– Кажется, я понимаю…
– Вы мой господин, а я ваша раба. Я целиком в вашей власти. – Положив свою узкую ладонь на короткие пальцы дона, женщина продолжила: – Распоряжайтесь мной, как вам заблагорассудится.
– Я бы хотел забрать у вас этот альбом с литографиями.
– Берите, он ваш.
– Спасибо, донья Крузита.
– И это все? – разочарованно произнесла молодая женщина.
– Остальное как-нибудь в другой раз, – нахмурился «верховный жрец». – Сейчас у меня много дел. – И, поднявшись, заторопился к выходу.
– И последнее… Этот камень нельзя отнимать или украсть. Вы должны его обменять или вам должны его подарить, только в этом случае он может сохранить первоначальную силу.
– Вы в самом деле в это верите? – хмыкнул дон Писрро.
Ведунья строго посмотрела в глаза гостю:
– А вы разве нет?
– Чего только не услышишь, – невесело буркнул Альтамирано.
– А ведь проклятье Монтесумы сбылось: земля Мексики так и не приняла командора Кортеса. Разве вы забыли об этом?
– Не забыл, – проскрежетал зубами дон Писрро.
– Вы знаете, сколько раз его приходилось перезахоранивать?
– Кажется, это было восемь раз.
– Нет, девять! Ацтеки сумели найти его могилу даже после тайного перезахоронения. Он вновь погребен еще раз… Неделю назад. Так что вы должны представлять, что означают проклятия ацтеков и их святыни.
Не ответив, дон взялся за ручку двери.
– Отныне в этом доме вы самый желанный гость… владыка людей.
Писрро подумалось о том, что когда-то именно так ацтеки называли своего императора.
– Надеюсь, донья, что так оно и будет.
Не попрощавшись, Альтамирно вышел из дома.
Глава 15 Счет на двоих
Неожиданно после обеда в офис Пономареву позвонила Виктория Раевская, вернувшаяся из Москвы. Михаил Степанович мог пересчитать по пальцам, когда это случалось. Следовательно, в ее отношении к нему произошли какие-то благоприятные подвижки. Возможно, она даже прониклась симпатией; в конце концов – чего уж тут лукавить – заполучить ее сердце пытается не самый худший из мужчин, да и не самый бедный.
Успех следовало закреплять, а потому он пригласил Викторию провести сегодняшний вечер в каком-нибудь фешенебельном ресторане и получил согласие.
Для предстоящего вечера Михаил Пономарев выбрал ресторан «Gordon Ramsay» – один из немногих ресторанов Лондона, награжденный тремя звездами Мишлен, что указывало на его исключительную кухню. На всякого, кто бывал в заведении, обстановка производила сильное впечатление. Обычно такие рестораны посещают в особых случаях, а встреча с Викторией для него была тем самым событием.
Телефон завибрировал в тот самый момент, когда Михаил уже взялся за ручку двери.
– Слушаю, – приложил Пономарев телефон к уху.
– Всеволод Артюшин погиб, – раздался в трубке голос Ермолаева.
– Как это случилось?
– Подробностей не знаю. Известно только то, что он погиб в результате взрыва. Опознан по отпечаткам пальцев, его данные имеются в полицейской картотеке.
Радужное настроение, не покидавшее Пономарева целый вечер, начало понемногу угасать:
– Та-ак… А по Анисимову что?
– По нему пока ничего не известно, но если они были вместе, его тоже нет в живых.
– Вот что, Иван Гаврилович, выясни все как следует. Узнай, кто стоит за этим взрывом.
– Дело непростое. Большой риск! Где взрывы, там всегда ФСБ, а с этими ребятами лучше не связываться.
– Я это почувствовал на собственной шкуре, не нужно мне рассказывать. Иначе я был бы не в Англии, а в Москве.
– Михаил, понимаю, к чему ты клонишь, но есть вещи, которые мне неподсильны…
– Плачу втрое больше, – оборвал Пономарев. – Я должен знать, кто их убрал и при каких обстоятельствах.
– Чудак-человек, дело тут не в деньгах. У нас не принято совать нос в чужие дела, это может вызвать подозрение.
– Я не намерен оставлять такие вещи безнаказанными. Иначе в следующий раз могу увидеть этих людей у порога собственного дома.
– Хорошо, – вздохнул Ермолаев. – Но только хочу сразу предупредить, что ничего не обещаю. За такой интерес могут не только сорвать погоны, но и отправить куда-нибудь подальше. Сам знаешь куда…
– Договорились, – ответил Пономарев. – Буду ждать ответа. – И он отключил телефон.
Михаил Степанович вернулся в комнату и всмотрелся в свое лицо в зеркале. «Улыбку! Вот так… Виктория не должна видеть, что настроение у меня испорчено».
* * *Нелепость ситуации заключалась в том, что, имея многомиллионное состояние в виде яйца Фаберже, из него невозможно потратить ни копейки. А денег в настоящий момент катастрофически не хватало, и приходилось экономить даже на молоке.
– В Германию звонил? – спросил Владлен.
– Звонил. Подходящего варианта пока не нашел. Буду искать.
– Хорошо. Меня вот что беспокоит. Знаю, что доверять Кощею не следует, – ответил Лозовский. – Всякое везение имеет свой лимит, если в первый раз нам повезло, то во второй раз этого может не случиться. Таранникова мы знаем как коллекционера антиквариата, но еще неизвестно, как он поведет себя, когда речь зайдет о миллионах долларов. Сейчас мы планируем, моделируем ситуацию, а передача денег от Кощея к нам – дело весьма деликатное. Это когда мы вместе пьем пиво, он нам кажется невероятно дружелюбным, но в действительности он волчара, и расставаться с такими серьезными деньгами для него крайне болезненный процесс. А ты не подумал о том, что ему захочется и деньги у себя оставить, и пасхальное яйцо у нас забрать?
– Каким же образом?
– Простым, – невесело хмыкнул Владлен. – Пригласит с собой парочку приятелей, те наставят нам в лоб стволы, возьмут яйцо Фаберже и скажут: «Выметайтесь отсюда, друзья!» И что мы сумеем сделать? В полицию, что ли, потащимся?
– Почему бы и нет?
– Предположим, пойдем в полицию, расскажем, как было дело. А там у нас спросят: «Откуда у вас взялось яйцо Фаберже? Почему не сообщили о находке нам?» А мы что ответим? Наследство, что ли, получили? Даже если они войдут в положение и как-то захотят помочь, то Кощей будет от всего открещиваться, говорить, что он ничего у нас не брал, и мы ничего не сумеем доказать. А добавь сюда его связи, влияние! Тут нужно действовать как-то похитрее.
– Что же ты предлагаешь? У тебя есть идея?
– Имеется. Нужно привлечь в помощь полицию, – улыбнулся Лозовский.
– Как это?
– Муж моей двоюродной сестры работает во вневедомственной охране, старшим смены. Можно притянуть его. Думаю, он мне не откажет.
– А он расспрашивать не станет? – обеспокоенно спросил Назар. – Как ты ему скажешь, для чего полиция нужна? Ведь не для того же, чтобы яйцо Фаберже продавать.
– Ему это без надобности. Скажу, что продаю квартиру и боюсь, что могут кинуть. В общем, найду что сказать. Когда будем получать деньги, они подъедут всем экипажем, с мигалками, с парой автоматчиков, как положено. Если что-то пойдет не так, могут и до банка довезти. Поляну им шикарную потом накроем, заплатим прилично… В общем, не обидим! Для пущей убедительности попросим, чтобы еще и у подъезда автоматчиков поставили. Будет все очень солидно. Никто с полицией связываться не захочет, это себе дороже.
– А где передавать деньги? Продумал?
Эта была самая тонкая часть операции. Чтобы избежать неприятных сюрпризов, лучше всего передавать деньги на своей территории, в том месте, которое очень хорошо знаешь.
– Кое-что имеется, – неопределенно протянул Лозовский. – Но сейчас пока рановато об этом говорить. Меня вот что интересует: как мы переправим деньги через границу?
– У тебя есть какие-нибудь соображения?
Владлен улыбнулся. Несколько лет назад он провел пару чудных месяцев на Кипре, где сумел не только славно отдохнуть, но еще и прилично заработать. Там у него остались деловые партнеры, которые не прочь были бы замутить с ним какое-нибудь очередное выгодное дельце, а в случае каких-либо осложнений могли помочь.
– Сделаем вот что: давай скатаем дня на четыре на Кипр.
– Владлен, не самое лучшее время для отдыха, – нахмурился Назар. – Дел полно!
– Не о том ты подумал! Кипр – офшорная зона. Гарантия конфиденциальности. Если мы довезем туда свои миллионы, то ни один банк не станет раскрывать своих вкладчиков. Предлагаю открыть один счет на двоих. Ты не возражаешь? Мы же не станем приезжать сюда по отдельности.
– Вижу, что ты все продумал… Но почему сейчас?
– Потом может быть просто поздно. Уверен, что в полиции уже догадываются, кому принадлежал взорванный дачный домик. У меня всего несколько дней, а потом меня начнут искать всерьез. Так что уезжать сейчас самое время, тем более что виза у меня открыта.
– И когда?
– Сегодня берем билеты, а завтра вылетаем в Лимасол.
Назар Шелестов, вспомнив самый веселый город острова, заулыбался:
– Кажется, там еще не закончился купальный сезон…
От аэропорта до Лимасола добирались на такси. Водитель, признав в пассажирах русских, без умолку болтал на смеси греческого и английского, объяснялся в любви ко всему русскому, хвалил красоту русских женщин, говорил, что мечтает съездить в Москву, – в общем, нес всякую чепуху, чтобы расположить к себе выгодного клиента. Своего он сумел добиться: когда свернули к офисному центру, Владлен выгреб из кармана мелочь, превышающую раза в два установленную цену, и сунул ее жизнерадостному водителю.
– Куда теперь? – спросил Назар.
– Вот в это здание, – кивнул Лозовский на высотку, стоявшую в самом центре офисного квартала. – Мне здесь уже приходилось бывать… На шестнадцатом этаже. Там работает один знакомый юрист, очень бы хотелось, чтобы он работал на прежнем месте.
Повезло. Юрист не уволился.
В помещении ничего не переменилось со времени их последней встречи. У Лозовского невольно возникло ощущение, будто он только что покинул офис. На столах по-прежнему бесформенными кипами лежали бумаги и всевозможные документы.
– Ставрос, привет. Узнаешь?
– Господи! Мой друг Владлен! – жизнерадостно произнес юрист на приличном русском.
Во внешности юриста также ничего не поменялось – прежняя белая рубашка с короткими рукавами и серым галстуком в белую полоску. Вскочив с места, юрист двинулся навстречу гостю и принялся рьяно похлопывать Владлена по плечу и обнимать. Он радовался встрече, как ребенок.
– За что это он тебя так любит?
Заметив удивленную физиономию приятеля, Лозовский хмыкнул:
– Они всех так встречают. Менталитет, наверное, такой. А потом, я водку его учил пить, разве такое позабудешь?
– Тоже верно. Подобное не забывается, – поддакнул весело грек.
Усадив гостей на стулья, Ставрос некоторое время расспрашивал о прежних знакомых, и, судя по тому, как оживленно протекала беседа, Лозовский оставил о себе хорошую память.
Повернувшись к Назару, он заговорил:
– Первый раз, когда я сюда приехал, он вообще ни одного слова по-русски не знал. А сейчас вон как разговорился!
– Это точно, – довольно улыбнулся Ставрос, – выучил. Сейчас у нас без русского языка никак нельзя. У нас в Греции три главных языка: английский, русский и немецкий. Если русский знаешь, так можно рассчитывать на продвижение в карьере, а если не знаешь, лучше переквалифицироваться в официанты, – рассмеялся он.
– Когда мы первый раз встретились, вообще не могли понять друг друга. А потом бутылку водки уговорили – и ничего, все поняли.
– Ты же вроде на английском не очень? – удивился Назар.
– Все верно, не очень. Только Ставрос говорил на той части английского, которую я знаю. Ставрос, у нас к тебе есть дело.
– Догадываюсь. Иначе бы вы сюда не приехали.
– Обижаешь. Мы совмещаем отдых с деловой поездкой.
– Так в чем дело? Не стесняйтесь, говорите. У нас так принято; а потом, не забывайте, все-таки вы находитесь в офшорной зоне, – ободряюще улыбнулся грек.
– Поэтому мы здесь. Тут такое дело, Ставрос… В ближайшее время мы ожидаем очень неплохое поступление.
– Понимаю, – кивнул Ставрос, сделавшись сразу же серьезным. – Вы хотите вложить деньги в солидный бизнес? Решение верное. У нас на Кипре минимизация налоговых отчислений. Можно создать фирму за один день. Уже завтра я могу вам подобрать с десяток готовых решений для бизнеса, рассчитанных на определенные финансовые вложения. Вам останется только выбрать – и черпать деньги лопатой. Ха-ха-ха! Кажется, русские так говорят? Уверяю вас, получится очень выгодное предприятие.
Владлен покачал головой:
– Ставрос, ты не так нас понял. Нам нужен банк, где мы могли бы хранить деньги, которые привезем сюда.
– Ах, вот оно что… Нет проблем! Уже сегодня я вам подберу подходящий банк. Вам останется только вложить деньги и получать прибыль. В банке наверняка спросят, о какой сумме пойдет речь; что мне им сказать?
Назар с надеждой посмотрел на Лозовского.
– Сумма составит около трехсот тысяч долларов, – уверенно произнес Владлен прямо в широко распахнутые глаза грека.
Ставрос удовлетворенно кивнул:
– Сумма впечатляющая. Думаю, что вы можете рассчитывать на самые выгодные условия сбережения.
– Мы бы хотели открыть один счет на двоих.
В последнее время Ставрос обслуживал русских клиентов, так что разучился удивляться:
– Нет проблем, организуем все в лучшем виде. Как вы планируете это сделать?
– Мы не рассчитываем приезжать отдельно. Будем наезжать вместе и вместе будем следить за счетом.
– Понимаю, – охотно подхватил грек. – Для подобного дела есть неплохой вариант; думаю, он как раз для вашего случая.
– Какой?
– С электронными ключами.
– Что это за электронные ключи?
– Принцип простой: счетом вы можете пользоваться вдвоем и только в том случае, когда активированы оба ключа.
– А если один ключ будет активирован, а второй нет, тогда что? Вдруг один ключ потеряется?
– Подобный вариант тоже предусмотрен. В этом случае счет просто блокируется на три месяца. Таковы правила. Но по истечении трех месяцев блокировка снимается, и пользоваться счетом можно одним ключом. Вы подумайте, а я отойду.
Закурив, Ставрос приблизился к окну и стал разглядывать побережье, где отдыхали туристы.
– Как ты? – посмотрел Лозовский на Назара.
– Мне кажется, подходит. – Усмехнувшись, Шелестов добавил: – Не станем же мы, в самом деле, убивать друг друга из-за денег. Есть вещи ценнее их – дружба, например.
– Мне тоже так кажется. Значит, соглашаемся?
– Да.
– Ставрос, – проговорил Лозовский. – Мы согласны.
Потушив сигарету в пепельнице, юрист подошел к клиентам:
– Да, предложение выгодное. Значит, так и запишем?
– У меня вопрос: а если все-таки второй ключ объявится, тогда что?
– По истечении срока можно пользоваться и вторым ключом, – пожал плечами юрист. – Ничего сложного, на это и рассчитано; вдруг все-таки ключ обнаружится?
– Тоже верно.
– Еще нужно написать заявку на две именные акции.
– Зачем?
– Счет имеет двух хозяев, значит, у каждого должны быть собственные акции.
– Понятно, пусть так и будет, – согласился Лозовский. – Гонорар прежний?
– Как обычно. Для вас я могу сделать даже некоторую скидку – скажем так, по старой дружбе. Оставьте копии паспортов. Я займусь вашим делом и свяжусь с банком.
– Когда нам подойти?
– Полагаю, что часа через три все будет точно известно. Вы можете пока прогуляться по городу. Он красив! За углом открыт прекрасный бар. Я часто туда захожу во время обеда.
– Мы так и сделаем.
Сняв копии с паспортов, Лозовский и Шелестов оставили их юристу и вышли на улицу.
Глава 16 1537 год. Флоренция. Герцоциня Маргарита
Во Флоренцию Карл Пятый прибыл ранним утром, о чем жителей города известила дюжина трубачей, ехавших впереди императорской кареты на белых лошадях. Император повелел повернуть к собору Санта-Мария-дель-Фьоре, где у мощей Зиновия Флорентийского в полнейшем одиночестве молился более часа. После чего, с обновленной душой, оставив за порогом храма меланхолию, вышел на городскую площадь, где императора уже встречали тысячи горожан.
Гвардейцы, обступив Карла Пятого, сдерживали наступающую толпу, желавшую хотя бы одним глазком увидеть императора Священной Римской империи. Молодая женщина с младенцем на руках, сумевшая проскочить через расставленные алебарды, подбежала к монарху.
– Благословите сына, ваше императорское величество, – сказал она, протягивая пищавшего младенца.
Девушка была совсем юная, как мадонна с фресок Микеланджело. Чертами лица она напоминала императору его прежнюю возлюбленную Иоханну ван дер Гейнст, мать Маргариты. Та же кротость во взгляде, тот же продолговатый овал лица; даже голос у нее был столь же мелодичен. После рождения дочери Иоханна ван дер Гейнст вышла замуж за камердинера и родила ему девятерых детей. При воспоминании о бывшей возлюбленной губы Карла Пятого разошлись в мягкой улыбке:
– Как зовут младенца?
– У него пока еще нет имени… Но я бы хотела назвать его Карлом, – проговорила женщина.
– Карл… – Император неожиданно посуровел. – С древнескандинавского это значит «свободный человек». Пусть он будет не только свободным, но и счастливым. – Император благословил младенца и зашагал к карете.
Один из слуг сбросил складную лестницу, другой распахнул перед королем дверцу кареты, и Карл быстро взошел по ступеням. Через минуту под восторженные крики собравшихся карета тронулась.
Остановилась она у палаццо Питти, где проживала вдовствующая герцогиня Маргарита. Даже издали дворец выглядел величаво, а сейчас, при ближайшем рассмотрении, с фасадами, облицованными огромными мраморными блоками, он был величественен. Дворец служил резиденцией великим герцогам Медичи, представлявшим самую могущественную династию Италии.