу.
Ксения недоумения подруги не поняла и не приняла:
– А что здесь такого? Я ему руки не выкручивала. Мы предложили – он согласился. И знаешь, что самое интересное? Похоже, ему это нравится. У него здесь пусть и не главная, но важная роль. Это тебе не «кушать подано».
Наташа сначала не поверила, но, приглядевшись, поняла, что Ксения права. После оглушительной славы (такая слава может быть только в театре, только в Москве и только в семидесятых годах прошлого века) Оборин многие годы был в забвении. В театре наступили тяжелые времена, и некогда блистательный герой-любовник вдруг стал никому не нужен… Оборина стали забывать. Не помогли даже съемки в сериалах – режиссеры предпочитали отдавать ведущие роли молодым талантливым актерам.