– Что, на Рождество? – нахмурился Мартин. – А это не чересчур?
– Но что такого? К нам в этом году никто в гости не приедет. Днем они будут у Ники и Дэниела, а к нам придут только ночевать. – Сара пожала плечами. – Можно хотя бы предложить. Мне очень хочется им помочь.
– Ладно. Предложение хорошее. – Мартин поцеловал ее на прощание и надел пиджак, собираясь на работу. – Давай вечером пригласим их на огонек и обсудим.
– Меня не будет весь день, Олли, – повторила Сара еще раз, как будто я не слышал. – Я оставила тебе сухой корм на случай, если проголодаешься. Вернусь одновременно с девочками.
Дверь за ней закрылась, и я тут же ощутил скуку и одиночество. Настроения встречаться с Полосатым не было – с тех пор, как он связался с этой Сьюки, его манера общаться стала жутко меня бесить. Спать весь день тоже не хотелось. И вот я выпрыгнул через кошачью дверцу и пошел по улице, выискивая, чем бы заняться. День стоял ясный и солнечный, но было очень холодно, и, чтобы не замерзнуть, идти приходилось быстро. Не успел я оглянуться, как уже бежал вверх по холму к тому месту, которое Полосатый называл Большим Домом. Хотя я хвастался Полосатому, что не боюсь и вскоре вернусь туда снова, с того первого дня я ни разу туда носу не показывал. Но сейчас воспоминание о зеленых просторах, кустах и деревьях, среди которых так весело бегать и резвиться, манило меня за собой. Я проскользнул через щель в массивных железных воротах и, настороженно посматривая, нет ли поблизости свирепых людей с палками, потрусил по дорожке. Затем я нырнул в особенно привлекательный куст и спугнул стайку сонных птиц, укрывшихся в ветвях от зимней стужи.
Но проблема в том, мой маленький котенок, что играть в компании другого кота или человека, которые бегают с тобой наперегонки и всячески развлекают, всегда интереснее, чем в одиночестве. Конечно, в твоем возрасте и одному весело. Вы, котята, можете часами гоняться за хвостом или пытаться поймать собственную тень – я-то знаю, ведь не забывай, я тоже когда-то был молодым. Но когда подрастешь немного, игры в одиночестве быстро тебе наскучат. Раз Полосатый боится и предпочитает выпендриваться перед своей подружкой, не желая исследовать Большой Дом со мной, значит, и делать тут особенно нечего, подумал я. После чего решил немного осмотреться напоследок и поворачивать назад.
На этот раз я направился прямо к дому, стараясь держаться в высокой траве: вдруг на пороге появится злой мужчина? Как я уже говорил, дом был просто огромный, со стенами из красного кирпича и печными трубами – таких здоровенных я в жизни не видел! В задней части здания виднелись очень высокие окна. Самые большие из них в хорошую погоду, судя по всему, открывались в сад. За окнами виднелся свет лампы и сияние огня в камине. Я вспомнил уютный теплый очаг, который Джордж разводил в пабе.
Есть у людей еще одна поговорка, которую я лично, мой котенок, никогда не понимал, но она меня тревожила: «Любопытство сгубило кошку». Мне бы очень хотелось узнать, что это была за кошка и как именно она умерла? Но люди предпочитали не распространяться о судьбе бедняжки.
Так вот, в тот миг любопытство буквально распирало меня, хоть я и понимал, что не стоит совать нос туда, куда меня не приглашали. И я начисто позабыл, что любопытство может меня сгубить. Подкравшись поближе к стеклянным дверям, я заглянул в дом. Я ожидал увидеть того злого мужчину, о котором меня предупреждал Полосатый, и мое маленькое сердечко забилось от адреналина: я приготовился бежать со всех лап. Но меня тянуло на приключения, и вдобавок мне очень хотелось узнать, что там, внутри. Я уже представлял, как при следующей встрече расскажу о своих похождениях Полосатому и Сьюки. По счастью, злого человека в комнате не было. У очага сидела женщина в чем-то вроде белой накидки и с книгой в руках. Ее губы шевелились, и, прижавшись ухом к стеклу, я услышал ее голос – кажется, она читала вслух. При этом она поглядывала на диван, стоявший по другую сторону от камина, и улыбалась. Я повернул голову и попытался разглядеть, что там, но сначала увидел лишь розовое одеяло. И только потом заметил поверх него бледную тонкую ручку. Затем фигура под одеялом зашевелилась и показалась голова. Оказалось, что на диване лежит девочка примерно одного возраста с Грейс, а может, чуть старше; лицо ее было очень бледным, под глазами темнели круги, а там, где у людей обычно волосы, сияла только голая кожа – как у некоторых пожилых мужчин, которые приходили в паб. Я удивленно мяукнул и хотел уже убежать, но девочка, должно быть, заметила меня. Она высунулась из-под одеяла, и через стекло я услышал, как она произнесла:
– Лора, смотри! Какой красивый котик!
Ну что тут скажешь – я всегда был падок на комплименты. Я замер, но по-прежнему был готов сбежать в любой момент. Все мышцы задрожали при мысли о том, что сейчас меня погонят вон. Женщина в белой накидке опустила книгу, подошла к окну и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились, и… она неожиданно улыбнулась, наклонилась и заговорила со мной через стекло.
– Привет, котик! А ты и правда красавец! Откуда ты взялся?
– Ему там, наверное, холодно, – сказала девочка.
– Наверное, – согласилась женщина. – Но на нем ошейник, он выглядит откормленным. Скорее всего, это чей-то кот из деревни.
– Значит, пришел с нами познакомиться. Может, впустим его, чтобы погрелся у огня?
Та, которую звали Лора, заколебалась, а потом ответила:
– Нет, Кэролин. Ты же знаешь, что твой отец не любит кошек. И это неправильно – у кота есть свой дом. Хозяева наверняка его ищут.
– А. – Девочка разочарованно откинулась на подушки и помахала мне рукой. – Ну пока, маленький котик. Как бы я хотела завести кошку, Лора!
– И я, дорогая. Но твой отец будет против. Итак, на чем мы остановились?
Она села и снова взяла книгу. Я постоял у дверей еще немного, наблюдая за ними. Безволосая девочка слушала историю и поглядывала на меня. Но потом я замерз, не говоря уж о том, что отец, который не любит кошек, мог в любой момент появиться из-за угла. Я сразу сообразил, что это был тот самый злой человек с палкой, которым стращал меня Полосатый. Я был храбрым котом и определенно любопытным, но мне не хотелось поплатиться за это жизнью. И я убежал.
Я не вспоминал о том случае, пока снова не встретил Полосатого. Я уже спланировал, как расскажу ему обо всем, приукрасив некоторые моменты и выставив себя настоящим смельчаком. Но в тот вечер Мартин снова пригласил Ники и Дэниела на огонек, и я решил посидеть с ними в гостиной, качаясь в гамачке на батарее и подслушивая их разговор. Кажется, сегодня все были счастливы: Сара – потому что удачно съездила за покупками и заразилась духом Рождества, что бы это ни значило; а Ники и Дэниел – потому что Мартин предложил родителям Ники пожить у них с Сарой на праздники.
– Это слишком щедрое предложение, – сначала запротестовал Дэниел. – Мы не можем его принять!
– Но почему? У нас же есть место, – ответила Сара, и Мартин с улыбкой подтвердил. – У девочек одна комната на двоих. А третью спальню мы специально оборудовали для гостей. Но в этом году к нам никто не приедет.
– А мальчики могут переночевать в маленьком кабинете, – предложил Мартин. – Там стоит старый диван и есть место для раскладушки. Немного тесновато, но…
– Но мы злоупотребляем вашей добротой, – возразила Ники. Казалось, она вот-вот расплачется.
– Вы же нас ни о чем не просили. Мы сами предложили, – заметила Сара. – Нам только в радость.
И в конце концов они договорились. Мартин налил по второй порции напитков, и разговор зашел о деревенских новостях. Тут я снова загордился, ведь они принялись рассказывать, что люди теперь устраивают свои собрания дома, а эта идея принадлежала мне.
– Я даже слышала в лавке, – сказала Сара, – что Барбара Григгс, ненормальная старуха, которая живет в коттедже на Бэк-Лейн и вечно на всех орет, стала приглашать Стэна Миддлтона из дома напротив играть в карты по вечерам. Говорят, они смеются так, что слышно на всю округу. А в мусорных баках потом находят пустые бутылки из-под хереса.
– Да, а Стэн вступил в пенсионерский клуб, хотя раньше клялся, что никогда этого не сделает – ведь там собираются одни глупые старухи, чтобы болтать про свое вязание. Он даже разрешил проводить собрания у себя дома, – рассказал Мартин. – Говорит, все началось с того, как он увидел Оливера в саду у Барбары. Та гнала его прочь.
– Старина Олли опять помог, – заметил Дэниел, когда они перестали смеяться.
– Это хорошо, конечно, что для собраний и встреч нашлось место. Но дома можно собираться только небольшими группами, – со вздохом произнес Мартин. – А как же рождественские вечеринки?
– В этом году придется от них отказаться, – расстроенно объяснила Сара. – Праздник женского клуба уже отменили. И вечеринку для девочек-скаутов. И для пенсионеров. Да все.
– В этом году придется от них отказаться, – расстроенно объяснила Сара. – Праздник женского клуба уже отменили. И вечеринку для девочек-скаутов. И для пенсионеров. Да все.
– Как жаль, – вздохнула Ники. – В деревне просто не найдется такого большого помещения.
– Да. – Сара кивнула. – Ну вообще-то, есть один такой дом. Я имею в виду Большой Дом. – И она рассмеялась, а вслед за ней и Мартин. – Но туда нас никто не пустит.
– А что за Большой Дом? – спросил Дэниел.
Естественно, в этот момент я окончательно очнулся от дремы и принялся слушать с большим интересом.
– Брумфорд-Холл. Дом, который стоит на окраине деревни, на холме по пути к Грейт-Брумфорду. Раньше там находилась усадьба здешнего землевладельца. Прежний хозяин был добродушным стариком и разрешал устраивать на территории летнюю ярмарку. Но новый… – Сара улыбнулась и пожала плечами.
– …откровенный мерзавец, – закончил за нее Мартин. – Он вдовец и живет совсем один. В деревню спускается нечасто, но каждый раз с лицом черным, как туча. Никогда ни с кем не поздоровается. И никто не видел, как он улыбается.
– Что ж. Значит, это исключено, – вздохнула Ники. – Не похож он на человека, который готов устроить вечеринку на Рождество.
– Боюсь, что нет. – Сара печально покачала головой. – Придется Литтл-Брумфорду в этом году обойтись без праздника.
У нее был такой грустный голос, что я сочувственно мяукнул. Все повернулись ко мне и снова рассмеялись.
– И даже ты тут не поможешь, Олли, – сказала Сара.
Как я уже говорил, наверное, я слишком загордился. Недавно обретенная слава Кота, Который Помогает Людям Подружиться, не давала мне покоя. А новая задача казалась реальным вызовом. Под силу ли она мне? Сумею ли я стать Котом, Который Спас Рождество? Тогда я еще не представлял, как это сделать, но решил, что попытка не пытка.
Глава 12
Хотя Мартин ворчал, что на дворе еще ноябрь и до праздника осталась куча времени, все, кажется, только о Рождестве и говорили. Дети с радостью предвкушали какие-то «рождественские спектакли» в школе: там надо было наряжаться пастухами и ангелами, и Сара сшила девочкам странные костюмы из простыней. Стоило детям расшалиться, и им грозили, что если они не будут вести себя хорошо, то Санта-Клаус не придет. Я слышал, как Грейс и Роуз шептались, что вообще-то не верят в Санта-Клауса, но почему-то притворялись, что верят, – не понимаю почему. Возможно, Санта-Клаус для людей – такая же легенда, как наша, кошачья, про девять жизней. Часть человеческой культуры. Это я мог понять. Как бы то ни было, девочки все равно ждали неведомого Санта-Клауса, хоть и не верили в него.
Все эти разговоры о Рождестве пробудили во мне ностальгию по дому. Когда я жил в пабе, конец декабря был самым чудесным временем года. Джордж украшал камин остролистом и зелеными ветками, ставил в углу большую живую елку, отяжелевшую от блестящих шариков, мишуры и сияющих огоньков. Вижу удивление в твоих глазах, мой котенок, – да, елку на Рождество приносят в дом. Я и забыл, что у тебя еще все впереди! Кстати, позволь дать один совет. Когда хозяева поставят елку, они велят тебе не трогать ее. Но потом повесят на ветки кучу блестящих штучек, и искушение станет невыносимым. Если бы они не хотели, чтобы ты играл с этими штучками, то не стали бы вешать их туда, правильно? Так вот, поверь, почти невозможно сопротивляться желанию подпрыгнуть и ударить лапой эти сверкающие шарики. Когда я был котенком, я так чуть елку на себя не опрокинул. Это случилось в мое первое Рождество. Тогда я жуть как перепугался, и Джордж с тех пор старался вешать все блестящее на верхние ветки. Но это меня не останавливало – иногда искушение слишком сильно.
По вечерам в пабе было так красиво и уютно – гирлянда, огонь в камине… И хотя на Рождество к нам всегда приходило больше незнакомых людей, отчего я немного нервничал, все они пребывали в хорошем настроении. Джордж говорил, что это его любимое время года. Поэтому в последние дни я постоянно думал о хозяине, который теперь жил где-то далеко со своей сестрой, страдавшей аллергией на кошек, и без меня. При мысли об этом я печально мяукал себе под нос, лежа в кресле или на кроватке Роуз среди ее плюшевых мишек. Иногда девочки гладили меня и спрашивали, почему у меня такой грустный вид. Ах, если бы я мог объяснить!
Чтобы отвлечься, на той неделе я каждый день совершал вылазки в Большой Дом. Там я больше не тратил время зря и не играл в кустах – ну или играл минут пять или около того. А потом бежал сразу к стеклянным дверям, где впервые увидел женщину с девочкой. Иногда они опять сидели там, а девочка по имени Кэролин здоровалась со мной и смотрела на меня с грустной улыбкой.
Порой гостиная пустовала – наверное, Лора и Кэролин уходили в другие комнаты. В таком огромном доме они могли быть где угодно. Однажды я осмелел, обошел особняк сбоку и очутился у парадной двери, к которой вела каменная лестница. Забравшись на верхнюю ступеньку, я смог запрыгнуть на широкий подоконник и заглянуть в другую комнату. Она оказалась большой, больше, чем помещение бара в пабе, и почти без мебели. Я невольно задался вопросом, для чего она предназначена и кому вообще понадобилась комната такого размера, если даже мебели для нее не нашлось? Человеческие существа не перестают меня удивлять. А потом я вспомнил, как Мартин и Сара говорили, что дом на холме – единственное место в деревне, где можно устроить большой праздник. И правда ведь. Этот огромный зал легко вместил бы всех жителей Литтл-Брумфорда.
Я старался не слоняться у Большого Дома дольше, чем нужно. Я всегда переживал, что злой человек, который не любит кошек (да судя по всему, и людей), появится и поймает меня. Но почему Мартин сказал, что он живет там один? Я ведь своими глазами видел женщину с девочкой. Может, они тоже забирались сюда тайком, и мне лучше держаться от них подальше? Но что-то заставляло меня возвращаться к Большому Дому снова и снова.
В последнее время у Сары было много дел. Она постоянно крутилась на кухне и готовила что-то вкусное с приятным пряным ароматом, а потом убирала в морозилку.
– Еще немного пирожков на Рождество, Олли, – говорила женщина, отправляя в заморозку очередную партию. – Праздник нескоро, но я должна столько всего испечь! Надо торопиться.
Того, что она испекла, уже хватило бы не только на наших домашних, но на всю деревню!
– Я вызвалась провести рождественский обед для женского клуба, – как-то вечером объяснила она в разговоре с Ники. – Официальной праздничной вечеринки в этом году не будет – так, соберемся на сосиски в тесте и пирожки, а напитки каждый принесет с собой. Народу будет… но какая разница? Ты тоже приходи. Обед в субботу.
– Но я же не состою в клубе, – запротестовала Ники.
– А я как раз хотела предложить тебе вступить. Женский клуб – это не то, что ты думаешь. Мы делаем столько интересного, и молодые девчонки вроде тебя у нас тоже есть. Это поможет тебе завести друзей в деревне. Я знаю, как это сложно, когда всю неделю работаешь в городе.
– Ого! – Ники рассмеялась. – Да ты, кажется, читаешь мои мысли. Иногда мне кажется, что нам с Дэном тут не место.
– Вам здесь понравится, не сомневайся. У нас очень дружелюбный народ. По крайней мере, большинство! Вы переехали совсем недавно, и, конечно же, у вас пока не было времени завести друзей. Собрания женского клуба проводятся по четвергам. Сама понимаешь, пока деревенский клуб закрыт, мы ходим друг к другу в гости. Загляни к нам на следующей неделе, посмотришь, что к чему.
– Спасибо, Сара. Может, и приду. – Кажется, Ники все еще сомневалась. – Хотя мне бы надо поискать вторую работу на вечер, – неожиданно добавила она. – Временную. Например, в баре или официанткой. Хотя, если честно, когда я прихожу домой, я уже и так без сил.
– Сколько раз я говорил – не нужна тебе никакая вторая работа, – вмешался Дэниел. Голос у него был расстроенный. – Ни мне, ни тебе ни к чему две работы. Лучше найти место, где больше платят, чтобы не пришлось больше ничего искать.
Повисла тишина, и все присутствующие в гостиной вдруг ощутили неловкость. Сара с Мартином заерзали на креслах, стали заглядывать в стаканы и тихонько покашливать. Наконец Мартин спросил:
– А чем ты занимаешься, Дэн?
– Работаю в магазине, – ответил тот, глядя в пол.
Интересно, почему он произнес это так, как будто сожалел об этом? Мне, например, казалось, что работать в магазине очень весело.
– Не просто в магазине, а в большом универмаге в Вест-Энде, – уточнила Ники. – Но зарплата там – кот наплакал.
Я окончательно запутался. Почему какой-то кот плакал из-за зарплаты Дэниела?
– Не работа мечты, конечно, – со вздохом ответил тот. – Вообще-то, я всегда хотел работать в автомастерской.