– Мой муж не мог плюнуть на пол в доме.
– Не мог, но плюнул, причем кровью. Есть результаты экспертизы, так что ваш муж никуда не денется…
Не было никаких результатов, потому что эксперты не располагали образцами для исследования. Нет у них пока этой улики, но ведь будет.
– От чего он не денется? – не на шутку разволновалась Элеонора.
– От ответственности за преступление.
– За какое преступление?
– За уголовное. Ваш муж застукал вас с Вадимом и отомстил ему за это.
– Но вы же сами сказали, что Вадим избил моего мужа.
– А это было?
– Вы же сами сказали. Мой муж невиновен, – мотнула головой Элеонора.
– А кто виновен?
– Я слышала, Костина подозревают.
– Подозревают. Он избил своего брата, швырнул в него молоток, которым тот разрушил его гипсовых женщин. Мы думали, что он убил его этим молотком, но его убили другим. И этот другой молоток мог оказаться в руке вашего мужа.
– Какой молоток? Что вы такое говорите?
– Я говорю, что Вадим Остроглазов погиб сразу после того, как ваш муж на вас накричал. Это доказанный факт, и я хотел бы послушать объяснения вашего мужа. У меня сейчас дела, но завтра утром я снова буду у вас. И ваш муж должен быть дома.
– Но у него работа.
– Хорошо, я выпишу ему повестку. Правда, я обяжу его явиться в ОВД «Битово», но, так уж и быть, я сам приду к нему и сделаю отметку в повестке. Вас устраивает такое вариант?
– Ну да.
Такой вариант более чем устраивал их с мужем, и Круча, кажется, понял, почему.
* * *На столе стояла тарелка с оладьями, еще одна с отбивными из куриного филе, но нет, Леонид резал хлеб, сыр, колбасу, сделал бутерброд. Причем хозяйничал в полной тишине. И Эллу как будто не замечал.
– Может, хватит дуться? – спросила она.
Ноль реакции, как будто Элла не человек, а безмолвное привидение. Что делать, натура у Леонида такая, если он обиделся, то неделями может не разговаривать.
Там, в гостях, он оскорблял Эллу, называл ее шлюхой, но как только они покинули пределы Московской области, как отрезало. Сколько дней уже прошло, а он как будто не замечал жену, не разговаривал с ней. Она не обижалась, понимала, что это защитная реакция на произошедшее. Леонид не грозил ей разводом, не гнал из дома, и это хороший знак. Со временем он успокоится, подобреет, и снова все вернется на круги своя…
Элла была готова терпеть это показное невнимание мужа, но ситуация вдруг изменилась. Круча одним росчерком пера поломал наметившееся было равновесие, и надо было срочно искать выход из сложившегося положения, а сделать это можно только при полном взаимопонимании.
– Можешь ничего не говорить, но прочти вот это.
Элла положила на стол повестку. Леонид глянул на нее с показным равнодушием, но в глазах мелькнуло удивление, когда он вчитывался в текст.
– Что, и ничего не скажешь?
Вместо ответа Леонид засунул в род половину бутерброда и стал смачно жевать. Он чавкал, кусочки хлеба и колбасы вываливались на стол, но его это нисколько не смущало. Ведь Эллы как бы и нет с ним. Но она здесь, и он от нее никуда не денется.
– В Москву тебе ехать не надо. Подполковник Круча сам завтра здесь будет. Он и сегодня был здесь. Он допрашивал меня. Он все знает.
Леонид ничего не сказал, но внимательно посмотрел на нее.
– Да, он все знает! Что Вадим ко мне приставал, знает! Что он тебя бил, знает!
И то, что Вадим предлагал воспользоваться презервативом, Круча тоже знает, но Элла предпочла об этом умолчать. Ведь у них с Леонидом есть прекрасная возможность избежать объяснения с милицией. Впереди у них вечер, ночь и утро.
– Ты сам подумай! Вадим тебя избил, ты побежал за мной, наорал на меня. И Муравлевы могли слышать тебя! И еще ты плюнул на пол кровью, экспертиза показывает на тебя…
Леонид задумался. Похоже, он вспомнил, что действительно сплюнул на пол, поэтому разволновался, в глазах появился испуг.
– Ты накричал на меня, а потом ушел. Где ты был? Что ты делал?
– Ничего я не делал. Курить ходил!
Обет молчания был снят, но Эллу это уже не радовало.
– Ты же бросил!
– А вот захотелось!
– А сигареты ты где взял?
– В машине… То есть я думал, что в машине есть. А их не было… К машине я ходил…
– А в машине у тебя молоток был.
– Какой молоток?
– У тебя что, молотка нет?
– Есть молоток. Только при чем здесь это?
– А при том, что Вадима молотком убили.
– Не бил я его молотком! – раскраснелся от волнения Леонид.
– Его убили сразу после того, как ты на меня накричал. Его убили молотком. Ты ходил к машине, возможно, охранник у ворот видел тебя. Как ты объяснишь, что ты за сигаретами ходил? Не объяснишь ты этого. Скажут, что ты за молотком ходил. Подкрался к Вадиму сзади, стукнул его по голове и сразу же уехал. Мы уехали. Сбежали с места преступления. А как иначе объяснить наши действия?
– Но я не убивал этого козла!
– Да, но к машине ходил?
– Ходил.
– Молоток брал?
– Брал… Тьфу ты! Сигареты брал, а не молоток.
– А может, все-таки молоток?
– Ты что, не веришь мне? – возмутился Леонид.
– Я верю. А Круча не поверит. Он тебя наизнанку вывернет.
– И что же делать?
– Здрасте! А для чего ты деньги за кордон выводил? Зачем визы открытые держишь?
Леонид знал, что рано или поздно его возьмут за то самое место, на котором он протирал штаны, поэтому давно планировал отъезд из страны. Элеонора тоже понимала, какая опасность ему грозит, поэтому поторапливала его. Уж лучше на чужбине жить с богатым мужем, чем на родине – женой уголовника и без гроша в кармане. Но Леонид не торопился, пилил себе потихоньку городской бюджет, накручивал нули на заграничных счетах. Все ему мало было…
– Но я же не убивал Вадима.
– Ну хорошо, оставайся. Сначала тебя арестуют по подозрению, потом займутся твоими делами, выйдут на твои махинации.
– Ничего не получится, я там не один, – мотнул головой Леонид.
– Ну что ж, давай посмотрим, как ты будешь выкручиваться. Мне запасаться попкорном? Или лучше сушить сухари?
– Да, наверное, ты права, рисковать не надо.
– Тогда собирайся. У нас в запасе время до утра. Я узнавала, из Пулкова есть ночной рейс в Сидней, билеты я уже заказала.
Австралия – часть Соединенного Королевства Великобритания, которое крайне редко выдает преступников российским властям. К тому же страна эта с высоким уровнем жизни, да и места там на южном побережье прекрасные. А главное, там у них с Леонидом есть прекрасный дом с видом на море. Туда не стыдно было бы пригласить Костиных и Муравлевых. Жаль только, что пригласить их будет нельзя. Во-первых, конспирация. А во-вторых, Женя Костин не простит им, что Леонид пытался спрятаться за его спиной. Ведь это он убил Вадима, но не признался в содеянном. Какая уж тут может быть дружба?
– Ты собираешься лететь со мной?
– Конечно! – Элла с удивлением посмотрела на мужа.
– А зачем ты мне там такая нужна?
– Какая такая?
– Ты мне изменила.
– А ты убил Вадима.
– Я его не убивал!
– А я тебе не изменяла.
– Я тебе не верю.
– Я тебе тоже…
– Это не имеет значения, веришь ты мне или нет. А вот то, что я не верю тебе, значение имеет. Я еду без тебя.
– Счастливого пути!
Элла явно устала от этой пустой перепалки. Она взяла телефон, стала набирать номер.
– Что ты делаешь?
– Звоню подполковнику Круче. Хочу рассказать, как ты ходил к машине за сигаретами. И заодно скажу, что ты собираешься эмигрировать из страны.
– Я же пошутил, – обмяк Леонид.
– Я тоже, – мило улыбнулась ему Элла.
Ишь что задумал, без своей любимой жены сбежать хотел. Как бы не так! Элла не считала себя меркантильной женщиной, но на страже семейного благополучия стояла бдительно…
* * *Есть такая детская книжка – «Приключения Незнайки и его друзей», был там писатель, который подкладывал под стол магнитофон, чтобы записывать разговоры маленьких человечков. Круча же установил в квартире Ковальских пару «жучков». Но если сказочный писатель записывал чужие разговоры, чтобы написать по ним книгу, то у Степана Степановича была другая цель – вывести на чистую воду преступника. Мероприятие это незаконное, поскольку разрешение на прослушку отсутствовало, зато оно ускорило процесс, а у Кручи был дефицит времени. Да еще Диму Шульгина приходилось то и дело дергать, а у него своих уголовных дел, которыми он был занят в Битове, предостаточно. Да еще на носу отпуск, надо и свои дела закруглять.
В июле знаменитые белые ночи Санкт-Петербурга сходят на нет, но без четверти десять вечера было еще светло, как днем. Круче не пришлось напрягать зрение, чтобы заметить Ковальского, фотографию которого он видел у него в квартире. Он уже знал, что Леонид Артемьевич собирался воспользоваться своей машиной, для этого и пошел в гараж, который находился всего в сотне метров от дома.
Ковальский держал свою «Тойоту» в гаражном кооперативе, под охраной крепких железных ворот и круглосуточного сторожа. Хороший у него гараж, капитальный. Наверное, жаль бросать его на произвол судьбы. Может, поэтому и лицо у него такое кислое, а взгляд страдальческий.
Ковальский держал свою «Тойоту» в гаражном кооперативе, под охраной крепких железных ворот и круглосуточного сторожа. Хороший у него гараж, капитальный. Наверное, жаль бросать его на произвол судьбы. Может, поэтому и лицо у него такое кислое, а взгляд страдальческий.
Ковальский открыл гаражные ворота, но в машину сесть не успел.
– Это вы правильно придумали, Леонид Артемьевич, – перегородив ему путь, весело сказал Шульгин. – Правильно, что в аэропорт едете на своей машине…
– Кто вы такой? – возмущенно спросил Ковальский.
Он обернулся по сторонам в поисках спасения и увидел Кручу, который тоже смотрел на него цепким колючим взглядом сыскаря. Но Ковальский, похоже, принял его за гопника. Так же как и Шульгина.
Дима проигнорировал обращенный к нему вопрос.
– Если вдруг возьмут за седалище, скажете, что жену в аэропорт отвозили, а сами ни при чем, – сказал он.
– Я спрашиваю, кто вы такой? – в страхе шагнув назад, с панической дрожью в голосе спросил Ковальский. – Я сейчас буду кричать!
– Не надо кричать, не надо звать на помощь. Милиция уже здесь. Капитан Шульгин, уголовный розыск!
– Подполковник Круча, – представился и Степан Степанович.
– Круча?! – потрясенно смотрел на него запутавшийся чиновник.
– Вы повестку получили?
– Да, получил.
Ковальский перевел дух, но не успокоился. Опасность стать жертвой криминального произвола миновала, но теперь над ним висела угроза уголовного наказания.
– Я так понял, вы в Москву через Сидней собрались?
– Через Сидней?! – Глазки у Ковальского воровато забегали. – Кто вам такое сказал?
– Ваша супруга билеты на вас заказала.
– Да, но я никуда не лечу…
– А чего вы передо мной оправдываетесь? Вы перед своим начальством будете оправдываться. Если вы в Сидней собрались лететь, значит, плюнули на свою работу. Если так, то вас надо увольнять…
– Я не собирался лететь в Сидней!
– Собирались, Леонид Артемьевич, собирались. Поняли вы, что не уйти вам от ответственности, за границу решили сбежать. Ведь у вас и счета за границей, и визы открыты, не так ли?
– Кто вам такое сказал?
– Есть сведения.
– Я не понимаю, о какой ответственности вы говорите!
– Вы убили Вадима Остроглазова. Вы убили его молотком, за которым ходили к машине. Вы, конечно, будете утверждать, что к машине вы ходили за сигаретами…
– Но вы ходили за молотком, – продолжил за Кручу Шульгин. – Возможно, вот этим.
На пальцах двух рук у него покоился молоток со стальным бойком, на тупой части которого была заметна подозрительная бурая кайма. Уж не Вадима ли Остроглазова это кровь?
– Дима, где ты его нашел? – Круча встрепенулся, как охотничий пес, взявший след жертвы.
– Да вот, у стеночки лежал, прямо у ворот.
– Это не мой! – поспешил откреститься Ковальский.
– Ну как это не ваш? – усмехнулся Шульгин. – У вас в гараже нашли!
– Я не видел, что вы его в гараже нашли!
– Все правильно, Дима, молоток надо на место вернуть. И давай за понятыми.
– Вы мне подбросили этот молоток! Я буду жаловаться! – пригрозил Ковальский.
– Вы так уверены, что этим молотком убили Остроглазова? Ну да, вам видней, – уничижительно усмехнулся Круча.
– Ни в чем я не уверен! Это вы все знаете! Потому что вы мне его подбросили!
– У вас есть право жаловаться. Прокурору можете жалобу подать, адвоката можете на нас напустить. Это все мы уже проходили, мы к этому привычные… Вы задержаны, гражданин Ковальский, по подозрению в убийстве.
– Вы не имеете права!
– Я же говорю, если вы с чем-то не согласны, можете жаловаться.
– Вы даже не представляете, с кем связались!
Ковальский попытался расправить плечи, но при этом от волнения у него перехватило дыхание, и он закашлялся.
– Я знаю, с кем связался, Леонид Артемьевич. С коррупционным чиновником я связался. С чиновником, у которого есть заграничные счета. Поверьте, у меня большие связи, и я знаю, к кому обратиться, чтобы вами занялись волкодавы из Федеральной службы безопасности. Поверьте, вас там по косточкам разберут, камня на камне от вас не оставят. Не верите?
Выглядел Круча очень убедительно, и Ковальский поверил в реальность исходящей от него угрозы. Он стоял и растерянно смотрел на него, беспомощно хватая ртом воздух.
– Да, Леонид Артемьевич, плохи ваши дела. Я сейчас отвезу вас в ближайший отдел милиции, там вам предъявят обвинение и отправят в следственный изолятор. Там вами займется не только уголовный розыск, с вами будет работать ФСБ…
– Но я ни в чем не виноват, – жалко пробормотал Ковальский.
– Что ж, у вас будет прекрасная возможность доказать это в суде… У вас есть два варианта, Леонид Артемьевич. Или вы сейчас едете с нами в Москву и там вами занимаемся только мы. Или вы остаетесь в Питере, но здесь с вами будут работать еще и по вашим коррупционным схемам.
– А если мы поедем в Москву?
– Тогда будете отвечать только за убийство.
Хотел бы Круча привлечь этого жука за коррупцию, и это, в принципе, можно сделать. Но тогда Ковальского в Москву не отдадут, оставят в Питере, а это очень затруднит следствие по делу об убийстве Остроглазова. К тому же у Ковальского здесь, в Питере, связи. Он же говорил, что ворует не один, его, если что, прикроют, помогут выкрутиться. Возможно, его выпустят под залог, и он тут же воспользуется моментом, чтобы сбежать за границу.
– Хорошо, я еду с вами в Москву, – согласился Ковальский.
Он был растерян и раздавлен, но в любой момент к нему могло вернуться самообладание. Он мог вспомнить о могуществе своих подельников, положиться на их помощь и отказаться от Москвы. Поэтому нужно было спешить, пока его размякшая воля не затвердела. Круча хотел зайти к жене Ковальского, предоставить ей возможность попрощаться с мужем и под этим предлогом незаметно снять «жучки», но решил не терять времени. На скорую руку они составили протокол изъятия, провели обыск с понятыми, «нашли» молоток и повезли его в Москву вместе с Ковальским. А к Элеоноре отправился Шульгин.
Глава 14
В Москве распогодилось, облака рассосались, их жалкие ошметки растопило солнце и развеял по небу легкий ветерок. Знойно, солнечно, курортное настроение мешает работать. Скоро в отпуск, будут море, пальмы и пляжное безделье в компании с любимой женой. Но сначала надо поставить точки в кое-каких делах.
– Леонид Артемьевич, напрасно вы упорствуете, – Круча смотрел на Ковальского спокойным увещевающим взглядом. – Вот заключение экспертизы, из него следует, что гражданин Остроглазов был убит молотком, найденным у вас в гараже.
– Сколько раз вам говорить, что не убивал я Остроглазова!
– Вы могли это говорить, а я мог вам верить. Но теперь я вам не верю, потому что есть заключение экспертизы.
– Вы сами подбросили мне этот молоток! – взвыл в отчаянии Ковальский.
– Есть протокол изъятия, подписанный двумя понятыми.
– Но ведь вы сначала нашли этот чертов молоток, потом позвали понятых. И почему вы допрашиваете меня без адвоката? Где адвокат? Моя супруга наняла адвоката! Где он? Почему его здесь нет?
– Потому что вам еще не предъявлено обвинение. А мы вам предъявим обвинение, обязательно предъявим. Но для вас будет лучше, если до этого вы сами по всем чистосердечно признаетесь, это смягчит вам приговор.
– Но я не убивал Остроглазова!
– Хорошо, давайте по порядку. Вы застукали свою жену в объятиях Остроглазова, было такое?
– Не было никаких объятий! – возмутился Ковальский. – Он пытался ее изнасиловать, она сопротивлялась.
– Да, извините, я не так выразился. Да, Остроглазов пытался изнасиловать вашу жену. И вы его за это наказали.
– Да, я хотел его ударить, но эта сволочь ударила меня самого. Губу мне разбил. А потом еще и ногами меня бил. Элеонора может подтвердить.
– Она подтвердила. И то, что Вадим Остроглазов пытался ее изнасиловать, подтвердила. И то, что вас он избил, тоже. И то, что вы накричали на нее, она подтвердила. И то, что вы куда-то потом ушли. Дальше она ничего не знает. Но мы знаем, что сразу после ссоры с женой вы отправились к своей машине.
– Да, я пошел к машине за сигаретами.
– Но их там не оказалось. Тогда вы взяли молоток.
– Какой, к черту, молоток! Не было никакого молотка! Вернее, молоток у меня был. В комплекте с инструментами. И вы видели этот молоток. Он чистый. А тот, который вы нашли у меня в гараже… Я даже не знаю, откуда он взялся… Может, вы его подбросили!
– Не побрасывали мы ничего, – качнул головой Круча.
– Тогда я не знаю, откуда он взялся.
– А я знаю.
– Скажите, там были отпечатки моих пальцев? – с пеной в уголках рта спросил Ковальский.
– Нет, отпечатков ваших пальцев там не было.
– Ну, вот видите! – восторжествовал он.
– Что я вижу? Я видел матерчатые перчатки у вас в машине. Сначала вы надели перчатки, потом взяли молоток.