– Но… это же чушь, Люсенька! – вскочил побледневший профессор. – Она не может быть нашей дочерью! Какие дети, Люся?! У тебя же… у нас не могло быть детей!..
Людмила Леонидовна вздрогнула, словно ей залепили пощечину. Из небесно-голубых глаз покатились по впалым щекам слезы.
Профессор рухнул на колени перед диваном и опустил лицо на грудь жены:
– Прости! Прости, Люсенька, я не хотел тебя обидеть!.. Ты не виновата в этом!.. Я – бесчувственная скотина! Прости…
Людмила Леонидовна запустила тонкие пальцы в шевелюру мужа, ласково и нежно потеребила его волосы.
– Валера… Тебе не за что просить у меня прощения. Это я должна вымаливать его у тебя, ползать перед тобой на коленях… Но все равно мне прощения нет и не будет. Меня покарал сам Господь. Я заслужила это… Но мне очень… очень-очень жаль, что страдать пришлось и тебе…
Профессор рывком поднял голову:
– Нет-нет, Люсенька! Что ты говоришь?! Тебе плохо, ты устала, помолчи, усни, отдохни!.. Завтра проснешься – и будет все хорошо!
– Завтра для меня не будет, Валера, – спокойно, буднично сказала Людмила Леонидовна. – Так что тебе придется выслушать все сейчас. И молодые люди пусть послушают, им это будет весьма полезно и поучительно… Ты готов услышать правду, любимый?..
Профессор дернулся, лицо его покрылось пятнами, на лбу выступил пот. «Любимым» его не называли лет тридцать… Супруга вообще была чрезвычайно скупа на ласковые слова и прочие нежности. И если уж она сейчас обратилась к нему так, значит, сказать хочет что-то действительно необычное и важное.
– Я готов, родная, – кивнул Валерий Анатольевич и снова взял руку жены в ладонь.
Олег подошел ближе. Наташа и вовсе села на пол возле дивана, скрестив по-восточному ноги. Людмила Леонидовна заговорила:
– Ты ведь всегда хотел детей, Валера. Я помню, я знаю. А я… Для меня была важней моя работа. Стоило подумать, что придется выбросить из жизни год, два, три, а то и больше, посвятить их грязным пеленкам, молочным кухням, очередям в поликлинике, и мне сразу становилось тошно… Нет, я тоже хотела ребенка, но для себя все время это решение откладывала: вот сдам кандидатский минимум, вот защищу докторскую, вот сдам этот проект, закончу следующий… И вот однажды… Я как раз работала над одним проектом, – Людмила Леонидовна бросила извиняющийся взгляд на Олега, поискала глазами Наташу. – Извините, он шел под грифом «секретно», да и не в содержании суть. В общем, работа была в самом разгаре, когда я поняла, что… беременна… – Пальцы Валерия Анатольевича судорожно сжали ее руку, и Людмила Леонидовна вскрикнула.
– П-прости… – шевельнул одеревеневшими губами профессор и разжал пальцы. Он хотел убрать руку вообще, но жена схватилась за его ладонь, словно утопающий за брошенный ему линь.
– Да, Валера, да!.. Я обманула тебя тогда… Это было давно, очень давно. Сколько уже прошло? Лет тридцать, или больше… Ты, наверное, и не помнишь, я сказала тогда, что еду в командировку, а сама… Я побоялась ложиться в больницу – ты мог бы узнать. И я обратилась к одной бабушке… Ну, ты знаешь, которые делают подпольные аборты. У нее и ночевала две ночи, пока пришла в себя более-менее. Бабка сказала, что у нас могла родиться девочка…
– Погоди, но мы ведь обращались ко врачам! Они сказали, что детей у тебя быть не может!.. Или в этом ты тоже меня… обманывала?..
– Нет-нет, Валера! Я обманула тебя только один раз… Врачи действительно вынесли этот вердикт. Но… это было после аборта. Видимо, бабка оказалась плохим специалистом…
Валерий Анатольевич схватился руками за голову, забыв о ране, тут же, дернувшись от боли, застонал, а Людмила Леонидовна снова поймала его здоровую руку и прижала ладонью к своей груди.
– Прости, прости! Валера, прости!.. Нет, это нельзя простить… Но хотя бы… не держи на меня зла. Я была дурой, эгоистичной сволочью, я… – она судорожно сглотнула, – поломала тебе жизнь, лишила того…
Профессор отнял руку от груди супруги и закрыл ладонью ее рот.
– Не надо, Люсенька, не говори так!.. Ты единственная даешь смысл моей жизни. Ты сама была всегда моей жизнью. Пока есть ты – я живу.
– Но завтра меня не станет, а ты все равно должен жить! – сняла с губ ладонь мужа Людмила Леонидовна.
– Почему ты все время повторяешь это?! – воскликнул профессор. – С чего ты взяла, что должна умереть?.. Ты ослаблена, да, но не более. Сердце у тебя в норме, все остальное – тоже. Я не обманываю тебя, поверь!..
– Да, я знаю. Но это не имеет значения. Моя душа уже на полдороги туда… Дослушай меня, пожалуйста.
– Я слушаю, но прошу тебя, успокойся, милая! Я с тобой, и буду с тобой всегда.
– Спасибо, Валера, – улыбнулась супруга. И улыбка эта полностью преобразила ее лицо. Валерию Анатольевичу показалось, что перед ним снова та самая девчонка, с которой он познакомился в парке отдыха сорок лет назад. Она сидела на скамейке, ела мороженое и с загадочной джокондовской улыбкой читала толстую книгу. Он не удержался тогда и спросил, что за книгу она читает – наверняка что-то ужасно романтическое, поскольку смогло вызвать на этих прелестных губках столь обворожительную улыбку. Люсенька рассмеялась и показала обложку. Он даже не сразу смог прочесть название – оно состояло из абракадабры сложных физических терминов.
Улыбка мелькнула и снова погасла. Людмила Леонидовна продолжила рассказ:
– Когда я поняла, кто передо мной, меня охватило такое чувство… Мне не передать это словами!.. Я видела ту, о ком мечтала, о ком сожалела и скорбела все последующие годы. А она… Нет, она не держала на меня зла. Она просто хотела увидеть меня, ощутить мое тепло, которого я ее лишила навечно… И я решила исправить свою ошибку. Я захотела сделать то, что не сделала тогда, тридцать лет назад, что не смогла завершить и на днях… Я обняла ее, раскрыла ей свое сердце, позволила взять мои силы, мою энергию… Она стала преображаться на глазах. Еще немного, совсем чуть-чуть, и она стала бы человеком, а я – заняла бы ее место на той стороне. Но… Она увидела, почувствовала, как быстро я таю, и не захотела принять мой подарок такой ценой. Я умоляла ее, но она поняла уже слишком много. Она… любила меня, и убить меня не смогла. Тогда она вспомнила тебя, Олег. – Женщина подняла глаза на притихшего парня. – Сказала, что полюбила тебя. И она верила, что если ты сумеешь полюбить ее, то эта любовь вернет ее к жизни, не отняв ничьи жизни взамен… Я вижу, что этого не получилось…
Олег кивнул и опустил голову.
– Не казните себя, Олег. Любовь нельзя заставить появиться. Она так же неподвластна нам, как и все то, что в руках одного лишь Бога. Я слишком много возомнила о себе, решила, что могу распоряжаться чужими душами, возвращать им жизнь… Нет, я смогла легко сотворить только смерть. А за это всегда должна быть расплата. И то, что я сейчас умираю – это закономерно и правильно. Я не только не жалею об этом, – напротив, моя душа, зная это, наконец-то обрела покой. А еще я безмерно счастлива, что уже в эту ночь я встречусь со своей доченькой, и теперь мы уже не разлучимся навеки!.. А ты, родной мой, любимый Валера, не спеши к нам. Мы все равно когда-нибудь будем вместе, но ты не спеши. Мы подождем тебя с… Наташей. – Людмила Леонидовна повернула голову к сидящей на полу девушке: – Наташенька, вы не против, если я дам моей дочери это имя?
– Ну, это же не мне решать, – улыбнулась Наташа. – На имена пока нет авторских прав.
– Вот и хорошо. Пусть будет Наташей. Хорошее имя, доброе, мягкое, теплое… Моя Наташенька, когда почти стала человеком, стала вдруг мерзнуть… Я дала ей свой жакет… – Глаза Людмилы Леонидовны закрылись, она задышала вдруг часто-часто и заговорила что-то совсем непонятное: – Валера, не мерзни, оденься теплее, здесь так холодно!.. Видишь, сколько снега! А лед как блестит под солнцем!.. Смотри, его кристаллы, словно бриллианты… Преломление… дифракция… Помнишь принцип Гюйгенса-Френеля?.. Когерентность вторичных волн… Как красиво!.. Прости меня, милый, я лишила тебя такой красоты… Я любила тебя, а проявлять свои чувства стеснялась… Тебе было холодно со мной… Оденься теплее, Валера!.. Прости, Наташа зовет меня… Она ждет. Я иду к ней! А ты не торопись. Живи, радуйся, твори, дари людям счастье!.. Мы подождем. Теперь ты знаешь, что мы у тебя есть… Прости, любимый!..
Людмила Леонидовна судорожно вдохнула, но выдоха уже не последовало. Светло-голубые глаза широко и восторженно распахнулись, словно увидели вдруг то, что мечтали увидеть всегда. А на тонких, обычно сурово сжатых губах расцвела вдруг та самая улыбка, что хранил в своей памяти Валерий Анатольевич. Теперь эта улыбка осталась на лице его любимой навсегда.
Профессор, по-прежнему стоя на коленях, повалился грудью на тело жены и затрясся в безмолвных рыданиях.
Валерий Анатольевич так и провел всю ночь возле тела жены. Когда Наташа зашивала его рану, перед тем как лечь спать, он даже ни разу не поморщился, лишь скупыми фразами, сухим, механическим голосом говорил, что и как нужно делать. Потом Наташа постелила Олегу на полу в своей комнате, сама легла на кровать. Но спали оба плохо, что было совсем неудивительно.
Валерий Анатольевич так и провел всю ночь возле тела жены. Когда Наташа зашивала его рану, перед тем как лечь спать, он даже ни разу не поморщился, лишь скупыми фразами, сухим, механическим голосом говорил, что и как нужно делать. Потом Наташа постелила Олегу на полу в своей комнате, сама легла на кровать. Но спали оба плохо, что было совсем неудивительно.
Утром, наскоро попив чаю – вдвоем, профессор лишь покачал головой, продолжая глядеть сухими, красными глазами на лицо супруги, – Наташа стала собираться.
– Я в город, – сказала она. – Закажу машину. Валерий Анатольевич, мне нужен ваш адрес.
– Да-да, – дернулся Валерий Анатольевич, назвал адрес и спросил: – Наверное, мне стоит поехать с вами?.. Оформить…
– Оформлять и придется уже в городе, – мягко сказала Наташа. – Надо сначала доставить туда… Людмилу Леонидовну. Я съезжу сейчас и договорюсь насчет машины для этого.
Профессор кивнул и снова склонился к телу жены.
Олег потянулся за курткой.
– Я с тобой.
Валерий Анатольевич, услышав это, медленно поднялся и прошел к стулу, на спинке которого висел его пиджак. Профессор достал бумажник, отсчитал несколько зеленоватых бумажек, протянул Олегу:
– Вот, ровно две тысячи, как и договаривались.
Наташа недоуменно перевела взгляд с пачки долларов на профессора, потом на Олега.
Парень сначала изумленно поднял брови, потом, вспомнив что-то, нахмурился:
– Вы это бросьте, Валерий Анатольевич, вы мне ничего не должны.
– Но вы свою работу выполнили.
– Не выполнил…
– Вы ее нашли!.. Остальное – не ваша вина.
– Валерий Анатольевич… – Олег бросил извиняющийся взгляд на девушку и отвел профессора чуть в сторону. Понизив голос, продолжил: – Я нашел. Вы правильно сказали. Только не вашу Наташу, а свою. Другая награда мне ни к чему. Дороже этой не бывает, вы ведь знаете.
– Да, знаю, – сказал профессор, убирая деньги в бумажник.
Олег повернулся к девушке:
– Так я еду?
Наташа не стала возражать. Но в глазах у нее промелькнуло нечто, смутившее парня.
– Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой?..
– Сейчас на улицу выйдем, скажу, – шепнула Наташа.
Олег пожал плечами и вышел на крыльцо. Потянулся, посмотрел на небо. От вчерашних ночных облаков не осталось и следа. Небо было чистым, радостным, обновленным. Он перевел взгляд на крышу. Покачал головой: крышей надо заняться как можно скорей, – скоро осень, дожди, зальет избу…
Вышла Наташа, глянула на Олега исподлобья.
– Ну?.. – нахмурился он в ответ.
– Баранки гну. Заводи аппарат.
– Мы что, на нем в город поедем?..
– А у тебя права есть?
– Есть. Дома. Правда, без категории «А».
– Да хоть с «А», хоть с «Ю», – хмыкнула Наташа. – Мотоцикл вернем Женьке. Дальше попутку ловить придется, автобуса до второго пришествия ждать можно… Ничего, как-нибудь доедем, успеешь все равно. Там поезда часто ходят.
– Какие поезда? – не понял Олег.
– Ну, тебе же на поезд надо?
Олег все равно не сразу понял, что хочет сказать Наташа. А когда до него дошло, понуро кивнул:
– Понятно.
– Что тебе понятно?
– Что ты мне хотела сказать на улице… Катись и не оглядывайся.
– Не-а, – загадочно, с ехидцей, улыбнулась Наташа. От этой улыбки сердце Олега екнуло и с грохотом покатилось к пяткам, а потом подпрыгнуло и оказалось сразу в горле. Он закашлялся и с трудом выдавил:
– А… что?..
– Чтобы пошустрей был – туда и обратно. Ну, заявление об увольнении написать, трудовую забрать… А то – осень на носу, а ты глянь, что с крышей творится! – ткнула девушка вверх пальцем. – Да, и зимние вещи взять не забудь. И почитать чего-нибудь. Побольше!..
г. Мончегорск, февраль 2006 г.