Шаллан вздрогнула, широко раскрыв глаза, наблюдая за внезапной бойней внизу. Затем она повернулась и зашагала к повозкам Твлаква. Ей было знакомо это давящее чувство. Хладнокровие. Шаллан знала, что ей нужно делать. Она понятия не имела, сработает ли, но увидела решение — подобно тому, как линии в рисунке собираются вместе, превращая случайные каракули в полную картину.
— Твлакв, — сказала она. — Возьми Тага и попробуй помочь тем людям в сражении.
— Что?! — воскликнул он. — Нет. Нет, я не собираюсь расплачиваться жизнью за вашу глупость.
В темноте она встретилась с ним глазами, и он замолчал. Шаллан знала, что слегка светится, чувствуя внутри себя шторм.
— Сделай это. — Она оставила торговца и пошла к своей повозке. — Блут, разверни повозку.
Он стоял, держа сферу, рядом с чуллами, глядя на что-то в своей руке. Лист бумаги? Безусловно, Блут не из тех людей, которые знают глифы.
— Блут! — рявкнула Шаллан, забираясь в повозку. — Нам нужно двигаться. Сейчас же!
Он встряхнулся, засунул листок подальше и вскарабкался на сидение с ней рядом. Хлестнув чуллу, Блут развернул повозку.
— Что мы делаем? — спросил он.
— Направляемся на юг.
— К бандитам?
— Да.
На этот раз он сделал, как она сказала, без жалоб, подстегивая чуллу, словно стремился просто покончить со всем происходящим. Повозка грохотала и тряслась, пока они ехали вниз по склону одного холма и поднимались на другой.
Они достигли вершины и посмотрели вниз на поднимающиеся к ним силы. Мужчины несли факелы и фонари со сферами, поэтому Шаллан могла различить их лица. Мрачные лица суровых людей, с оружием наизготове. Их нагрудные пластины и кожаные куртки когда-то имели опознавательные символы, но она разглядела, что нашивки были срезаны или сорваны.
Дезертиры смотрели на Шаллан с явным потрясением. Они не ожидали, что их добыча придет к ним сама. Ее появление на мгновение их поразило. На важное мгновение.
«Здесь должен быть офицер, — подумала Шаллан, вставая со своего места. — Они солдаты или когда-то ими были. У них должна сохраниться командная структура».
Она сделала глубокий вдох. Блут поднял сферу, глядя на нее, и хмыкнул, как будто удивился.
— Хвала Отцу Штормов, что вы здесь! — закричала Шаллан мужчинам. — Я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.
Группа дезертиров уставилась на нее.
— Бандиты, — продолжила Шаллан. — Они напали на наших друзей в караване всего лишь за два холма отсюда. Там резня! Я сказала, что видела позади солдат, направляющихся к Разрушенным равнинам. Никто мне не поверил. Пожалуйста. Вы должны помочь.
Они по-прежнему только глазели на нее.
«Немного похоже на норку, блуждающую в логове белоспинника и вопрошающую, когда же ужин», — подумала Шаллан.
Наконец мужчины беспокойно зашевелились и повернулись к человеку в центре. Высокому, с бородой, с руками, слишком длинными для его тела.
— Говоришь, бандиты, — ответил мужчина бесстрастным голосом.
Шаллан спрыгнула с повозки и пошла к мужчине, оставив Блута сидящим как безмолвная глыба. Дезертиры перед ней расступались. Их одежда была оборванной и грязной, седеющие, растрепанные волосы и лица годами не видели ни бритвы, ни мочалки. И все же в свете факелов их оружие сверкало, на нем не было ни одного пятна ржавчины, а нагрудники отполированы так, что в них отражалось ее лицо.
Женщина, которая отразилась в одной из нагрудных пластин, выглядела слишком высокой, слишком статной, чтобы быть Шаллан. Вместо спутанных волос у нее оказались струящиеся рыжие локоны. Вместо лохмотьев бродяги — платье с золотой отделкой. Раньше на ней не было ожерелья, а когда она протянула руку к главарю банды, на обломанных ногтях появился превосходный маникюр.
— Светлость, — проговорил мужчина, когда она шагнула к нему, — мы не те, за кого ты нас приняла.
— Нет, — ответила Шаллан. — Вы не те, за кого вы сами себя принимаете.
В свете огней все вокруг поедали ее жадными взглядами, и она почувствовала, как по телу побежали мурашки. Действительно, как в логове хищника. Но буря внутри подстегивала к действию и дарила больше уверенности.
Вожак открыл рот, как будто хотел отдать приказ. Шаллан его оборвала.
— Как тебя зовут?
— Меня зовут Ватах, — ответил мужчина, поворачиваясь к своим соратникам. Воринское имя, как и у Шаллан. — И я потом решу, что с тобой делать. Газ, возьми ее и...
— Что бы ты сделал, Ватах, — спросила Шаллан громким голосом, — чтобы перечеркнуть прошлое?
Он оглянулся в ее сторону, его лицо осветилось с одной стороны примитивным факелом.
— Стал бы ты защищать вместо того, чтобы убивать, если бы имел выбор? — спросила Шаллан. — Спасать, а не грабить, если бы мог? Хорошие люди умирают, пока мы говорим здесь. Ты можешь это остановить.
Его темные глаза казались мертвыми.
— Мы не можем изменить прошлое.
— Я могу изменить ваше будущее.
— Нас разыскивают.
— Да, я пришла сюда, разыскивая людей. Надеясь найти людей. Вам предлагают шанс снова стать солдатами. Пойдемте со мной, я прослежу, чтобы вы получили новую жизнь. Эта жизнь начнется со спасения, а не убийства.
Ватах насмешливо хмыкнул. В ночи его лицо казалось незавершенным, грубым, как набросок.
— Светлорды подвели нас в прошлом.
— Слышишь? — спросила Шаллан. — Слышишь крики?
Сзади доносились жалобные звуки. Крики о помощи. Караванщиков, мужчин и женщин. Умирающих. Навязчивые крики. Несмотря на то, что Шаллан сама указала им на них, она была удивлена, насколько они отчетливы. Насколько похожи на мольбу.
— Дайте себе еще один шанс, — тихо сказала девушка. — Если вы вернетесь со мной, я прослежу, чтобы о ваших преступлениях забыли. Я ручаюсь в этом всем, что имею, самим Всемогущим. Вы сможете начать жизнь заново. Начните как герои.
Ватах удерживал ее взгляд. Этот человек был камнем. С замиранием сердца она поняла, что он не дрогнул. Буря внутри Шаллан начала угасать, а ее страхи вскипали все сильнее. Что она делает? Это безумие!
Ватах снова отвел от нее взгляд, и она поняла, что потеряла его. Он рявкнул приказ взять ее в плен.
Никто не двинулся. Шаллан сосредоточилась только на главаре, а не на остальных двух с половиной десятках мужчин, которые придвинулись ближе, подняв факелы. Они откровенно разглядывали ее, и она уже едва различала похоть, которую заметила раньше. С широко раскрытыми глазами, полными страсти, они внимали отдаленным воплям. Одни касались униформы в тех местах, где раньше были знаки отличия. Другие опускали взгляд на копья и топоры — оружие, с которым они служили, возможно, не так уж давно.
— Вы, дураки, над чем раздумываете? — спросил Ватах.
Один человек, невысокий парень со шрамом на лице и повязкой на глазу, кивнул.
— Я бы не против начать заново, — пробормотал он. — Шторма, было бы неплохо!
— Однажды я спас жизнь женщине, — сказал другой — высокий, лысый мужчина в возрасте за сорок. — Несколько недель чувствовал себя героем. Тосты в таверне. Тепло. Бездна! Мы погибаем здесь!
— Мы сбежали от их притеснений! — проревел Ватах.
— И что мы сделали с нашей свободой, Ватах? — спросил мужчина из заднего ряда группы.
В последовавшем молчании Шаллан слышала только крики о помощи.
— Шторм побери, я иду! — сказал невысокий мужчина с повязкой на глазу и побежал вверх по склону.
Другие снялись с места и последовали за ним. Не успела Шаллан повернуться, как почти вся группа бросилась вперед. Блут стоял на повозке, его потрясенное лицо виднелось в свете проносимых мимо факелов. Затем он завопил, спрыгнул со своего места и с высоко поднятой дубинкой присоединился к дезертирам, направляющимся в битву.
Шаллан осталась с Ватахом и еще двумя мужчинами, которые остолбенели от происшедшего. Скрестив руки на груди, Ватах едва слышно выдохнул:
— Идиоты, все до одного.
— Они не идиоты, если хотят быть лучше, чем есть, — сказала Шаллан.
Он фыркнул, оглядев ее. Шаллан немедленно ощутила вспышку страха. Несколько минут назад этот человек был готов ее ограбить и, возможно, даже хуже. Ватах не двинулся к ней, хотя теперь, когда исчезло большинство факелов, его лицо выглядело еще более угрожающим.
— Кто ты? — спросил он.
— Шаллан Давар.
— Ну, светлость Шаллан, — сказал он, — надеюсь, что, в твоих же интересах, ты сможешь сдержать слово. Пошли, ребята. Посмотрим, сможем ли мы сохранить жизнь тем дуракам.
Он ушел с теми, кто остался позади, и полез вверх по холму навстречу сражению.
Шаллан стояла одна в ночи, тихо дыша. Штормсвета не осталось, она использовала его весь. Ее ноги больше не болели так сильно, но она чувствовала себя измученной, опустошенной, как проколотый бурдюк. Шаллан подошла к повозке и прислонилась к ней, сгорбившись, а затем сползла на землю. Откинув голову, девушка посмотрела в небо. Вокруг нее появилось несколько спренов усталости — маленькие вихри пылинок, крутящиеся в воздухе.
Салас, первая луна, расположилась фиолетовым диском в центре скопления ярких белых звезд. По-прежнему доносились крики и шум сражения. Будет ли достаточно дезертиров? Она не знала, как много там бандитов.
Шаллан была бы бесполезной в битве, только мешала бы. Она зажмурилась, поднялась на сидение и достала свой альбом с набросками. Под звуки сражения и крики умирающих девушка набросала глифы для молитвы о надежде.
— Они прислушались, — прогудел Узор с ней рядом. — Ты их изменила.
— Не могу поверить, что это сработало, — ответила Шаллан.
— А... Ты хорошо лжешь.
— Нет, это было образное выражение. Кажется невероятным, что они в самом деле меня послушались. Закоренелые преступники.
— Ты ложь и правда, — сказал Узор тихо. — Они изменились.
— Что это значит?
Было тяжело рисовать при одном только свете Саласа, но Шаллан делала все возможное.
— Раньше ты говорила об одной волне, — ответил Узор. — Ткачество светом, сила света. Но у тебя есть кое-что еще. Трансформация.
— Преобразование? — спросила Шаллан. — Я никого не преобразовала.
— М-м-м-м. Тем не менее ты их изменила. Тем не менее. М-м-м-м.
Шаллан закончила молитву и, подняв ее, заметила, что предыдущая страница вырвана из альбома. Кто это сделал?
Шаллан не могла сжечь молитву, но она не думала, что Всемогущий будет возражать. Девушка прижала молитву к груди и закрыла глаза, ожидая, пока крики внизу стихнут.
ГЛАВА 21. Пепел
Шаллан закрыла глаза Блута, не глядя на рваную рану в его животе, в которой виднелись внутренности. Вокруг нее рабочие спасали из лагеря все, что могли. Люди стонали, хотя некоторые из стонов обрывались, когда Ватах приканчивал бандитов одного за другим.
Шаллан его не останавливала. Он безжалостно выполнял свой долг и не смотрел на нее, проходя мимо.
«Ватах думает, что он сам и его люди легко могли оказаться на месте тех бандитов, — подумала Шаллан, снова опуская взгляд на подсвечиваемое огнями лицо Блута. — Что отделяет героев от злодеев? Один ночной разговор?»
Блут стал не единственной жертвой нападения. Ватах потерял семерых солдат. Они убили почти вдвое больше бандитов. Обессиленная Шаллан поднялась на ноги, но помедлила, увидев что-то торчащее из куртки Блута. Она наклонилась и расстегнула ее.
Во внутреннем кармане лежал сделанный ею набросок. Тот самый, на котором она изобразила Блута не таким, каким он был, а каким бы, согласно ее воображению, мог стать. Солдатом в армии, в новенькой униформе. Со взглядом, устремленным вперед, а не, как обычно, вниз. Героем.
Когда он успел забрать рисунок из ее альбома? Шаллан расправила лист бумаги, разгладив складки.
— Я ошибалась, — прошептала она. — Ты стал отличным началом для моей коллекции, Блут. Сражайся как следует за Всемогущего, пока спишь, храбрец.
Шаллан выпрямилась и оглядела лагерь. Несколько паршменов из каравана стаскивали трупы в кучу, чтобы потом сжечь. Ее вмешательство спасло торговцев, но не избавило от тяжелых потерь. Она не считала жертв, но груда тел казалась большой. Десятки трупов, включая почти всех охранников каравана. Среди них был и тот мужчина ириали, которого она встретила ранее ночью.
Шаллан настолько устала, что хотела только добраться до повозки, свернуться калачиком и заснуть. Но ей пришлось отправиться на поиски хозяев каравана.
Уже знакомая разведчица, изнуренная и покрытая кровью, стояла рядом с походным столом, разговаривая с пожилым бородатым мужчиной в войлочной шляпе. Он пропускал пальцы сквозь бороду и изучал своими голубыми глазами поданный женщиной лист бумаги.
Когда Шаллан приблизилась, оба подняли взгляд. Наемница положила руку на меч, мужчина продолжил поглаживать бороду. Неподалеку караванщики сортировали содержимое перевернувшейся повозки, раскладывая тюки с тканью.
— А вот и наша спасительница, — проговорил пожилой хозяин каравана. — Ваша светлость, даже сами ветра не смогут передать всю величественность и удивление от вашего своевременного прибытия.
Шаллан не ощущала своей величественности. Она устала и чувствовала себя больной и грязной. Ее голые ступни, спрятанные под юбкой, снова заболели, а способность ткать светом иссякла. Платье выглядело почти так же, как у какой-нибудь нищенки, а волосы, хоть и заплетенные в косу, были в полном беспорядке.
— Вы хозяин каравана? — спросила Шаллан.
— Меня зовут Макоб, — ответил он. Шаллан не смогла определить акцент. Не тайленский и не алети. — Вы уже встречались с моей помощницей. — Он кивнул в сторону женщины. — Тин руководит нашей охраной. После сегодняшнего происшествия количество ее солдат, как и моих товаров... сократилось.
Тин скрестила руки на груди. Она по-прежнему была одета в коричневый плащ, и в свете сфер Макоба Шаллан стало видно, что он сшит из хорошей кожи. Что можно подумать о женщине, одевающейся, как солдат, и носящей на поясе меч?
— Я как раз рассказывала Макобу о вашем предложении, — сказала Тин. — Которое мы обсуждали раньше, на холме.
Макоб хохотнул. Учитывая окружающую обстановку, звук вышел неуместным.
— Она называет это предложением. Моя помощница находится под впечатлением, что на самом деле это была угроза! Очевидно, что те наемники работают на вас. Мы гадаем, какие у вас планы насчет каравана.
— Наемники не работали на меня прежде, — ответила Шаллан, — но работают теперь. Потребовалось немного убеждения.
Тин повела бровью.
— Должно быть, очень хорошего убеждения, ваша светлость...
— Шаллан Давар. Я прошу вас только о том, о чем говорила прежде с Тин. Сопровождайте меня до Разрушенных равнин.
— Несомненно, этим могут заняться ваши солдаты, — проговорил Макоб. — Вам не нужна наша помощь.
«Мне требуется ваше присутствие, чтобы «солдаты» не забыли, что совершили», — подумала девушка.
Ее интуиция подсказывала, что чем больше вокруг них напоминаний о цивилизации, тем проще ей будет.
— Они солдаты, — ответила Шаллан. — И понятия не имеют, как с комфортом сопровождать светлоглазую женщину. Однако у вас есть хорошие повозки и много товаров. Если вам трудно судить по моему виду, то скажу, что я ужасно нуждаюсь в капельке роскоши. Я бы предпочла не выглядеть как бродяга, когда появлюсь на Разрушенных равнинах.
— Мы можем использовать ее солдат, — сказала Тин. — От моих сил осталась лишь горстка.
Она снова оглядела Шаллан, на этот раз с любопытством. И ее взгляд не казался недружелюбным.
— Тогда мы должны заключить договор, — проговорил Макоб, широко улыбнувшись, и потянулся через стол к Шаллан. — В благодарность за спасение своей жизни я прослежу, чтобы вас обеспечили новой одеждой и изысканной пищей во время нашего совместного путешествия. Вы и ваши люди будете заботиться о нашей безопасности на оставшемся пути. Затем мы расстанемся и больше ничего не будем должны друг другу.
— Согласна, — ответила Шаллан, принимая его руку. — Я позволю вам присоединиться ко мне, вашему каравану — к моему.
Он замялся.
— К вашему?
— Да.
— И главной будете вы, как я понимаю?
— Вы ожидали обратного?
Он вздохнул, но пожал руку в знак заключения сделки.
— Нет, полагаю, что нет. Полагаю, нет.
Макоб выпустил ее руку и махнул в сторону двоих людей, стоявших в стороне возле повозок — Твлаква и Тага.
— А что насчет них?
— Это мои люди, — сказала Шаллан. — Я с ними разберусь.
— Только держите их в конце каравана, будьте любезны, — сказал Макоб, наморщив нос. — Грязный бизнес. Я бы предпочел, чтобы мой караван не вонял таким товаром. В любом случае вам следует собрать ваших людей. Скоро начнется сверхшторм. Мы потеряли столько повозок, что у нас не будет дополнительных укрытий.
Шаллан оставила его и направилась через долину, стараясь не обращать внимания на смешанную вонь крови и сажи. От темноты отделилась фигура и пошла вслед за ней. При хорошем освещении Ватах выглядел не менее устрашающим, чем раньше.
— Ну? — спросила его Шаллан.
— Несколько моих людей погибли, — ответил он монотонным голосом.
— Они погибли, сражаясь за благое дело, — проговорила Шаллан, — и семьи выживших благословят их за такую жертву.
Ватах взял ее за руку, заставив остановиться. Его хватка была крепкой, даже болезненной.
— Ты выглядишь не так, как раньше, — сказал он. Шаллан обнаружила, как заметно он над ней возвышается. — Мои глаза меня обманули? В темноте я увидел королеву. Сейчас передо мной ребенок.