– Много ты смыслишь в религии.
– Давай исходить из психологии.
– Ты думаешь… – зрачки Капустина осветились интересом, – он уверен, что сможет без проблем забрать вещицу?
Я кивнул.
Дима снова почесал нос и добавил с оптимизмом в голосе:
– Всё не так уж и страшно… Наверняка он не откажется помочь двум интеллигентным людям!
Я скривился:
– Ты случайно не решил взять Главного Стража в заложники?
– Фу, как грубо… Я бы назвал это доверительной беседой.
– Боюсь, единственный бластер – слишком слабый аргумент.
– Угу, – озадаченно наморщил лоб Дима. – Иногда так трудно добиться теплоты и взаимности…
Вечернее солнце окрасило розовым белые грани пирамиды.
Что-то блеснуло над её усечённой вершиной. Я взял у Капустина очки и глянул сквозь «зум».
Прозрачный, будто из хрусталя куб парил в воздухе над Гробницей. Он был совсем небольшой – размером с десятиэтажный дом. И чуть заметно вращался, иногда отражая лучи солнца…
Ничто не удерживало эту стеклянную глыбу – не было никаких опор. В просвет между кубом и пирамидой отчётливо виден дальний край ущелья…
Ага. Кто бы сомневался…
Странно. Именно теперь, когда мы видели Гробницу своими глазами, когда знали, что всё почти безнадёжно, – отчаяния не было.
Вместо него – пришла злость.
Загнали нас в угол. Не оставили шансов… А хрен вам, гады!
Я покосился на юного послушника. Пока мы с Капустиным общались по-русски, Фэй-Тун взволнованно переминался всеми четырьмя ногами. Бедняге казалось, что мы его обсуждаем.
Я дружески ему подмигнул:
– Опять требуется твоя помощь… в одном деликатном вопросе.
Фэй-Тун вздрогнул, как боевая лошадь, готовая немедленно мчаться, куда направят. И я безмятежно добавил:
– Нам надо попасть внутрь Гробницы.
Хахир едва не осел на свой круп – будто парнокопытные его конечности разом ослабели. Приоткрыл рот, но так и не смог выдавить ни звука.
Зато по-русски высказался Дима:
– На фиг надо. Без Главного Стража я туда не полезу!
– Ты ведь сам говорил – не всё так плохо…
– Разумеется. Всё намного хуже!
– Если бы шанса не было – вряд ли бы те головорезы шли по нашему следу. Должен быть какой-то секрет – просто Кэй-Ми нам его не раскрыла.
Капустин скептически пожал плечами. А Фэй-Тун наконец-то выдавил:
– Это невозможно!
– Много охраны?
– Нельзя так просто входить в святое место. Нельзя тревожить Светозарного!
– Честное слово, мы не будем шуметь.
– Так, перетрём одно дельце… – кивнул Капустин.
Я слегка толкнул его в бок. И озвучил внушительным голосом:
– Мы ведь – Посланники. Для этого мы сюда и явились!
Миссия невыполнима
Глава 1
Солнце коснулось гор. Притухали яркие краски чужого мира. Растворялась в сумраке ненавистная бесконечная пустыня.
Но будущая тьма казалась ещё хуже.
Дима Капустин окинул юного хахира мрачным взглядом:
– То есть как это нельзя спуститься?
– Гравитационные двигатели тут не работают…
– Мы ж сюда как-то долетели!
– Над горами работают, – Фэй-Тун виновато моргнул, – а долина Иб-Хебу – особое место. Флаеры и «колесницы» могут проникнуть в неё только через два «коридора». Там размещены посты охраны. Нам не удастся пролететь незаметно.
– А если подняться выше… и спикировать? – прищурился я.
– Аномальная зона тянется до стратосферы.
Ясно. Даже если не задохнёмся, все равно не успеем притормозить. Грохнемся, как старое ведро с крыши. Тут и обычному флаеру мощности не хватит, а уж нашей таратайке…
Дима сердито сплюнул:
– Неужели опять топать пешком?
Я повернул голову. Долина была совсем рядом.
Если смотреть через «зум» – вообще рукой подать. По-прямой – каких-нибудь два километра…
Но по прямой – это вниз головой с обрыва.
– Есть и другой путь, – выпалил Фэй-Тун.
Минут через пятнадцать, когда здешнее светило почти ушло за горы, «колесница» опустилась в крохотной долине – практически расщелине, зажатой со всех сторон утёсами.
Там наверху ещё был вечер, а тут уже царили густые тени.
– Ну, где?
– Здесь! – бодро доложил Фэй-Тун. И мы с Димой испуганно отшатнулись.
Потому что почти у самых ног обнаружили неровную чёрную дыру.
Тьфу!
Я осторожно присел, надвинул очки и глянул внутрь вооружённым глазом.
Тьма превратилась в довольно яркий сумрак. Я хорошо рассмотрел почти вертикальные стенки шахты.
Только одного я различить не сумел – дна. И хоть бы малейшего намёка на лестницы и верёвки…
Дима взял у меня очки и тоже заглянул. Хрипло выругался.
Ожидая объяснений, мы оба уставились на юного проводника. А он радостно кивнул:
– Это – Второй из подвигов Иб-Хебу!
Дима скривился, как от горькой пилюли. Но промолчал.
Гордое звание Посланников обязывало ко многому. Например, к тому, чтобы сигануть головой вниз в бездонную шахту.
Вероятно, именно этого ждал от нас юный Фэй-Тун.
Хахир стоял, безмятежно хлопая ресницами. А мы отнюдь не спешили порадовать его ярким зрелищем.
Я поднял камешек и бросил в дыру.
Он полетел вниз.
Всё как и положено – без малейших гравитационных аномалий. Значит, если мы сиганём в шахту… Нет, даже думать не хочется.
– А ты ничего не перепутал? – мрачно спросил я.
– Что вы! – даже испугался Фэй-Тун и указал в сторону огромного камня с письменами. – Вот памятный знак. Именно сюда шагнул Светозарный!
– И потом его долго отскребали со дна, – оптимистично заметил Дима.
– Вы тоже узнали это место? – обрадовался Фэй-Тун. К счастью, он не понимал по-русски.
Я почесал затылок.
Слишком много сюрпризов для одного дня.
Есть ли варианты?
Есть…
Вернуться в пещеру отшельника Гхору, отдохнуть и утром с первыми лучами идти в долину пешком. Целые сутки, а то и больше, карабкаться по едва заметным тропинкам… И, вероятнее всего, ещё одну ночь провести среди голых скал.
Мы доберёмся к Гробнице лишь послезавтра. Это в лучшем случае.
А ведь мы не туристы. За нами идёт охота, каждый час на счету…
Я опять швырнул камешек в чёрное отверстие.
Другой способ – прорыв. Именно теперь, пока большая часть монахов занята спасательными работами. Есть шанс проникнуть в долину. Только выбраться – уж точно нереально…
Силовой вариант с единственным бластером – занятие для суперменов. Или для недоумков. К первым мы не относимся. Надеюсь, и ко вторым тоже…
Что ещё?
Самое простое.
Честно рассказать всё местному руководству.
Вдруг поверят и проникнутся сочувствием?
Храм – контора серьёзная. Их даже муадиб не трогает.
А если судить по Фэй-Туну – в общем, они нормальные. То есть, конечно, с прибабахом, но этим нас не удивишь. Мы и сами – ого-го…
С другой стороны – если не проникнутся?
Я поёжился.
Кэй-Ми рассказывала, заключенные никогда не бегут из местных тюрем. Потому как бежать особо некуда…
Чёрт.
С покаянием лучше не спешить… А хуже всего – судьба остальных тоже зависит от нашего выбора. Верю, они – живы!
Что делать-то?
Я выбрал камень покрупнее и в сердцах метнул его в сторону шахты.
Сейчас он ударится о дно.
«Если б были часы – можно замерить глубину», – подумал я автоматически. Оцепенел, вслушиваясь. И тряхнул головой.
Что за?..
Удара не было.
Я взял увесистый кусок гранита. Подошёл к самой дыре и уронил его вниз.
Упираясь в край шахты, я следил за камнем.
Он падал, как обычно.
Вот превратился в крохотную точку, уже исчез в сумраке…
Даже если шахта глубже километра – через считаные секунды должен долететь звук.
Я отчётливо представляю, как кусок гранита бьётся о дно, раскалываясь на куски, как десятки мелких камешков брызгами разлетаются в стороны…
Но проходит время. Десять, двадцать секунд…
Из шахты – ни единого звука.
Так не бывает!
Я отступаю. Лихорадочно осматриваюсь. Опять хватаю камень…
Нет, этот слишком мелкий!
Окидываю взглядом узкую долину. Она почти погрузилась во тьму. Но сквозь ночные «очки» всё хорошо видно. Благоговейно застывшая фигура юного хахира. Вытянувшееся от изумления лицо Капустина. В его голосе искреннее сочувствие:
– Лёха, ты спятил?
Я делаю шаг. Слегка отстраняю Диму. И с трудом поднимаю тяжелый обломок породы.
Ага, этот – то, что нужно!
Я подтаскиваю камень к шахте. Капустин открывает рот. Но я не даю ему озвучить новую умную мысль:
– Иди сюда!
Он хмурится. И приближается на полшага. Вероятно, опасается, что вслед за камнем наступит его очередь.
– Теперь слушай!
Я роняю обломок в дыру.
Тянутся вязкие секунды… Диме это быстро надоедает. Он недовольно шмыгает носом.
А я жду. На всякий случай выдерживаю целую минуту. Лишь тогда уточняю:
– Что ты слышал?
– Ничего!
– Ничего, – повторяю я, опускаясь на гладкий выступ. Утираю пот со лба. Я весь взмок, будто полтонны камней перекидал в эту чёртову шахту. – Ничего…
– И что это доказывает? – морщится Дима.
– Ни хрена не доказывает, – киваю с усмешкой.
– Правильно! На дне может быть метровый слой мха. Или ещё какой-нибудь дряни! Для камня – это мягко. А человеку – хватит, чтоб сломать шею!
Я устало закрываю глаза.
Он верно мыслит. Логично рассуждает.
Только…
Буря нас пощадила. «Скорпионы» не сожрали…
Оборачиваюсь к Фэй-Туну:
– Как только стемнеет – иди к роще у Гробницы. Мы тебя найдём!
Медленно поднимаюсь. И так же неторопливо делаю шаг к чёрному отверстию.
Капустин хватает меня за рукав:
– Ты сдурел!
– Ага. Дуракам везёт.
Глупо верить в удачу. Но иногда это всё, что у нас есть.
Пара секунд на краю.
Дима что-то растерянно бормочет. Но я уже не слушаю. Капельки пота щекотно сползают за воротник…
Я смогу!
В сущности, ничего сложного.
И зря барабаном бухает в груди сердце…
Главное, не долбануться о те острые выступы.
Мелкие камешки срываются у меня из-под ног и летят в дыру. Я провожаю их взглядом. А потом делаю единственный шаг.
Глава 2
Вопль Димы…
Свист ветра в ушах…
Ещё чей-то приглушённый крик.
Блин, да ведь это я!
«Заткнись, а то Фэй-Туна разочаруешь. И вообще, если пользовался лингером, – в принципе ничего нового…»
Мысли проносятся даже быстрее, чем стенки шахты в метре от моего лица…
Сколько я уже падаю?
Кажется, что бесконечность, а наверняка – около пяти секунд. Бог знает, какое здесь ускорение свободного падения. Но скорость не может всё время расти, воздух её гасит… На земле падающее тело развивает не более сорока метров в секунду… Или восьмидесяти?
Чёрт, не помню. Мысли путаются…
Зато я хорошо лечу. Ровно.
«Молодец, Лёха. Ни разу ещё не кувыркнулся. И точно по центру шахты… Вот что значит, спокойствие и хладнокровный расчёт…»
Мать вашу! Да сколько ж я ещё буду падать!
И почему так темно стало? Даже через очки мало что разглядишь…
Отчаянно запрокидываю голову. Далеко я от верха?
Ни хрена не видать!
Сплошная чернота!
Ой, не надо бы дёргаться…
Кувырок. Ещё кувырок… Чуть не приложило об стенку!
Что такое?
Неяркий свет идёт откуда-то снизу.
Я изворачиваюсь и обнаруживаю у себя под ногами – где-то на самом дне шахты? – круглое отверстие.
Это глюки?
Я всматриваюсь, моргаю…
Отверстие приближается.
Через него глядит на меня кусок вечернего неба.
Вот хрень!!!
Я что, падаю вверх?!
В памяти встаёт буря и взлетающие к тучам каменные глыбы…
Но сейчас-то всё спокойно!
Прозрачно-ясное небо – там, под ногами…
Куда меня несёт?!
С этой мыслью я и вылетаю наружу – вверх тормашками, нелепо кувыркаясь, как захваченная ураганом соринка.
Я успеваю разглядеть отвесный горный склон с чёрной дырой выхода. Потом взлетаю ещё выше и, описав параболу в воздухе, начинаю снижаться. Меня опять кувыркает. Теперь подо мной плотный зелёный ковёр…
Да это же лес! И падать до него не меньше километра!
Тудыть налево…
Похоже, я прокололся.
Доверился путаным легендам… А объяснение – простое, как мычание. У этого Иб-Хебу наверняка был парашют. Вынесло его через туннель, а дальше он дёрнул за кольцо. И без проблем…
Проблемы будут у меня. Точнее, одна. Но большая. Её поверхность становится ближе с каждой мгновеньем!
Вот и всё…
Чужая планета примет не хуже родной.
Хорошо, что Дима за мной не прыгнул. Там, наверху, выждал хоть какого знака об удачном приземлении. И не дождался.
Теперь его рассудительность – последний шанс для уцелевших…
Вершины огромных деревьев уже совсем близко.
Прощай, Илга! Прощайте, ребята!
Мысли обрывает чей-то вопль за спиной.
Птица? Но она так странно кричит… И ругается матом?
Я рывком меняю положение тела. Теперь могу оглянуться. И различить над собой крохотную фигурку. Подробностей не видать. Зато звуки почему-то доходят лучше:
– Лёха! А ты памперсы надел?
– На фига?
– Могут пригодиться!
Балбес. А я так верил в его трезвый ум!
Остались считаные секунды…
Уже удаётся разглядеть листву на ветках. Мы мчимся над лесом со скоростью «кукурузника». Были бы крылья – запросто спланировали… Но крыльев нет.
Снижаемся по дуге. Медленнее, чем при свободном падении. Но вполне достаточно, чтоб вдребезги разбиться.
– Лёха! А ты знаешь, кто сожрал ту тушёнку из вещмешка?
– Хочешь признаться напоследок?
– Хочу признаться, что её сожрал Лубенчиков!
Я улыбаюсь:
– Врёшь!
– И вообще она была невкусная. Даже не знаю, как ему удалось слопать целую банку…
Хруст веток. Листва хлещет по лицу. Я пронзаю кроны, каким-то чудом минуя толстые сучья. И вылетаю на простор – туда, где матово блестит, отражая вечернее небо, гладь реки.
Спустя мгновенья я разбиваю эту гладь. С головой ухожу в ледяную купель.
Сердце замирает.
Останавливается на целую вечность. Или на пару секунд…
Я погружаюсь в гулкий, мутноватый сумрак.
Потом руки и ноги начинают двигаться – сами собой, без участия разума. И выталкивают меня на поверхность.
Опьяняюще сладкий врывается в лёгкие кислород.
Я трясу головой, отфыркиваясь. Соображать ещё трудно. Но я успеваю различить громкий плеск. Где-то рядом?
Полминуты спустя из взбудораженной реки возникает ошалелая физиономия Капустина.
Мы вяло бултыхаемся, как снулые рыбы.
Вода уже не кажется обжигающей. Прохладно, но терпимо…
Тупая боль тревожит колено. Вероятно, последствия падения. Но всё остальное, косточки, сухожилия, мышцы… А главное, башка – пока с трудом, но фурычит!
– Плывём туда! – кивком указываю в сторону дальнего берега. Мой голос – сиплый и незнакомый, но общая диспозиция уже прояснилась в памяти. Я видел это оттуда, когда мы лежали над обрывом. Гробница – где-то за лесом, по тот бок реки…
В этом месте она довольно широкая.
Ничего, осилим…
– Лёха! – доносится сзади.
Что ещё?
Я оборачиваюсь и вижу, что Капустин болтается на прежнем месте.
В несколько гребков я возвращаюсь. Тревожно уточняю:
– Ты чего? Не можешь плыть?
– Нам не туда!
– Роща и Гробница на той стороне. Фэй-Тун будет ждать, когда стемнеет…
– Подождёт, – хрипло бормочет Дима.
– Форсировать реку лучше здесь, – терпеливо уточняю я.
– Да, – хмуро кивает он. – Но когда мы летели… Разве ты не заметил?
Его что, контузило?
– Само собой – летел и любовался пейзажем!
– Значит, не разглядел…
Повернули назад, к ближнему берегу. Выбрались на песчаный пляж и нырнули за кусты под раскидистое дерево. Теперь ни с воздуха, ни с реки нас не заметят.
Торопливо скинули и отжали мокрую одежду.
Путаясь в рукавах и штанинах, опять её натянули.
Мы оба дрожали от холода. Здесь наверняка теплее, чем горах. Только мы этого не чувствовали. Солнце уже скрылось. И, вероятно, как везде в пустынях, атмосфера начала быстро остывать. Конечно, тут не барханы. По местным понятиям – вообще райский сад. Но климат – всё равно резко континентальный.
– Ты сможешь вспомнить направление?
– Приблизительно, – качнул головой Дима. – Тут недалеко. Это ведь было уже на излёте, скорость упала…
– Скорость снизилась, когда мы проломили кроны!
– Нет. Мы точно замедлились.
В голове у него замедлилось! Так иногда бывает. Особенно если доходишь до предела, до крайней точки… Рассказывают, в Афгане один солдат ухитрился видеть, как снаряд упал рядом и потихоньку стал разлетаться осколками.
Дима моргнул:
– Тут хватает фокусов с гравитацией… Сам туннель – один из них. Если он – искусственный, его создатели могли позаботиться о безопасности пассажиров.
– Ага, – я скривился, щупая ушибленное колено.
Хорошенькая безопасность!
Хотя… Доля истины в его словах была.
Мы долго брели через лес.
Я топал вслед за Димой. С каждой минутой проникаясь сомнением.
Острым зрением Капустин не отличался. И, вообще, тяжело различить детали с такого расстояния. Тем более, когда видишь объект считаные секунды…
Под ногами влажно зачавкало.
Мы вышли в поросшую тростником низину.
Небо ещё горело отсветами заката, а тут уже царили густые сумерки.
Чёрт, скоро опустится тьма, а мы до сих пор движемся в противоположную от Гробницы сторону!
– Долго ещё? – буркнул я без особой надежды.
– Не знаю, – выдавил Капустин.
– В смысле?
– Кажется… я заблудился.
Разумеется. Тут и днём-то не особо сориентируешься, а уж в сумерках…
Мы присели на поваленное дерево.
– Сейчас бы что-нибудь сожрать, – флегматично сказал Дима.
И правда – в желудке колыхалась первозданная пустота. Кусок чёрствой лепёшки, щедро выделенный Фэй-Туном, ничуть её не заполнил. Только раздразнил…
Я вспомнил пирожки со шмайсом, проглотил слюну и вслух гордо объявил:
– Нашёл время!