Я сморщился.
Разумеется, всё я помнил – и слова «командирши»… и путешествие в Город Предтеч на планете Ретан – около месяца назад.
Мы там уцелели и вернулись невредимыми.
Чудом вернулись!
«Колесницу» опять подбросило.
– Извините! – виновато сказал Фэй-Тун. – Гравимотор – без стабилизации. Блоки стабилизаторов – очень хрупкая штука…
– Понимаю, – ласково прищурился Дима, изучая затылок хахира. И вдруг покосился под ноги – туда, где валялась диковинного вида железяка с удобной ручкой.
– Не вздумай! – сердито буркнул я.
– За кого ты меня принимаешь? – обиделся Капустин. И достал из кобуры «глушак».
Я едва успел перехватить его руку.
Около минуты мы титанически сопели и кряхтели, пытаясь вырвать друг у друга импульсник.
Фэй-Тун не оборачивался. Он колдовал с рычагом, выбирая оптимальную высоту. И с интонациями примерного ученика рассказывал, какой хороший у него Наставник:
– …Мудрая Мягкость и Жесткий Ум. Так говорил Светозарный!
Что ещё он говорил, узнать мы не успели. Потому что Дима сделал подсечку, а я не ослабил хватку. И, увлекая Капустина за собой, без всякой мягкости и ума грохнулся на пилота и штурвал.
«Колесницу» резко накренило. Мы оба едва не вылетели через перила.
Каким-то чудом Фэй-Тун сумел выправить аппарат.
А «глушак» полетел вниз.
Я проводил его взглядом.
– Теперь доволен? – хмуро спросил Капустин.
– Что-то случилось? – испуганно обернулся хахир.
– Моего друга малость укачало, – широко улыбнулся я. И слегка ткнул Диму локтем в бок.
Он улыбнулся ещё шире и лягнул меня ногой.
Я выпил воды из фляги и протянул Капустину. Он сделал жадный глоток.
Я щурился, изучая его запылённую, прочерченную капельками пота физиономию:
– Какая муха тебя укусила?
Дима выдавил кривую усмешку:
– Не муха. Какая-то гадость ужалила, пока мы в песке бултыхались.
Он хлопнул себя по ноге. Через дырявую штанину я разглядел пару припухших красноватых точек.
– Болит?
– Нет, чешется. Да всё нормально… Только во рту сушит.
Я приложил ладонь к его лбу. Выругался:
– Чёрт! По-моему, у тебя жар!
– Фигня, – качнул он головой. – Как ты не поймешь, Лёха! Эта буря – наш пропуск. Пока они приходят в себя, пока изрядная часть стражи рыщет над пустыней – легче всего проникнуть в чёртову Гробницу!
Я вздохнул.
Была в его словах логика. Хоть и не похожая на обычные, трезвые рассуждения Капустина…
– Держитесь! – предупредил Фэй-Тун.
В следующий миг «колесница» накренилась, круто взмывая вверх.
Тут уж было не до разговоров. Мы с Димой судорожно вцепились в поручни.
Впереди – чёрные скалы.
Прямо от песка они поднимаются отвесной стеной.
Мы несёмся прямо к ней.
Пару секунд кажется, что пилот спятил и через мгновенья «колесница» на полной скорости врежется в неодолимую преграду.
Нет.
Обман зрения.
До гор ещё лететь и лететь, а Фэй-Тун продолжает набирать высоту.
Издали и не поймёшь, какие они громадные… Вздымаются над пустыней не меньше чем на пару километров!
Костяшки моих пальцев, стиснутых на поручнях, белеют от напряжения.
Я всё-таки осмеливаюсь глянуть вниз. И быстро зажмуриваюсь.
Нет, мы вовсе не дикари, какими, вероятно, выглядели в имперской столице. Но, блин, когда ветер свистит в ушах и открывается под ногами многометровая бездна. А всё, что тебя удерживает над этой бездной, – шаткая, дребезжащая платформа…
Одетый в лингер – забываешь, что человек не создан для полёта. Аппарат со звучным именем «колесница», казалось, был устроен так, чтоб мы помнили об этом каждую секунду!
Вот и вершины…
Сверху они выглядят ещё удивительнее. Уж слишком крутые, слишком гладкие… Даже альпинисту-профи тут бы трудно пришлось. Собственно, я вообще не представляю, как можно вскарабкаться на эти острые каменные пики…
А уж сколько километров надо было топать, разыскивая проход в этой гигантской каменной «стене» – даже подумать жутко.
Я уточнил:
– Далеко ещё?
– Нет, – успокоил Фэй-Тун. И правда, впереди среди застывшей каменной феерии что-то уже зеленело.
Дима качнул головой:
– Странные горы… Какие-то ненормальные.
Хахир кивнул:
– Когда Иб-Хебу прилетел со звёзд, он тоже это понял. В легендах говорится – их создали Предтечи.
– Надо же. Везде они!
– Легенды – недостоверны… Когда хахиры и люди появились на планете, та уже миллионы лет была необитаема. Это подтверждают все археологические данные.
– Ископаемые экскременты? – по-русски пробурчал Капустин. И сердито на меня глянул. – Тошнит от этих древностей… Хочу в родную, панельную многоэтажку!
Не все желания исполняются. Хотя одно реализовалось довольно скоро.
Мы опять ощутили под ногами твёрдую, устойчивую почву.
Небольшая площадка, затерянная между крутыми склонами, явно была искусственного происхождения. А вот ручеек, вытекавший из скалы, казался естественным – так же как и травка, пробивавшаяся среди камней.
– Обитель отшельника Гхору, – пояснил юный страж.
– Где? – не понял Капустин
Вход в пещеру не сразу и разглядишь среди горных уступов. Мы подошли ближе и увидели, что его закрывает большой лист ржавого, под цвет здешних камней, железа.
Мы отодвинули лист. Фэй-Тун посветил внутрь фонариком. Распугал каких-то мелких, неприятных на вид насекомых.
– Симпатично, – выдавил Дима.
– Я знал, что вам понравится! – обрадовался Фэй-Тун. – Здесь посланцы Светозарного смогут сосредоточиться на мыслях о гармонии. И провести долгие годы в медитации, забывая о суетном и достигая Вечного.
Пещера была крохотная – где-то три на три метра. Почти всю её занимали грубые пластиковые нары, стол и два колченогих табурета.
– Уютно, – кивнул я.
– Ничего лишнего, – с гордостью подтвердил Фэй-Тун, – идеальное место для людей с такими скромными запросами. Мудрый Гхору прожил тут целых пятнадцать лет!
Капустин громко матернулся.
– Что он сказал? – заинтересованно уточнил хахир.
– Восхищается, – перевёл я.
Горы возвышались над обителью на сотни метров. И не меньше километра – до уровня долины. То есть это по прямой. Но если карабкаться вниз – едва различимыми тропками, крутыми склонами – целые сутки уйдут.
– А то и больше, – объяснил юный хахир, – ведь ночью лучше не рисковать и сделать привал.
Нет, топать пешком мы не собирались.
Вообще, у меня – смутное представление о том, что будет дальше. Единственное, в чем я уверен, – хватит с меня авантюр. Хватит того, что вся наша жизнь последние месяцы была сплошной авантюрой…
Дима нервно сплюнул.
Я вздохнул и объяснил по-русски:
– Не будем дёргаться. Тем более что погоня отстала…
– Думаешь, так просто от нас отвяжутся? – Капустин усмехнулся. – Я бы на это не рассчитывал.
– Сначала надо найти наших!
– И как мы их найдем – отсиживаясь в пещере?
– Юноша обещал достать лингеры. Заодно всё разузнать… Может, и наши где-то близко! Стражи прочесывают пустыню…
Дима хмуро засопел:
– С Оком Зари на руках – у нас был бы козырь. Если всем так нужен чёртов бриллиант – тот, кто его имеет, может диктовать условия!
– Не так всё просто, – твердо качнул я головой, – Око – не обычный бриллиант. И вообще… Тут многое слишком необычно.
– Ты думаешь?
– Уверен.
Мы оба повернулись к Фэй-Туну, нерешительно переминавшемуся у колесницы.
Что даже суперагенты делают, оказавшись на чужой, неизведанной территории? Правильно, собирают факты.
– …Тогда наступили Тёмные времена, которые затянулись ровно на пять сотен и восемьдесят один год – с момента, когда Хахир-97 покинул последний корабль, до дня, когда Иб-Хебу прилетел со звёзд.
– То есть он восстановил транспортное сообщение?
– Нет, ещё целые века не было новых кораблей. Но Иб-Хебу принёс благую весть и открыл для Света души людей и хахиров.
– Странный тип, – по-русски озвучил Дима. – Вся Галактика утратила секрет гиперперехода, а он рассекает между звёздами.
– Наверное, не вся, – почесал я затылок.
Конечно, тут была тайна. То, о чём я давно думал. Но так и не приблизился к разгадке.
Хахир-97 – дикая глухомань по Галактическим масштабам. А Земля – ещё большая глухомань. Окружённая Тёмными Областями, через которые и гипером добраться ой как непросто.
Но везде живут люди.
Такие же, как мы. Даже этот самый Иб-Хебу – был человеком…
– Сколько времени прошло с его высадки?
– Семь сотен, шестьдесят четыре года и восемьдесят два дня! – чётко отрапортовал Фэй-Тун.
Блин! На Земле в это время и не думали о звёздах.
Куда там! Махровое Средневековье. Князья, как заправские ролевики, увлечённо рубились на мечах. А татаро-монголы скакали по степи, высматривая, на кого бы ещё наложить иго…
Здесь были Тёмные времена. А у нас?
Где мы-то профукали свой культурный рассвет?
Я поёжился.
Хреново смотримся и на местном фоне…
В сущности, не так уж удалялся от истины Бинк, когда обзывал нас дремучими варварами.
Какая тайна осталась в невообразимой глубине веков? Что-то связывавшее нас с остальной Галактикой… Эта связь давно оборвалась.
Я стиснул зубы.
И всё-таки мы – люди! Не хуже прочих.
Не всё измеряется уровнем техники!
– Ты чего? – слегка толкнул меня Капустин.
– Ничего…
В памяти всплыло лицо Илги. Бесконечно милое и далёкое… Для неё я тоже – неотёсанный дикарь?
Повернул голову.
Фэй-Тун хлопал ресницами – терпеливо ждал продолжения экзамена. Да, именно так он это воспринимает. Загадочные Посланники спрашивают о вещах, известных любому юнцу.
Я одобрительно улыбнулся:
– У нас к тебе одна пустяковая просьба…
Глава 11
«Колесница» шла на малой высоте, повторяя причудливые изгибы рельефа. А мы сидели на дне платформы, спрятавшись за бортики.
Наблюдать можно сквозь щели у перил. Обзор вполне терпимый. Вот Фэй-Тун огибает вершину с гладкими, блистающими на солнце склонами. Уводит аппарат вниз, пролетая по впадине. Круто поднимает его вдоль отвесной гряды – за ней опять ущелье, окутанное туманом…
– Чувствуешь? – заметил я. – Тут прохладнее.
– Да, – кивнул Дима, – уже минут десять прохлаждаемся!
Пейзаж удивительно однообразный. Капустин зевает:
– По-моему, этот парнокопытный химичит. Лёха, у тебя бластер, объясни, что нехорошо обманывать старших! Или дай я…
Дима не успевает закончить фразы. «Колесница» резко огибает очередной утёс, вырываясь на простор. И мы затихаем, потрясённые.
Там, впереди, горы круто обрываются – будто стена, опоясывающая изумрудно-зелёную долину. В пушистом ковре угадывается лес – отдельные деревья неразличимы. Зато хорошо видна серебристая лента реки. И главное…
Главного нельзя не заметить. Но Дима всё же озвучивает нелепый вопрос – по-русски, взволнованным шёпотом:
– Это она?
Вероятно, Капустин и сам не ждёт ответа. Поднимается во весь рост, ухватившись за перила, таращится, как заворожённый. Я командую Фэй-Туну:
– Опускайся здесь!
Здесь – значит на крохотную неровную площадку, лишь узкой грядой отделённую от обрыва.
Мы выбираемся из «колесницы» и подползаем к самому краю.
Лежать не очень удобно. Зато нас хрен обнаружат – разве что сверху.
Я поправляю очки и настраиваю «зум». Дима ждёт. Потом терпение у него лопается:
– Дай глянуть!
– Минуту…
Собственно, всё и без увеличения видно.
Гигантский монолит из белого камня вздымается над долиной почти вровень с горами. Он похож на пирамиду с усечённой вершиной. Никаких швов, никаких стыков… Идеальные грани, в которых тускло отражается солнце.
Лишь внизу темнеет крохотная арка входа…
Я чуть перевожу взгляд и понимаю, что ошибся. Вот дерево и каменная скамья – ничтожно малые, по сравнению с аркой. А она… Внутри свободно поместится пятиэтажное здание!
Я утираю лоб.
Тьфу ты, даже дух захватывает…
Светло-коричневое кубическое сооружение рядом с пирамидой – вероятно, Храм – вначале показалось игрушечным. А теперь ясно – оно выше манхэттенских небоскребов.
Каких же размеров сама Гробница?!
– Ну, что там? – бормочет Капустин.
Я снимаю и отдаю ему очки.
– Дом без окон, без дверей… – шепчет Дима. – Надёжно, но аскетично. И охраны не заметно…
Как будто он ожидал увидеть фасадное остекление и у входа – мордоворотов с резиновыми дубинками.
– Большая, – выдавил Капустин.
Я криво усмехнулся.
«Большая» – не то слово.
Исполинская, чудовищная, невероятная!
Я закрыл глаза и представил там, внизу, нас – крохотных, меньше муравьёв. Перед темнеющей, как огромная раскрытая пасть, аркой входа…
Зябко передёрнул плечами.
Обернулся к Фэй-Туну, ждавшему нас на площадке у «колесницы»:
– Скажи… Что ты знаешь о Гробнице Светозарного?
Кентаврообразный растерянно моргнул. Думаю, какой-то подвох почудился ему в вопросе – уж больно простой.
Фэй-Тун легонько шевельнул ухом и медленно озвучил:
– Гробницу создали Предтечи. Когда первые люди и хахиры явились на планету – она уже была…
– Опять легенда? – уточнил Дима.
– Нет, это сохранилось во всех анналах. И главное, до сих пор неизвестны технологии её создания.
– А почему эту хрень называют Гробницей Светозарного?
Фэй-Тун замолчал, переваривая слово «хрень». Наверное, решил, что это форма крайнего почтения. И торжественно ответил:
– Когда Иб-Хебу простился с учениками, три раза обошёл он вокруг «хрени». И скрылся внутри. Он и раньше так делал. Никто, кроме него, не осмеливался входить в Гробницу. А Светозарный входил и возвращался. Но в тот раз – всё было иначе. Три месяца и три дня ждали Иб-Хебу ученики. Лишь тогда снизошло на них Озарение. И поняли, что больше не надо ждать. И нарекли «хрень» – Гробницей Светозарного.
Дима присвистнул. Торопливо сдернул очки.
Мы переглянулись.
Оба подумали об одном и том же. Войти и не вернуться… Нет, конечно, приятно, когда вокруг тебя – толпы восторженных учеников. Но как-то не очень здорово, если в твою честь называют гробницы…
Я осторожно уточнил:
– С тех пор больше никто не входил внутрь?
Фэй-Тун удивленно приоткрыл рот, обнажая крупные, нечеловеческие зубы. Видимо, решил, что его считают круглым дураком, и озвучил с нотками обиды в голосе:
– Раз в пять лет Главный Страж, именуемый Хранителем, входит в Гробницу, чтобы оставить послание для Светозарного.
– И как… всё гладко проходит?
Фэй-Тун пожал плечами:
– Иногда наступает срок.
– В каком смысле? – нахмурился Дима. – Типа, Главный Страж слагает полномочия? Переходит на другую работу?
– Да, – бесхитростно кивнул хахир, – куда более важную работу. Потому что Иб-Хебу призывает его к себе.
Воцарилась тишина. Не абсолютная. Ветерок шевелил зелёную травку, торчавшую между камнями. А ещё где-то в вышине можно было различить щебет неведомой пичужки…
Капустин шмыгнул носом:
– И часто… этот срок наступает?
– Раньше – почти каждые пять лет у нас был новый Главный Страж. Но теперь с нами Хранитель, знаменитый святым усердием и благочестивым рвением. Уже два раза входил он в Гробницу и передавал послание для Светозарного!
– Два раза? – я мрачно усмехнулся. Дима кашлянул и выдавил с неподдельной грустью:
– Кэй-Ми – сучка!
Сказано было кратко, но удивительно верно.
«Командирша» подписала нас не просто на рискованное, а фактически безнадёжное дело.
Смазливая, хладнокровная стерва!
И ведь не заикнулась о том, что Стража ничего не охраняет. Разве что отпугивает всяких болванов…
Я опять глянул на торчавший, как исполинское надгробие, монолит.
Тот, кто спрятал Око Зари, – выбрал для этого лучшее место. В миллион раз круче любого банка.
«Святое усердие и благочестивое рвение…» Нет, конечно, если мы поживём в пещере отшельника, будем пить одну воду и есть толчёных тараканов – возможно, шансы у нас вырастут. Лет этак через пятнадцать!
– Знаешь, – вздохнул Дима, – когда мой родной братан взял ипотечный кредит – я думал, ничего страшнее уже не будет…
Вот так. Человек расслабляется, а мироздание преподносит сюрпризы.
Раньше мы гадали, как войти в Гробницу. Но, оказывается, намного сложнее оттуда выбраться…
– Вас огорчили мои знания? – пролепетал Фэй-Тун.
– Нет, – успокоил я, – это мы о своём… о высоком. А ты – молодец, эрудированный… Кстати, ничего не слыхал об Оке Зари?
– О ком? – округлил карие глаза хахир.
– Проехали. Не имеет значения.
Конечно, заурядный послушник и не должен догадываться. Главный Страж прекрасно обошёлся без ассистентов. Способ хороший, только одно неясно…
Я слегка хлопнул по плечу Капустина:
– Тебе ничего не кажется странным?
– Угу, – шмыгнул он носом, – странно, что мы с тобой – такие дебилы. Ладно, Васька – у него вообще нетрадиционная интеллектуальная ориентация…
– Погоди! Допустим, кто-то спрятал Око в пирамиде…
– Знаем кто.
– И вроде лучше места не придумаешь?
– Ясен пень, – кивнул Дима.
– Не сходится, – качнул я головой.
– Что?
– Как он потом собирался доставать это чёртово Око, если заранее неизвестно, выйдет он из Гробницы или навсегда там упокоится?!
Капустин заморгал. Почесал нос:
– Хм-м… Вдруг Хранитель и не думал его забирать?
– А смысл? Он же не бурундук, чтоб всё подряд тащить к себе в дупло.
– Сами мы бурундуки… А он – человек просветлённый. Фиг его знает, какая глупость могла прийти ему в голову. Вдруг он решил поднести Иб-Хебу милый сувенирчик?
– Тогда вряд ли он стал бы скрывать это от прочих стражей.
– Много ты смыслишь в религии.