– Как же нам пересечь Заповедную Черту? Мы ведь не эльфы. И разве не заметят нас Валары на границах своей страны?
– Черту пересечем просто, с помощью обыкновенного переноса. Ему всякие Черты не помеха. По поводу Валар я уже говорил, нас для них не существует. Поэтому высадимся спокойненько у подножия гор. На вершину я боюсь не поцелить, промах на десять метров – и свободный полет обеспечен.
– А как взбираться будем? Я же не альпинист.
– Я тоже. Но я захватил парочку облегченных винтолетов, – зубы Гордона сверкнули так ярко, что в комнате посветлело. – С их помощью мы легко доберемся до вершины, – Искатель помолчал. – Но одно слабое место в нашем плане есть.
– Что такое?
– Как уговорить Эарендила. Не драться же с ним. А газ мой на него не подействует, он давно уже не человек, да и не эльф тоже.
– Есть одно очень хорошее слово, на которое русские обычно полагаются в таких случаях, – весомо сказал Василий.
– И что же это за волшебное слово? – удивился Гордон.
– Авось.
Несколько часов прошло в сборах. Гордон тщательно проверил комплектацию летающих машин, предоставив Василию возможность самостоятельно собирать продукты и теплую одежду в дорогу. Ведь вряд ли у стен Пэлори Искателей встретит закусочная «Мак-Дональдс», а на вершинах высоких гор окажется тепло.
Но вот все готово, и подхватив мешки, изрядно потяжелевшие по сравнению с первым этапом Поиска, отправились к лестнице. В теплых куртках неудобно, тяжелые унты мягко облегают ноги. Но без всего этого не обойтись.
Глава 9.
Высадились на узкой полоске пляжа у подножия исполинской черной стены, что уходит к северу и югу, насколько хватает взгляда. Именно так выглядят Пэлори – защитная стена Валинора, созданная еще в те времена, когда Моргот Бауглир, Первый Враг, угрожал спокойствию Благословенных Земель. Несмотря на прошедшие тысячелетия, поверхность Пэлори осталась гладкой, без трещин и выбоин, и насыщенный темный цвет древних гор не потускнел. Высота же их потрясала. Как не закидывай голову, все равно не увидишь вершины. По другую сторону пляжа плещется море, и тишину на узкой полоске песка нарушает лишь шорох волн, непривычно тихих здесь, в Валиноре, да вопли чаек, что населяют несколько скалистых островков недалеко от побережья. На песок у подножия Пэлори никогда ни ступала нога человека, да что человека, нога гнома или эльфа также никогда не нарушала покой пляжа. Даже нога майя не оставляла следов на белой девственной поверхности. Но Гордону и Василию было не до любования красотами пейзажа и прочими всякими достопримечательностями. Не успели они прибыть, как Гордон скомандовал начать распаковку. И вот уже битый час, под визгливые крики чаек, что, увидев чужаков, совсем рехнулись, пыхтя, словно носороги в период случки, Искатели собирали каждый по облегченному летательному аппарату «Аэр-3000». Аппараты оказались облегченными практически до предела, и в разобранном, т. е. переносном состоянии более всего напоминали детский конструктор «Сделай сам». К конструктору этому прилагалась инструкция, на редкость косноязычная и невразумительная книжечка из пяти страниц, отпечатанная, ко всем прочим достоинствам бледным шрифтом на плохой бумаге. «Опять китайскую подделку подсунули» – ворчал Гордон, сражаясь с чудом враждебной техники.
В общем и целом дело продвигалось медленно. Пришлось даже делать перерыв на обед. И вечный шорох волн и вопли птиц дополнились неэстетичными, зато приятными слуху всякого воистину хорошего человека, звуками чавканья и жевания. Жевание и чавканье продолжались почти час, после чего еще на час сменились ритмичным парным сопением. После разнообразных акустических изысков дело пошло гораздо быстрее, и вскоре оба «Аэра» были собраны и готовы, если можно так сказать, к употреблению. Облегченный летательный аппарат в собранном состоянии – металлический ящик с ремнями, из которого сверху торчит шест с несколькими винтами, а из боков – две Г-образные рукоятки, с помощью которых полагается управлять дитем прогресса. Двигая ручками, можно изменять угол наклона ведущей оси, и соответственно, угол подъема. Кроме того регулируется частота вращения, и соответственно, подъемная сила. Вещевые мешки Искателям пришлось привязывать к поясу.
Василий с опаской сунул руки в лямки и застегнул страховочный ремень, никогда ему еще не доводилось летать на подобном аппарате. Амортизационная подушка мягко облегла спину, рычаги управления удобно легли под руки. Гордон крикнул:
– Ну что, стартуем? – и, не дожидаясь ответа, нажал рычаг.
Стрекотание распугало привыкших к тишине птиц, винты над головой Гордона слились в туманные окружности, и медленно, очень плавно человека подняло над землей.
– Эй, Василий, не тормози, – веселый вопль пробился даже сквозь стрекотание мотора. – Что, толстое брюхо к земле тянет? Видел я, как ты в обед наворачивал, – так похихикивая, Гордон взлетал к небесам.
Обиженный подозрениями в обжорстве, Василий дернул рычаг, но с такой силой, что его сразу дернуло вверх метра на три.
– Осторожнее, мотор сожжешь, – кричал Гордон из голубой высоты.
Пришлось сбавить обороты, и далее Василий поднимался уже плавно. Мимо проплывала гладкая стена Пэлори, и иногда Искателю казалось, что это он стоит на месте, а мимо ползет черная нескончаемая лента. Вниз он старался не глядеть.
Но все когда-нибудь заканчивается. Не стал исключением и подъем. Стена, еще минуту назад казавшаяся бесконечной, вдруг оборвалась, ушла вниз неширокой площадкой, или скорее карнизом. Гордон уже стоял там, размахивал руками. Василий направил свой «Аэр» немного вперед, а потом потихоньку стал снижать обороты. Но все равно, приземление не вышло мягким. Твердая поверхность ударила в ноги, Василий присел, и стрекотание стихло. После получаса непрерывного грохота тишина болезненно давила на уши. Первых слов Гордона Василий не услышал, смотрел с недоумением, как напарник беззвучно шевелит губами. Пришлось потрясти головой, лишь тогда пузырь безмолвия лопнул:
– Снимай, снимай, – говорил Гордон, помогая Василию избавиться от аппарата.
Здесь, наверху, оказалось очень холодно. Василий ничуть не пожалел о том, что всю дорогу тащил теплую куртку, а также обувь. Сейчас только они и спасали на голой вершине, где вечно дует пронизывающий ветер. Мир внизу выглядел маленьким, словно игрушечным, к востоку – море, к западу – слегка холмистая зеленая равнина. Среди лесов и парков виднелись немногочисленные строения, каждое поражало красотой и изысканностью, несмотря на огромное расстояние. Здания Минас-Тирита, что в свое время покорили Василия, по сравнению с архитектурой Валинора казались жалкими сараями.
– Валинор, – прошептал Гордон благоговейно. – Оттуда ближе к вечеру выведет свой корабль Эарендил. А там – Танаквентиль, – рука старшего из Искателей указала на полночь. Сияющий белый столб, исполинская башня, словно застывший луч лунного света, подпирала небеса, вырастая из Пэлори далеко на северо-западе.
Ожидание тянулось томительно. Сидеть – холодно, бегать – быстро надоело, так что Искатели согревались прыжками и короткими пробежками. Валинор лежал внизу прекрасный, словно картина, и такой же безжизненный. Почти ничего не двигалось на зеленой равнине.
– Там что, никого нет? – спросил Василий.
– Это лишь окраина, северо-восточная окраина Валинора. Тут действительно пусто и скучно. Вот в сердце страны, где на кургане Эзеллохар восседают Валары, там кипит жизнь, – и ушлый американец вздохнул с удивившей Василия тоской.
Тягучее ничегонеделание закончилось примерно за час до заката. На западе, около земли, над самыми вершинами деревьев появилось сверкающее пятнышко, появилось и начало расти. Гордон, едва увидев белый свет со стороны Валинора, тут же засуетился, заставил Василия одеть «Аэр». А пятнышко приближалось, росло, и вскоре стало возможным различить корабль, летучий корабль. Корабль тонких обводов, сделанный словно из кипящего серебра. Каждая снасть, каждая веревочка на плывущем по воздуху судне излучала свет, яркий, белый. Корабль летел, словно сверкающее облако, словно видение, рожденное неведомо каким наркотиком в мозгах Искателей, летел беззвучно и легко.
Когда корабль подлетел почти к Пэлори, намереваясь пересечь ограду Валинора и отправиться дальше, то Гордон, а за ним и Василий взвились в воздух. Противный стрекот разрушил очарование момента. Летели Искатели быстро, но корабль Эарендила тоже не стоял на месте, и приходилось выжимать из «Аэров» максимум. Холодный ветер выжимал слезы, лицо горело, искусанное морозным воздухом высоты. И вот уже под ногами серебристая палуба, у руля – человек в белых, сверкающих доспехах. Гордон приземлился (или прикораблился?) первым, за ним Василий, позорно не удержавшись на ногах, и бухнувшись на четвереньки. Пока Василий приходил в себя, Гордон успел выскользнуть из лямок и первым встретил Эарендила, который не стал долго думать, что за чудики явились к нему в гости, а вытащил меч, и пошел навстречу пришельцам. Гордон даже не прикоснулся к оружию. Он выставил вперед ладони, и заговорил максимально миролюбиво:
– Привет тебе, о Эарендил Светлый. Мир тебе и благоденствие, – закованная в доспехи фигура остановилась, лишь полыхнул пламенем камень, огромный кристалл, закрепленный в навершии шлема. Сильмарилл, брат-близнец тех, которые Гордон и Василий добыли ранее. – Мы пришли с миром! Мы не слуги Черных, о, нет, мы маги из другого мира.
– Да, я вижу, – звонкий, молодой голос прозвучал из-под шлема. – На вас нет печати Врага, – длинный меч опустился. – Ну что же, рад вас приветствовать, господа маги. Но вы знаете мое имя, а я не знаю ваших!
– Конечно, мы должны представиться, о благороднейший. Меня зовут Гордон, а сего рыжего отрока, – Гордон махнул рукой в сторону напарника. – Василием кличут.
– Смелы вы, господа маги, очень смелы. Ведь сил никакого мага не хватит отразить удар, коли мне вздумается атаковать вас.
– Э, да, – слегка смущенно согласился Гордон. – Но для того, чтобы и тени сомнений не было между нами, выпьем чашу мира и дружбы, – в руках Искателя забулькала извлеченная из мешка бутылка дорогого конька. Затем на свет явились три бокала. Темная жидкость блеснула, и полилась в сосуды. Василий принял свой бокал, Эарендил же некоторое время стол неподвижно, затем заговорил с изрядным интересом:
– Ну и люди! Добрались до Эарендила, величайшего из героев Средиземья, и нет бы там, восхищение выразить или автограф попросить, так они мне выпить предлагают! А куда деваться? Не отказывать же, – и кормчий сунул меч в ножны, и закованные в латную перчатку пальцы осторожно коснулись бокала. А потом Эарендил снял шлем. Лица этого Василий никогда не забудет: идеальные, словно выточенные из слоновой кости, черты, чистая, без морщинки, кожа, пепельно-серебристые блестящие волосы, и глаза, глубокие, голубые, словно небо, в котором вынужден вечно плавать их владелец.
Бокалы звякнули, Гордон тихо крякнул от удовольствия. Допив, Эарендил выжидательно глянул на него.
– Ах да, – Искатель обворожительно улыбнулся. – Перейдем к делу, то есть к цели нашего визита. Мы явились к тебе, о славный Эарендил, ну, как бы помягче сказать, за Сильмариллом.
– Угу, ясно, – почти с облегчением ответил Эарендил, и водрузил шлем на место. Забрало открыл, обнажив веселую улыбку. – Ну, наглецы! Ребята, вы мне нравитесь, но камень я не могу отдать никому.
Минут пятнадцать убеждал Гордон хозяина корабля, сулил мыслимые и немыслимые блага, но Эарендил только смеялся, а когда Гордон умолк, выдохнувшись, Эарендил веско добавил:
– Мне предлагали за камень власть над этим миром, – грустная улыбка столь же украшала лицо небесного воина, как и веселая. – А ты мне: Пентиум Семь, Пентиум Восемь! Зачем они мне?
– Что же, хорошо, о Эарендил Победоносный, – так же грустно улыбнулся в ответ Гордон. – Оставайся тогда со своей судьбой и со своим камнем. А нам пора.
– Постойте, постойте, – Эарендил замахал руками. – Бутылочку то оставьте.
– Ишь, хитер, – осклабился Гордон. – Ладно, держи. Для хорошего чело…, или не человека, не важно, ничего не жалко. Но помни Эарендил, что беря от нас подарок, ты рискуешь тем, что наши пути еще могут пересечься, в прошлом или в будущем.
– Да, я понимаю, – просто ответил Мореход. – Но это не страшно. То человеческое, что еще осталось во мне, говорит, что вы – парни что надо, а вот моя нечеловеческая часть вас просто не видит. До свидания, Гордон и Василий, всего вам хорошего.
– До свидания, – Гордон махнул рукой, и первым вступил в розовый туннель, что раскрылся прямо над палубой, повинуясь воле Искателя.
Спустя пятнадцать минут глаза Василия вновь привыкали к темноте Ондулова подвала. После корабля Эарендила здесь казалось мрачно и грязно.
Глава 10.
Несмотря на то, что вояж к Эарендилу закончился неудачей, Гордон не выглядел разочарованным. Напевая под нос известную песенку, и при этом изрядно фальшивя, он проводил инвентаризацию. Решал, что оставить в доме Ондула, и, соответственно в мире Толкиена, а что забрать с собой, домой, на землю. Василий наблюдал за сей занятной процедурой из кресла, к вещам его Гордон не подпустил.
– Так, аппараты летательные «Аэр» – две штуки, – Гордон поставил в списке галочку. – Долой, – и отложил два известных уже ранца в левую кучку. – Так, водолазный костюм. Можно оставить, – и костюм перекочевал в кучку вещей справа. – Коньки, – недоумение украсило лицо Гордона. – Откуда здесь коньки? Я же их сюда не брал? Или брал? Все равно не умею на них кататься. Ладно, домой отвезем.
Когда все вещи были разобраны, оставляемая часть свалена в кладовку, специально отведенную гостеприимным хозяином под вещи Гордона, а остальное упаковано Гордоном в два увесистых тюка, Искатели отправились прощаться с хозяином. Купец пожал руку Василию, с Гордоном обнялся, спросил:
– Когда тебя теперь ждать?
– Не знаю, – Гордон улыбнулся так тепло и душевно, как Василий никогда не видел, да и не ожидал от бесчувственного америкоса. – Не раньше, чем через месяц, – и Гордон взгрузил на себя тюк, а также заранее принесенного Маэдроса.
– Увидимся, – махнул на прощание хозяин, и ступеньки заскрипели под ногами нагруженных Сильмариллами, эльфом и прочим хламом Искателей.
Темнота подвала приветливо встретила их, и тут Гордон в очередной раз огорошил Василия, заявив:
– Сейчас ты будешь открывать тоннель! – и сгрузил эльфа на пол.
– Я, а-а? – от неожиданности Василий начал заикаться.
– Ты, ты. Пора же тебе, наконец, учиться, а не только мне за пивом бегать и свечки держать. – Гордон зажег свечу, из мрака выступил пюпитр с книгой.
– А как?
– Очень просто. У тебя же есть эта способность. Закрывай глаза. Закрыл? Теперь представляй себе мой подвал. Помнишь его? Отлично. Время нам сейчас не важно, оно будет абсолютно, т. е. там прошло столько же дней, как и здесь. Поэтому ориентир только пространственный. Представляй подвал как можно ярче, остальные мысли гони. Вспоминай детали, – Василий напрягался, честно пытаясь выполнить указания, но подвал никак не желал возникать, в голову лезла какая-то чепуха. Наконец после почти десяти минут усилий, когда он готов был сдаться, он увидел подвал Гордона так явственно, словно сам в нем находился.
– Вижу!
– Не ори, – поморщился Гордон. – Молодец. А теперь представляй, как от тебя к моему подвалу тянется проход, дорога, тропинка. У каждого здесь свой образ. Как увидишь розовую вспышку – все, получилось, – Василий представил, и почти сразу увидел, как розовая, словно кожа младенца, дорожка побежала от его ног к подвалу Гордона. Когда она достигла цели, в глазах полыхнуло, и Василий их открыл.
– У меня получилось!?
– Да, получилось. А теперь – вперед. Иди первым – не заблудишься. В наш мир ведет только одна дорога.
– Ух, здорово, – и Василий бодро зашагал по розовому коридору, вырванному им самим из небытия. – А внутри нашего мира так можно?
– Нет, внутри нашего мира переносы не работают. А то, много народу захотело бы проникнуть в банковские хранилища, минуя замки и охрану.
Далее шли в молчании. Дорога домой показалась Василию раза в два длиннее, чем в мир Толкиена. Наконец, впереди замаячил черный туман, упираясь в который, туннель заканчивался. Василий вопросительно оглянулся на Гордона.
– Закрывай глаза и шагай в туман. Мы уже на месте.
Возникло ощущение падения, затем пол ударил в ноги. Василий вздохнул и открыл глаза. Первое путешествие в мир иной, мир иной, мир интересный и сказочный, закончилось.
Поднялись по лестнице. Гордон выглядел весьма утомленным. Еще бы, тащить на себе такого бугая, как Маэдрос, который не за красивые глаза получил прозвище Высокий, да кроме эльфа, еще и здоровенный баул. Эльфа Гордон развязал, но запер в комнате «для гостей», как он выразился. При этом гостеприимный хозяин спросил:
– В туалет не хочешь? Нет? Ну, тогда сиди тут. Скучно тебе будет, окон тут нет. Не обессудь. А если вдруг поесть или там еще чего – нажми вот это, – и Гордон показал на кнопку, вделанную в стену около двери. Заперев эльфа, Гордон обратился к Василию. – Все, переходим на английский.
– А я уж привык к Вестрону, – улыбнулся Василий.
– Ну не будешь же ты разговаривать на нем в магазине или на улице, – ответствовал практичный американец. – А теперь – спать. Завтра пойдем к Дьюри.
Проснулся Гордон от противного верещания звонка. Звонок верещал и верещал, пока до Искателя не дошло, что работает сигнал из «гостевой». Чертыхаясь, хозяин дома побрел туда, где запер эльфа.
– Чего тебе? – крикнул сквозь дверь.
– Что-что! Надо мне. Открывай быстрее! – эльф хоть и эльф, но кое-что человеческое ему не чуждо, совсем не чуждо.
– Понятно. Но помни, бежать тебе некуда, так что даже и не пытайся.
– Да все знаю я. Открывай!
Гордон выпустил пленника, проводил до санузла, обучил пользоваться достижениями сантехники двадцать первого века. Потом ждал, а когда вода перестала шуметь в бачках, проводил Маэдроса назад в «гостевую», а сам отправился досыпать.