Дао дэ цзин - Лао-цзы 31 стр.

6. В последней строке употреблен иероглиф «знатный», «ценный», который фигурирует в 14-й строке, где он переведен словом «почитать». Речь идет, конечно, не о ценности, признаваемой в свете. Поэтому трактовать его здесь как нечто «самое ценное» или «ценимое превыше всего» было бы неправильно. Ван Би комментирует: «К нему никто и ничто не могут ничего прибавить». Хэшан-гун, как обычно, предлагает более конкретное толкование: «Сын Неба не может сделать его подданным, плывет вместе с миром, уступчив и избегает вреда, а потому ценен в мире».

7. В этой главе рифмуются строки 4, 6, 8.

«Сокровенное уподобление»: новое название столь важной для Лао-цзы темы «срединности» существования. Мудрый устраняется из мира до… полной неразличимости в нем и в этом смысле – до полной слитности с миром. Лао-цзы добавляет новый штрих: мудрый «не говорит». Это в действительности означает лишь то, что слово мудрого, облекаясь в плоть письмен и звуков, тотчас освобождается от своего общепонятного значения, как бы рассеивается и тает, выявляя неисповедимую глубину осмысленной речи. Слово Пути есть пустота как самое зияние бытия. Как часто отмечали китайские комментаторы, оно обнаруживается там, где «и речь, и молчание исчерпывают себя».

Комментарий Янь Цзуня: «Тот, кто постиг Путь, одиноко видит, одиноко слышит, одиноко действует, одиноко существует. Отец не смог бы передать это сыну, а подданный не смог бы передать это правителю. Это подобно тому, как мать знает своего ребенка и младенец – своих родных. Тот, кто вошел в Путь, изрекает слова посредством безмолвия, делает дела посредством недеяния, чистым покоем упорядочивает себя и пребывает с миром в сокровенном единстве».

Комментарий Люй Хуэйцина: «Предел знания – это знание превечного. Завершается же оно в безмолвии, и без изъятия истины. Говорить посредством слов – значит говорить не о Пути. А поскольку сообщить о знании можно лишь словами, тут есть знание незнания. Вот почему невозможно отказаться от слов, но слова знающего исходят из отсутствия слов. Он говорит так, словно не говорит».

Комментарий Ван Юаньцзэ: «Молчащий не говорит не потому, что держит что-то в секрете. На самом деле он говорит ни о чем».

LVII

1. В первых двух строках противопоставляются «прямые», то есть «честные», «регулярные», освященные моральным авторитетом традиции правила управления государством и «нерегулярные» приемы ведения военных действий, военные «хитрости», которые на войне дают наибольший эффект и притом вполне позволительны. В ряде древних списков вместо знака «прямой», «честный» фигурирует знак «должное управление», «политика», что не меняет существенно смысла фразы. В годяньском списке вместо «государство» сказано «удел». Чжан Чжунъюань без серьезных оснований приписывает слову «прямо» значение «покой». Заметим, что сочетание прямых, или нормативных, регулярных, и «необычных» форм военных действий является одним из главных принципов традиционной военной стратегии Китая. О нем упоминается уже в древнейшем китайском военном каноне «Сунь-цзы», составленном, вероятно, не позднее «Дао дэ цзина» (см.: «Китайская военная стратегия». Сост. В. В. Малявин. М., 2002. С. 166). Весьма возможно, что здесь цитируется давно сложившаяся максима управленческой мудрости, – прием вообще характерный для стилистики «Дао дэ цзина». Едва ли правомерно связывать эту заповедь с определенной школой политической мысли древности, как делают А. Уэйли, приписывающий ее «военным стратегам», или Р. Хенрикс, который считает первую строку конфуцианским изречением. В то же время 3-я строка, очевидно, представляет собой отклик школы Лао-цзы на общеизвестный афоризм.

2. Строка 5 отсутствует в годяньском и мавандуйских списках, но в начале следующей строки в них (как и в списке Фу И) имеется вводное слово фу, которого нет в традиционном тексте. Большинство переводчиков трактуют эту строку как начальную фразу второй части главы (строки 6 – 9).

3. В начале 6-й строки в годяньском списке вместо выражения «Поднебесная» сказано просто «Небо», что может быть ошибкой переписчика, а может означать именно Небо или правителя. В конце строки вместо слова «бедный» сказано «бунтовать», что кажется логичным. Правда, этот знак, в отличие от знака «бедный» не рифмуется со знаком «смута» в конце следующей строки.

4. В 7-й строке говорится буквально об «орудиях выгоды». Это выражение встречалось выше в главе XXVI. Почти все западные и отечественные переводчики переводят его как «острое оружие». Между тем древние комментаторы дают ему совсем иное толкование. Согласно Ван Би, имеются в виду «предметы, которые приносят корыстную выгоду». По мнению же Хэшан-гуна и Су Чэ речь идет о разного рода «стратегических планах» или «интригах». В широком смысле «предметом выгоды» можно считать всякое инструментальное знание, поощряющее борьбу между людьми. Как сказано в «Чжуан-цзы», «знание проистекает из соперничества».

5. В 8-й строке в годяньском списке и в мавандуйском тексте А (текст В в этом месте неразборчив) вместо слов «мастерства и сноровки» сказано просто «знания». Во второй части фразы говорится буквально о «странных», «удивительных» вещах, то есть, в сущности, о редкостных и бесполезных вещицах. В переводе Вин-тсит Чана сказано значительно резче: «порочные вещицы», у Р. Хенрикса – «новинки».

6. В списке из Годяня 12-я строка традиционного текста вынесена на две строки выше и записана иначе: «Я не вмешиваюсь в дела, а люди сами счастливы». Возможно, эта фраза представляет определенную параллель 6-й строке, поскольку под запретами в данном случае подразумеваются табу, имевшие целью обеспечить людям «счастье», то есть благополучие. Комментарий Хэшан-гуна придает этой строке иной смысл: «Я не обременяю повинностями и призывами на службу, люди спокойно занимаются своим делом и поэтому богатеют».

7. Начало 14-й строки в годяньском и мавандуйских списках выглядит несколько иначе: «Я желаю не иметь желаний…». Слово «простота» соответствует в данном случае понятию «необработанное дерево», «цельный ствол» (пу).

8. В этой главе рифмуются строки 6 и 7, 8 и 9, а в строках 10 – 14 имеется внутренняя рифма.

Человеческая деятельность всегда включает в себя как нормативные, предписанные правилами или обычаями действия, так и действия неординарные, новаторские, не освященные авторитетом традиции, но эффективные. В кругу своих лучше следовать принятым нормам, в противоборстве с врагом допустимо и даже необходимо применять хитрость и обман. Притом честность неизбежно порождает хитрость (см. ниже комментарий Ван Би). Но мудрость Лао-цзы – это действие «в свете всеединства сущего», своего рода «тотальная практика», которая превосходит противопоставление правила и новаторства и вообще несводима к тому или иному предметному действию. Ее принцип – предоставить каждому пространство его жизненного произрастания, позволить всему сущему претворить себя. Еще короче: не делать, а быть. Эта «бытийная» и потому неизбывная, вечносущая деятельность не имеет ни субъекта, ни объекта; она есть чистая сообщительность, в которой все передается, но никто никому ничего не передает. Даосская традиция утверждает, что мудрость «без-делья» взращивается долгими годами медитации.

Комментарий Ван Би: «Когда государством управляют посредством Пути, в нем царит покой. Когда государством управляют прямо, в нем начинаются военные хитрости.[33] Если же не вмешиваться в дела, можно завладеть миром. Ведь когда порядок устанавливают с помощью Пути, почитают корень и не обращают внимания на следствия, а когда порядок наводят прямо, устанавливают законы, чтобы бороться со следствиями. Тогда и корень не будет прочен, и ветви будут хилыми. Народу не к чему будет стремиться, поэтому он обязательно бросится в военные хитрости».

Комментарий Ли Сичжая: «Я управляю людьми прямотой, ибо основа человека – прямота. Я применяю войска, нарушая правила, ибо основа войны – нарушение. Я завладеваю миром посредством недеяния, ибо основа мира – это недеяние. Я соответствую вещам не по собственной воле, а потому, что вещи таковы. Мудрые цари древности умели ко всему миру относиться, как к самому себе, и на все Срединное царство смотреть как на одного человека. Их правление проистекало из сердца».

Комментарий Ли Сичжая: «Я управляю людьми прямотой, ибо основа человека – прямота. Я применяю войска, нарушая правила, ибо основа войны – нарушение. Я завладеваю миром посредством недеяния, ибо основа мира – это недеяние. Я соответствую вещам не по собственной воле, а потому, что вещи таковы. Мудрые цари древности умели ко всему миру относиться, как к самому себе, и на все Срединное царство смотреть как на одного человека. Их правление проистекало из сердца».

LVIII

1. В начальной строке знак мэнь означает состояние «как бы неразумности» (Су Чэ) или отрешенность от мира, потерю интереса к жизни. Хэшан-гун комментирует: «Управляющие всемерно величественны, но кажутся как бы лишенными разумения». Су Чэ удачно поясняет: «Мудрый правитель обозревает начала и концы вещей, постигает их великую целостность и отбрасывает мелочную придирчивость». Словосочетание «отстраненно-бездумно» соответствует удвоению знака мэнь в оригинале. Бином мэнь-мэнь встречается в главе XX где он, как и в данной главе, противопоставляется словосочетанию ча-ча («судят так тщательно»). А. Уэйли неудачно переводит эту строку: «Когда правитель подавлен». В переводе У И: «неприметен и отрешен» (obscure and withdrawn).

2. Во 2-й строке словосочетание чунь-чунь трактуется Хэшан-гуном как «богатые, щедрые и относятся друг к другу как родные». Согласно пояснению Ван Би, «люди не соперничают друг с другом». В мавандуйском списке В (список А в этом месте неразборчив) употреблен сходный по звучанию знак, также имеющий значение «простой», «безыскусный».

3. По поводу 3-й строки Хэшан-гун разъясняет: «Управление суетливо и нервозно, все только заняты разговорами и делают вид, что слушают». Согласно Ван Би, имеется в виду правление, при котором установлено множество наказаний.

4. В 4-й строке в оригинале сказано буквально: «Людям чего-то не хватает», «люди ущербны», что единодушно понимается комментаторами как недостаток внутреннего совершенства. Многие переводчики принимают буквальный смысл этого выражения. В мавандуйском тексте А вместо «люди» сказано «удел», «страна», что предполагает такой перевод: «В стране всего не хватает» (или «все нуждаются»). Среди отечественных переводчиков этой версии придерживается А. Е. Лукьянов: «Народ в непомерной нужде». Люй Хуэйцин толкует данную фразу как «люди не имеют полноты изначальной цельности», Цзяо Хун – как «люди разочарованы» (поскольку им чего-то не хватает). Последнему толкованию следует Вин-тсит Чан. Настоящий перевод следует толкованию Гао Хэна, который обоснованно считает традиционный текст неудовлетворительным и заменяет слово «не хватает» на знак «лживый», «лукавый». Этой трактовки придерживаются Чжан Чжунъюань, который переводит: «Люди коварны и нечестны», и Р. Хенрикс, предлагающий свою версию: «хитроумны и лукавы». В русских переводах значится «недовольны» (И. И. Семененко, Е. А. Торчинов), «хитры и убоги» (А. А. Маслов), «портит и калечит людей» (А. Кувшинов), «хитры и коварны» (Б. Б. Виногродский). Хэшан-гун поясняет: «Люди отдаляются друг от друга и становятся мелочными».

5. Слово «правильный» («прямой», «праведный») в 9-й строке комментаторы единодушно связывают с обозначенной в предыдущих строках темой круговорота счастья и несчастья, добра и зла. Речь идет о том, что не существует всеобщей, раз и навсегда установленной формулы истины или правильного действия. Во многих западных переводах эта фраза несколько уточнена: «В них нет ничего неизменно правильного». Фань Инъюань дает для знака «правильный» глосс «устойчивый», и ему следует в своей трактовке Чжу Цяньчжи. Во многих древних списках в конце строки добавлен знак «неверный», «порочный». А. Уэйли, учитывающий это обстоятельство, переводит: «Нет ни правильного, ни порочного». Вин-тсит Чан, однако, считает конечный знак вопросительной частицей. Между тем Хэшан-гун, игнорируя возможное метафизическое измерение данного суждения, толкует эту и следующую строки как единую фразу, касающуюся политики: «Если правитель не выправляет себя, то, даже если низы прямы, воцаряется обман».

6. Строку 10 Ван Би толкует в духе заглавного высказывания предыдущей главы: управлять государством прямым способом, а войсками командовать, прибегая к хитрости.

7. В 13-й строке в мавандуйских списках отсутствует выражение «премудрый человек». Его присутствие в концовке глав Д. Лау, как мы помним, считает вставкой редактора. Интересно, что начинающаяся с этой строки концовка главы в списке Янь Цзуня отнесена к следующему речению.

8. В 14-й строке слову «ровный» в оригинале соответствует «квадрат» – символ внешней упорядоченности. Хэшан-гун комментирует: «Премудрый человек в поступках своих ровен и прям; он желает вести за собой, а не обстругивать людей». У Чэн предлагает более близкое оригиналу толкование: «У квадрата четыре острых угла, и они могут, подобно острому ножу, поранить людей. Человек, уподобившийся квадрату, не может вертеться и, сталкиваясь с другими, обязательно поранит их».

9. Строка 15 встречается также в конфуцианском каноне «Записки о ритуале», где слово «острый» обозначает край благородной яшмы, который не может поранить. И Ван Би, и Хэшан-гун дают этому понятию глосс «чистый и целомудренный».

10. Перевод 16-й строки основывается на толковании Ван Би.

11. Комментарий Ван Би к последней строке гласит: «Светом своим освещает то, в чем заблуждаются, и не использует свой свет для того, чтобы озарить то, что хранят в сокровенности, поэтому и говорится, что прозрение Пути кажется помрачением».

12. В этой главе рифмуются строки 1 – 2, 3 – 4, 5 – 7, 9 – 10, 14 – 17.

В непрестанном круговороте событий нет такой позиции, которая открывала бы единственно правильный взгляд на мир. Значит ли это, что в жизни нет ничего достоверного? То, что в мире считается правильным, едва ли в действительности таково, но в вечной карусели жизни есть неопределимый исток вещей – нечто, что делает правильное воистину правильным, так что как раз поэтому оно не кажется истинным. Видимая неразумность может оказаться глубочайшей мудростью, а с виду убедительное мнение – хорошо замаскированным предрассудком. Есть прямота более глубокая и действенная, чем каждому видная и всем понятная честность. Чуждый условностям благочестия, мудрец внушает миру благоговение перед праведностью, поскольку его совершенство пронизывает всю толщу жизни и служит не ему лично, а всем людям, ведь оно учит превозмогать свое корыстное «я». В этом смысл его «следования превращениям», которое Хэшан-гун объявляет темой данной главы.

Комментарий Янь Цзуня: «Старания об общем благе хуже, чем великое единение в отсутствии помыслов. Желание искоренить ошибки хуже, чем быть преданным, не имея никаких устремлений. Порождаемые обстоятельствами веселье и гнев хуже, чем заслуги недеяния. Из того, что порождается Путем и Совершенством, даже имея к тому любовь, невозможно извлечь выгоду. То, что созидается Небом и Землей, никакими усилиями нельзя привести к завершению. Только не имея любви, можно всем пользоваться. Только не предпринимая усилий, можно все претворить. Вот почему мудрые правители возвращались к началу и к первозданной цельности, а в мире само собою воцарялось спокойствие».

Наставник Цао Синьи поясняет смысл этой фразы словами даосской поговорки: «Нет ни правильного, ни ложного, возвратись к великой срединности». И добавляет: «Когда претворяешь недеяние и предаешься отсутствию дел, все возвращается в первозданную круговерть Неба. Совершенствующийся муж делает своей сущностью то, что таково само по себе. Когда сущность установлена, можно перейти к применению. Тогда, даже если есть действие, оно будет недеянием».

LIX

1. В первой строке Хэшан-гун толкует «служение Небу» как практику личного совершенствования («регулирования тела и удержания духа»). Но еще древний конфуцианец Мэн-цзы называл «служением Небу» «взращивание своей природы». Чэн Сюаньин, следуя влиятельной в его эпоху традиции, отождествляет «служение Небу» со «следованием тому, что таково само по себе». Позднейшие комментаторы почти единодушно отождествляют Небо с телесным «я» и, как следствие, видят в этой строке утверждение в жизни мудрого преемственности внутреннего совершенствования и внешней деятельности, то есть «корня» и «ветвей». Согласно Ван Чуньфу, речь идет о том, чтобы «сделать полным то, что даровано Небом».