Тут еще постаралась жена – ушла, забрав из дома все более-менее ценные вещи. Евгений пил и раньше, а теперь стал пить всегда и много и в один из дней не пришел в театр. Театр выстоял, но Оборина выпроводили на пенсию. Неожиданно для себя он получил последнюю, как ему казалось, роль – швейцара в ресторане. Когда его узнавали, Оборин притворялся непонимающим: «Вы ошиблись!» Со временем боль и обида притупились, и он научился носить маску безразличного, но гордого высокомерия.
Однажды в ресторан, где стоял на воротах отставной актер, зашла чета Хомутовых, и уже через неделю Евгений Оборин перебрался на Новую Ригу. Впервые за многие годы он почувствовал себя спокойно и уютно. Он ощущал себя настоящим хозяином дома, подчинив своей жесткой воле всю прислугу. Служба у Хомутова была для Оборина бесконечным спектаклем, где он был и режиссером, и актером, а зачастую и рабочим сцены. Судя по тому, как жестко он муштровал своих коллег, действие пьесы разворачивалось во времена крепостного права. Этой эпохе он старался соответствовать и в общении с семьей хозяина и их гостями.
Оборин вернулся слишком быстро. Наташа подозревала, что он так и не дошел до гостиной.
– Ксения Аркадьевна вас ожидает.
– Благодарю. «Дорогу, как вы понимаете, найду и передам привет той даме, что ждет меня уже давно…»
Дворецкий насупился: откуда текст, он не знал. Впрочем, и немудрено: Наталья просто сымпровизировала, обрекая Оборина на муки поиска несуществующего источника.
– Точно найдете? – подозрительно уточнил он. – Не заплутаете?
Наташа, уже не слушая, стремительно прошла по длинному коридору, свернула налево и оказалась в гостиной, оформленной в духе мадам Помпадур. Ксения – воплощение самой безмятежности – в домашнем шелковом платье, отороченном белым мехом норки, лежала на кушетке и лениво листала глянцевый журнал. На столике рядом с ней стояли пузатый бокал с коньяком и блюдечко с лимоном.
Визиту подруги Ксения нисколько не удивилась. Она встретила Наташу так, словно они расстались пять минут назад.
– Представляешь, – заявила Ксения, – в этом сезоне абсолютно не моден бирюзовый цвет! Это катастрофа! Не знаю, что и делать… Помнишь мое пальто? Ну, то самое, от Roberto Cavalli?! Оно же голубое!
– И это все, что тебя волнует? – спросила Наташа, присев в свое любимое кресло, обитое золотистой парчой.
– А в чем я ходить буду? – капризно надула губки Ксения. – Чем вообще эти модельеры думают?
– Ножницами.
– А-а… – Ксения согласно кивнула. – Выпить хочешь? Коньяк?
– Не рановато?
– Для хорошего коньяка времени не существует. – Ксения отсалютовала бокалом. – Ну, Натка, не будь ханжой. Тебе это совершенно не идет.
Она сделала добрый глоток, закусила лимоном и позвонила в серебряный колокольчик с монограммой.
– Закусывать коньяк лимоном – признак дурного тона, – сообщила Наталья.
– Тебя где учили хорошим манерам? В Лондоне или в Париже? – беззлобно парировала Ксения. – Судя по выражению лица, в Лондоне. Не мешай подруге получать удовольствие от жизни. Ну что ты смотришь, словно полицейский? Вот-вот достанешь наручники и отвезешь в участок! А мне плевать! Миша вон тоже постоянно шлифует мои манеры, а я считаю так: будь проще, и тогда к тебе потянутся люди.
– Ты хочешь, чтобы к тебе потянулись люди? – удивилась Наташа.
Она благодарно улыбнулась горничной Даше, которая принесла поднос с чаем и свежей выпечкой. Мысленно она поблагодарила и Оборина: хотя дворецкий был капризным и вредным, но вкусы гостьи изучил прекрасно, даже просить не пришлось…
Даша разливала чай. Очень аккуратно и очень медленно. Наташа бросила взгляд на ее руки: на правом безымянном пальце красовалось изысканное кольцо с крупным бриллиантом. Изумительная работа… Но откуда у горничной такое колечко?
– Ксеня, ты прости, я без звонка, дозвониться до тебя совершенно нереально…
– Я сказала Евгению не брать трубку и мобилку выключила… Я так устала, проснулась рано, еще и одиннадцати не было. Позавтракала. Поехала в фитнес-клуб, сходила на программу ароматерапии и отдохнула в комнате релаксации… В общем, полное блаженство! А тут звонки – журналисты, знакомые… Достали!
Горничная метнула в хозяйку взгляд, полный ненависти и презрения.
Ксения дернулась:
– Заснула, Даша? Или поболтать пришла? Чего ждем?! Марш отсюда!
Девушка демонстративно поставила фарфоровый чайник на столик, едва не разбив его, и выбежала из гостиной.
– Зачем ты так? – укоризненно спросила Наташа.
Ксения отпила из бокала:
– Не знаю… Раздражает… Меня сегодня все раздражает. Сама не пойму, почему. Никогда такого не было, ты же знаешь, у меня характер легкий, веселый. Ссориться с людьми не люблю, а сегодня все не так идет.
Ксения выгнулась кошкой, достала из-за кушетки пузатую бутылку. Плеснула еще коньяку в бокал. Выпила почти залпом. И даже не поморщилась.
Наташа не верила своим глазам: хорошо хоть не из горла…
Она не узнавала свою подругу. Что происходит?
Ксения снова улеглась на кушетку, закинув руки за голову. Светлые волосы касались пола.
– Как Миша? – спросила Наташа. – Мне бы поговорить с ним…
– Работает! – ответила Ксения, стараясь казаться безмятежной. Правда, актриса из нее получилась плохая: все эмоции на лице. – Он всегда теперь работает! Сутками напролет. Из офиса не вытащишь. Миша трудоголик, ты же знаешь, но сейчас он, по-моему, переходит всякие границы. Я даже звонить ему боюсь: а вдруг он скажет, что занят. И я буду мучиться. Гадая, с кем он и что делает.
– Да ты никак ревнуешь!..
– Ревную? Возможно. Знаешь, Татка, понимаю, что это наивно, но я думала, что замужество – это как в сказке. Любовь, розы, шампанское, подарки… Сначала все так и было. А что теперь? Мужа почти не вижу… А когда вижу, он способен только на то, чтобы лечь и уснуть. Может, мне любовника завести?
– Какой любовник?! – встрепенулась Наташа. – При Хомутове?! Что с тобой вообще происходит?
– Ты останешься на ночь? – вместо ответа спросила Ксения. – Я с ума схожу в этих стенах. Чувствую себя такой одинокой!
– Останусь, если приютишь, – улыбнулась Наташа. – Мне действительно с дядей Мишей поговорить надо. По душам.
– Обо мне? – встревожилась Ксения. – Ты скажешь ему о моем любовнике?
– Ксю, глупо говорить о любовнике, тем более, если его нет.
– Ты как всегда права, мисс Конгениальность! – огрызнулась Ксения. – Но о чем ты будешь говорить, если не обо мне?
Наташа невольно улыбнулась: самомнению подруги можно только позавидовать.
– Ты разве ничего не знаешь?
– А что я должна знать? – наморщила лоб Ксения и вдруг быстро сменила тему: – Поехали на лошадях кататься? Хочу! Мне только переодеться надо.
– Ты же выпила! – Наташа не на шутку испугалась. Подругу и впрямь слегка покачивало.
– А я все равно поеду! – Настроение у Ксении менялось стремительно. – И не смей меня отговаривать!
Она резко вскочила, едва не опрокинув столик, и выбежала из гостиной.
Наташа осталась сидеть. Переодеваться не хотелось. Она критично оглядела свой наряд и решила, что джинсы вместе с короткой курткой с меховой опушкой прекрасно подойдут для вечерней прогулки.
В гостиную проскользнула Даша. Глаза опущены, волосы туго стянуты черной лентой. Само воплощение невинности.
– Можно убрать?
На ее руке вновь блеснул бриллиант.
– Красивое колечко.
Горничная смутилась:
– Купила на распродаже. Бижутерия. Кажется, это Cartier… Я ничего не понимаю в украшениях. Подарили – ношу.
– Так вы купили или вам подарили? – с нажимом уточнила Наташа.
Горничная вдруг засуетилась:
– Я сначала хотела купить сама, но мне вручили это кольцо в подарок. Романтично, правда? – Тонкие губы вымученно улыбнулись.
Наташа встала и подошла к окну. Почему, когда человек лжет, это всегда заметно? Неужели Даша действительно верит, что она, Наталья, не отличит настоящий камень от подделки. Чистый камень. Изящная работа. Cartier? Вполне возможно…
Даша извинилась, собрала грязную посуду и вышла из комнаты. Наташа осталась одна. Ей вдруг стало одиноко и грустно. Дождь перестал моросить, солнце медленно оседало, подсвечивая снег розовыми бликами. Ей всегда нравились эти окна в гостиной Хомутовых – стилизация под старинные витражи: в одном стеклышке ты видишь мир, в другом – мир видит тебя. И можно смотреть на мир в разных цветах – от розового до зеленого – как тебе больше нравится. Наташа приникла к светло-голубому, похожему на яркое весеннее небо, такое совершенное в своей наготе и такое безупречное. Иногда она завидовала небу – оно так легко менялось, не изменяя себе.
– Ты готова?…
В лучах скупого зимнего солнца Ксения смотрелась прекрасно. Светлые волосы, уложенные на затылке, вспыхивали веселыми золотистыми искорками. Нежная кожа была подсвечена легким румянцем. Красивый жакет с меховой отделкой выгодно подчеркивал тонкую талию. Шоколадные бриджи изящно облегали безупречные ножки, обутые в высокие кожаные сапоги.
– Ты готова?…
В лучах скупого зимнего солнца Ксения смотрелась прекрасно. Светлые волосы, уложенные на затылке, вспыхивали веселыми золотистыми искорками. Нежная кожа была подсвечена легким румянцем. Красивый жакет с меховой отделкой выгодно подчеркивал тонкую талию. Шоколадные бриджи изящно облегали безупречные ножки, обутые в высокие кожаные сапоги.
В руках Ксюша держала тонкий хлыст.
Они неторопливо вышли из дома и направились к конюшне. Ксения шла, чуть подпрыгивая от нетерпения, весело поигрывая хлыстом.
– Я попросила оседлать Герцога и Мауру. Герцог – для тебя.
– Здорово, – рассеянно ответила Наташа, думая о своем. На мгновение мелькнула мысль позвонить отцу, но мобильник она оставила в доме, а возвращаться… Она мельком взглянула на Ксению. Если она вернется, подруга ускачет. Ищи потом ветра в поле!..
«Позвоню позже», – решила Наташа.
Она легко, без посторонней помощи, вскочила в седло, чувствуя нетерпение Герцога. Тот перебирал ногами в белых бабках. Искристый лед проминался под тяжестью лошади и всадницы. Стало хорошо и спокойно.
Наташа встряхнула гривой роскошных темных волос и помчалась навстречу ветру. В такие минуты она чувствовала себя свободной и счастливой. Никаких тревог и проблем: мчись, пока не устанешь, – позади останутся любые неприятности. Ну же, быстрей!
Наташа оглянулась.
Ксения плелась далеко позади. Обычно они устраивали бешеные скачки, стремясь доказать друг другу, кто из них лучшая наездница. Но сегодня подруга была на удивление задумчива: не спеша ехала по дорожке, думая о чем-то своем.
Наташа нехотя повернула назад:
– Что случилось? Ты же сама хотела покататься?
Ксения подняла на нее измученные глаза:
– Как ты думаешь, я очень постарела?
Вопрос застал Наташу врасплох.
– Что за глупости?
– О старости нужно думать всегда. Однажды найдется молодая и голодная. Ам! – и все! И уведет твоего мужа.
– У меня мужа нет, – пожала плечами Наташа. – Зато твой муж счастлив под твоим острым каблучком. В полной неге и блаженстве. Куда он денется?
Ксения упрямо покачала головой.
– Я тут шоколадное обертывание делала, – сообщила она. – Прекрасная, кстати, штука – лежишь, обмазанная какао-бобами, и думаешь, что все в твоей жизни в полном шоколаде. Эффект стопроцентный, если ты настоящая блондинка. Смывать, правда, долго, но дело того стоит. Так вот… Лежим мы как-то с одной дамочкой, и она про мужа своего рассказывает. А муж у нее – ого-го какой, Татка!.. Моему Хомутову и не снилось. Вот этот «ого-го» любовницу себе завел. А дамочка эта, с которой я разговаривала, у него четвертая жена и моложе меня на три года. А ты говоришь, под каблуком. Глаз да глаз нужен!.. Куда мир катится, Натка? Не пойму. Почему они так с нами поступают? Почему? Что я такого плохого сделала Хомутову, что он решил меня бросить?
– С чего ты взяла, что он тебя решил бросить?
– Чувствую.
– Не о том ты думаешь, Ксю, – решилась Наташа. – Не хотела тебя волновать, но… В общем, у Хомутова проблемы, и, судя по всему, серьезные.
– Ты про митинг? – отмахнулась хлыстом Ксюша. – Смотрела, знаю. Глупость какая-то… Миша сроду денег ни у кого не брал, у него своих хватает. Не бери в голову: Хомутов во всем разберется. Он же умный! Ты мне вот что скажи: красить мне волосы или нет?
– Зачем?
– Надоело анекдоты про блондинок слушать.
И так всегда! И так во всем! Когда Ксения не хотела о чем-то говорить, она всегда переводила разговор на другие темы.
Как-то при Наташе она поссорилась с Хомутовым. Из-за пустяка: Хомутов хотел встречать Новый год дома или, в крайнем случае, в закрытом клубе, а Ксения – в Кремле, возле самой большой елки в стране. Уговоры, что елка детская и тридцать первого декабря не работает, не подействовали. Ксюша надулась.
Ровно пять минут в благословенной тишине Наташа и Хомутов играли в шахматы. Потом Ксюша подала голос: «Вы не знаете, почему для мужчин не выпускают розовых эпиляторов?»
Хомутов так изумился, что пошел конем. Но не буквой «Г», как положено, а по головам пешек и короля. Наташа долго смеялась: «Ты бы еще спросила у мужа, почему он не вымыл посуду». Ксюша задумалась: «А почему ты не вымыл посуду?»
Партию Хомутов в тот раз проиграл. С треском.
Новый год они, кстати говоря, встречали в Париже – простенько и со вкусом…
О трудностях мужа Ксения говорить не желала. Однако обсуждать номер краски для ее волос Наташе тоже не хотелось. Вряд ли, когда Ксюша станет рыжей или огненно-красной, ее проблемы исчезнут. Пусть уж блондинкой остается, так привычнее. И спокойнее, если честно. Сложно представить, что успеет натворить Ксюша, если перекрасится в жгучую брюнетку.
– И что за день сегодня такой! – Ксения раздраженно отбросила локон с лица. – Прическа – и та рассыпалась. Ничего не ладится! И настроение отвратительное. Хотела, чтобы Миша мне подарил гарнитур с розовыми бриллиантами, присмотрела заранее, пришла отложить, но опоздала всего на десять минут. Какая-то рыжая фифочка уже оплатила и красуется перед зеркалом! Ну куда ей розовые бриллианты? Они только блондинкам идут. И вообще, Татка, разве никто не объяснял этим старлеткам, что бриллианты женщина не должна себе покупать. Примета плохая! Этот камень нужно либо украсть, либо получить в подарок!
– Кстати, ты видела кольцо у Даши? – как будто невзначай спросила Наташа. – Великолепный бриллиант! А уж оправа!.. Не знаешь, кто ей мог подарить?
– Бриллиант? У Даши? – удивилась Ксения и рефлекторно стегнула хлыстом лошадь. Та заржала, встала на дыбы и галопом помчалась по дорожке.
– Догоняй!.. – донесся до Натальи голос подруги.
Наташа тоже повернула к дому. В другое время она бы искренне радовалась вечерней прогулке, но сегодня отчего-то было тяжело на сердце. Ее не покидало гнетущее ощущение чего-то неизбежного и очень-очень страшного…
Вскоре она догнала Ксению.
– Извини, если вмешиваюсь, – нарушила напряженное молчание Наташа. – Но Хомутов не говорил о проблемах в бизнесе?
– Разве у него могут быть проблемы? – мрачно отозвалась Ксения. – Он же безупречен. Знаешь, как тяжело быть женой безупречного мужа? Любой твой промах заметят, растиражируют, обсудят…
– Не совершай промахов.
– Я живой человек, а не кукла! – со слезами выкрикнула Ксения. – Знаешь, что мне устроил Хомутов, когда увидел мое фото в газете? Откуда я знала, что в таком платье я как голая?! Меня фотографировали, я позировала… Кто ж знал, что на фотках такое получится? Ну выпила пару коктейлей, что с того?
– Ты сейчас расстроена, – начала Наташа. – Тяжелый день, магнитные бури… Завтра будет лучше. И про фотографии все забудут. Кстати, я не заметила в них ничего дурного.
– Правда? – совсем по-детски обрадовалась Ксения. – Ты всегда умеешь меня успокоить. Сейчас переоденемся и будем ужинать. Вон и машина Миши, приехал наконец-то…
Глава пятая Новорижское шоссе. Дом Хомутова
Стараясь не встретиться с мужем, Ксения влетела к себе комнату и щелкнула замком. Теперь можно перевести дыхание. Никто не увидит, как она плачет! Слезы текли по щекам, оставляя черные разводы. Ей было грустно, больно и обидно.
Ксения взглянула на себя в зеркало и осторожно сняла с лица косметику. На нее взглянуло симпатичное личико: удивленные голубые глаза, блестящие от слез и отчаяния.
Как-то все неправильно складывается, неверно. Это Миша должен ревновать и бояться, что она от него уйдет – такая красивая, сексуальная, смелая. А выходит все наоборот. Не он, а она все время подозревает измену. Дошла до того, что вчера она украдкой просмотрела телефон мужа. Впрочем, ничего особенного не обнаружила – одни деловые звонки.
Ксения решила принять душ.
Но даже любимая процедура не подняла настроения.
Она вышла из кабинки, вытираясь пушистым полотенцем, на минуту застыла перед зеркалом во всю стену… Регулярные тренировки в спортзале, диета и пластика сделали свое дело – тело было рельефным, практически без изъянов.
Она снова закуталась в огромное полотенце. Женщина всегда чувствует измену. Да и как ее не почувствовать? Мишу теперь не узнать: раньше чуть ли не каждый день подарки дарил, мечтал о детях, а теперь и слова ласкового не дождешься. Словно и не было пяти счастливых лет.
Ксения надела тонкое шелковое белье и присела к туалетному столику. Макияж всегда ее успокаивал.
– Ксюша, открой, пожалуйста. – Миша галантно постучал в дверь.
Ксения нехотя поднялась.
– Опять ты запираешься? – сказал муж вместо приветствия. – Сколько раз просил тебя не делать этого. Вдруг тебе станет плохо.
– Дверь выломаете, – стараясь казаться спокойной и равнодушной, ответила Ксюша. Краем глаза она отметила, что ее соблазнительное тело в прозрачном сексуальном белье не произвело на Хомутова никакого впечатления. Ей даже показалось, что ему неприятно видеть ее полуобнаженной.