Они закрепили мелта-бомбы на потолке, спустились на этаж ниже и стали ждать взрыва.
Ортруд был опытным подрывником. Бомбы пробили только потолок. Или точнее пробили не просто потолок, ведь он же был и полом, который ушёл из под птичьих лап демонесс Слаанеша. Отродья варпа внезапно обнаружили, что падают, падают в дожде крови, пыли и диких воплей. Размахивая лапами падают комом к девятьсот сороковому этажу.
И из самого сердца смятения вырвались Годэндаг и его Железные Рыцари.
Зажужжали цепные мечи, отсекая руки и разрубая головы пополам.
Демонессы быстро пришли в себя, выпрямились и бросились на космодесантников, размахивая клешнями и пинаясь когтистыми ногами. Железные Рыцари встали в круг; семь цепных мечей делали выпады, рубили и парировали вражеские удары с отточенной чёткостью. Новые демонессы прыгали с верхних этажей, и Годэндаг отступил в центр круга, чтобы лучше встретить новую опасность. Одна из тварей падала прямого на него, протягивая к лицу клешню. Рыцарь отступил в сторону, схватил демонессу за руку и вбил клешню прямо в пол, пробив металл. Он толкнул её вперёд, сломав руку, но в это мгновение вторая тварь упала на спину Годэндага, и он ощутил, как клешня со сверхъестественной силой пронзила доспех, пронзительная боль передалась телу через чёрный панцирь.
Рыцарь потянулся за одним из моргенштернов и сорвал его, оцарапав лицо демонессы шипами шара. Затем Годэндаг замахнулся оружием, словно пытаясь ударить себя по спине. Он услышал тошнотворный треск, когда тело твари расплющилось между шаром и керамитом доспеха.
Новые демонессы спрыгивали в зал. Всё наполнилось белой плотью, взмахами клешней, жужжанием и визгом цепных мечей. Годэндаг видел наверху проход, ведущий прямо на девяносто сорок второй этаж.
— Тельрамунд, ты остаёшься за главного! — И, собрав все свои нечеловеческие силы, Годэндаг прыгнул и ухватился за самый низ.
К нему метнулась клешня, но рыцарь схватил её и рывком отправил демонессу вниз к сёстрам. Он быстро вскарабкался на следующий этаж. К нему мчались исчадия варпа. Годэндаг последний раз взглянул на сражавшихся внизу товарищей, а затем поднял цепной меч и ринулся вперёд, прорубая себе путь к лестницам.
Он пробивался через поток демонесс, поток крови. И всё это время Моргенштерну казалось, что они играют с ним, позволяют пройти, позволяют подняться. Волны исчадий варпа схлынули, хотя одна-две иногда бросались на его цепной меч.
Теперь он шёл по этажам, где лежали пленные люди. Одни были связаны; другие, у кого отсутствовали ступни, отталкиваясь коленями, старались уползти куда-нибудь, пока их демонические мучительницы сражались с Железными Рыцарями; кто-то лежал в полуживом состоянии с выпотрошенными внутренностями, еле слышно издавая крики боли.
Люди молили о помощи, но Годэндаг молчал. Лучше всего он поможет, сразившись с тем, что ожидало на вершине башни.
Рыцарь мчался по лестницам, и его гнев словно незримым барьером отгонял всех. Теперь демонессы сторонились Годэндага, просто стояли и наблюдали, как он поднимается, или направлялись вниз, чтобы позабавиться с остальными Железными Рыцарями. Теперь Моргенштерн был уверен, что нечто ждёт его на вершине башни. Пока рыцарь взбирался, у него появилось тревожное чувство, и он стал понимать природу того, что ждёт его впереди.
Постепенно звуки боя стихли, оставив странную пустоту и усталость в глубине души.
Он добрался до девятьсот девяностого этажа и заметил наверху открытое пространство.
На девятьсот девяносто втором воин вступил в обширную пещеру. Последние восемь этажей были снесены ради простора на самой вершине башни улья, и в середине висел зарождающийся варп-портал, окутанный серебристо-чёрным ореолом на пороге между реальностью и ужасной пустотой мира иного. Из врат медленно текла кровь, падая на груду тел, из которых словно сложили мостовую. Розовые, бурые и жёлтые камни, связанные красными нитями. И силуэт в силуэте на самой вершине, окружённый тёмным ореолом варпа и омытый кровью.
Годэндаг поднялся на груду мертвецов и наконец встретился лицом к лицу с Гутором Инварелном, латентным псайкером, виновником этого хаоса. Вокруг человека Астартес видел очертания вселившейся в него твари — огромной и могучей, с бычьим лицом, одной женской грудью и четырьмя руками. Две заканчивались как у людей, две венчали клешни.
Высший демон Слаанеш. Хранитель секретов. Демон ещё не воплотился полностью и словно замер на полпути в эту вселенную. Полностью одержимый псайкер с идиотской ухмылкой на лице смотрел из полупрозрачного тела исчадия варпа невидящим взором.
При виде Годэндага демон хихикнул.
— Как мило. Ведь Железным Рыцарям есть чего скрывать, не так ли?
— А ты Хранитель секретов.
— Как тебя зовут?
— Годэндаг Моргенштерн.
Лишь падающие капли крови нарушали молчание.
— А ты не хочешь узнать моё имя? — наконец, спросил демон.
— Нет.
На лице исчадия варпа появилось выражение ребёнка, у которого отняли конфетку. И быстро исчезло.
— И всё же я храню тайну, которую ты алчешь. Ты хочешь узнать, где твои братья?
— Я даже не знаю, о чём ты говоришь.
Демон засмеялся.
— А я знаю, ты врёшь. Всем известно о покаянии Железных Рыцарей, но немногие вне ордена осведомлены о причине. Один из них — я, Хранитель секретов, и мне ведомо, где твои предавшие братья. Они за вратами, Годэндаг Моргенштерн, но ты, наверное, уже в курсе. Зачем ещё ты бы сюда пришёл?
— Разумеется, убить тебя.
Демон посмотрел через плечо Годэндага. Тот не обернулся. Астартес слышал хлюпанье и хихиканье демонесс, заходивших за ним в зал.
— Мои дочери здесь. Похоже, брошенные тобой внизу товарищи пали, Годэндаг Моргенштерн.
— Умереть в битве — не позор.
— Преследуемые тобой предатели думали по-другому, Годэндаг Моргенштерн. Они выбрали Хаос, Годэндаг Моргенштерн. И ты почти сделал это сам!
Космодесантник молчал. Говорить с демоном значит быть втянутым в спор.
— Я приму твоё молчание за согласие, — наполовину видимый демон поднял брови и посмотрел вниз. Псайкер внутри лучился счастливым идиотизмом. — Тебе нет нужды лгать, Годэндаг Моргенштерн. Я же чувствую стыд. Лишь он превосходит искушения, жажду удовольствий. Удовольствий, которых лишён космодесантник.
Годэндаг Моргенштерн молчал.
— Уж я-то в этом знаю толк. Разве не такова суть меня — Хранителя секретов? Какие тайны величественней тех, что мы не хотим узнать о себе?
— И какие же? — сухо спросил Годэндаг.
— Вот видишь? Ты умеешь говорить! Не стесняйся, Годэндаг Моргенштерн, твоё поведение меня не удивляет. Кто праведней того, кто почти сбился с пути? Неискушённые не обладают и половиной твоей ярости. Взгляни, она привела тебя на вершину башни.
— Я пришёл тебя убить.
— Да ладно. Давай же, Годэндаг Моргенштерн. Скоро врата распахнутся. Почему бы не пройти сквозь них? Присоединись к своим тёмным братьям — Железным Рыцарям, которых зовёшь предателями.
— Довольно слов, исчадие варпа. Сразимся.
Демон захохотал.
— Сразимся? Да ты едва стоишь, Годэндаг Моргенштерн. Взгляни на себя. Одно моё присутствие наполняет тебя горечью и экстазом.
Годэндаг посмотрел на пол, вгляделся в материальные ступни псайкера, что стоял в очертаниях демона, и попытался собраться с мыслями. На самом деле он чувствовал дикое удовольствие, обычно приносимое битвой, но в этот раз оно смешалось с чем-то более невинным, чем-то похожим на чистоту детства — но чистоту запятнанную кровью и вывернутую наизнанку капризами демонов. Он вновь ощутил то же волнение, что и тогда, когда соискателем начал долгий путь, когда имплантировали геносемя, и начался долгий процесс модификаций. Вот только в этот раз было и нечто иное. Глубокое горе, абсолютная уверенность, что процедура не сработает, тело отвергнет органы, его заклеймят позором, и Годэндаг подведёт тех, кто на него рассчитывает.
— Силён ты, демон, — признал Моргенштерн. — Ты взбудоражил даже меня.
— Силён этот человек, — сказало отродье варпа, показывая на псайкера внутри. — Достаточно силён, чтобы предложить себя в жертву для открытия врат.
— Он слабый человек!
— Он полный горечи человек. Горечи от того, что его способности проглядел Империум.
— Его должны были казнить, как угрозу всем, — Годэндаг чувствовал, как утекает сила воли.
— Нам повезло, что этого не случилось. Знаешь, чего он попросил, чтобы пожертвовать собой ради врат? Лишь прожить достаточно долго, чтобы увидеть наш успех. Такую сделку мы рады исполнить.
Годэндаг чувствовал, как тяжелеет в руках меч.
— Ты слабеешь, — фыркнул демон, когда цепной меч выскользнул из пальцев рыцаря и с грохотом рухнул на пол.
Годэндаг чувствовал, как тяжелеет в руках меч.
— Ты слабеешь, — фыркнул демон, когда цепной меч выскользнул из пальцев рыцаря и с грохотом рухнул на пол.
— Я всё ещё могу сражаться.
— Не думаю. И поэтому, Годэндаг, хочу задать последний вопрос прежде, чем ты умрёшь. Годэндаг значит Моргенштерн, так?
— Да. Это и есть последний вопрос?
— Неееет, ты меня перебиил. То есть тебя зовут Моргенштерн Моргенштерн. Почему?
— Сейчас увидишь, — сказал Годэндаг. Он скрестил руки на груди, схватил рукояти закреплённых на спине моргенштернов и взмахнул ими. Шары прошли прямо через полупрозрачные очертания демона и встретились, сокрушив череп псайкера, брызнули мозги.
Демон завизжал, и Моргенштерн мгновенно ощутил, как уходит чувство горького экстаза.
— Врата закрываются. Но я ещё оставлю свой след в этом мире!
Годэндаг нагнулся и поднял с пола цепной меч. При виде этого демон заржал.
— В этом обличье ты так мне не навредишь!
— Мне и не надо, — спокойно возразил рыцарь, включая цепной меч, и распилил шею мёртвому псайкеру. — Без головы разлом закроется быстрее.
Он выпрямился и повернулся спиной к вопящим вратам.
— И что теперь будут делать твои демонессы? Попытаются прорваться мимо меня в смыкающийся пролом?
Демон заржал.
— Один человек против воинства демонесс? Хотел бы я задержаться достаточно, чтобы увидеть твою гибель под их напором! А так утешусь, что логово Железного Братства останется моей тайной!
— Демон, когда я покончу с твоими дочерьми, то приду за тобой. Даю слово.
Демон заржал ещё громче.
— Ты так говоришь с одним цепным мечом? И слушай! Мои сёстры уже идут!
Действительно. Годэндаг слышал плеск когтей по крови и железу.
— Один цепной меч? — рыцарь мрачно улыбнулся. — Ты уже забыл моргенштерны.
— А этого хватит? — демон всё ещё смеялся.
— Увидим, — сказал Годэндаг и включил цепной меч. Злое жужжание стало приглашением для демонесс. Он выступил вперёд и поднял меч.
Одновременно восемь белокожих исчадий варпа бросились на него, крича в унисон. Они подняли клешни и прыгнули на Годэндага, оскалив зубы. За ними бежали ещё восемь.
— Прощай, — сказал демон, и Годэндаг шагнул навстречу гибким тварям. Первая сделала выпад щёлкающей лапой, и рыцарь провёл меч по узкому кругу, рассекая клешню и бок следующей демонессы. Когти ноги вцепились в его бронированный сапог, что воин проигнорировал и разрубил другую тварь.
— Идите! Идите все!
Белые тела напирали со всех сторон. Когти, вопли, кровь, ихор. Омытый кровью Годэндаг стоял на вершине горы из голых переплетённых тел и сам сражался как демон. Но их было слишком много. Постепенно его начали теснить.
А затем раздался крик. Вдали рыцарь увидел Тельрамунда, чей изуродованный доспех заляпали ихором и кровью. А за ним Фастлиннера, затем Франоша.
Крик раздался вновь.
— Люди в безопасности!
Годэндаг улыбнулся, несмотря на усталость.
— А теперь, — сказал он, убирая цепной меч, — настало время мелтаганов!
Железные Рыцари глядели на тела павших. Годэндаг и Франош наблюдали, как с визгом закрываются врата.
— Что-нибудь?
Франош покачал головой.
— Прости. Ничего, — он смахнул со лба брызги крови. — Тебе не приходило в голову, что демон мог лгать?
Годэндаг выглядел задумчивым.
— Не думаю. Он знал слишком много.
— Значит, Железное Братство существует в варпе. История правдива.
— Возможно… — Моргенштерн взял Франоша за руку, призывая к молчанию. Келра, рядовая Имперской Гвардии, вошла в комнату.
— Так ты справился, Годэндаг. Башня в безопасности. Горожане спасены. Спасибо.
— Мы сделали это не ради благодарности. Надевайте шлемы, братья. Пора уходить.
— Но…
— Спасибо, сестра, — сказал Годэндаг. — Мы сами найдем отсюда выход.
Джон Френч ПОСЛЕДНИЙ ЛЕТОПИСЕЦ
Они убили корабль-нарушитель на границе Солнечной системы. Он летел в космосе, километровой длины шип из зубчатого металла, оставляя за собой след сгорающих предсмертных газов, словно обрывки савана. Подобно львам, бросающимся на раненого зверя, два золотобортных корабля зажали гибнущее судно. Каждый из них походил на монолит сверкающей брони, несущийся сквозь пустоту на конусах раскаленного, будто звездное ядро, пламени. Они несли оружие, которое могло сровнять с землей целые города, а на их борту находилось несколько рот величайших воинов. Их задачей было уничтожить любого противника, который посмеет вторгнуться на охраняемую ими территорию.
Эта звездная система являлась престолом Императора человечества, сердцем Империума, преданного ярчайшим из его сыновей. Здесь не место пощаде. Корабль появился без предупреждения и соответствующих позывных сигналов. Ему предстояло погибнуть пред ликом солнца, освещавшего зарождение человечества.
На корпусе корабля-нарушителя расцвели взрывы, его обшивка пошла рваными ранами, из которых в космос полетели умирающие члены команды и расплавленный металл. Охотники прекратили вести огонь и запустили абордажные торпеды. Первая бронированная стрела вонзилась в палубы управления корабля, ее бронированная рампа направленным взрывом пробила брешь и распахнулась, и сквозь рев пламени по ней спустились воины, закованные в янтарно-желтые доспехи.
В каждой абордажной торпеде сидело по двадцать легионеров-астартес из Имперских Кулаков, генетически улучшенных воинов, облаченных в силовые доспехи и не ведающих ни страха, ни жалости. Их враги носили символы верности Гору, сыну Императора, который отвернулся от своего отца и втянул Империум в гражданскую войну. Корпус корабля и плоть членов команды были покрыты красными глазами со змеиными зрачками, оскалившимися звериными мордами и иззубренными восьмиконечными звездами. Воздух был затхлым, стоявший смрад проникал даже внутрь герметичных доспехов Имперских Кулаков, которые проникли вглубь корабля. С янтарно-желтых доспехов капала кровь, на цепных мечах висели ошметки плоти. Команда корабля состояла из тысяч человек — матросов, сервиторов, офицеров, техников и силовиков. Им противостояла лишь сотня Имперских Кулаков, но исход сражения был уже предрешен. Астартес никого не оставят в живых.
Спустя двадцать две минуты после начала абордажа Имперские Кулаки нашли запертые двери. Они были втрое выше человеческого роста и шириной не уступали танку. Воины не знали, что находится внутри, но это не имело значения. То, что хранится под такой защитой, наверняка представляет огромную ценность для врага. После взрывов четырех мелта-зарядов в двухметровой толще металла образовалась пылающая дыра. Сквозь все еще мерцавшую вишневым цветом брешь прошел первый Имперский Кулак с болт-пистолетом наготове.
За дверями находилась пустое помещение, достаточно высокое и широкое, чтобы в нем уместилось четыре «Лендрейдера» в ряд. Воздух внутри был чистым, словно комната была изолирована, его не коснулась прогорклая вонь, наполнявшая остальной корабль. Пол не украшали зазубренные звезды, со стен не взирали красные глаза. Поначалу она казалась пустой, а затем воины заметили в центре комнаты человека. Имперские Кулаки осторожно пошли вперед, красные руны наведения на дисплеях шлемов замерцали на сгорбленном мужчине в неброской серой одежке. Он сидел на полу, вокруг него валялись остатки пищи и скомканный пергамент. Его исхудалые ноги были прикованы толстыми цепями к палубе. В одной руке он сжимал ворох пожелтевшего пергамента, в другой же находилось самодельное перо из куска металла, его кончик был черным.
Сержант абордажного отделения приблизился к человеку на длину клинка. Остальные воины с оружием наготове обступили их со всех сторон.
— Кто ты? — прорычал сержант сквозь решетку шлема.
— Я — последний летописец, — ответил человек.
Безымянная крепость скрывалась от солнца на ночной стороне Титана, словно не желая показывать свой лик свету. Диск из камня и брони шириной в километр висел в космосе над желтым спутником. Свет, отраженный от гигантской сферы Сатурна, падал на верхушки орудийных башен, отбрасывая резкие тени. Это была оборонительная станция, часть сети, защищавшей подступы к Терре. Теперь же после предательства Гора у нее появилось еще одно предназначение. В одиночных камерах выпытывали секреты из подозреваемых изменников и предателей. Тысячи тюремщиков не давали своим узникам умереть, пока в них не отпадет надобность и с ними не закончат работать дознаватели. Существовало множество вопросов, на которые требовалось получить ответы, поэтому камеры никогда не пустовали.