Майка снова чувствовала себя виноватой, но ни на минуту не верила в то, что мама говорит от души. Кажется, не было на свете человека, так отчаянно и крепко цеплявшегося за эту жизнь. Неля просто боялась перемен, которые внезапно обрушились на нее. Это понимала даже Майя. Наверное, потому, что девочка и сама была основательно напугана. Теперь рядом с ней нет ее друга. Она осталась один на один со вспыльчивой, взбалмошной матерью, от которой можно ожидать только грубостей и упреков.
Одни причитания закончились, начались новые. Устроившись медсестрой в одну из городских клиник, мать считала, что приносит себя в жертву жестоким обстоятельствам.
– Я делаю инъекции в задницы! – рыдала она.
Неля Петровна быстро оправилась после смерти мужа. Она считала его предателем, обрекшим ее и дочь на нищенское существование. Настоящий мужчина никогда бы не посмел так поступить. Неля Петровна оставалась верна своим взглядам на порядочность, верность, преданность.
Майя никогда не забудет, как каждый день мать нервно собиралась на работу. Шоу двух женщин, одной маленькой и беззащитной и другой – взрослой, вечно опаздывающей, издерганной. В школу девочке приходилось собираться самой, потому что любой вопрос, любая просьба могла окончиться для нее громогласным воплем. Поэтому Майя рано стала самостоятельной: учебники на месте, тетрадки тоже, бутерброд или яблочко – и готова к занятиям. Времени на завтрак оставалось мало. Правда, стакан остывшего чая и бутерброд не всегда ждали ее на столе.
– Ты долго будешь копаться? – подгоняла ее Неля Петровна.
Взмокшая, едва поспевающая за матерью, Майка мечтала поскорее оказаться в школе.
Продленка была для нее праздником, а вот дом – сущим адом. Без отца Майя чувствовала себя одиноко. Ни бабушек, ни дедушек, никаких родственников, кроме матери, полной зависти к благополучию других. Майка была никому не нужна. Чем дальше, тем яснее она осознавала это, обрастая комплексом всем мешающего человечка. К тому же Неля Петровна не забывала напоминать ей об этом. Она по-прежнему жила в своем мире, а в реальном – причитаний стало еще больше. Девочка постоянно слышала в свой адрес незаслуженные обвинения. Чем меньше хлопот она старалась доставлять, тем большее раздражение вызывала. Это казалось Майе несправедливым. Ведь она умела многое из того, о чем ее сверстницы даже не помышляли. Ей пришлось рано постигать науку взросления.
Неля Петровна пыталась снова устроить свою личную жизнь, но, наверное, ничего не получалось. Вернее, не получалось так, как ей хотелось. Майя чувствовала периодические смены настроения матери. На Нелю Петровну вдруг нападали приступы материнской заботы. Она возвращалась с работы с пирожными, плиткой шоколада – Майку не часто баловали сладостями и при отце, так что аппетитные пирожные были для нее признаком особого расположения и временного перемирия. Это означало, что надежды матери на обретение сердечного друга снова имели реальные очертания. Но время шло, редкие улыбки на лице матери и вовсе сходили на нет. Плотно сжатые губы и пристальный взгляд, словно сверлящий Майку насквозь, означали: роман подошел к концу, мама снова одна.
– С тобой я никогда не найду самой себя, – философски изрекла Неля Петровна, разминая в пальцах сигарету. С некоторых пор она начала курить. Ужасно, что делала это не только на кухне, но и в комнатах.
– Дыми на кухне, пожалуйста, – просила Майя. – У меня все вещи табаком воняют. Мне это не нравится.
– В моем доме я имею право расслабиться.
– К твоему сведению, я тоже здесь живу. Изволь курить или на кухне, или на лестнице в подъезде. Лучше в подъезде, заодно увеличивается вероятность кого-то подцепить.
– Ты как разговариваешь, дрянь такая?!
Годам к пятнадцати Майка перестала бояться матери. Это произошло неожиданно. Теперь девочка научилась отвечать резко, не задумываясь о последствиях. К своему удивлению, она обнаружила, что чем более грубо вела себя, тем меньше нападок получала в свой адрес. И эту очередную грубость Неля Петровна проглотила, но курить стала на кухне под вытяжкой.
В одном мать оставалась неизменной: Майя оказалась причиной всех ее несчастий. Дочь – точная копия своего отца. Такая же негодяйка, как он, даже появилась на свет только для того, чтобы усложнить ее и без того несчастливую жизнь. Это из-за нее у матери больше никогда не получится свить гнездышко. Это ее поведение доведет мать до инфаркта. Рано или поздно именно Майя станет причиной ее смерти.
– Хватит говорить одно и то же, – парировала Майя. – Я привыкла. Ты больше не ранишь меня!
Когда Майка окончила школу, Неля Петровна была погружена в роман со своим коллегой врачом-гомеопатом, который, по ее мнению, был мужчиной ее мечты. Поэтому пропустила все, что было связано с поступлением дочери в институт. Лишь однажды, спустившись с небес, Неля Петровна соизволила мельком поинтересоваться, куда Майя подала документы.
– В медицинский, мам, – с гордостью ответила та.
– Не по Сеньке шапка, – прокомментировала Неля Петровна. – Не ограничиться ли тебе техникумом?
– Я уверена, что у меня получится.
– Да ну? Взрослеешь, дочь.
В мамином исполнении это прозвучало как обвинение. Но Майка не обиделась. Она привыкла, что маме не угодишь. Правда, девочка и не пыталась сделать это. Между этими двумя женщинами никогда не было взаимопонимания. Майя не хотела экспериментировать в такой важный для себя момент. Профессия врача нравилась ей давно. Майя несколько преувеличила свою уверенность насчет поступления, но не попробовать свои силы не могла. Ей хотелось доказать матери, что ее дочь достигнет своей вершины без чьей-либо помощи.
– Майка, ты сдурела! Там у всех все схвачено, наивная, – говорили ей одноклассники. Это был один из летних вечеров, когда одноклассники по инерции еще собирались вместе. – Только шишки себе набьешь. Ты бы начала с техникума, а там видно будет.
– Обойдусь без советов, – рассердилась Майка. – Вы просто как мамаша моя. Тоже готовы с дерьмом смешать?
– Да ты что? Мы ведь не со зла, – оправдывались они.
Вернувшись домой, Майка застала маму в приподнятом настроении. Ее веселость была полным противовесом Майкиной растерянности и угрюмости.
– Что у нас стряслось? – весело потрепав дочь за волосы, спросила Неля Петровна. Это было нечто – мама интересуется ее настроением! Веселость матери была связана с бурно развивающимся романом, а не с проснувшимся интересом к проблемам дочери. Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Неля Петровна поспешила рассказать о том, что у нее, наконец, все складывается так, как она мечтала. Мужчина, с которым она встречалась, полностью отвечал ее представлению об идеальном муже. Нелю Петровну не смущал тот факт, что ее избранник был женат. Из последнего откровенного разговора следовало, что его семейные отношения давно носят фиктивный характер. Так что до развода рукой подать. Неля Петровна жила ожиданиями. Она верила: со дня на день ее любимый сообщит, что он свободен.
– Мы скоро поженимся, и тогда… – Неля Петровна искоса поглядывала на дочь, – …тебе придется привыкать к новым порядкам.
– Не рано ли ты об этом, мам? – Майя не была уверена в том, что мужчина маминой мечты готов создать новый семейный очаг.
– Нет, в самый раз. Я не хочу потерять этого мужчину. Не хочу бросаться словами, но, кажется, я люблю. Люблю, понимаешь? И в этой связи переживаю, чтобы ты, как всегда, ничего мне не испортила.
– Как я могу испортить то, что существует только в твоем воображении? – съязвила Майя и тут же пожалела об этом. В глазах Нели Петровны блеснула уничтожающая все и вся ненависть.
Самым неприятным оказалось то, что слова Майки стали пророческими. Мечты Нели Петровны разбились о мужское видение происходящего. Ее избранник не собирался совершать революцию в своей жизни. Ему было хорошо на двух стульях. Обещания, которыми он щедро потчевал растаявшую от их сладкой музыки Нелю Петровну, так и не обрели реальных очертаний. К тому времени, как это окончательно выяснилось, Майка успела провалиться на вступительных экзаменах в медицинский и поступить в медицинский техникум. Неудача дочери вызвала у матери вполне ожидаемую реакцию:
– Я же говорила. Нечего было соваться. – Презрительная улыбочка скользнула по ее лицу. – Грош цена твоей уверенности.
– Спасибо за поддержку, – горько усмехнулась Майка.
– Кушай, не обляпайся.
– Беру с тебя пример.
– Что?
– Буду так же лучезарна, как и ты после отставки потенциальным мужем. Мечты – вещь коварная. Ты права. Нельзя быть уверенной ни в чем, ни в ком. – Довольная тем, что мать едва не задохнулась от гнева, Майка поспешила закрыться в своей комнате.
С тех пор совместное проживание с матерью стало невыносимым. Два родных человека перестали замечать друг друга, не боясь причинить друг другу боль. В их отношениях и раньше не было особой теплоты, а теперь явно прослеживалось нескрываемое равнодушие, грозящее перерасти в уничтожающую ненависть.
– Давай вернемся к вопросу о раздельном проживании, – однажды Майя присоединилась к позднему чаепитию матери.
Неля Петровна завела традицию заканчивать день чашкой крепкого чая с любимым клубничным вареньем. В тот день она молча наблюдала, как дочь наливает себе в чашку кипяток, опускает в него пакетик чая. Девчонка переходит все границы. Стала дерзкой, наглой. Это уже не безропотное чудо с косичками, которое можно загнать в угол одним-единственным громким окриком. Дочь взрослела и все больше походила на своего отца. Поскольку Неля Петровна никогда не испытывала к нему любви, постоянное напоминание об этом мужчине в лице подрастающей дочери было раздражающим фактором.
Кажется, девчонка доросла до того, чтобы смело предлагать жить порознь? Интересно, что она имеет в виду? Завела себе дружка и собирается переехать к нему? Или намекает на размен квартиры, в которой определенная часть принадлежит и ей? Она ведь сейчас такая толковая, эта молодежь.
– Так что, мам? – Майя хлебнула горячего чая. – Займемся разменом?
– Что это тебе приспичило? – Неле Петровне не нравилось, что инициатива исходит не от нее. Она решила по привычке поиздеваться над дочерью. – Это твой парень учит тебя уму-разуму? Он настаивает на отдельной жилплощади?
– При чем тут мой парень?
В то время она никем не была увлечена. Первая платоническая любовь к ее однокласснику уже прошла. Сердце Майи молчало. Да она и не старалась смотреть по сторонам. Ей казалось, что любовь не стоит высматривать. Она сама заявит о себе. А переспать с однокурсником – эка невидаль! Разве это любовь? Девчонки наивно полагали, что, каждый раз забираясь в постель к парню, они привязывают его незримыми нитями. Все они хотели, чтобы их жизнь описывалась схемой: знакомство, постель, свадьба. Чаще получалось: знакомство, постель, другая постель, аборт, очередной аборт… Майка не подгоняла события. Она готовила себя к настоящему чувству. Но признаваться матери в том, что ни с кем не встречается, не собиралась. Неля Петровна мастер переворачивать все с ног на голову.
– Тогда почему ты заговорила о размене, Майя Владимировна? – Отчество дочери она произнесла очень медленно, по слогам.
– Не одна ты хочешь устроить свою жизнь. Мне скоро двадцать.
– Я помню.
– Жизнь коротка и должна приносить удовольствия.
– Ты поучи мать.
– И в мыслях не было. Я просто отвечаю на вопрос. Хочу радоваться каждому дню. Когда ты рядом, это невозможно. Ты все портишь, – откровенно ответила Майя. – Надеюсь, я тебя не слишком огорчила?
– Не переживай. Со мной не случится сердечного приступа.
– Вот и славно. Ты обратишься в агентство или мне этим заняться?
– Сама справлюсь.
– Варианты будем обсуждать сообща.
– Как же ты похожа на твоего отца, – процедила Неля Петровна.
– Я помню, мам, помню…
Они нашли обмен через полгода. Мать решила проиграть в площади, чтобы получить на руки солидную сумму наличными. В результате сама оказалась в хрущевке – двухкомнатный «трамвайчик» со свежим ремонтом, а Майке досталась «убитая» однушка в спальном районе, но с видом на строящуюся церковь. Это казалось девушке хорошим знаком. Пройдет немного времени, и она будет просыпаться под звон колоколов. Эти звуки помогут ей найти общий язык со своим израненным «я».
Девчонки из группы помогли ей привести новое жилище в относительный порядок: наклеили обои, покрасили свежей краской панели, постелили дешевый линолеум. Квартира преобразилась. Мама расщедрилась на покупку самой необходимой мебели и пообещала ежемесячную материальную поддержку. Сначала Майка хотела проявить характер и отказаться от предложенной помощи, но потом поразмыслила и решила, что этого делать не стоит.
После того как они стали жить порознь, отношения между матерью и дочерью стали менее натянутыми. Появилась необходимость созваниваться по вечерам перед сном. Мама, как обычно, пила крепкий чай, а Майка на другом конце телефонного провода докладывала ей о событиях уходящего дня. Как это ни странно, но, оказавшись с дочерью на расстоянии, Неля Петровна вдруг стала проявлять интерес к тому, что происходит в ее жизни. Отношения между матерью и дочерью были далеки от идеальных. Далеки и от тех, о которых мечтала Майка, но все же теперь у нее потеплело на сердце.
Тайком от матери она ходила на могилу отца. Неле Петровне никогда не доставляло радости придерживаться общепринятых ритуалов. Она приходила на кладбище только один раз в год на Красную горку и делала это неохотно. Раньше Майка всегда напрашивалась ехать вместе с ней. Обычно Неля Петровна категорически возражала, чем доводила дочь до слез, а потом, когда рыданий, по ее мнению, было достаточно, милостиво соглашалась на совместную поездку.
Теперь Майка по собственному усмотрению приезжала на могилу отца. Не ставя об этом в известность мать, разумеется. Майка не хотела очередного скандала, обидных слов. Она зря боялась. Неля Петровна стала более терпимой. Их общение вышло за пределы взаимных упреков, оскорблений. Майе не терпелось рассказать об этом человеку, который любил ее всем сердцем. Она приходила на могилу, открывала оградку и садилась на не очень качественно сделанную лавочку. Та пошатывалась, нужно было приноровиться, чтобы не свалиться с нее. Как сказала мама, со временем вместо этой лавочки здесь будет ее могила. Майка на всю жизнь запомнила:
– И после смерти придется быть с ним бок о бок. Вот невезенье… – нервно закуривая, добавила мама.
Почему-то в первые минуты на кладбище Майка устраивалась поудобнее, вспоминала похороны. Такие тихие, без слез. Каменные лица сослуживцев отца – одно большое бледное лицо скорби и отрешенное лицо матери. Тогда, глядя на нее, Майка боялась расплакаться. Ей было невыносимо страшно. Когда гроб опустили в яму и начали засыпать землей, Майка крепко зажмурила глаза. Ну почему мама не послушала соседок, которые говорили, что ребенка на кладбище лучше не брать?
– Чтобы она никогда не упрекнула меня в том, что я не дала ей проститься с любимым папочкой… – глядя вдаль отсутствующим взглядом, ответила Неля Петровна. – К тому же у нее крепкая психика. Переживет.
Закаленная истериками матери, огрубевшая от постоянной необходимости защищаться, Майка на самом деле стойко перенесла те тяжелые дни. Оказалось, что самое страшное впереди. Только через несколько дней Майка окончательно поняла, что возврата к прошлому нет. Она никому не нужна. Никакие силы не помогут ее отцу снова вернуться домой. Она больше никогда не услышит его заразительного громкого смеха. Неприличного смеха, как любила подчеркивать мать. Лично Майка всю жизнь слушала бы, как отец смеется. Боль первых несбыточных желаний. Никогда ни до, ни после этого ей не было так одиноко. Остались только воспоминания. Как мало, как обидно мало их было.
– Ну, папка, здравствуй. – Она проводила ладонью по холодному мрамору. На памятнике не было фотографии. Мама постаралась и после смерти мужа уничтожила абсолютно все. Майка злилась на нее за это, но Неля Петровна ничего не объяснила. Сказала только, что не сожалеет о своем поступке. Зачем ей понадобилось вымещать досаду на фотографиях? Теперь у Майи нет возможности восстановить в памяти родные черты. Она уже очень смутно помнила лицо отца. Остались лишь ощущения тепла и покоя, которые девочка испытывала всегда, когда отец сажал ее к себе на колени и, целуя в щеку, говорил:
– Я скучаю по тебе, егоза…
Наконец Майка дождалась примерно таких же слов от матери:
– Ты бы хоть в гости приехала, что ли?
– Хорошо, я приеду. – В этот момент главным было не разреветься прямо в трубку. Но Майка запретила себе быть сентиментальной.
Они так и не перешли той черты, за которой возможно полное взаимопонимание. Но все же именно матери Майка рассказала о своем первом сексуальном опыте. Она не любила парня, с которым все это произошло. Просто в какой-то момент она решила позволить ему все. Потом пожалела, в душе остался неприятный осадок. Как будто хотела отдать что-то на время, а получилось навсегда. Все это она пыталась объяснить Неле Петровне.
– Теперь ты стала совсем взрослой, моя девочка. – Мать обняла ее и, кажется, впервые в жизни так тепло обратилась к дочери. Та подняла на нее повлажневшие глаза. – Надеюсь, мужчины не принесут тебе столько разочарований, сколько принесли мне.
– Не говори так. – Майке было тошно, а успокаивать приходилось маму. – Тебя очень любил папа. Я знаю, очень любил. Я даже помню, как он смотрел на тебя. В этом взгляде было столько обожания. Странно, что ты этого не замечала.
– Замолчи! – Неля Петровна вспыхнула. Вмиг мягкая, заботливая женщина превратилась в злую фурию. Майя снова оказалась во власти детских страхов и расплакалась.
– Что я такого сказала? – выдавила из себя Майя. – Что с тобой?
– Со мной? А что со мной? – Неля Петровна нервно передернула плечами. – Ты напомнила мне о том, что твой отец любил меня… Хочешь, я скажу, как все было на самом деле?