Маленькому «солдату» ничего не оставалось делать, как только глядеть веселей. Ведь борода у него ещё не выросла!
ГЛАВА 43
Мама спускалась по лестнице в холл больницы. Она улыбалась во весь рот, попеременно глядя то на Васю, то на Андрейку. Мама не просто спускалась — она сбегала по лестнице!
— Ребята, ура! — Мама обняла всех: сначала обоих вместе, а потом каждого по отдельности. — Ура! — повторила она. — Очаг уменьшился на три миллиметра.
— Это хорошо? — спросил Вася. — Всего на три…
— Это здорово! На целых три! Он ведь у меня полгода только рос!
— А лечить тебя… Лечить тебя будут?
— Да. Завтра начнут. Но теперь появилась надежда, что лечение не напрасно. Вытерплю! — Только тут мама заметила: — А вы чего такие хмурые пришли? Или мне показалось?
— Показалось! — пресёк разговоры Вася. — Свет, ты извини, я всё хотел тебя спросить: как отчество у Андрюхи?
— А зачем тебе?
— Это секрет. Мне вообще-то даже документы Андрея нужны. Вот выпишешься из больницы — дашь мне их.
— Зачем?
— Секрет.
— Мам, у Васи ещё полно секретов! — вставил Андрейка.
— Ну, раз секрет, — улыбалась мама, — тогда Петрович.
— Угу, — продолжал Вася как ни в чём не бывало. — Петрович — это хорошо. А то тут тётя Вера рассказывала, что к ней какой-то Коля приходил, про тебя спрашивал.
— Коля? Про меня спрашивал? Ну и пусть спрашивает! Надо же, вспомнил! Это, понимаешь, такая ошибка случилась в моей жизни. Он в моём институте учился, на курс старше. Примерно три месяца я с ним встречалась, а потом полгода не могла прогнать. Он мне каждый день названивал и даже тётю Веру просил «посодействовать», а сам уже с другой женщиной жил. Фальшивый человек… Да что нам о нём вспоминать! Что нам, поговорить не о чем, что ли!
— Да-а, — протянул Вася. — Зачем нам о фальшивых разговаривать… Сегодня такой радостный день! Мы с Андреем Петровичем радуемся. Да?
Андрейка кивнул. А что ему ещё оставалось делать?
Мама посмотрела на Васю, потом на Андрейку.
— Давайте присядем, — сказала она и первая опустилась в кресло, стоящее в холле. — Ты, Вася, наверно, хочешь узнать про Андрейкиного отца? Раз об отчестве разговор зашёл.
— Да нет, это к слову. Я просто одну вещь задумал, вот и спросил. Если не хочешь, можешь не рассказывать, — проговорил Вася.
— Наверно, надо рассказать. Я уже могу. Раньше… сразу плакать начинала. — Мама помолчала немного и продолжила: — Тогда слушайте. И ты, сынок, слушай. Вы только не думайте, что я вру. А то все матери-одиночки рассказывают одно и то же. То — про лётчика-испытателя, то — про героя-пожарника. Ну а я… После того как прогнала Колю, переживала очень. Думала, что никого в жизни никогда не встречу. И тут меня послали в командировку — брать интервью у альпинистов. Там были соревнования, восхождение на Эльбрус, ну и всё такое. В альплагере я познакомилась с Петром, Андрейкиным отцом, альпинистом. Ему двух вершин не хватало до «Снежного барса». Он на гитаре хорошо играл и вообще был душой компании. Сначала мы просто разговаривали, ну а потом…
Мама замолчала. Никто её не прерывал.
— Потом мы встретились в Москве. Мы ездили в пригород, к нему на дачу, поэтому тётя Вера его видела только пару раз и не запомнила. Я скоро забеременела, но… Он ведь женат был. Двое детей: мальчик и девочка, в браке нажитые. Он сразу сказал, что их не бросит. А я настаивала. Всё хотела его к себе перетянуть… Я тогда неверующая была. Скандалы ему устраивала…
— Ты до сих пор винишь себя? — спросил Вася.
— Да. Он пошёл на Килиманджаро. И там погиб. Один из всей группы.
Мама сидела на кресле в холле опустив голову.
— Это я виновата, — сказала она.
ГЛАВА 44
Видно было, что маме трудно говорить. Но она справилась с собой. Голос её звучал уже почти спокойно.
— Понимаешь, Вася, я давно уже… сталкиваюсь со смертью. Сначала родители — один за другим. Потом Петя. Почему? Смерть настигает так неожиданно и уносит тех, кого мы любим. Я спрашивала у него: зачем он лезет в горы? Он смеялся. А я потом плакала. Как я плакала!.. Вот когда я не хотела жить… И на подоконнике стояла, и таблетки покупала. Андрейка меня вытащил. Из-за него я тогда… осталась.
— Прости… Прости, что я тебя заставил говорить… — Вася смутился.
— Нет, ничего. Ты меня не заставлял. Я же сказала, что могу. Вот. У Андрейки есть брат и сестра. По отцу. Кажется, и бабушка ещё жива. Но я не могу к ним пойти. Я виновата.
— Ты до сих пор винишь себя? — повторил Вася.
И мама повторила, как эхо:
— Да.
Вася повёл могучими плечами:
— Вот оно дело в чём…
— Всё просто.
— Не просто! — Ангел рубанул рукой воздух. — Ты слишком много на себя берёшь! Ты считаешь, что привела человека к гибели? Как бы не так! Ты же не Господь Бог, чтобы просто так заставить кого-то умереть! Бог сам определяет сроки! Так и повтори себе: «Разве я Господь Бог?» Ну-ка, повтори!
Мама улыбнулась.
— И правда… Кто из нас Господь Бог?
— Ты не забудь, что он, твой альпинист, был мужиком! И не слабым, как я понимаю. Он отвечал за свои поступки так же, как и ты. Это всё равно что я бы ехал тебя навещать, разогнался и разбился. Кто виноват был бы? Ты?
— Нет… Он там кого-то вытаскивал и сам упал…
— Вот! Тебе просто нравится себя мучить, делать себя виноватой и страдать. Между прочим, ты сама додумалась, что смирение без радости — это тоска. А это — ну просто тоска в квадрате! Тощища! Зелёная! Горе-то ушло, а тоска осталась!
— Я… — Мама не находила слов.
— Короче, — сказал Вася. — Сегодня у нас радостный день. Очаг уменьшился на три миллиметра.
Надо выпить за каждый миллиметр. В отдельности. И за все три миллиметра вместе.
— Вася, ты прав. Я до этого только-только дохожу. Долезаю на карачках. Мне священник почти то же самое говорил. Тоска — смертный грех. Почему и зачем всё происходит, знает только Бог. Но вот выпить священник мне не предлагал, — снова улыбнулась мама.
— Это упущение! — воскликнул Вася. — Надо его восполнить. И вообще. Теперь понятно, отчего малого так тянет на гитаре играть.
— Наверно… — согласилась мама.
Она сидела рядом с Васей. И стала мама вдруг какой-то тихой-тихой и светлой-светлой. Андрейка смотрел на неё, и горло его сжималось.
От всего.
От того, что он узнал о своём отце.
От того, что его отец действительно существовал и был сильным, мужественным человеком.
От того, что противный дядя Коля вовсе не его отец и теперь не сможет сотворить ничего плохого.
От того, как умно и даже мудро поступил Вася: и разузнал всё, и маму не расстроил.
От того, что Вася что-то такое сказал маме… Что-то такое, что было больно выслушать, но после чего стало легче жить.
От того, что у них с мамой сейчас есть Вася. Вася-Ангел.
ГЛАВА 45
— А вот у меня в жизни был однажды случай, — загадочно посмотрел на Андрейку Вася. — Оченно… трагический. Даже не знаю, рассказывать его вам, или как?
— Рассказывай! — обрадовался мальчик.
— Ну, если вы просите… Начало обычное: летел я, как всегда, на большой скорости. А тут из-за угла прямо мне наперерез…
— Ребёнок? — не удержалась мама.
— Нет.
— Пьяный?
— Пьяный был, только не в этот раз, — не согласился Вася.
— Машина? — попытался отгадать Андрейка.
— Нет.
— Тогда другой мотоциклист! — предположила мама.
— Нет. Прямо мне наперерез здоровенный котяра! Чёрный как смоль! Хвост — во! Глазищи — во! Усищи — во! — Всё это Вася показывал, махая огромными руками. — Я — по тормозам! Мотик — юзом! Но всё равно задел я этого нахала. Лапу я ему придавил. Слезаю, иду к нему. А он глазищи вытаращил, шерсть дыбом взъерошил и шипит на меня: «Ты, гонщ-щ-щик фигов! По с-с-сторонам с-с-смотреть надо!»
— А ты? — не смог увидеть в своём кресле Андрейка.
— А я что? «Извини, — говорю, — сейчас я тебе «Скорую» вызову». Ну и набираю 03.
Тут бригада приезжает, да не простая: два дога здоровенных, в халатах и масках. С носилками. Выгрузили носилки — и к коту. Рычат на него, гавкают: нет у них к котам никакого доверия. «Гав, гав! Нечего по дорогам шастать!» Тут кот поднялся, зашипел и на догов царапаться полез. Те рычат, он шипит… «Гав» да «мяв»! Ну, думаю, лишний я тут, на этом празднике жизни. Завожу мотор, а котяра изловчился и мне на спину как прыгнет!
Мама улыбалась, а Андрейка уже держался за живот от смеха.
— Ой! Вася! Подожди!
— Чего ждать? Залез этот нахальный котяра мне на плечо и шепчет прямо в ухо: «Ты мне дол-ж-жен!» Я ему отвечаю: «Ничего я тебе не должен! У тебя даже лапа не сломана, только ушиб!» А он: «Ес-с-ли бы ты лапу мне с-с-с-ломал, я бы с-с-с тебя до конца ж-ж-жизни не с-с-слез, а так — с-с-с тебя пузырь валерианки!» Ну, думаю, ладно.
— А котик-то не промах! — засмеялась и мама.
— А то! — подтвердил Вася. — Это ещё не конец. Доехали мы с ним до аптеки, купил я ему пузырёк валерианки и даже пробку отвинтил. Котяра пузырёк схватил и дал ходу. А аптекарь высунулся из окошка и говорит: «Вы знаете, этот кот сегодня третий раз мотоциклиста в аптеку приводит. Так что в следующий раз будьте начеку — это мошенник!»
Пока Андрейка представлял, как Вася входит в аптеку с котом на плече, он позабыл обо всех невзгодах и всех серьёзных разговорах. И мама опять смеялась, словно не надо было ей возвращаться в больничную палату, не надо думать о грустном и не предстояло ей завтра тяжёлое лечение, которое давалось ей с каждым разом всё тяжелее и тяжелее.
Через полчаса Вася «сдавал» Андрейку тёте Вере. Сначала он сам поднялся по лестнице, чтобы поговорить с тётей Верой наедине.
— Пойду проведаю, как она себя чувствует, — сказал Вася.
Андрейка не слышал, о чём Вася с тётей Верой разговаривали. Потому что Вася-Ангел оставил его во дворе «стеречь мотоцикл».
Андрейка стоял рядом с «харлеем» и показывал всем мальчишкам, кто был во дворе, где у мотоцикла бензобак, где мотор, где тормоз и вообще…
Мальчишки толпились вокруг мотоцикла и делали вид, что нисколько ему не завидуют. Особенно старался Лёнька Прушевский. Но Андрейка вовсе даже не гордился. Может, только чуть-чуть.
Из подъезда наконец вышел Вася.
— Всё, можешь идти, — заверил он. — Больше никаких недоразумений не будет.
— Вася, а этот «фальшивый»… дядя Коля… он не придёт больше? — робко спросил Андрейка.
— Не придёт. Я у тёти Веры его телефончик взял. Поговорю с ним… чтоб он понял. А не поймёт с первого раза…
— Что тогда?
— Тогда объясню во второй раз, — улыбнулся Вася. — После второго раза обычно даже самые тупые и те понимают. А ты тётю Веру слушайся и не обижайся на неё. Хоп?
— Хоп! — ответил Андрейка.
Он уже давно ни на кого не обижался. Он вообще не мог ни на кого обижаться больше пяти минут.
Вася обнял Андрейку, сел на мотоцикл, надел шлем. Взревел мотор. Мальчишки закричали, замахали руками. Андрейка — вместе со всеми.
Уехал Вася. Надо было подниматься к тёте Вере.
Жизнь продолжалась.
ГЛАВА 46
Как нахваливала тётя Вера Васю-Ангела! Никого из общих знакомых она теперь так не нахваливала, как Васю! И такой он, и сякой! И растакой, и рассякой! И добрый, и умный, и справедливый! Вот как на человека подействовало!
Дожили Андрейка с тётей Верой до маминой выписки душа в душу. В пятницу Вася позвонил и сказал, что не сможет забрать Мальчик на выходные. Андрейка, честно говоря, не очень расстроился. У него только-только стало что-то получаться на гитаре, и ему не хотелось расставаться с шестиструнной подругой ни на минуту.
Мама выписалась из больницы в положенный срок. Слабая, похудевшая, с трудом передвигающая ноги. Но смотрела мама весело, с Андрейкой шутила и сразу же засела за статью о байкерах, периодически консультируясь с Васей по телефону.
Между тем неумолимо приближалось первое сентября. Уже закуплены были и ранец, и пенал с изображением мотоциклиста, и карандаши, и фломастеры, и тетради.
На отдельной вешалке, на почётном месте в шкафу, висела новенькая школьная форма. Андрейке, конечно, страшновато было, но очень-очень хотелось в школу.
В один из тёплых прозрачных деньков конца августа в гости приехал Вася-Ангел. Он и до этого несколько раз приезжал, брал маму и долго-долго ездил с ней по городу.
Но в этот раз Вася приехал каким-то особенным. Андрейка сразу что-то почувствовал. После того как все вместе попили чаю, Вася-Ангел заставил Андрейку примерить форму и надеть ранец.
— А теперь внимание! — торжественно сказал Вася, но на дальнейшее его торжественности не хватило. — Вуаля!
Вася извлёк из внутреннего кармана кожаной куртки какие-то бумаги и протянул их Андрейке:
— Держи! Тебе — от меня!
Андрейка взял бумаги и медленно прочёл:
— «Му-зы-каль-ная школа номер…» Вася, что это?
— Это твои документы. Ты принят в музыкальную школу по классу гитары. И за тебя оплачено вперёд за целый год.
— Вася-Вася! — прошептала мама. — Зачем такие дорогие подарки? Вот зачем тебе свидетельство о рождении нужно было…
— Да. Ну, мы же знаем, что всё в мире относительно. Так что подарок не такой уж дорогой. Играй, Андрюха. В конце концов, всё равно — будешь ты ездить на мотоцикле или играть на гитаре. Или что-то ещё. Главное, чтоб ты делал то, к чему душа лежит. Тогда ты и другим позволишь делать то, к чему лежит их душа. Хоп?
— Хоп! — ответил Андрейка.
— Хоп! — ответила и мама. — Пусть делает то, к чему душа лежит. Только пусть совесть не позволит душе «лечь» к чему-то плохому.
— Согласен, — кивнул Вася-Ангел. — Ну что? Рад?
Конечно, Андрейка был рад! Ещё как! Он просто от неожиданности сразу не смог как следует порадоваться. Музыкальная школа! По классу гитары!
— Ура! — закричал Андрейка. Закричал, запрыгал, закружился. Схватил гитару и стал кружиться по комнате вместе с ней.
А Вася улыбнулся, потрепал Андрейкин чуб и промолвил:
— Дошло до жирафа на пятые сутки…
ГЛАВА 47
Нет, это было не всё. Что-то ещё просматривалось… Хоть и невозможно было грустным, но всё же.
— Ладно, хватит скакать. — Вася привлёк Андрейку к себе. — Не хотел вас расстраивать, не хотел вам говорить, а придётся. Дело такое: четверо наших ещё в июне поехали автопробегом по пустыне. Саудовская Аравия — Северная Африка (Египет, Ливия). Несколько дней назад перестали выходить на связь. Ну, и мы решили… нас четверо. Отправляемся по следам. Надо выручать ребят. Может, они где-то в плену. Или в пустыне застряли. Только без паники! — Последние слова относились конечно же к маме.
Она побледнела и почти упала в кресло.
— Без паники! — повторил Вася.
— Хорошо… Когда? — спросила мама.
— Завтра, в шесть утра. Договорились, что военным самолётом нас подбросят поближе. Вместе с байками. Отец одного из ребят посодействовал. Мы ведь спасательная экспедиция.
— Вася! Африка — это же так далеко! — приуныл Андрейка.
— Разве байкер считает километры?
— Господи… А как мы будем узнавать о тебе? — Мама никак не могла успокоиться.
— Вот координаты, — протянул Вася листок бумаги. — Звоните. И я буду звонить. По возможности. Ну, хоп! Ещё не всё собрано в дорогу.
— Я пойду с тобой! — рванулась мама к Васе. — Я поеду…
— Нет, — спокойно ответил Вася, и мама опустилась обратно в кресло. — Пожалуйста… Просто проводите…
— И ты не придёшь ко мне на первое сентября? — спросил Андрейка.
В ответ Вася только взлохматил ему вихры и направился к двери.
Мама с Андрейкой спустились во двор. Видимо, увидев их из окошка, вслед за ними спустилась и тётя Вера, держа в руках баночку с вареньем.
— Васенька, это тебе! — протянула она баночку.
Вася взял баночку и сунул её за пазуху.
— Спасибо! Уезжаю я, тётя Вера!
— Надолго ли? Куда ж ты, касатик?
— Света расскажет.
— Ох, ох, ох! Куда ж тебя несёт? Оставайся!
Тут Андрейка кое-что вспомнил:
— Вася! А секрет? Помнишь, ты обещал мне рассказать главный секрет? Что надо делать… чтоб было не страшно?
— Ты теперь уже взрослый, Андрюха! Думай сам.
— А если не придумаю? Ты расскажешь мне, когда приедешь?
— Обязательно! — улыбнулся Вася. Но как-то грустно улыбнулся.
Мама к Ангелу не подходила. Стояла вроде бы даже как-то отстраненно. Потом вдруг встрепенулась:
— Подождите, я сейчас!
Она бросилась обратно домой и через пару минут вернулась, держа в руках маленькую ладанку.
— Надень, Вася, — протянула она её байкеру. — Бог тебя сохранит! Вот… помнишь? «На аспида и василиска наступишь, попирать будешь льва и змея… Яко Ангелам своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею…»[12]
Больше мама говорить не могла. Вася обнял маму, быстро, крепко.
— Правильно, — сказал Вася, поправляя на шее ладанку. — Ангелы своих не бросают.
Заревел мотор. Мотоцикл тронулся с места. Вася совершил круг почёта вокруг мамы, Андрейки и тёти Веры и через минуту исчез в облачке голубого ангельского дыма…
1
Хой — до свидания (байкерский сленг).
2
Xоп — понимаешь (байкерский сленг).
3
Xай — здравствуй (байкерский сленг).