— Ну уж нет! Нет! Пока я слышу такие речи, я буду продолжать воспитательную работу!
Тут Андрейка услышал шум отодвигаемого кухонного табурета. Наверно, это Вася встал, чтобы обнять маму.
— А я согласна. Продолжай! Воспитывай! Вечно и бесконечно!
Тут Андрейка вошёл в кухню, чтобы «воспитательная работа» коснулась и его. Через секунду все трое стояли в маленькой кухне, обнимая друг друга.
Только вот незаметно пролетело полтора месяца, и маме снова подходил срок ложиться в больницу. Хоть она и хорошо себя чувствовала, но никто не знал, как болезнь развивается внутри и надо ли ей опять проходить тяжёлое, изнурительное и даже смертельно опасное лечение.
ГЛАВА 38
Мама собиралась ложиться в больницу. Андрейку снова оставляли на тётю Веру. Только теперь все заранее договорились о том, что на выходные Вася заберёт его к себе.
Тётя Вера поворчала, но согласилась. Своего мнения о Васе тётя Вера, конечно, не поменяла, но, глядя на то, как сияет мама, ворчать перестала. По крайней мере, вслух.
Через пару дней после того, как мама легла в больницу, в гости к тёте Вере пришёл незнакомый мужчина.
Андрейка сидел у тёти Веры в кресле и мучил гитару. И сам мучился с гитарой, если можно так выразиться. Продвижение по самоучителю стало медленным, потому что теперь Андрейке пришлось разбираться в нотах, а это оказалось делом очень сложным.
Мальчик услышал, как прозвенел звонок, потом в прихожей зазвучал мужской голос.
Тётя Вера проводила мужчину в другую комнату и плотно затворила за собой дверь. Через некоторое время они оба, мужчина и тётя Вера, вышли туда, где сидел Андрейка с гитарой.
— А вот и наш Андрюша! — каким-то неестественным голосом произнесла тётя Вера. — Андрюша, познакомься с дядей Колей.
Андрейке пришлось отложить гитару. Он поднялся и сказал:
— Здравствуйте.
Дядя Коля казался обыкновенным человеком. Правда, Андрейка что-то такое почувствовал. Что-то такое неприятное, исходящее от этого дяди Коли. Мужчина рассматривал его так, словно изучал микроб под микроскопом. Уж очень въедливо!
— Здравствуй, здравствуй, коли не шутишь… — приговаривал дядя Коля, похаживая вокруг Андрейки и рассматривая его со всех сторон. — Вот ты какой… Что, на гитаре играть учишься?
— Угу.
— Получается?
— Не очень.
— Чего так?
Дядя Коля, конечно, спросил, почему у Андрейки не получается. Но было понятно, что это его совершенно не интересовало.
Андрейка не ответил. Тут дядя Коля чуть заметно кивнул тёте Вере, и они вдвоём вышли из комнаты. Через некоторое время Андрейка услышал, что дядя Коля уходит.
— Да, конечно, — донёсся до Андрейки его голос из прихожей. — Конечно, я понимаю. Да… Но я с женой должен посоветоваться. У нас своих двое. Как ещё она воспримет всё это…
— Не упустите такой возможности. А так — и вам хорошо, и ребёнок будет присмотрен. Не чужой — свой ребёнок! — сказала тётя Вера и добавила ещё что-то, только очень тихо. Так, что Андрейка ничего не услышал.
Входная дверь хлопнула. Тётя Вера немного повозилась на кухне и позвала Андрейку:
— Андрей, сбегай вынеси мусор!
В одной руке тётя Вера держала мусорный пакет, заполненный только наполовину, в другой — телефон. Андрейка вдруг подумал, что она просто отсылает его на минутку, чтобы спокойно позвонить кому-то.
Он подхватил лёгкий пакет и побежал по лестнице вниз.
ГЛАВА 39
Добежав до мусорки, Андрейка выбросил пакет и огляделся, нет ли во дворе кого-нибудь из ребят. Лето заканчивалось, и многие уже приехали.
Время стояло обеденное, и в тенёчке сидели только две девчонки. И вдруг… На скамейке чуть поодаль Андрейка увидел спину того самого дяди Коли, который только что знакомился с ним.
Рядом с ним сидела женщина. Они разговаривали друг с другом на повышенных тонах и махали руками. Словно что-то толкнуло Андрейку к этой скамейке. Он подошёл поближе и спрятался за деревом.
— Ну, ты пойми… — уговаривал женщину дядя Коля. — Это же было до тебя… Мы с ней примерно год встречались. До тебя! Хватит уже обижаться! Я же не знал, что она решит рожать!
— Ну ты и кобель! Как тогда на сторону бегал, так и сейчас!
— Ну, дорогая… Ну прости…
— Ты уверен, что это — твой сын?
— Да кто его знает… Может быть, и мой.
— А вдруг не твой?
— Тут, понимаешь ли, подумать надо. Вера Сергеевна-то меня помнит. Говорит, у Светки никого не было после меня. Поэтому она меня и нашла, и позвала. У неё ещё с тех времён мой телефон сохранился: я ей давал, когда ещё Светка в командировки моталась. Светка сейчас… вообще на ладан дышит, не сегодня завтра помрёт.
— Ну, и зачем нам нужен этот…
Жена дядя Коли сказала какое-то слово. Наверно, нехорошее. Но Андрейка уже понял, что речь шла именно о нём.
— Он-то мне не нужен, — горячо объяснял жене дядя Коля. — А вот квартира двухкомнатная, да ещё в хорошем районе, — ох как нужна! А его можно в интернат круглогодичный отдать. Да мало ли способов… Сделать справку о том, что он нервный, например… Или ещё что-нибудь…
— А если он твой?
Дядя Коля махнул рукой:
— Если бы да кабы…
— Сердце не дрогнуло?
Всё-таки жена дяди Коли была, видимо, добрым человеком… Хоть немножко.
— Ни сердце, ни желудок. Ничего ни дрогнуло, ни вздрогнуло, ни ёкнуло… — ответил жене дядя Коля.
Андрейка наконец-то понял, в чём дело. Понять-то понял, только не поверил.
Этого не могло быть! Всё сознательное время своей жизни мечтал Андрейка увидеться со своим отцом. И… Что, это он? Вот этот дядя Коля — это его отец? А как же Килиманджаро? Неужели мама могла его обмануть?
Нет! Нет! Нет!
Если бы мог, Андрейка закричал бы. Он даже закрыл ладонью рот, глубоко вдохнул воздух, но не мог его выдохнуть.
— Где же эта Лидка запропастилась? — посмотрела на часы жена дяди Коли. — Договорились же здесь встретиться в полтретьего, а уже почти три! — Она посмотрела на мужа и добавила: — Ладно, подумаем.
Может, и сделаем. Опекунство оформим или усыновление. Надо разведать, что выгоднее, чтоб квартира нашей стала. Да, ещё надо узнать, может, ты у него в свидетельстве о рождении вписан. Тогда это вообще всё упрощает. Но ты всё-таки кобель!
Дядя Коля сидел опустив голову. После слов жены он только вяло махнул рукой.
Женщина стала оглядываться. Видно, искала глазами свою подружку, с которой договорилась встретиться возле Андрейкиного дома.
Андрейка отпрянул и застыл за деревом, а когда она отвернулась, бросился бегом от злополучной скамейки. И от злополучной семейки.
ГЛАВА 40
Медленно, очень медленно поднимался Андрейка на свой четвёртый этаж. На площадке между вторым и третьим этажом он остановился около пыльного окна с мутным от грязи стеклом.
Вернуться домой к тёте Вере он не мог. Нет, сначала Андрейка хотел броситься к этой тёте Вере и наговорить ей много обидных слов. Ведь понятно, что это именно она нашла и вызвала дядю Колю.
Даже представить себе, что этот дядя Коля — его отец, Андрейка не мог. Не мог, и всё.
Зачем, зачем тётя Вера это сделала? Зачем нашла и вызвонила этого человека? А мама? Неужели мама его обманывала? Мамочка, зачем?
Но… дело было сделано. Дядя Коля уже нашёлся, он уже приходил и даже «познакомился» с Андрейкой.
Они с женой строят планы. Конечно, они куда-нибудь «денут» его, Андрейку. В больницу, в интернат, в детдом. Андрейка даже закусил губу. От несправедливости, от ужаса того, что узнал.
Разобраться во всех хитросплетениях происходящего было ему не под силу, но кое-что он понял очень чётко. Первое — готовится что-то нехорошее. И второе: они говорят о том, что мама умрёт, как о чём-то безусловном, не подлежащем никакому сомнению.
Впервые на этой лестничной площадке, возле мутного окна, Андрейка явственно почувствовал, что мама действительно может умереть. Она однажды может просто не вернуться из больницы. И тогда он, Андрейка, останется один.
Один.
Какое страшное слово! Один, потому что люди могут оказаться недобрыми, хоть и не хочется в это верить. Если вдруг не станет мамы, он может оказаться у недобрых людей. Один.
Сначала, когда он бежал от разговаривающей парочки, Андрейка чуть не заплакал. А здесь, на площадке, его слёзы высохли. То, что произошло, оказалось сильнее слёз.
Андрейка смотрел через мутное стекло. Смотрел, смотрел… А потом медленно пошёл вниз по лестнице. Он понял, как ему надо поступить. Потому что на свете оставался только один человек, к которому он сейчас мог обратиться. Вася-Ангел.
Андрейка, конечно, не думал, что добраться до Васиного дома будет так сложно.
Андрейка смотрел через мутное стекло. Смотрел, смотрел… А потом медленно пошёл вниз по лестнице. Он понял, как ему надо поступить. Потому что на свете оставался только один человек, к которому он сейчас мог обратиться. Вася-Ангел.
Андрейка, конечно, не думал, что добраться до Васиного дома будет так сложно.
Сначала он быстрым шагом дошёл, почти добежал, до метро. Денег у него, естественно, не имелось. А людей через турникеты проходило немного потому, что все, кому надо было проехать на работу, уже проехали, а возвращаться с работы людям было ещё рано. Строгие дежурные грозно поглядывали на входящих, и проскользнуть незамеченным не было никакой возможности.
Андрейка застыл в нерешительности.
Выручила его группа шумных подростков, которые толкались и пинали друг друга возле турникетов, передавая из рук в руки проездные карточки.
Андрейка пристроился за одним из них и, как тень, проскочил внутрь. Только оказавшись на эскалаторе, он почувствовал, что ему страшно. Ведь он впервые сам ехал в метро.
Проехав на эскалаторе, Андрейка долго стоял возле плана станций, выискивая ту, на которой надо было сделать пересадку, чтобы добраться туда, где жил Вася.
«Как хорошо уметь читать!» — думал Андрейка, медленно разбирая мелкие буквы.
ГЛАВА 41
«Осторожно, двери закрываются», — повторял женский голос и ещё просил «не забывать свои вещи». К тем, у кого вещей не было вообще, то есть к Андрейке, эта просьба не относилась.
Люди входили в вагон и выходили. Никто не обращал на Андрейку внимания. Думали, наверно, что это просто мальчик, который едет с кем-то. Андрейка внимательно слушал голос диктора, ведь он заранее объявлял станции. Он очень боялся пропустить свою. Наконец поезд подъехал к нужной станции, и Андрейка пулей вылетел из вагона. Потом он снова читал указатели и шагал среди пассажиров по длинному переходу, очень переживая, что идёт куда-то не туда.
Сердце его замирало. Он уже не думал ни о чём — только о том, чтобы не заблудиться и добраться до Васи.
Переход вывел его по назначению. Проехав станций пять, Андрейка вышел именно на той, рядом с которой находился дом Васи-Ангела.
Выскочив из метро и оглядевшись, мальчик понял, что совершенно не знает, куда идти дальше. Ведь Вася подвозил его к своему дому на мотоцикле. Как отыскать Васину улицу, он не знал.
Пришлось спрашивать прохожих. Кто-то просто отмахивался от него, другие говорили, что не знают. Смеялись и подсказывали, что Андрейке следует поискать настоящего москвича. И добавляли, что, правда, на улицах Москвы москвича теперь днём с огнём не сыщешь.
Одна бдительная старушка принялась расспрашивать Андрейку, почему это он один гуляет по улице да ещё что-то ищет.
— Где твоя мама? — наступала на Андрейку старушка.
Пришлось Андрейке пролепетать: «Извините…» — и быстро-быстро унести ноги подальше от въедливой старушки. Наконец одна усталая женщина с тяжёлыми сумками показала Андрейке дорогу. Правда, женщина тоже спросила, где Андрейкина мама.
Андрейка помялся и махнул рукой:
— Да… она там…
— А-а… — по-своему поняла его женщина. — Ну беги. Да через дорогу переходи осторожно, по светофору, а то движение большое.
Поплутав ещё немного, Андрейка в конце концов добрался до дома Васи-Ангела. Звонил, звонил в домофон — никто не ответил.
Пришлось подождать, пока в подъезд не стали входить люди. Мальчик поднялся с ними на лифте до квартиры Ангела.
До звонка рядом с дверью Андрейка не дотянулся даже на цыпочках. Пришлось тарабанить в дверь кулаками. Тарабанил-тарабанил, но никто так и не открыл. Васи-Ангела не было дома.
«Гараж!» — вспомнил Андрейка.
Как дойти до гаража, он помнил, но гараж оказался закрытым. Андрейка вернулся к дому, снова позвонил в домофон и опять удостоверился, что никого дома нет.
Тогда мальчик устроился на детской площадке, на каком-то деревянном крокодиле. Крокодила он выбрал потому, что с него лучше всего просматривался подход к Васиному подъезду. Уселся и приготовился ждать.
А Вася-Ангел в это время, бросив работу и обзвонив всех, кого мог, ездил по улицам поблизости от дома Андрейки.
Тётя Вера быстро поняла, что Андрейка сбежал. После того как он не появился в течение десяти минут, тётя Вера выскочила из подъезда. Она спрашивала всех, кто был во дворе. Она обежала всех Андрейкиных друзей и даже знакомых девчонок. Никто не видел мальчика.
Тут уж тёте Вере ничего не оставалось, как позвонить Васе-Ангелу. Рыдая в трубку, тётя Вера рассказала о пропаже.
— Сейчас буду, — просто сказал Вася.
Когда Вася и несколько его друзей подъехали к дому Андрейки, они увидели у подъезда «скорую помощь».
Вася поднялся в квартиру к тёте Вере. Поверх голов врачей он увидел, что хозяйка, бледная и задыхающаяся, лежит на диване. Ей стало плохо с сердцем.
— Ушёл… — прошептала тётя Вера. — Не знаю, куда ушёл… В полицию звонить надо…
— А вы кто будете больной? — спросила Васю врач.
— Я? Друг, — ответил Вася.
Тётя Вера взглянула на Васю. Наверно, она думала, что тот ответит, как есть: «Никто!» Но Вася ответил иначе.
— Больной нужен полный покой и никаких стрессов! — продолжала врач. — Если вы друг, постарайтесь оградить её от переживаний.
— Я… я постараюсь, — ответил Вася.
— Вася… Андрейку найди… Может, он к тебе поехал? — слабым голосом говорила тётя Вера.
— Помолчите, больная! — остановила её врач.
— Не волнуйтесь, тётя Вера. Я с товарищами, мы его быстро отыщем. Сейчас проедемся по улицам, вокруг дома и по дороге ко мне. Я вам буду звонить. Может, вам чего надо? Может, позвать кого-нибудь?
— Позови соседку с первого этажа. Квартира как у меня расположена. Ох, господи помилуй! Светке-то не звони пока…
— Ясное дело, — кивнул Вася и отправился звать соседку. И искать Андрейку.
ГЛАВА 42
Через полтора часа Андрейка нашёлся. Прочесав все улицы вдоль дороги, от дома Андрейки до своего дома, Вася обнаружил пропажу на детской площадке рядом со своим подъездом. Андрейка качался на качелях.
Не то чтоб он забыл, почему оказался у дома Васи. Просто светило солнышко, пели птички, а качели стояли пустыми…
Андрейка сразу бросился к Ангелу:
— Вася!
Вася снял шлем и поднял руку, чтоб показать товарищам, что дело завершено. Вслед за Васей к дому подъехали человек семь байкеров.
Андрейка оказался в середине байкерского круга, очерченного мотоциклами. Все смотрели на него. Не сказать, что любезно…
— Эх, выдрать бы малого, чтоб больше бегать неповадно было, — промолвил один из байкеров сквозь шум незаглушённого мотора.
— Да, выдрать бы не мешало, — согласился второй.
Вася молчал. Только смотрел на Андрейку. От этого взгляда мальчику вдруг стало так стыдно…
— Тётя Вера лежит дома, у неё сердечный приступ, — наконец вымолвил Вася.
Андрейке стало ещё хуже. Он стоял низко опустив голову.
— Хой!
— Хой! — один за другим с Ангелом прощались друзья, разъезжаясь в разные стороны.
Через пару минут Андрейка остался наедине с Васей. Вася слез с мотоцикла и молча подтолкнул мальчика к двери в подъезд.
— Пойдём.
Вася прошёл в квартиру не снимая ботинок. Сел на свой жёсткий диван, вытянул ноги и позвонил тёте Вере.
Успокоив пожилую женщину, Ангел наконец посмотрел на понуро стоящего Андрейку.
— Ну, а теперь рассказывай… — выдохнул он.
Андрейка начал рассказывать. По мере того как Вася-Ангел слушал Андрейкин рассказ, лицо его, и до того невесёлое, стало хмурым ещё больше.
— Та-ак, значит…— приговаривал он. — Значит, так… ну… Так вот, да… Такой, значит, камуфлет…
Андрейка закончил рассказывать. От всего пережитого он всё-таки заплакал.
— Вася! А что, мама и вправду умрёт? — всхлипывая, спросил Андрейка. — Вася, я не хочу к этим… Это не мой отец… Вася, что мне делать?
Вася поднялся с дивана, повёл богатырскими плечами.
— Теперь понятно, почему ты убежал, — сказал он. — Но ты подумай! Если бы с тобой что-нибудь случилось, что было бы с твоей мамой? Она ведь ради тебя только и живёт.
— Вася! Прости… Я не мог… не мог к ней вернуться… к тёте Вере… Зачем она этого позвала…
— То-то она так смотрела на меня, как будто в чём-то виновата.
— Вась…
— Ладно, Андрей. Ты только не реви. Что-нибудь придумаем. Не плачь раньше времени. Мама твоя жива, и, между прочим, я тоже никуда не делся. Давай-ка мы сейчас чего-нибудь перекусим и поедем навещать твою маму. Ей сегодня результат рентгена должны сказать. Ей хитрый рентген делали, послойный. Давай-давай! «Веселей, солдат, гляди»! Разрулим! — Вася наконец улыбнулся в свою рыжую бороду.