Старик произнес это, как будто ставя точку. Но, по-видимому, ему показалось, что рассказ не произвел должного впечатления, и он добавил:
– Теперь вам ясно, почему я брожу на этих задворках мироздания?
10
Игорь ответил не сразу, похоже было, что он собирается с мыслями, хотя заданный вопрос требовал чисто формального ответа.
– Прежде всего, – оказал он наконец, – мне ясно вот что: у каждого из нас – свои интересы, и совместить их невозможно.
Вряд ли Старик ожидал, что разговор повернется таким образом. Однако он не выказал ни удивления, ни осуждения. Он лишь выжидательно взглянул на Игоря.
– То, что вы рассказали, очень интересно, и я не могу не уважать… ваши чувства. Но сама по себе проблема Журавлей кажется мне исчерпанной. Она бесперспективна. По сути дела, их осталось только поймать и определить. Если говорить откровенно, меня несколько удивляет, что вы не сделали этого до сих пор.
– До сих пор, – сухо ответил Старик, – кроме всего прочего, надо было испытывать корабли и заниматься более актуальными исследованиями. И затем – вы ошибаетесь, полагая, что это так просто. Попробуйте-ка разыскать их в пространстве! Это было и по сей день остается делом везения. Орбиты их не вычислены, неизвестно даже, обращаются ли они по орбитам, поскольку никто не знает, тела ли это или нет: если нет, они могут и не иметь орбит, а двигаться по прямой, как излучение. Но если даже орбиты имеются, их пока еще нельзя вычислить: не хватает данных. Взаимодействуя с другими полями или телами – а это представляется неизбежным, – Журавли наверняка подвергаются стольким влияниям, что вряд ли можно вообще говорить об орбитах в обычном понимании этого слова. И если на Земле исследователь заранее знает, где он сможет наблюдать, допустим, тех же журавлей, а где надежды на это будут равны нулю, то мне все время приходилось бродить наугад.
– И вы так больше и не встречали их?
– Однажды… Тогда у меня еще не было этого корабля. Я сконструировал дельта-ловушку именно на случай встречи с ними, и установил ее на «Ломоносове», на котором тогда ходил. Я болтался на нем два года, и программа испытаний и исследований уже подходила к концу, когда мне повезло: я все-таки наткнулся на Журавлей. Я сблизился и выбросил ловушку – иными словами, создал мощные заряды, статическое поле которых…
Игорь кивнул, внимая рассуждениям о векторе напряженности, суперпозиции полей и прочем, имеющем отношение к ловушке. Потом он ухитрился вставить словечко.
– Но все же вам так и не удалось?..
– Я же говорю: взаимодействуя с полем, Журавли должны были потерять скорость. И одно из этих полотнищ действительно угодило в ловушку. Я кричал от радости – пока не убедился, что мощности моих устройств оказалось недостаточно. Телу удалось вырваться, вернее, оно прошло через ловушку, как сквозь пустоту. Я постарел после этого дня, а точнее – в тот миг, когда стало ясно, что они уходят. Догнать я не мог, скорость «Ломоносова» была, по теперешним временам, невелика. Они беззвучно, проносились мимо корабля, и честное слово – в этом было что-то мистическое… Да, стареют только от разочарований.
– Да… – согласился Игорь.
– Но, между прочим, именно тогда мне удалось доказать, что Журавли не могут быть просто движущимися участками перехода, иными словами – проекцией каких-то событий, происходящих в надпространстве, на наш четырехмерный континуум. Такие догадки относительно природы Журавлей существовали, но после этого случая стало ясно, что Журавли – явление, целиком принадлежащее нашему пространству. Немалый результат.
– А кроме вас, их наблюдал кто-нибудь?
– Конечно. Трудно увидеть в первый раз, потом, когда становится понятным, чего можно ожидать, люди стараются использовать каждую возможность. Их наблюдали еще пять раз. У меня есть записи приборов, отчеты капитанов кораблей… Но они не дают ничего нового. Так что узнать предстоит еще очень многое, до исчерпания проблемы, как вы выразились, пока очень далеко. Избегайте делать выводы, не разобравшись как следует. А то вы приходите на корабль, и, не успев вникнуть в проблему, судите. Точно так же, как вы приходите в мир и, еще не зная его, начинаете судить.
– И все же я полагаю, что у этой проблемы нет будущего. Не сомневаюсь, что она будет решена, вы все найдете и опишете. А дальше? Дальше – ничего. А мне хочется дальше. И вопросы, интересующие меня, могут заходить очень далеко. Но так или иначе наши интересы несовместимы.
– Вы в этом уверены?
– Да. Слишком разные области. У меня – Новые звезды, у вас – Черные Журавли. Общего между ними нет. Кроме того, я преследую практическую цель: получить возможность прогнозировать вспышки. А каким может быть практическое значение Журавлей? Вы знаете?
– Нет, – сказал Старик. – Но в принципе нельзя представить себе ничего такого, чем не смог бы овладеть человек. Если в природе есть вещи, для нас бесполезные, то это объясняется только низким уровнем наших знаний о природе. А значит, я поступаю правильно.
Игорь пожал плечами.
– Я больше и не надеюсь, – сказал он, – что вы измените курс и пойдете к Новой.
– И правильно делаете. Даже если бы у меня не было других причин, хватило бы того, что там мне не увидеть Журавлей: слишком силен дельта-фон, неизбежны помехи.
– Я понимаю. И не настаиваю. Но послушайте, капитан, не могу же я столько времени сидеть без дела!
– Разве вам нечем заняться? Не думаю, чтобы вы успели в достаточной степени изучить всю дельта-аппаратуру корабля. Штудируйте ее, когда-нибудь это вам пригодится, если вы не откажетесь от своих замыслов.
Игорь усмехнулся.
– Такой опасности нет. Но этого мне мало.
– Что же еще? Занимайтесь своими теориями. Более спокойной обстановки для занятий вам не найти. Вся кибернетика к вашим услугам.
– Это я делаю и так.
– Тогда просто не знаю… – Старик развел руками.
– Я не умею управлять кораблем.
Старик нахмурился:
– Миллионы людей не умеют управлять кораблем.
– Но их здесь нет, а я – тут.
– И что же?
– Обладая определенными навыками, я при случае смог бы вам помочь.
– Благодарю за доброе намерение, – сухо сказал Старик. – Но я уже десятки лет хожу один, и до сих пор не чувствовал, признаться, надобности во втором пилоте.
– Однако у вас и у меня есть время, и если бы у вас имелось желание помочь мне…
– Да… И в одно прекрасное утро проснуться и убедиться в том, что корабль идет к Новой…
– Вы действительно так подумали?
– Я думаю, что вы еще недостаточно зрелы, чтобы всегда отдавать себе отчет во всех поступках… и гипотезах.
Игорь поднялся.
– Ничего другого вы не скажете?
Старик вздохнул.
– Подождите…
Он сильно потер лоб. Как и во всем, что касалось космоса, он разбирался неизмеримо лучше этого парня и знал наперечет все несчастья, которыми грозило создавшееся положение. По-видимому, виноват был он сам; признаться, мгновенное напряжение, когда ему показалось, что приближаются Журавли, выбило его из колеи. Такие напряжения должны получать разрядку… Вместо конуса Журавлей судьба подсунула тогда обычную комету, кучу камней, путешествующих вдали от светил. Он на миг расклеился… Подвернулся парень – накричал на парня…
А мальчишка? Обвинил его в трусости. Его!
Конечно, мальчишка тоже изнервничался. Столько времени без дела. Чего же он летел?
Чего же ты его брал?
Ну, взял. Были замыслы… Но ничего не выходит. Парню нужны Новые. Тебе они не нужны. Ты прав, потому что старше, и у тебя меньше времени. Хочется, конечно, летать еще долго. Но статистика на этот счет не обнадеживает.
Дико подумать: пустить кого-то к управлению кораблем. Ему, не пускавшему друзей, первоклассных пилотов, пилотов экстра-класса! И тем не менее…
Сейчас напряжено все. Оба обижены, оба по-своему правы. Конечно, покружиться около Новой – ерунда, это можно сделать с закрытыми глазами. Но у парня были основания тебе не поверить: он видел тебя в минуту слабости. Капитана не должны видеть в минуту слабости, это всем известно… Да, все напряжено. И если не дать ему занятие по сердцу, вспыхнет открытая вражда. Он не сдержится, потому что не знает, что это такое. А ты знаешь.
Вражда двух человек разных поколений, закупоренных в маленьком корабле, заброшенных в такую даль, из которой добраться до Земли можно лишь в надпространстве. Вражда на месяцы, а то и больше…
Да, выхода нет. Расплачивайся за свой промах.
Старик еще раз вздохнул и сказал:
– Хорошо.
Игорь поднял глаза, в них была радость.
– Хорошо. Но при одном условии: вы обещаете мне, что без моего разрешения не измените курса корабля даже тогда, когда научитесь это делать?
Игорь сказал:
– Обещаю.
– Как вы ориентируетесь по стереокарте?
– Плохо, – признался Игорь.
– Значит, начнете с карты. Завтра.
– Капитан! Сегодня…
Голос Игоря был жалобен. Капитан едва заметно улыбнулся.
Игорь сказал:
– Обещаю.
– Как вы ориентируетесь по стереокарте?
– Плохо, – признался Игорь.
– Значит, начнете с карты. Завтра.
– Капитан! Сегодня…
Голос Игоря был жалобен. Капитан едва заметно улыбнулся.
– Пусть сегодня.
11
Сегодня он впервые уселся в кресло. В главное кресло: пилотское, капитанское, инженерское… какое угодно на корабле, где и капитан, и пилот, и инженер – одно лицо.
Какое угодно – только не пассажирское. Так что можно вообразить себя и капитаном.
Первый урок уже окончился. Кое-что о карте, что-то об основах пилотирования, немного об органах управления. Закрытый створками второй пульт пока неприкосновенен, но и о нем уже известно, что это пульт ловушки. Он нужен только Старику.
Сиди, капитан. Прямо перед тобой видна на экране Вселенная. Уголок ее. В нем нет ни одной Новой. Но если повернуть корабль совсем немного, так, чтобы центральный видеоприемник смотрел вот туда, то в уголке экрана появится Новая.
Игорь покачал головой. Поворота не будет.
Не будет, и все. Но когда-нибудь потом…
А пока можно помечтать. Изобразить все это на бумаге.
Стопка бумаги, прижатая зажимами, лежала с краю. Игорь осторожно вынул один листок, положил перед собой и достал из кармана карандаш.
Вот они – направления, ведущие к Новым. Рука вычерчивала их уже столько раз – и все зря, потому что ни одним из этих курсов корабль не пойдет.
Но применим полученные знания и посмотрим, как это будет выглядеть на стереокарте.
Игорь нажал выключатель, и карта засветилась. Плоская карта, но со стереоэффектом: казалось, ты смотришь в глубину пространства. Игорь прикинул, как на ней будут выглядеть его линии.
В следующий миг он вздрогнул: для него было новостью, что взгляд его обладает магической силой. Но каким еще образом могли начерченные им на бумаге линии вдруг оказаться перенесенными на эту карту?
Он всмотрелся в одну из линий. Она была нанесена карандашом – другим, не его карандашом. Над линией стояла дата и слово «Диофант». При чем тут Диофант? Игорь напряг память и вспомнил, что ему приходилось некогда слышать о таком корабле. И около другой линии обнаружилась дата, уже иная, и рядом тоже стояло название – правда, уже другого – корабля. А остальные линии? Оказалось, что и они были снабжены таким же непонятным комментарием. Что бы это могло значить?
Он еще раз сравнил линии на карте со своими, намеченными на листке, еще раз ввел поправку. Нет, конечно, они не совпадали в точности, но расхождение не превышало двух-трех градусов. Естественно: он же чертил по памяти. Разберемся-ка получше с картой. Да, и эти линии, если их продолжить, если и не упрутся в Новые, то, во всяком случае, пройдут в непосредственной близости от них. А какой из этого следует вывод?
И сейчас же он понял, какой следует вывод. Не выпуская из рук листа бумаги и карандаша, он повернулся и бросился из рубки.
Он стремительно ворвался в каюту; Старик удивленно поднял голову, но не произнес ни слова, ожидая.
– Скажите, командир, – начал Игорь голосом, хриплым от волнения. – Эти линии на стереокарте – они ведь показывают направление полета Журавлей? Тогда, когда с ними встречались другие корабли…
– Да, – сказал Старик.
– А вам не показалось любопытным, что эти линии, если их продолжить, во всех случаях пройдут невдалеке от Новых? Мне кажется, здесь можно говорить о закономерности!
– Предположим.
– Но неужели вы не пытались построить на этом…
– Интересно, а что построили бы вы?
Игорь даже развел руками от удивления.
– Но ведь выводы напрашиваются сами собой! Кстати, они убедительно подтверждают вашу гипотезу! Такие сгустки энергии и могли возникнуть во время вспышек Новых! Как вы не задумались над этим? Ведь, если в каждом случае эти конусы движутся от Новых…
Насмешливый блеск глаз остановил его. Игорь умолк, все еще не опуская занесенную для решительного жеста руку.
– Мальчик… – сказал Старик не то с сожалением, не то с иронией. – Милый мой юноша, вы опять торопитесь. Ждать, говорил я вам, надо уметь ждать. И не торопиться с обобщениями. Почему вы решили, что Журавли движутся именно от Новых, а не к ним?
– Но на карте ясно указано направление…
– Да, указано. Но из того, что там записаны даты и названия кораблей, с борта которых делались наблюдения, следовало сделать один промежуточный вывод, мимо которого вы пробежали.
– А именно?
– С точки зрения находившегося на корабле наблюдателя, Журавли действительно имели направление от Новой. Но это не значит, что расстояние между Новой и Журавлями увеличивалось. Это могло просто быть следствием того факта, что корабль, идя параллельным или почти параллельным курсом, имел скорость большую, нежели Журавли. Поэтому для наблюдателя Журавли имели отрицательную скорость: они с каждым мигом оказывались дальше от Новой, чем корабль. Это относительное движение и указано на карте, потому что наблюдения, как это обычно делается, велись и регистрировались в системе координат корабля. Если же перенести их в систему координат Новой – а мы именно так и должны поступить, – то окажется, что Журавли вовсе не удаляются от звезды, а приближаются к ней. Кстати, об этом говорит и ориентация конусов в пространстве. Вы же не поинтересовались ни тем ни другим и сразу принялись строить гипотезу. И вот результат…
Игорь густо покраснел. Действительно, дилетантская манера, Старик правильно упрекнул его. Надо было еще подумать, не следовало так сразу бежать и зря беспокоить Старика изложением несостоявшегося открытия.
– Я понимаю, – пробормотал Игорь.
– Не обижайтесь и не падайте духом. Ведь объяснение сущности Журавлей – не ваша цель, и поэтому разочарование не должно быть особенно большим. Вот если бы что-либо подобное постигло меня…
Он умолк и покачал головой, то ли отрицая самую возможность такого события, то ли выражая этим движением мысль о том, как плохо ему тогда было бы. Очевидно, правильным было последнее, потому что Старик закончил:
– Если бы меня постигло даже не полное крушение гипотезы – это я еще перенес бы, потому что на обломках рухнувшей поднялась бы новая идея, но если бы я еще раз встретился с Журавлями и не смог бы сделать ничего для решения своей задачи, последней и единственной, то я, пожалуй, никогда больше не вышел бы в пространство. Для меня это стало бы последним разочарованием.
– Почему вы говорите так категорически?
– Потому что знаю: у меня не хватит сил, чтобы убедить себя в том, что есть смысл продолжать поиск. Журавли встречаются нам редко, а годы не прибавляют уверенности. Максимум ее приходится на молодость, ваша самоуверенность (Старик несколько раз кивнул головой, словно подтверждая, что этим качеством Игорь обладает в достаточной мере), да, именно самоуверенность показалась бы просто скромностью, если бы для сравнения взяли меня – такого, каким я был в вашем возрасте. Поэтому не огорчайтесь. Ждите. Думайте. Спрашивайте…
Игорь кивнул, слова Старика относительно разочарований объяснили, как ему показалось, перемену в отношении командира к нему: как-никак, они оказались товарищами по несчастью, друзьями по одиночеству, хотя причины его были разными. Конечно, какое-то неосторожное слово могло заставить Старика снова уйти в раковину молчания. И все же возможность узнать о Журавлях как можно больше следовало использовать до конца: страшно было подумать о том, что еще много месяцев – а может быть, и лет, ведь «Летучая рыба» пока не приближалась к Земле, а по-прежнему удалялась от нее, от Солнечной системы, от обитаемого района космоса, – много времени еще придется проводить в безделье, способном привести в отчаяние даже куда более выносливого человека. Поэтому вопрос он приготовил заранее.
– Почему вы так уверенно говорите о том, что на этот раз встретите их? Интуиция? Или что-то, более конкретное?
– На сей раз мы их найдем, – подтвердил Старик. – Разве я не говорил вам? Получено сообщение патрульного корабля: он видел их и определил направление.
В глазах его была улыбка, показывавшая, что он отлично помнит, говорил или не говорил о принятом сигнале. «Тебе не было дела до этого, вот я и молчал», – понял Игорь.
– Так вот есть у нас надежда увидеть Журавлиный клин…
– А как вы объясняете такую конфигурацию?
– Никак, – сказал Старик. – Моя гипотеза не объясняет пока ни этого, ни еще многих других фактов. Но и никакая другая не в состоянии их объяснить. Но, кстати, объяснения возникают из фактов. А факты собираем мы…
Игорь резко поднялся.
– Спасибо за беседу, – сказал он, – и за критику тоже, разумеется.
– Вы уходите?
– Я пойду в салон. Мне надо кое о чем подумать.
– Подумайте, – сказал Старик, он словно не почувствовал изменившегося тона Игоря. – Подумайте, – повторил он. – Но, – он поднял палец, – не торопитесь с выводами. Умейте ждать.