– Не такой уж глупец, раз с налёту захватил всю Долину…
– Если б он слушал мои советы – не топтался бы сейчас, как безмозглый трумль, возле Дома Стражей.
– Храм – хорошо укреплен?
– Крепостные стены, плюс периметр защитного поля. Это вам не часовня в горах! Но его можно было взять в первые же минуты – пока Стражи не опомнились. А теперь… – жёсткие складки пролегли у губ кентавра. – Теперь они засели внутри, и Гин-Маллу долго придётся их оттуда выкуривать!
Я улыбнулся. Хоть какая-то добрая весть. И ещё одна важная догадка кольнула в сердце.
Я внимательно глянул на бандита:
– Скажи, девчонка и… наш парень – они тоже спрятались в Храме?
– Вероятнее всего. Несколько человек видели, как их привезли из пустыни.
Конечно. Зря, что ли, чёртов командор так туда рвётся?! Уж точно не ради золота и бриллиантов.
Главное сокровище – не блестит и не измеряется каратами.
Оно гордо именуется Василий Викторович Лубенчиков!
Бесценный и уникальный. Живой и здоровый!
Мы с Димой переглянулись.
Я хлопнул его по плечу. Мы поняли друг друга без слов.
И ещё кое-что ясно – Бинка эти гады ценят куда меньше, раз отправили его вместе Ер-Кисом рисковать головой за платину и побрякушки…
Я посмотрел в зрачки бандиту:
– Чтобы войти в Гробницу, вам нужен… кто-то из нас троих?
Он усмехнулся:
– Это тёмная история. С богом забытой планетки, которой нет ни в одном каталоге, является команда дикарей и наводит шороха в Империи. Есть информация, что они даже по Городу Предтеч разгуливают, как у себя дома. Шутя справляются с голодным метаморфом… В общем, много чего рассказывают. Даже если только половина – правда, эти, земляне, лучшие кандидаты, чтоб войти в Гробницу. И взять всё, что надо.
– А я, значит, не гожусь? – прищурился Бинк.
– Отставной лейтенант космофлота, промышляющий контрабандой? Отсканированный вдоль и поперёк, занесённый во все информационные массивы, – кентавр скептично поджал губу. – Извини, лохматый, но ты – вполне заурядный типаж.
– Не такой уж и заурядный, – пробурчал хоббит.
Капустин хмуро подвёл итог:
– Всё просто и гениально. Дикие земляне идут в Гробницу, выносят для цивилизованных людей барахлишко и весело, с песней отправляются на медицинские опыты.
– Можно и без песни, – оскалился кентавр.
– В смысле?
– Вы плохо знаете Хахир-97, мои двуногие друзья…
– Ишак тебе друг!
– Пусть говорит, – нахмурился Бинк.
– …Переправить отсюда беглеца – да хоть и четверых – не так уж сложно.
– А подробнее?
– Может, всё-таки развяжете мне руки?
Хоббит достал нож и перерезал ремень винтовки на запястьях пленника. Всё правильно – куда эта скотина отсюда денется. Зарядов у нас хватит, а он не похож на самоубийцу.
– Меня зовут Нух-Бод, – объявил кентавр, потирая затёкшие руки.
– Нам плевать, как тебя зовут, – мрачно ответил Дима.
– Когда путь ожидается долгий, удобнее обращаться друг к другу по имени.
Я ласково подмигнул:
– Всё относительно. Будешь наглеть, и путь твой окажется О-О-ОЧЕНЬ коротким.
– Сомневаюсь. Я слишком вам необходим. А вы необходимы мне.
– Докажи, – сухо сказал Бинк.
– Хотите убраться с планеты – да без вопросов! Это вполне реально.
– У тебя есть корабль?
– Лучше, чем корабль! – сузил глаза Нух-Бод.
– Лучше?.. – вскинул брови хоббит.
– Да. Я достану нуль-транс. Отсюда прямиком в куда более уютный мир.
– Типа в мир иной? – сердито сплюнул Дима.
– Мне ваши жизни ни к чему. Всё, что мне надо взамен, – одна маленькая услуга…
– Тебя ведь предупреждали – не наглей.
– Нуль-транс – дорого стоит.
– А в кредит?
– Смешно.
– Тогда улыбайся, – процедил Бинк, – и мы кое-что подарим тебе взамен – твою поганую жизнь!
Хахир качнул головой:
– Боюсь, у неё окажется не слишком высокая цена – когда узнают, что я помог вам свалить. Вы и сами должны понимать – это очень серьёзные люди. С огромными возможностями…
– Щас зарыдаю, – буркнул Капустин.
А я хмуро спросил:
– От нас ты чего хочешь?
– После вашего бегства мне придётся исчезнуть. Желательно куда-нибудь на другой конец Галактики. И с иной внешностью. Это всё дорого обойдется.
– Понимаю, – сочувственно кивнул Дима и с показным усердием стал рыться в дырявых карманах. – Кажется, у меня завалялось пара мексов…
– Оставь себе, – оскалил лошадиные зубы Нух-Бод, – денежки вам тоже понадобятся. Потом, когда они узнают, куда именно вы свалили…
– Кто-то им подскажет? – недобро прищурился Бинк.
– Галактика не такая уж большая. Чтоб затеряться, надо иметь при себе хороший запас наличности!
Мы хмуро переглянулись. И я с усмешкой озвучил:
– По-моему, наш четвероногий друг желает, чтоб мы обчистили для него Гробницу.
– Упасите меня боги! – скривился хахир. – Я не настырный идиот, как Гин-Малл. И я понимаю, что у вас ничтожные шансы оттуда выбраться… Командор не знает, что такое Гробница. А я знаю.
Бинк хрипло уточнил:
– Что же такое Гробница?
Кентавр вздохнул:
– Великое место. И запретное. Тому, кто войдёт туда без спросу, придётся плохо. Прежде чем он умрёт – ему будет больно… невыносимо больно и страшно. А умирать он будет долго!
Дима сплюнул:
– А мы и не торопимся…
Повисло молчание.
Солнце уже поднялось над горами. Воздух ощутимо теплел. Даже ветерок стал мягким, не пронизывающим… Но Бинк дёрнул плечами, словно его знобило:
– Ушастый…Что же ты предлагаешь? Вернуться к долбаному Святилищу – теперь, при свете дня?
Нух-Бод резко качнул головой:
– Вот уж нет! Чтоб оно провалилось – да смилуется надо мной Всевышний! Тем более что возвращаться – без толку. Портал работает лишь в одну сторону. А пешком – мы не успеем. Я уверен, командор уже выслал туда новый отряд – кто-то из них погибнет, но остальные заберут всё дочиста… камни, платину, артефакты. Гин-Малл отступать не любит – особенно, когда кто-то вместо него рискует головой.
– И где ж в таком случае мы разживёмся ценностями? – скептично прищурился Дима.
– Есть такое место. Там много чего найдётся! И главное, командор о нём не догадывается…
Я хмуро кивнул:
– А у вас с ним много общего.
– Неужели?
– Вы оба любите загребать жар чужими руками!
– Ты не прав, двуногий, – оскалился Нух-Бод, – разница есть. Командор отправил бы вас на убой. А я готов заключить честную сделку. Да, риск имеется. Но это куда безопаснее того, что было этой ночью.
Бинк моргнул:
– Ты – глупец, если считаешь, что мы станем тебе доверять.
– Иногда взаимное недоверие – хорошая основа для сотрудничества.
– А если… мы не сможем проникнуть в то место? – осторожно уточнил я.
– Хорошая шутка.
– Какие шутки, остолоп! – взорвался Дима. – Мы тебе не грёбаные супермены! И к чёрту в задницу – не полезем. Потому что мы очень тихие, скромные ребята.
– Тихие и скромные? – кентавр внимательно на меня зыркнул. – Эй, двуногий, может, расскажешь, как тебе удалось открыть портал, о котором даже местные давно забыли?
Бинк и Дима уставились на меня, почти не мигая.
А я… Что я мог ответить?
Ещё раз продекламировать дурацкую считалку?
Пожал плечами и буркнул:
– Не знаю. Просто повезло.
Глава 8
Всякий человеческий организм имеет пределы возможностей. Только туповатые герои боевиков сутками без отдыха могут бегать, скакать, палить по врагам из переносного зенитно-ракетного комплекса. А когда враги – те, кто уцелел – в ужасе разбегутся… Нет, и тогда отдыха не будет! И вместо того, чтоб отрубиться на первой же удобной горизонтальной поверхности, мускулистые герои самоотверженно предаются всяким утомительным плотским утёхам…
Последнее – нам точно не грозило. Ничего годного для плотских утех не просматривалось километров на десять в округе.
Даже в мечтах всё было просто и обыденно. После сытного ужина и душевного разговора хотелось хоть куда-то преклонить голову, сомкнуть отяжелевшие веки… И чтоб ни один гад не вздумал беспокоить.
Хотя… Даже если бы рядом звучала канонада – вряд ли бы это нас сильно обеспокоило. Теперь, когда уже не надо куда-то удирать, пара бессонных ночей вдруг навалилась свинцовым, почти неподъёмным грузом.
Все тайны могут обождать. И враги пускай тоже ждут. Мы им ещё накостыляем!
Но не сейчас…
Я готов дремать даже стоя. А Капустин – тот, по-моему, вообще уже спит с открытыми глазами.
Бинк сжалился и объявил привал – ему-то легче, вчера в бандитском плену он успел покемарить.
Вопреки протестам, Нух-Бода опять связали обрывками ремня.
– Это, чтоб отвлечь тебя от дурных мыслей, – назидательно пояснил хоббит.
– Выспимся… и развяжем, – зевнул я.
Ни хрена с четвероногим не сделается – потерпит!
Бинк вооружился винтовкой и заступил на дежурство. А мы с Димой кое-как примостились на разогретой утренними лучами каменной площадке. Она оказалась не шибко ровная, но я свернулся калачиком, подложил кулак под голову…
– Выспимся… и развяжем, – зевнул я.
Ни хрена с четвероногим не сделается – потерпит!
Бинк вооружился винтовкой и заступил на дежурство. А мы с Димой кое-как примостились на разогретой утренними лучами каменной площадке. Она оказалась не шибко ровная, но я свернулся калачиком, подложил кулак под голову…
…бурное течение несёт утлый кораблик. Я лежу на палубе, мимо уплывает берег. Он здорово напоминает крымский пляж. Те же грибочки-навесы, кабинки для переодевания… Но совсем рядом у пляжа темнеет лес. За ним – стена гор. А в дымке маячит Гробница Светозарного – таинственная, непостижимая…
Что там, над её усеченной вершиной? Огромный глаз! Он внимательно смотрит на меня… и подмигивает!
Я испуганно вскакиваю. А пирамида опять окутана густой дымкой.
Уф-ф… Наверное, показалось.
Что за странное место? Та самая река, которая пересекает долину? Но откуда тут киоски с пивом? Откуда закусочная с большим плакатом: «ЧЕБУРЕК С МЯСОМ – 1 ГРИВНА».
Мистика!
Так не бывает. Ну не может чебурек, тем более с мясом, столько стоить!
Я настороженно вглядываюсь.
Где-то в глубине закусочной угадывается фигура в белом халате. Тонкий характерный аромат долетает изнутри. И никакой очереди!
Тьфу, чертовщина!
Наваждение…
Хотя нет. Первые клиенты уже подтягиваются. Две фигуры появились со стороны леса…
Когда они возникают из дымки, я потрясённо цепенею. Я не верю глазам!
А Васька Лубенчиков в красных плавках идёт вдоль берега неторопливой вальяжной походкой. Рядом, покачивая бёдрами, движется стерва Кэй-Ми. Васька обнимает её за талию. Единственное одеяние стервы – ожерелье нуль-транса, сверкающее на бархатистой, загорелой коже.
Я ошалело моргаю.
Что за…
В конце концов, чем я хуже Лубенчикова?!
А потом из кустов возникает ещё одна стройная фигура…
Проклятье!
Это уже выше моих сил. И я бросаюсь за борт.
Стремительным рывком одолеваю водную стихию. Только никак не могу вскарабкаться на неожиданно крутой берег. У его края стоит Илга – обнажённая и невыносимо прекрасная… Она смеётся – будто колокольчики переливаются. Только мне не до смеха.
Я сердито хватаю её за ногу…
Ого! Откуда на Илге пыльные ботинки сорок четвёртого размера?
Я изумлённо их щупаю, поднимаю глаза и обнаруживаю выше голенищ крепкие, поросшие густым мехом конечности.
– Ы-ы-ы!
– Не «ы», а команда «Подъём!» – раздается сверху решительный голос Бинка.
Я торопливо отпускаю его ботинок.
– Как спалось? – долетает ехидный вопрос. – Вижу, что хорошо…
Солнце стояло почти в зените. А значит, пора было двигаться в путь.
Зевая, мы окинули свежим взглядом окрестности.
Нет, всё-таки погорячился поэт. Лучше гор могут быть только… тропинки, ведущие вниз.
Изучив вершину по периметру, мы обнаружили одну такую.
Собственно, вряд ли это можно было назвать тропинкой в прямом смысле. Зато угадывались следы того, что когда-то и кто-то мог перемещаться по этому крутому склону. Царапины на камне, массивное металлическое кольцо, торчавшее из расщелины. А ниже, в особенном рисковом месте, угадывалась даже пару ступенек…
Дима почесал затылок и оптимистично озвучил:
– Суворову было тяжелее.
Мы начали спуск. И оптимизм быстро улетучился.
Чёрт бы побрал всех писателей, красочно излагающих тяготы подъёма к сияющим вершинам! Лучше б написали, как трудно сползти вниз и при этом не свернуть себе шею!
Особенно, когда тело твоё до сих пор ломит после диких погонь и прыжков через нуль-порталы.
Нет, никто не жаловался.
Все помалкивали. И очень аккуратно выискивали следующую точку опоры. Особенно аккуратными были мы с Димой: разбитая обувь – хреновый аксессуар для таких приключений…
Камешек срывается у меня из-под ноги. Летит в пропасть.
Мать вашу!
Легко быть героем с профессиональным альпинистским снаряжением. А у нас даже длинной верёвки нет!
Зато имеются за спиной увесистые «плазмоганы» – с одним-двумя патронами на ствол, абсолютно бесполезные при спуске… Но бросить их – хуже, чем остаться голым.
Может, это иллюзия. Но она придаёт силы. Внизу мы ещё покажем «охотникам», кто здесь дичь!
Конечно, если сумеем спуститься…
– Та-ак, – сказал Бинк.
Остальные молчали.
Сейчас мы стояли на узкой площадке, ниже вершины метров на сто.
Для привала было рановато. И всё-таки его пришлось сделать.
Тропинка закончилась.
Я оглянулся. Справа и слева – отвесная стена. Впереди – карниз, нависающий над обрывом…
Бинк осторожно подполз к самому краю, перегнулся.
Вполголоса выругался. Отполз и встал, отряхиваясь.
– Ну что? – хмуро спросил Дима.
– Ничего… В смысле, ничего хорошего.
Ясно. Тут мы не пройдём – даже если покажем чудеса акробатики, огибая карниз…
Вот хрень!
– Так не бывает, – покачал я головой.
– Сам знаю, – буркнул хоббит.
Тропинка должна куда-то вести. Ну не идиоты же её прокладывали… Рисковать здоровьем, спускаясь с вершины, чтоб оказаться на этом грёбаном козырьке?
Я покосился на единственного местного в нашей компании.
Нух-Бод нервно перебирал копытами. Судя по его виду, понимал он не больше нашего.
А пока спускались – держался довольно уверенно, лихо балансировал на четырёх копытах, почти не помогая себе длинными руками. Изрядный кусок жаркого с вертелом опять болтался у него за спиной, привязанный винтовочными ремнями, – только, по-моему, для хахира это было как пушинка…
– Что скажешь? – спросил я.
Он пожал могучими плечами.
Дима сплюнул:
– В Древней Спарте – была такая суровая планета – всяких уродов швыряли с обрыва. Может, и нам стоит перенять этот красивый обычай?
– Здесь никого не сбрасывали! – торопливо уточнил Нух-Бод. – На Хахире-97 всегда жили очень культурные граждане.
– Тогда какого лешего тропинка упирается в пропасть?
Кентавр мрачно шмыгнул широко разнесёнными ноздрями:
– За тысячу лет многое могло измениться. Особенно здесь.
– Тысячу лет? – нахмурился Бинк. – Этим горам уж точно больше… Опять чёртовы каракули! – Он сердито хлопнул по вырезанным на скале иероглифам. – Ты же местный, вот и прочти, как нам отсюда убраться!
– Я не владею тайным письмом.
– Тогда какой от тебя толк!
– Никто им не владеет уже лет пятьсот. Это очень древняя система – говорят, её использовали для контакта с богами.
– Трумлю в задницу такую систему! От надписей в общественном сортире и то – больше пользы.
– Зачем оскорблять богов, – поёжился Нух-Бод. – Мы явились туда, где нас не ждут, туда, где мы недостойны быть… Нельзя что-то требовать. Надо умолять…
– Умолять?! – взвился хоббит. – Ах ты, чёртов святоша!
Жгучим взглядом Бинк обвёл уже ненавистные горы. И в сердцах врезал кулаком по письменам на камне:
– Я, Бинк Таах-Шиаррс, ответственно заявляю… Да клал я с прибором на всех богов, которые вздумают вредить честным контрабандистам!
Испуганный Нух-Бод зашептал молитву. Только ничего не произошло – молния не сверкнула, гром не ударил.
И хоббит с весёлой злостью опять хлопнул по каменным завитушкам:
– Я ж говорил…
Он не успел закончить фразу. Покачнулся и упал.
Мы с Димой едва удержались на ногах. А кентавр сделал отчаянную попытку запрыгнуть на крутой склон. Сорвался. Грохнулся массивной тушей.
Он бы попробовал ещё раз. Только не успел.
Пока Нух-Бод вставал, узкую каменную площадку, где мы находились, тряхнуло ещё раз, накренило… Широкая трещина пролегла между ней и склоном.
Мы распластались, вцепившись в неровности камня.
Как будто это могло спасти.
Глупо… А вместо прошедшей жизни перед глазами стоит бездна – та, в которой нам суждено сгинуть…
Площадку опять тряхнуло. И оторвало.
Что такое?
Каменный карниз выравнивается. Я ошалело поднимаю голову и вижу, как быстро удаляется гора с тропинкой. От нас её отделяет уже более десятка метров чистого, прохладного воздуха.
Значит…
Я встаю на четвереньки, не веря глазам.
Кусок скалы, в который мы судорожно вцепились, плавно, без толчков летит над пропастью. Его несёт, будто листок по невидимой речной глади…
Бинк нервно смеётся.
– Мы все погибнем, – стонет кентавр, – из-за тебя!
– А это ещё поглядим! – хрипло выдавливаю я.
Каменный «плот» быстро движется в сторону соседней горы. И, не долетев, чуть кренится, плавно меняя курс.
Летит над ущельем… Опять поворачивает. «Плот» начинает трясти, как на ухабах. Или на речных порогах.
Мы все вжимаемся в неровную площадку.
Вот дьявол! Из-за чего такая болтанка в прозрачной пустоте, когда даже ветер едва колышет мои волосы?