Витька поежился. Он любил поспать, и идти куда-то ночью, да еще по морозу, ему не очень хотелось.
– Проспишь – убью, – пообещал Генка и показал кулак.
– Сам не продрыхни. Кстати, мы забыли про третий конкурс…
– Я не забыл про третий конкурс, не волнуйся. Пойдем… собираться.
Ребята затушили буржуйку и собрались уходить, но тут Генка кое-что вспомнил.
– Последний штрих. – Он отстегнул от пояса степлер, взял кусок толстой резины и приклепал его намертво к кожаным подошвам пожарных ботинок.
А потом ножом обрезал резину по форме подошвы.
– Это еще зачем? – спросил Витька.
– После узнаешь.
В час ночи они встретились на углу у школы, оттуда проследовали к черному ходу. По словам Генки, «надо было произвести подготовительные мероприятия».
– Проникновение в закрытое помещение… – Витька держал фонарик в зубах и светил им на небольшую книжечку в красном переплете, – наказывается лишением свободы до… Нормально! Лишением свободы!
– Дай сюда. – Генка взял у Витьки книжечку и посветил сам. – Ну, ты, Витька, все напутал. Во-первых, мы же без цели хищения, то есть это уже не кража со взломом получается, а взлом без кражи, то есть злостное хулиганство. Во-вторых, нам еще нет четырнадцати лет и судить нас по законам взрослых нельзя. А в-третьих, ты читаешь старый Уголовный кодекс, шестьдесят шестого года. Он давно устарел.
– Другого не было. – Витька отобрал книжечку.
– Да не бойся ты. – Генка достал из кармана свой ножик. – Никто ничего не заметит. Имущество ведь не пропадет, а значит, все в порядке.
Генка присел перед дверью.
– У нас всегда так. – Он осторожно поковырялся в замке. – Везде сигнализации понавешено, замки итальянские, двери железные, а черный ход как закрывали на фуфлыгинский замок, так и закрывают. Я когда еще в первый класс ходил, этот замок был тут, мы с ребятами ночью в бассейне купались…
– Вот так и воспитываются взломщики, – прокомментировал Витька.
– Не гуди.
Замок щелкнул и открылся. Генка шмыгнул в дверь. Витька спрятал Уголовный кодекс во внутренний карман куртки и шагнул вслед за приятелем.
Черный ход соединял первый и второй этажи, на первом этаже располагался бассейн, на втором спортзал.
В спортзал вела своя дверь, на который висел такой простой замок, что его мог легко открыть даже Витька. Генка справился с ним в течение минуты.
– Проходите, пожалуйста. – Генка сделал приглашающий жест.
Витька шагнул в спортзал.
Здесь как обычно пахло матами, резиной от кроссовок, гирями и все тем, чем пахнет в любом спортзале. В одном конце зала, рядом с дверью в тренерскую, была устроена самая настоящая сцена – помост, занавес, кулисы. На сцене скучал микрофон, микшерский пульт, стол с кипой каких-то бумаг и игрушек, а посередине сцены возвышался трон для Деда Мороза. В центре зала красовалась большая, почти до потолка, елка. Елка блестела в темноте золотом игрушек и серебром дождей.
– Красиво… – оценил Витька.
Генка окинул зал мстительным взглядом и сказал:
– Сцена в порядке. Елка тоже. Все готово. Это хорошо.
– Ты собираешься набить в сцену гвоздей? – спросил Витька.
– Мы не садисты, – ответил Генка, – мы юмористы. Гвозди в пол – не наш метод. Будем действовать по-другому. Для начала обработаем трон Деда Мороза.
– Петарды?
– Специальный клей. – Генка продемонстрировал Витьке пузырек суперклея. – Намажем трон. Дед Мороз сядет и приклеится. Будет весело.
– Всю башку отхохочешь, – сказал Витька.
Генка запрыгнул на сцену и стал мазать клеем трон.
– А ты колокол со стола принеси, – велел он дружку.
Витька забрался на сцену, подошел к столу и с трудом поднял колокол.
– Тяжеленный, – сказал он. – Где его только взяли?
– А ты фонариком посвети, узнаешь, – посоветовал Генка.
Витька сжал зубы. Фонарик зажегся. Луч осветил бок колокола.
– Ни фига себе! – Витька выпустил фонарик, и тот повис на шее. – Тут же фашистский крест! И написано что-то по-немецки!
– Там написано «С нами Бог», а на другой стороне «Германия превыше всего», – сказал Генка.
– Да уж. – Витька поставил колокол на стол.
– Это военный трофей. – Генка погладил бок колокола. – Его привез с войны первый директор нашей школы. Он командовал торпедным катером на Северном море, и однажды они напали на немецкий миноносец. Немцы стали в воду прыгать, а первый директор схватил кортик в зубы и поплыл к миноносцу, выбрался на палубу и срезал колокол как трофей. Но на него набросился немецкий капитан, и они стали биться на ножах на палубе тонущего миноносца. Кругом взрывы, все горит, немцы в воду прыгают, а они дерутся! Круто ведь?
– Угу.
– Ну так вот. Бьются они, бьются, и никто победить не может. А вода уже до колен доходит. Но никто уступать не хочет. Так и дрались. Корабль уже под воду ушел, а они и под водой продолжают сражаться. А потом что-то как взорвалось, и фашистского капитана унесло, наш один остался. Первый директор схватил колокол и всплыл.
Витька ничего не сказал.
– Там внутри еще осталась кровь немецкого капитана. – Генка указал пальцем.
Витька посветил в глубь колокола, но никакой запекшейся крови немецкого капитана не обнаружил.
– Врешь ты, Генка, все, – сказал он, – как всегда.
– Почему это?
– Потому что с таким колоколом он не мог всплыть. Слишком тяжелый.
– Все было так, – нашелся Генка. – Он попробовал всплыть, но у него на самом деле не получилось. Тогда он взял и привязал колокол к спасательному кругу на палубе и обрезал крепежи. Колокол и всплыл. А первый директор за ним. Ясно?
– Ясно.
– А если тебе ясно, возьми петарду и примотай ее к языку. – Генка протянул другу моток тоненького скотча.
– Зачем к языку? – Витька высунул язык и скосил на него глаза.
– Да не к своему языку, а к языку колокола, балда.
– Сам дурак.
Витька осторожно прикрепил петарду к языку колокола.
– Не взорвется? – спросил он.
– Не. Только хлопнет громко. Отличная новогодняя шутка. Испытано. Помнишь Герасима?
– Морпеха? – Витька потер лоб.
– Ага. Он к нам на каникулы приехал. Так я ему устроил концерт. Он в туалет ходит по расписанию, у него такая привычка с флота осталась. Вот я взял и заложил такую же петарду прямо под круг для унитаза. Герасим сел, а она как бабахнет! Ты бы его лицо видел, когда он из туалета выскакивал! Песня!
– И что?
– Шею мне намылил. Но зато я получил моральное удовлетворение. Сейчас нам надо устроить «елочку-зажгись».
– Чего?
– «Елочку-зажгись». Это центровой момент во всем празднике. Дед Мороз орет «Елочка, зажгись!», физкультурник включает елочку. Весело.
– Предлагаешь устроить КЗ?
– Короткое замыкание не пойдет, – Генка покачал головой, – елка может загореться.
– А мы ее как раз героически потушим. Из сифона.
– Водой нельзя тушить электричество, это раз. А два…
Генка извлек из рюкзака длинную гирлянду, только не простую, а ту, которой можно придать любую форму. Он взял стремянку, перетащил ее к елке и стал укреплять среди игрушек и дождей. Витька стоял внизу и поддерживал елку.
Укрепив гирлянды, Генка спустился на пол и подключил питание к тройнику.
– А что за надпись-то? – спросил Витька. – Приличная хоть?
– Когда загорится, узнаешь, – ответил Генка.
– Смотри, Ген, как бы нас после этой надписи…
– Надпись будет морально устойчивой, – заверил Генка.
– Все так говорят. – Витька скептически взглянул на елку.
Генка убрал стремянку и осмотрел, не осталось ли следов их пребывания здесь. Витьке же было несколько не по себе в огромном пустом спортзале. Ему почему-то казалось, что кто-то здесь прячется. Он сказал об этом Генке.
– Тут Муська живет, кошка, – объяснил Генка. – Она мышей караулит, чтобы канаты не отъедали.
– А привидений тут нет?
– Только парочка. За всю историю школы всего три парня упали с канатов и разбились насмерть. Кстати, о канатах. Я полезу вверх, вон туда, – Генка указал фонариком под самый потолок, – а ты иди в тренерскую…
– Так там закрыто, наверное…
– Наш физрук был боксером, – сказал Генка. – Между прочим, даже чуть на олимпиаду не попал.
– И что?
– А то, что его много лет каждый день колотили по голове. У него всю фантазию еще в юношестве выбили. Поищи над дверью или под ковриком.
Витька поискал. Ключ оказался под ковриком.
– Я же говорил, – зевнул Генка. – Значит, так. Костюм Деда Мороза там, в шкафу. Пришей к правой рукавице вот эти крючки. Рукавицы там должны быть вместе с халатом заодно. Лови!
Генка швырнул Витьке круглую коробочку.
– А я полезу вверх. – Генка поудобнее пристроил за плечами ранец, поднатужился и перекатил к центру зала большую лестницу на колесиках.
После чего Генка размялся, испачкал ладони мелом и полез вверх по ступенькам.
– К правой, – напомнил он Витьке сверху, – к правой рукавице пришивай!
К крюку, куда обычно цеплялся канат для лазанья, был прикреплен большой кулек с конфетти. Генка отвязал кулек, осторожно пересыпал белое, похожее на снег, конфетти в пакет из-под мусора. После чего насыпал в кулек заранее припасенную к Новому году смесь под названием «Скверное Настроение-1».
К крюку, куда обычно цеплялся канат для лазанья, был прикреплен большой кулек с конфетти. Генка отвязал кулек, осторожно пересыпал белое, похожее на снег, конфетти в пакет из-под мусора. После чего насыпал в кулек заранее припасенную к Новому году смесь под названием «Скверное Настроение-1».
Пока Генка занимался спортивным верхолазанием, Витька сидел в тренерской и пришивал к рукавице костюма Деда Мороза крючки. Крючки были мелкие-премелкие, Витька с трудом удерживал их пальцами и то и дело ронял на пол. Просунуть же нитку в ушко крючка удавалось вообще только с пятого раза. Витька исколол все пальцы и вовсю ругал неуемную фантазию Генки с его планом страшной мести. Первоначально Витька должен был пришить к рукавице пять крючков, но трудности совершенно лишили его терпения, и ему удалось справиться только с тремя.
– Как дела, белошвейка? – спросил спустившийся Генка.
– Три крючка пришил.
– Маловато. Надо бы побольше…
– А почему они нужны только на правой варежке?
– Тут все просто. – Генка проверил качество пришивания крючков. – Наш директор левша. Значит, все предметы он будет брать левой рукой. А правой… Правой увидишь…
Вдруг в глубине школьных коридоров что-то звонко грохнулось на пол.
– Что это? – вздрогнул Витька.
– Черт его знает… Пойду погляжу… Наверное, привидение погибшего мальчика… Нет, лучше сматываться. Быстро! И тихо. Брякнешь чем-нибудь – убью!
Они побежали. Витька не брякнул. И остался жив.
Глава 7 Елочка, зажгись!
В четыре часа дня тридцатого декабря Генка в костюме Маньяка, Витька в костюме Однорукого Робота вошли в спортзал своей школы. Помещение было украшено всеми обычными для Нового года штукенциями: разноцветными шарами, гирляндами, еловым лапником, дождем, хлопушками, свечами, звездочками и еще целой тысячей мелких вещиц, которые вроде бы не заметны, но легко создают новогоднее настроение. Даже пахло в зале тем запахом, который бывает лишь один раз в году – смесью хвои, мандаринов, селитры от фейерверков и свободы.
– Чем это тут пахнет? – У Витьки зачесался нос. – Сейчас чихну…
– Осторожнее, – предупредил Генка. – Космонавт, чихнувший в невесомости, может запросто погибнуть. А пахнет хорошим настроением.
– У меня от этого хорошего настроения голова кружится. – Витька огляделся и направился к стене, чтобы прислониться к ней, а иначе стоять было тяжело.
В переполненном зале собралось человек четыреста гостей во всевозможных костюмах, руки в разные стороны развести было невозможно. Пока Витька с другом Маньяком добирались до стены, Робот своими пожарными бахилами умудрился отдавить три ноги, а острым железным локтем пропорол чей-то бумажный костюм. Витьку хотели даже отогнать подальше, но за него заступился Генка, угрожая обидчикам друга пластиковым топориком.
Они расположились возле стены, как раз около веселой стенгазеты их класса. В стенгазете были изображены все ученики в разных комических костюмах, прибывающие на Новогодний карнавал. Кто приезжал на крутом байке и в соответствующем прикиде, кто на верблюде с саблей, кто в костюме Снежинки, кто в одеянии Вурдалака. Иванова явилась на бал на белом лебеде и сама очень напоминала лебедя. Жмуркин пришел с кинокамерой на плече. Лучше всех в газете выглядел Братчанин. Он был высоким и мускулистым блондином, приплывшим на праздник на четверке дельфинов.
Генка и Витька не прибывали на новогодний бал, они с него вылетали верхом на безобразного вида крылатой змее, плюющейся огнем. Вид у Генки и Витьки при этом был весьма жалкий и одновременно смешной.
– Ладно-ладно, – скрипел зубами Генка, – посмотрим, кто тут верхом на змее будет… Поглядим…
– Костыреву тоже пропесочили, – Витька указал своей клешней на газету. – Верхом на какой-то палке…
– Это не палка, а гимнастическое бревно.
Генка посмотрелся в блестящую спину Витьки и поправил хоккейную маску. При этом ему захотелось плюнуть в свое отражение, но он удержался.
– К кому мне подходить-то? – спросил Витька. – Где Иванова?
Генка оглядел зал.
– Ну, Витька, ты даешь! Ты что, самую классную девчонку не видишь, что ли?
Витька еще раз оглядел зал. Даже перископ на всякий случай поднял.
– Пантеру, что ли? – спросил он.
– Конечно! Тут слепой увидит.
Витька снова отыскал глазами Пантеру. Пантера выделялась среди всех остальных масок, на ней был обтягивающий костюм, сшитый из черной кожи и черного меха, маска с острыми ушками, скрывающая все лицо, перчатки с черными пластмассовыми когтями. Также имелся длинный плюшевый хвост, который Пантера то элегантно забрасывала на плечо, то с не меньшим изяществом оборачивала вокруг пояса. Пантера, несомненно, была самой красивой в зале.
– Я же говорил, что Иванова придет в самом классном костюме! – восхищался Генка. – Да и вообще она… Супер, короче.
– Как я с ней танцевать буду? – спросил Витька.
– Изящно, – ответил Генка. – Изящно и…
Тут гости карнавала загудели. Из тренерской появился физрук в вечном тренировочном костюме, сразу за ним Дед Мороз, а за ними известный в городе диджей. Когда появился диджей, все захлопали в ладоши и засвистели, выражая народную любовь к деятелю современного искусства.
– А Снегурочки-то нет, – сказал Генка. – Потом, видимо, притащится. Сейчас все начнется. Ты, Вить, в обморок только не падай.
– Постараюсь, – ответил Витька.
Физрук пересек зал, поклонился гостям и мощным сальто запрыгнул на сцену. Народ восторженно загудел.
– А теперь, – сказал в мегафон физрук, – директор нашей школы, он же Дед Мороз, произнесет традиционную новогоднюю речь, а затем позвонит в наш исторический колокол. Кстати, для несведущих напомню, что колокол этот добыл в честном бою первый директор нашей школы. Во время войны. Теперь попросим…
Зал опять зааплодировал.
На сцену поднялся Дед Мороз. Он взял микрофон, просунул его через бороду и прогудел, по-вологодски окая:
– Здравствуйте, робяты!
– Здравствуй, дедушка! – нестройно прогудел зал.
– Валять не будем дурака, – сказал Дед Мороз, – и волей, данной мне самой Снежной Королевой, объявляю новогодний карнавал открытым!
Зал засвистел. Физрук передал директору школы исторический колокол.
– Дед Морозом нарядился, – злобно прошипел Генка. – А сам людям фейерверки не дает запускать…
Директор высоко поднял над головой колокол и звякнул.
Раздался неожиданно громкий хлопок, даже стекла вздрогнули, а с потолка покрошилась мелкая штукатурка. Девочки в зале завизжали, а мальчики решили, что так и должно быть, засмеялись и засвистели. Стоящий рядом с Витькой вампир от смеха даже умудрился обломать себе клыки.
Директор запоздало отбросил колокол, который описал дугу и грохнулся на ногу физруку. Тот крякнул, взмахнул руками, подпрыгнул и свалился за кулисы. Оттуда сразу же послышались не совсем педагогичные выражения и проклятия, а затем совершенно неожиданный кошачий мяв и новый вопль физрука. После чего из-за занавеса показался сам физрук.
На его голове, вцепившись в волосы сразу четырьмя когтистыми лапами, сидела школьная кошка Муська. Животное имело безжалостный вид и, судя по морде, покидать свое место в ближайшее время не собиралось.
– А, – сказал физрук.
Зал выл от восторга.
Физрук застонал и пытался кошку отодрать. Муська замяучила и цапнула его за руку.
Генка бешено пихал Витьку в бок локтем.
– Это еще лучше, чем я думал!!! – захлебывался он. – Дас ист фантастиш! Смотри, как Иванова смеется! Я к ней подойду.
Витька отыскал глазами Пантеру. Она и в самом деле смеялась.
– А, – снова сказал физкультурник.
Директор дернул Муську за хвост, но кошка оказала жесточайшее сопротивление и вцепилась в голову физрука еще крепче. Все растерялись. Зал продолжал смеяться.
– Помогите, – жалобно простонал физрук.
Вдруг Витьке пришла отличная идея. Он проковылял к сцене и проскрипел через колпак:
– Дмитрий Донатович, сойдите, пожалуйста, вниз.
Физрук покорно спустился в зал.
– Теперь встаньте так, чтобы я вас хорошо видел, – велел Витька.
Физрук повернулся к Витьке. Муська не двигалась, только бешено крутила глазами.
– Наклонитесь, пожалуйста, – попросил Витька.
Дмитрий Донатович наклонился. Витька прицелился и нажал на рычажок сифона. Водяная шипящая струя ударила прямо в Муськину морду. Кошка мяукнула, соскочила с головы физрука и растворилась среди гостей бала.
Дмитрий Донатович робко пощупал голову – на месте ли – и молча удалился в тренерскую.
Все опять засмеялись. Взорвалась хлопушка.
– Эт-то была шутка, – пояснил в микрофон Дед Мороз. – Заразительный новогодний юмор. Поаплодируем нашему находчивому гостю – Однорукому Роботу! Однорукому Роботу – ура!
Зал захлопал.
– Диджей, включайте музыку! – крикнул директор.
Диджей опустил на нос черные очки, размял пальцы и обрушил на зал веселые децибелы.