Дао дэ цзин - Лао-цзы 30 стр.

2. Строка 3 древними читателями «Дао дэ цзина» воспринималась как свидетельство вечной жизни того, кто «воздвиг в себе» совершенство, поскольку поминальные жертвоприношения предкам для древних китайцев были своеобразным подтверждением жизни после смерти. Хэшан-гун уже переносит акцент на благотворность собственного усилия: «Тот, кто способен так утвердить в себе Путь, будет жить вечно и не умрет, и ему из поколения в поколение, вовек не переставая, будут приносить жертвы». Ван Би и вовсе отходит от темы личного бессмертия: «Дети и внуки, передавая этот Путь, будут исправно осуществлять жертвоприношения».

3. По поводу слова «это» в 4-й строке и последующих Хэшан-гун поясняет, что здесь всюду имеется в виду «путь». Точнее было бы сказать, что здесь подразумеваются упомянутые выше принципы «устанавливать совершенство» и «обнимать единое». Хэшан-гун толкует «подлинность» как свойство «подлинного человека» (идеального человека в даосской традиции), который «вскормил в себе дух и продлевает свои годы». У Лао-цзы, однако, «подлинность» соответствует внутренней искренности и самодостаточности мудрого, которые внушают людям безотчетное доверие.

4. В строках 4 – 8 в мавандуйских и годяньском списках отсутствует знак, соответствующий в русском переводе предлогу «в», что делает грамматическую структуру фраз несколько невнятной.

5. Строку 6 Хэшан-гун толкует как культивирование «почтения к старшим, заботы о младших и обучения неразумных».

6. В 7-й строке в толкованиях Хань Фэя, списках Фу И и в некоторых других вместо «царства» говорится об «уделе» или «области».

7. В 8-й строке в мавандуйских списках употреблен синонимичный знаку «всеобъемлющий» (пу) знак «всепроницающий» (бо).

8. Строка 9 в оригинале гласит: «От себя зри себя» (вариант: «Собой зри себя»). Подобный перевод в данном случае возможен, но становится неприемлемым по стилистическим соображениям. В этом пассаже слово «смотреть» соответствует знаку гуань, который фигурирует в главе I. Комментаторы расходятся в толковании этой фразы. Янь Цзунь говорит просто: «Я сам – мерило других, моя семья – образец для сопоставления с другими семьями…» и заключает аналогией между личностью мудреца и мирозданием: «Правитель – это живот и сердце мира, а мир – это форма правителя». Хэшан-гун видит здесь противопоставление мудрого неразумному, тем самым придавая глаголу «смотреть» значение «судить», «оценивать»: «Исходя из того, кто пестует Путь, смотри на того, кто не пестует Путь: кто погибнет, кто будет жить?» и т. д. Эту трактовку поддерживают многие комментаторы, а среди отечественных переводчиков – А. Е. Лукьянов, который переводит: «По себе сужу о себе, по семье сужу о семье…» и т. д. Ван Би поясняет только последнюю строку пассажа: «Исходя из устремления всех людей в мире смотри на Путь в мире: благоприятен он или противится, приносит удачу или несчастье – он во всем как путь людей». Ван Би, очевидно, хочет сказать, что людские дела и действие Небесного пути, «эмпирей» и «эмпирия» не противоречат друг другу. Эта точка зрения соответствует общим принципам китайского миросозерцания и притом засвидетельствована уже первым речением «Дао дэ цзина». Между тем версия Хэшан-гуна тоже не лишена оснований. В рассматриваемом фрагменте действительно говорится о некоем отношении, но отношении, надо полагать, внутреннем: здесь имеется в виду «тот, кто пестует в себе совершенство» и благодаря этому обретает способность превозмогать свое субъективное «я», но лишь для того, чтобы прозревать в себе «подлинность» существования. Правда, он не судит внешние проявления, а интуитивно «схватывает», «опознает» свое – подлинное бытие. В позднейшей даосской традиции слово гуань стало техническим термином, обозначающим медитацию. Здесь отдано предпочтение нейтральному глаголу «смотреть». Простой и эффектный вариант перевода предлагает К. Ларр: «Добродетель индивидуальна для себя, семейна для семьи, деревенская для деревни, государственная для государства…».

9. В последней строке слово «это» соответствует местоимению «это» в строках 4 – 8 и принципам, заявленным в первых двух строках.

10. В данной главе рифмуются строки 1 – 3. Кроме того, в строках 4 – 8 имеется внутренняя рифма, что могло предопределить не всегда ординарный выбор последнего знака в отдельных строках.

«Совершенствование созерцания» – так определена тема этой главы у Хэшан-гуна. Мудрый имеет один принцип, одну меру для познания всех вещей в мире. То, что позволяет ему прозреть подлинное в себе, дает ему возможность прозревать и, главное, пестовать истинную природу всего сущего. Давая всему быть тем, что оно есть, он сам не перестает быть в мире. Даосское «недеяние» утверждает безусловную со-общительность всего сущего. Это последовательное расширение предмета знания от себя до всего человеческого мира напоминает процесс совершенствования мудрого, описанный в конфуцианском каноне «Великое Учение», отчего некоторые исследователи усматривают здесь влияние конфуцианской традиции. Правда, в конфуцианстве различные ступени познания требуют и особого отношения к миру, тогда как Лао-цзы говорит об одной универсальной этической мере. Как замечает Дэцин, «премудрого человека ничто не занимает, кроме одной-единственной подлинности». Правда, эта абсолютная мера морали сама по себе… безмерна. Назвать ее можно только безликим словом это, которое у даосского автора служит в сущности ничего не обозначающим знаком предельной и бесконечной конкретности. Таков ответ Лао-цзы на главный вопрос этики, поставленный Гельдерлином: «Есть ли мера на Земле?».

Комментарий Люй Хуэйцина: «Что значит “смотреть на себя, исходя из себя”? Я смотрю на то, что во мне есть своего, и так узнаю, что во мне есть от себя самого. Потом я смотрю на то, что есть своего в моем созерцании себя, и так узнаю, что во мне есть такого, что дает созерцать мое созерцание. Благодаря этому я могу понять, что для пестования себя я имею достаточно в самом себе и не имею нужды опираться на что-либо внешнее».

LV

1. В начальной строке словом «глубина» передан термин хоу, исходное значение которого – «толщина», каковая, согласно «Книге Перемен», соотносится с Землей. В западных переводах он обычно трактуется как «изобилие» или «полнота». Представляется, что слово «глубина» точнее соответствует как семантике данной фразы (совершенство Пути именно «хранится»), так и духу учения Лао-цзы. Классические комментаторы оставляют этот образ без объяснений. Ван Би замечает только, что «хранящий в себе совершенство не посягает на других».

2. Согласно толкованию Хэшан-гуна, во 2-й строке говорится о том, что человек, «хранящий в себе глубину совершенства», относится к себе так же, как родители заботятся о младенце. Мнение Хэшан-гуна не было принято комментаторской традицией.

3. Перевод 3-й строки сделан по списку Ван Би, который совпадает здесь и с мавандуйскими текстами. В списке Хэшан-гуна и многих других древних списках сказано: «Ядовитые насекомые не ужалят».

4. Перевод 4-й строки основывается на мавандуйских списках, где соблюден параллелизм 3-й и 4-й строк. В традиционном тексте здесь сказано: «Дикие звери его не схватят, хищные птицы его не утащат».

5. По поводу 5-й строки Хэшан-гун поясняет: «Младенец крепко держит вещи, потому что сознание его сосредоточено на одном и незыблемо».

6. В 6-й строке в оригинале сказано буквально: «вырастает сполна». Возможно, перед нами результат цензуры. В мавандуйских списках здесь употреблен знак, имеющий более откровенную сексуальную символику: он означает половой орган в возбужденном состоянии. Большинство западных переводчиков прибегают к более отвлеченным выражениям: «быть полностью сложившимся» (А. Уэйли), «его дух целостен» (У И) и т. п.

5. По поводу 5-й строки Хэшан-гун поясняет: «Младенец крепко держит вещи, потому что сознание его сосредоточено на одном и незыблемо».

6. В 6-й строке в оригинале сказано буквально: «вырастает сполна». Возможно, перед нами результат цензуры. В мавандуйских списках здесь употреблен знак, имеющий более откровенную сексуальную символику: он означает половой орган в возбужденном состоянии. Большинство западных переводчиков прибегают к более отвлеченным выражениям: «быть полностью сложившимся» (А. Уэйли), «его дух целостен» (У И) и т. п.

7. В 7-й строке говорится буквально: «семя достигает». Хэшан-гун так и поясняет эту фразу: «приходит много семенной силы». Большинство английских переводчиков трактуют это выражение как «сущность находится в высшей точке» (essence is at its height). Знак цзин означает «семя» или «эссенцию» жизни в ее «тончайшем», одухотворенном состоянии.

8. Начиная с 10-й строки ритмическая структура главы претерпевает резкую перемену: шестисловные строки сменяются четырехсловными фразами, и эта перемена соответствует переходу от конкретных образов к отвлеченным выводам. «Постоянство», упоминаемое в 10-й строке, относится, конечно, к «постоянству Пути» (пояснение Хэшан-гуна). Люй Хуэйцин трактует «познание постоянства» как «претворение судьбы», в котором Путь и Совершенство, то есть полнота существования каждой вещи, сливаются воедино и «постоянно следуют тому, что само по себе таково, ничего не прибавляя к жизни».

9. В 12-й строке говорится буквально о «счастливом предзнаменовании», что явно противоречит контексту (данный знак фигурирует и в мавандуйских списках). Китайские комментаторы, ссылаясь на ряд параллельных древних текстов, потратили немало усилий для того, чтобы доказать – и небезуспешно, – что здесь на самом деле имеются в виду «предзнаменования несчастья».

10. В 13-й строке выражение «жизненная сила» соответствует понятию ци. Некоторые переводчики принимают буквальное значение последнего слова в строке – «сила» или (как у А. А. Маслова) «укрепление», но речь здесь явно идет о «насилии» (в таком значении иероглиф цян употребляется в ряде других глав «Дао дэ цзина»).

11. Последние три строки повторяют концовку главы XXX.

12. В этой главе рифмуются строки 3 – 6 и 8 (причем в 4-й строке имеется внутренняя рифма), а также строки 10 – 13 и 14 – 16.

Для думающего человека наблюдение за младенцем может оказаться чрезвычайно поучительным: оно открывает ему «сокровенные соответствия» жизни (традиционное название главы). Младенец – само воплощение естественности: все его реакции и рефлексы совершенно непроизвольны и свободны от диктата сознания. Как говорит в своих комментариях Ван Би, «в его сердце нет ни соперничества, ни желаний». Младенец един с миром и не ведает ни страха, ни обиды, ни сомнений. Даже его крик не несет в себе негативных эмоций – он лишь свидетельствует о естественных потребностях. Отсутствие рефлексии устраняет все преграды для свободного и гармоничного проистечения жизненной силы, как это предопределено природой. Может быть, поэтому младенец способен «понимать» свою мать, не имея никакого понимания о мире. Именно младенец есть самый человечный человек, ибо он способен всегда быть самим собой, ничего о себе не зная. Слова французского философа Ж.-Ф. Лиотара читаются как комментарий к этому речению Лао-цзы: «Лишенный речи, не умеющий стоять прямо, не имеющий устойчивых интересов и неспособный рассчитывать свою выгоду, младенец воистину человечен, потому что он огорчает глашатаев и обещает все возможное». Но это еще не все. Младенец – образец необыкновенной цельности духа. Вот тут выясняется, что люди устают не потому, что много двигаются, говорят или думают, а вследствие постоянной раздвоенности сознания. Только сон, освобождающий душу и тело от борьбы воли и чувства, приносит настоящий отдых. Поэтому к жизни, утверждает Лао-цзы, нельзя ничего «прибавить», ее можно только освободить. Тот, кто хочет привнести в мир гармонию, должен сначала сам стать гармоничным. И напротив, тот, кто стремится силой овладеть жизнью, неизбежно быстро одряхлеет, ведь он хочет найти своей силе какое-то «разумное» или просто приятное применение. Вывод прост: не старайся жить «своим умом» – и обезопасишь себя от всех напастей.

Комментарий Янь Цзуня: «Младенец вот каков: имеет знание, а оно не проявляется, всему причастен, а не понимает, может – и не двигается, сообразителен, а ничего не умеет, живет – а словно мертвый, действует – а ничего не делает. Так он един с Путем. Он живет неживой жизнью, имеет “я”, которое не знает себя, пользуется бесполезной пользой, не стремится к Пути и Совершенству. Он радуется радости, которая не доставляет радости, и довольствуется желанием, которое ничего не желает. Поэтому он может облечь себя Путем и хранить в себе Совершенство, пребывая в единстве с Небом и Землей».

Комментарий Су Чэ: «Когда Лао-цзы утверждает, что Путь и Совершенство воплощены в младенце, он говорит только об их состоянии и не касается их применения. Младенец живет непроизвольно, не имеет желаний и потому представляет чистое состояние. Он никак не соотносит себя с вещами, и потому здесь нельзя говорить о применении».

LVI

1. В одном из древних памятников две первых строки приводятся в следующем виде: «Знаешь – значит не говоришь. Говоришь – значит не знаешь». В списке из Годяня эти фразы имеют важное дополнение. Они гласят: «Тот, кто это знает, не говорит. Тот, кто об этом говорит, не знает». В мавандуйских списках встречается урезанный вариант той же фразы: в них отсутствует слово «это», но употребляется то же глагольное отрицание (фу), которое предполагает наличие дополнения. Интересно, что император Сюань-цзун так и поясняет в своем комментарии: «Знать – достичь прозрения. Говорить – доказывать». Традиционный вариант более эффектен, но менее точен: местоимение «это», как в главе LIV и во многих других местах «Дао дэ цзина», указывает на «секрет» даосской мудрости. По мнению Ма Сюйлуня и некоторых других китайских текстологов, данную сентенцию следует поместить в главу LXXXI. Хэшан-гун комментирует ее кратко: «Знающий ценит действие и не ценит слова». Столь же лаконичен комментарий Ван Би: «следует тому, что таково само по себе».

2. Строки 3 – 4 фигурируют также в главе LII. В годяньском списке они переставлены местами. Кроме того, в данном фрагменте (вероятно, по ошибке) переставлены местами глаголы, так что эти строки читаются там следующим образом: «Затвори свои дыры, прегради доступ в ворота».

3. Строки 5 – 8 дословно повторяют фрагмент главы IV. И Шуньдин высказал мнение, поддержанное многими, что здесь они были вставлены позднее. Между тем данная глава в ее традиционном виде присутствует уже в годяньском списке, а также в мавандуйских текстах, так что мнение И Шуньдина не может быть принято. Хэшан-гун в обоих случаях толкует «притупление острых краев» как «сдерживание желаний», упоминаемые в 6-й строке «узлы» как «сгустки злобы, не дающие покоя», «смирение свечения» – как «согласие собственной просветленности», а «уподобление пыли» – как «нежелание показывать свою исключительность». Ван Би толкует эти четыре фразы соответственно как «сохранение простоты», «отказ от соперничества», «нежелание показывать себя и отсутствие гордыни». В годяньском и мавандуйских списках строки 4 – 5 и 6 – 7 переставлены местами, а в мавандуйском тексте В 6-я строка начинается с союза «и»: «И развязывает узлы».

4. В словосочетании «сокровенное уподобление» первое слово часто обозначает в «Дао дэ цзине» главное свойство Совершенства, тогда как «уподобление» идентично понятию «сливаться» в предыдущей строке. Вероятно, здесь формулируется центральная идея Лао-цзы: недвойственность Небесного пути и путей человеческих. Комментарий Хэшан-гуна: «Сокровенное – это Небо. Кто способен претворить указанное выше, тот, можно сказать, идет одним путем с Небом».

5. В мавандуйских списках, а также в списке Хэшан-гуна и ряде других в начале строк 10, 12 и 14 стоит знак «также», то есть строку следует читать: «И также нельзя его обрести…» и т. д. Невозможность «обрести» Путь вытекает из его природы как «сокровенного уподобления»: такую реальность нельзя «объективировать».