— Я понимаю вас!
— Ну что ж, возможно, бесполезная жизнь завершится бесславным концом!
— Не говорите так! — воскликнула я. — В любом случае она не была бесполезной. Вспомните, что вы, по крайней мере, сумели спасти Ли! К тому же я не думаю, что ваша жизнь кончается, вы вполне можете выбраться из страны. Доберитесь до Харвича: я уверена, что вы сможете оттуда пробраться в Голландию. У вас есть конь?
— Я взял на себя смелость поставить его в конюшню. Там я накормил и напоил его. Он отдыхает, готовится к дальнему путешествию, Бог знает куда!
— Вы должны попасть в Харвич! Поезжайте туда проселками. Вас не подумают искать вдоль восточного побережья, и у вас появится шанс!
— Я отправлюсь с наступлением темноты! Могу ли я верить в то, что вы никому не сообщите обо мне?
— Конечно!
— Может быть, отлежаться в укрытии, пока немножко не поутихнет эта шумиха?
— Отправляйтесь этой же ночью! — посоветовала я и добавила:
— Я буду думать о вас!
— Это будет утешать меня и придаст решимости стремиться к цели, а когда вы станете постарше, у меня будет много историй, которые я расскажу вам!
— Расскажите сейчас: я ненавижу ожидание.
— Я тоже, но придется подождать!
Некоторое время мы сидели молча. Я заметила, что уже давно не гремит гром да и дождь шумит не так сильно.
— Я должна идти, — нерешительно произнесла я. — Никто не должен знать, что я была здесь. До свидания, удачи вам! Здесь вы будете в безопасности весь день.
— Буду осторожен… и отправлюсь, как только стемнеет. Спасибо, моя маленькая милая девочка! Я буду постоянно думать о тебе, моя прекрасная юная благодетельница!
Джейк осторожно взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал в лоб. Я была очень взволнована. Мне хотелось так много для него сделать, но единственное, что от меня требовалось, — это молчать.
Я прошла через холл. Остановившись у двери, я оглянулась и улыбнулась ему. И вдруг испугалась, представив себе, что вижу цыгана Джейка в последний раз.
Когда я добралась до дома, там уже беспокоились. Где я была? Мать уже послала карету в Эндерби, чтобы меня привезли назад.
— Дорогая мамочка, я ведь не сахарная!
— Но там сказали, что ты уже ушла!
— Я спряталась от дождя!
Она пощупала рукав моего платья.
— Ты насквозь мокрая! — забеспокоилась она. — Где там мисс Ренни? Ах, мисс Ренни, проследите за тем, чтобы Джессика немедленно пропарила ноги в горячей воде с горчицей!
— Конечно, миссис Френшоу. — Я запротестовала:
— Но это же глупо: я всего лишь промокла.
А про себя я подумала: значит, они послали за мной карету? Предположим, кто-то видел, как я захожу в Грассленд. Предположим, кто-то зашел туда и увидел Джейка. От этой мысли мне стало дурно. Я должна защитить его.
Я сидела, переодетая в сухое платье, задрав его выше колен и погрузив ноги в горячую воду с горчицей. Время от времени мисс Ренни подливала горячей воды в ведро, когда она, по ее мнению, остывала.
— Вам следовало оставаться в Эндерби! Вас привезли бы домой в карете.
— Столько шума из ничего…
Как у него там дела? В течение дня никто не должен зайти в дом, а к ночи его там уже не будет. Я никак не могла избавиться от ужасной мысли о том, что Джейка могут повесить. Этого не должно произойти!
В спальню вошла мать проверить, выполняются ли ее указания. Она сама досуха вытерла мне ноги, и, пока она делала это, внизу раздались чьи-то голоса. Она выглянула из окна.
— Там какой-то незнакомец. Ага, вот и твой отец. Они очень дружелюбно беседуют. Наверняка сегодня за обедом у нас будет гость. Спущусь-ка я и все выясню. Теперь давай быстренько надевай чулки. Ты от горчицы разогрелась, и я не хочу, чтобы ты еще подхватила простуду.
— Ну что ты, мама, — стала возражать я, — сколько шуму из-за того, что я немножко промокла!
— Я не хочу, чтобы ты слегла с простудой! У меня и без этого полно дел.
Конечно, приятно, когда за тобой так ухаживают, подчеркивая твою бесценность. Я вновь вернулась мыслями к цыгану Джейку.
Я спустилась вниз, чтобы узнать, кто приехал. Там уже собралась вся семья — отец, мать, Клодина, Дэвид и Амарилис. Все возбужденно о чем-то говорили. Отец представил меня:
— Джессика, познакомься с мистером Фредериком Форби.
Мистер Форби поклонился, а отец продолжал:
— Ты помнишь цыгана, которого звали Джейк?
У меня закружилась голова. Оставалось надеяться, что они не заметят, насколько я взволнована.
— Мистер Форби разыскивает его. Нам всем нужно быть настороже!
— Цыган Джейк? — переспросила я.
— Я думаю, он мог решиться пойти этим путем, — сказал мистер Форби моему отцу. — Мы собираемся прочесать все излюбленные цыганами места, а, насколько мне известно, они были здесь в прошлом году.
— Да, — сказала мать. — это было в октябре! Я помню, они приходили к костру по случаю Трафальгарской победы.
— В октябре, — повторил мистер Форби. — А с тех пор?
— О нет, с тех пор их не было! — сказала мать. — Мы бы знали, если бы цыгане здесь появились.
— Тогда они подожгли мой лес, — добавил отец. — После этого я и прогнал их.
— Говорят, его разыскивают за убийство? — спросил Дэвид.
— Это верно, — кивнул мистер Форби.
— Так значит, он настоящий разбойник?
— За этими цыганами нужен глаз да глаз, сэр! Обычно за ними водятся мелкие грешки, но убийство… надо признать, такое у них случаеггся редко. Но мы полны решимости разыскать его!
— А кто был жертвой? — спросила Клодина.
— Племянник местного сквайра. Это произошло возле Ноттингема.
— Ах, как ужасно! — воскликнула мать. — Должно быть, у них в таборе произошла ссора?
— О нет, этот цыган напал на молодого человека и убил его!
— Надеюсь, его поймают, — сказала мать. Неожиданно для себя я услышала, как произношу каким-то неестественно тоненьким голоском:
— А почему он убил этого человека, племянника сквайра?
— Какая-то ссора из-за девушки. Эти цыгане, знаете ли, горячий народ!
Нужно было держать себя в руках. Мне хотелось кричать: «Какая-то ссора из-за какой-то девушки! Этот племянник сквайра пытался изнасиловать ее, а цыган Джейк сделал то, что и следовало сделать! Каждый благородный человек поступил бы также!»
Но нужно было вести себя осторожней: нельзя было дать понять, что я виделась с Джейком. Следовало каким-то образом известить его о том, что здесь находится этот человек — Форби. Нужно соблюдать все предосторожности, не следовало Джейку приезжать сюда! Между тем разговор продолжался.
— Ничего не скажешь, колоритный парень, я помню его, — сказал отец.
— Насколько мне известно, он не настоящий цыган!
— А зачем же он бродит вместе с ними?
— Все это довольно странно! Да и вообще он странный парень, мы навели кое-какие справки. Похоже, он из весьма благородной семьи, откуда-то из Корнуолла, и всегда был известен своей эксцентричностью!
— А.теперь он ходит и совершает убийства! — произнесла мать.
— Ни о каких других убийствах мы не знаем, — сказала я, — и это не было убийством! Эта девушка…
— Убийство и есть убийство, моя милая юная леди! — перебил мистер Форби. — Мой долг состоит в том, чтобы виновный предстал перед судом!
— Но вы же сказали, что это была ссора из-за девушки? Возможно…
Отец посмотрел на меня, приподняв брови, а мистер Форби продолжал:
— Мы всегда ждем от цыган неприятностей. А этот, похоже, был у них вроде вожака, несмотря на то, что не принадлежал к их племени. Имя у него корнуолльское — Джейк Кадорсон, а цыган Джейк — это прозвище.
— Я помню его, — сказал отец. — он вел себя разумно, когда я пришел к цыганам и потребовал убраться с моих земель.
— Горячая кровь! — повторил мистер Форби.
— А где его ищут? — спросила я.
— Вдоль всего побережья, мои люди рыщут везде. Надо обязательно схватить его. ведь он наверняка попытается покинуть страну. Я думаю, он направится на восточное побережье, вернее всего, в Харвич. Если бы не война, он направился бы на южное побережье, но в такие времена во Франции ему может не поздоровиться. Нет, я думаю, он все-таки направится в Харвич!
Я почувствовала, что вся дрожу: Джейк отправится прямо к ним в лапы! Мне нужно предупредить его!
— Я собираюсь обойти все дома в округе, — продолжал мистер Форби, — и предупрежу их обитателей. Если кто-нибудь увидит этого человека, он должен немедленно дать знать об этом нам!
Я нашла предлог, чтобы уйти, отправилась в свою комнату, переоделась в платье для верховой езды и выскользнула из дома. Оседлав лошадь, я выехала.
Деревья продолжали ронять с своих ветвей капли, земля размокла от дождя. Кусты, казалось, только что полили. И почему человек способен обращать внимание на такие вещи, когда все его мысли заняты совсем иным?
Я добралась до Грассленда. Там было очень тихо. Я спешилась и привязала лошадь к коновязи. Подойдя к двери, я позвонила в колокольчик и крикнула в замочную скважину: «Все в порядке, это я, Джессика!..»
Я услышала его шаги. Дверь открылась, и на пороге появился Джейк.
В тот самый момент откуда-то раздался крик. Мой отец и мистер Форби скакали галопом в сторону дома.
— Нет, нет! — закричала я.
Цыган Джейк взглянул на меня, и боль в его глазах поразила меня с неожиданной силой.
Они спешились. Мистер Форби поднял ружье.
— Все кончено! — прокричал он.
Я почувствовала, что потеряю сознание. Мой отец .успел подхватить меня.
— Все в порядке, — воскликнул он. — Я здесь!
Неизвестно откуда появились еще двое мужчин. Я никогда раньше не видела их, но поняла, что это помощники мистера Форби. Мне было невыносимо видеть происходящее. Отец буркнул:
— Я отвезу дочь домой!
Я повернулась к цыгану Джейку. Я не могла говорить, а лишь качала головой. Я едва видела его, мои глаза были полны слез, ужаса, горечи, отчаяния… и глубокого горя. Больше всего мне хотелось поговорить с ним, объяснить ему. Мне было невыносимо сознавать, что он думает, будто я выдала его!
К дому мы ехали молча. Возле конюшни отец помог мне спуститься с седла. Он нежно прижал меня к себе, хотя обычно он избегал каких-либо проявлений чувств. Нашими лошадьми занялись конюхи, а мы вошли в дом.
— Я думаю, будет лучше, Джессика, если ты мне все расскажешь! Какова была твоя роль во всем этом?
— Нам нужно спасти его! — закричала я.
Нужно было серьезно поговорить с отцом. Всю жизнь я считала его самым могущественным человеком в мире. Мы все знали о том, как ему удалось выручить нашу мать во время революции во Франции. Он всегда вел себя так, будто обладал сверхчеловеческими способностями, и такова была сила его убеждения, что все мы верили в эти способности.
Теперь я решила, что он сможет спасти цыгана Джейка. Я могла надеяться только на него. Нужно было дать знать цыгану Джейку, что я не предавала его. Что он мог подумать, открыв дверь и увидев меня, а за мной — этих мужчин? Только одно, что я его предала!
— Пройди в мой кабинет, — сказал отец. — Там ты сможешь рассказать мне все подробности.
Когда мы оказались в кабинете, он закрыл дверь и сказал:
— Ну?
— Это не было убийством! — заявила я. — Все было не так, как ты думаешь! Племянник сквайра собирался изнасиловать девушку-цыганку, а Джейк заступился за нее. Завязалась драка, в которой и погиб этот племянник!
— Кто рассказал тебе это?
— Он.
— Ты имеешь в виду… этого цыгана?
— На самом деле он не цыган. Он присоединился к ним ради того, чтобы жить свободной жизнью!
— Похоже, ты много знаешь о нем!
— А почему вы оказались там… следом за мной?
— Мы отправились на верховую прогулку вместе с Форби. Ехали рядом, и я увидел, как ты сворачиваешь в сторону Грассленда. Я сказал, что это моя дочь, и мы поехали за тобой.
— Зачем ты это сделал, ну зачем?
— Дорогая моя девочка, мы собирались порасспрашивать в Грассленде — не видел ли кто этого цыгана.
— Но ведь там никого не было! Долли и слуги — все были в Эндерби!
— Я подумал, что кто-нибудь из слуг может все-таки оказаться там. Они его знали… еще по тем временам, когда он бывал здесь.
Я закрыла лицо руками. Я чувствовала себя такой несчастной.
— Давай, — предложил он, — продолжай свои объяснения.
— Я заехала в Грассленд, чтобы укрыться от грозы: просто постоять на крыльце и дождаться пока кончится дождь. Мне показалось, что кто-то мелькнул в окне. Это оказался Джейк. Он узнал меня, он мне доверился…
— Ты хочешь сказать, что разговаривала с ним?
— Да, я зашла в Грассленд, и он рассказал мне о том, как это произошло, как он убил этого мужчину. Он сказал, что не ждет пощады: он — цыган — убил племянника сквайра! Я решила предупредить его о том, что в нашей округе появился человек, который ищет его, и что его люди расставлены по всему побережью. Джейк собирался после наступления темноты отправиться в Харвич, и он попался бы в расставленную ими ловушку! Именно это с ним и случилось, а теперь он будет думать, что это я…
— Тебе не следует расстраиваться: ты ведь не собиралась выдавать его?
— Но выдала!
— Нет, просто так получилось.
— И что теперь с ним сделают?
— Отвезут в Ноттингем и предадут суду.
— И решат, что он виновен?
— Он убил человека! Он и сам не отрицает этого.
— Но это не было убийством!
— Обычно такие действия определяются именно этим словом.
— Но разве ты не понимаешь? Все дело было в этой девушке… И что с ним сделают?
— Повесят, полагаю.
— Этого нельзя допустить!
— Дорогая моя Джессика, у тебя нет ничего общего с этим человеком: какой-то кочующий цыган! Ну, надо признать, он симпатичный, даже обаятельный. Но уже через год ты и не вспомнишь о нем!
— Я никогда не забуду о том, что он посчитал меня предательницей! Он мне доверился!
— Глупенькая девочка, ты ведь ничего подобного не сделала! Ты просто отправилась туда, чтобы предупредить его, и уж так случилось, что мы сразу поехали вслед за тобой.
— Но он будет думать…
— Очень скоро он перестанет думать!
— Ах, отец, только не говори так! Я хочу, чтобы ты спас его!
— Я? Ты считаешь, что в моей власти спасти его?
— Когда я была маленькой, я всегда думала, что ты в силах сделать все, если только захочешь! Я даже думала, что ты способен вызвать дождь, если решишь, что так нужно.
— Мое милое невинное дитя, но теперь-то ты знаешь, что это совсем не так!
— Теперь я знаю, что ты не властен над природой, но остальное все в твоих силах, если ты этого захочешь!
— Мне лестно, что моя дочь столь высокого мнения обо мне: она очень умна и почти права. Но теперь ты, по крайней мере, знаешь, что я не умею управлять погодой? Точно так же обстоят дела и с законами!
— С этим я не могу согласиться! Законы создают люди!
— Ага, значит, меня могут превзойти только небесные силы, а со всем остальным, ты полагаешь, я способен совладать?
— Папочка, дорогой мой, чудесный, умный папочка, ты же можешь что-нибудь сделать!
— Дорогая моя доченька, никакие уговоры, пусть даже приправленные лестью, не смогут заставить меня спасти человека, который сам сознался в убийстве!
— Но это нельзя назвать убийством: он был обязан спасти эту девушку! Он благороден. Ты помнишь, когда мы столкнулись с цыганами? Мы были там вдвоем, и он не позволил, чтобы нас обидели? Возможно, он спас нам жизнь!
Некоторое время отец молчал.
— Есть способы повлиять на суд, — сказала я.
— Взятка? Подкуп? Такое действительно существует. И ты хочешь предложить мне, законопослушному англичанину, совершить эти преступления?
— Ты мог бы что-нибудь сделать ради его спасения? Если бы суд узнал, что Джейк убил этого человека, защищая девушку от насилия, разве этого не приняли бы во внимание?
— Какой-то цыган… и племянник местного сквайра…
— Вот в этом-то и дело! — возмущенно воскликнула я. — Предположим, племянник сквайра убил бы цыгана, собиравшегося совершить насилие над его женой?
— Я понимаю твою точку зрения.
— Если этого человека повесят, я буду несчастной всю жизнь!
— Ты говоришь глупости! Ты всего лишь ребенок, хотя, должен сказать, временами мне приходится сомневаться в этом. Сколько тебе? Одиннадцать?
— Почти двенадцать!
— Господи, сохрани нас! Что с тобой будет к восемнадцати?
— Ну, пожалуйста, отец…
— Что, дорогая Джессика?
— Неужели ты не сделаешь для меня… самое нужное из того, что мог бы сделать? Ты поможешь спасти этого человека?
— Я мало что могу сделать.
— Но что-то ты можешь?
— Мы могли бы найти эту девушку и, возможно, выставить в качестве свидетельницы.
— Да, да! — охотно согласилась я.
— Я отправляюсь в Ноттингем! — Я бросилась к отцу на шею:
— Я знала, что ты поможешь Джейку!
— Я еще не знаю, что смогу сделать! Пока меня втянули в действия, которые, как я полагаю, могут оказаться бесплодными, — все это по велению моей властной доченьки!
— Значит, ты едешь в Ноттингем! Отец, я поеду вместе с тобой!
— Нет.
— Да! Ну, пожалуйста!.. Мне тоже нужно там быть. Неужели ты не понимаешь, что я обязана быть там!
Джейк должен узнать, что я его не предавала! Если он в этом не убедится, я уже никогда не смогу чувствовать себя счастливой. Никогда в жизни! Так что я еду с тобой в Ноттингем.
Взяв меня за плечи и слегка отстранив от себя, отец посмотрел мне в глаза. Я заметила, как слегка опустились уголки его губ.
— Я привык считать себя хозяином в собственном доме. С тех пор как я имел неосторожность обзавестись дочерью, положение дел изменилось!
Я бросилась ему на шею, и он крепко обнял меня. До чего же все-таки хорошо быть такой любимой!
На следующий день мы выехали в Ноттингем. Отец рассказал все матери, и она решила сопровождать нас. Когда я поведала ей во всех подробностях о случившемся, она загорелась желанием спасти цыганя Джейка, почти таким же сильным, как мое.
Мы отправились в карете, и путешествие заняло у нас несколько дней. До суда, по предположениям отца, оставалось около недели, а нам было необходимо время, чтобы выработать план действий.