– Буду рад помочь.
Он учтиво склонил голову, ожидая приговора. Страшно представить, что потребует (формально попросит, всего лишь попросит!) этот милый юноша, который в действительности вовсе и не милый, и не юноша – кому, как не Перигорскому, об этом знать!
– Мне нужна помощь в Италии, – сказал Макар. Игорь Васильевич, меньше всего ожидавший подобного, изумленно уставился на него. – А если быть точным, в Венеции.
7– Ну и рожа у него стала! – довольно прогудел Бабкин, когда они вышли на парковку. – Ты ему сбил настройки. Ошеломил до глубины души, если она у него имеется.
– Я его обрадовал! – поправил Макар. – Наш лысый друг был уверен, что мы попросим что-нибудь безумное.
– С чего ты взял?
– Перигорский не рассуждает в обычных категориях. У него замах, полет мысли и чувства! От меня он ждал того же.
– Например, что ты захочешь устроиться в его бордель. Вот уж где замах.
– «Артемида» не бордель.
– Все, все, согласен! – Бабкин вскинул руки. – Только не надо снова рассказывать мне про психологов, рисунок сюжета и прочую муру. Девочки спят с клиентами? Спят. Деньги им за это платят? Платят. Значит, бордель.
– Приземленный ты человек, Серега, – с грустью констатировал Илюшин. – Нет в тебе стремления к высокому.
Бабкин хмыкнул.
– Ну почему же… Та высокая блондинка в ошейнике, которая нас провожала…
– Заткнись, – беззлобно потребовал Илюшин. – И вообще, ты женат!
Они подошли к машине. Ветер гнал по улице пыль и пожелтевшие листья. Над головами собиралась классическая осенняя хмарь.
– А в Венеции солнечно, – задумчиво сказал Бабкин и открыл дверцу. Макар уже уткнулся в свой телефон, но Сергею хотелось общения. – Слушай, а зачем ты соврал Перигорскому о цели нашей поездки? Разве не ты предлагал быть с ним абсолютно честным?
– Я?! – изумился Макар, не отрывая взгляд от экрана. – Ты шутишь. И в мыслях не держал! Казаться честным – да, это необходимость. Но быть? Какая глупость!
Он осуждающе покачал головой.
Бабкин засмеялся.
– А ты знал, что у него дом в Италии? В смысле, до нашего визита.
– Догадывался. У него на стенах в кабинете картины. Я их еще в тот раз заметил.
Сергей нахмурился, припоминая. Точно, висело что-то пестренькое.
– Желтенькое и сиреневое?
– Акация и лаванда, – перевел Илюшин. – Типичные итальянские весенние пейзажи. Картины ничего выдающегося из себя не представляют. Значит, Перигорскому просто нравится то, что на них изображено. А если ему что-то нравится, он идет и покупает это.
– Хорошо, что ему не нравлюсь я, – пробормотал Бабкин. – Но все равно эти пейзажики Перигорскому не подходят. Ему бы что-нибудь повыразительнее. Портрет Ктулху там или Гитлера… Кстати, куда мы теперь направляемся?
– В ближайший торговый центр, за чемоданом, – сказал Илюшин и сунул телефон в карман. – Билеты я только что забронировал, вылетаем рано утром.
Уже сидя в неудобном кресле самолета, набиравшем высоту, заметив приближающуюся стюардессу, Бабкин вспомнил, о чем хотел спросить.
– Макар! – позвал он. – Э, Макар!
Илюшин оторвался от созерцания взлетной полосы.
– М-м?
– Ты сказал, вы с этой Маткевич были знакомы.
– Да. Довольно давно.
– И что, близкое было знакомство?
– Вместе пели в хоре при Доме культуры железнодорожников. Это считается близким?
Услышав про хор железнодорожников, Сергей с удовольствием заржал. Просмеявшись, он обнаружил, что на него смотрят двое: стюардесса – негодующе, Илюшин – удивленно.
Смех оборвался. Бабкин икнул. Строгая стюардесса прошествовала мимо, метнув на него напоследок суровый взгляд.
– Дом железнодорожников? – шепотом повторил он. – Ты серьезно?!
– На Комсомольской, – уточнил Макар.
Бабкин ожидал от Илюшина любых сюрпризов, но даже для него, привычного ко всему, железнодорожники были чересчур. Некоторое время он осмысливал новую информацию и пытался представить Макара поющим. За все время их знакомства Илюшин исполнил песню единственный раз: когда на них набросился обиженный клиент, которому они отказали, и Бабкин сбросил дурня с лестницы, он насвистел «Вот кто-то с горочки спустился».
– Я, пожалуй, не стану спрашивать, откуда ты знаешь итальянский, – пробормотал Сергей после долгого молчания.
Глава 9
Когда Бенито, уложив сестру в постель, сошел вниз, он обнаружил их гостью нервно расхаживающей вдоль стены с разговорником в руках. Юноша остановился там, где его скрывала густая тень, и стал наблюдать.
При первой встрече – еще тогда, в отеле – она показалась ему замученной и некрасивой. Мелкая костлявая дамочка, плоская, как селедка, с рыбьими глазами. Почему все твердят о красоте русских женщин? Баба должна быть как кобыла: крутобокая, нервная, дикая, длинноногая, и чтобы грива стекала по узкой спине. А это какое-то недоразумение!
Во второй раз он увидел ее, когда она заступилась за него перед рассвирепевшим сукиным сыном Иланти.
И не узнал.
В одной гостинице, где когда-то Бенито служил мальчиком на побегушках, по всему холлу стояли большие чаши с водой. Каждое утро он бросал в чашу по розовой таблетке, маленькому спрессованному диску. А затем случалось чудо. Диск стремительно набухал от воды и превращался в цветок. Причем не розовый, а ярко-малиновый. Бенито ненавидел и гостиницу, и своего босса, и работу, но он проторчал там несколько месяцев только из-за этого ежеутреннего волшебства.
Маленькая русская женщина была как та таблетка. Ее бросили в воду, и жизнь наполнила ее высохшее существо. Кожа порозовела, засияли глаза, бесцветные пряди легли мягкой золотой волной по плечам. Она больше не напоминала селедку. Скорее, маленького аквариумного «петушка», яркого и боевого. А уж когда она атаковала Иланти, Бенито еле удержался от хохота. Сколько экспрессии, мамма миа! Где она только в ней помещалась!
Конечно, он забыл о ее существовании, едва только смылся из отеля. Какая-то ненормальная, которой приспичило лезть в чужие дела! Нет, Бенито был ей благодарен… Но сам бы он в жизни так не поступил. К чему? Помоги себе сам – вот был его девиз. Не можешь помочь? Значит, сегодня ты неудачник.
А потом он заметил ее на площади Сан-Марко. Она еще не успела испугаться как должно. Ее тащили Адриан и Луиджи, двое громил на подхвате у Папы – их отряжали на самую гнусную работенку. Не потому, что они хорошо с ней справлялись, а потому, что только они ловили от нее кайф.
Про Луиджи поговаривали, что он любитель снять дешевую шлюху где-нибудь на окраине и измордовать ее хорошенько. Судя по сладострастному выражению на его морде, когда он врезал бедной дамочке под дых, это и впрямь могло быть правдой.
Давай, малыш, сказал себе тогда Бенито. Вот он, твой шанс.
Был человек, который научил его кое-каким приемам… давно. А остальное Бенито добрал сам в злачных районах города.
Слава Адриана и Луиджи сослужила им плохую службу. Когда тебя все боятся, это расслабляет. Уговорить женщину следовать за ним оказалось не труднее, чем увести из ночного леса потерявшегося ребенка. И вот она ходит туда-сюда, закусив губу, а он стоит и смотрит на нее.
Что же ему делать дальше?
Если б в эту секунду Вика подняла голову и обнаружила наблюдающего за ней Бенито, она поразилась бы сосредоточенному выражению его лица. Ей казалось, у него в арсенале лишь коллекция гримас и издевательских улыбок. Но Бенито был очень серьезен. Его мало кто видел таким, он старательно скрывался ото всех под толстой шкурой, приросшей к нему за несколько лет. Бенито-наглец, Бенито-щенок! Да, он щенок. Щенок, который незаметно для всех вырос в здоровенную собаку.
И у этой собаки есть клыки.
– Эй! Ты проголодалась?
Вика вздрогнула и вышла из задумчивости.
– Что? Нет, спасибо. Бенито, послушай! Я кое-что придумала.
Так. Она кое-что придумала. Забавно!
Бенито сошел вниз, готовясь высмеять очередную ее глупость вроде идеи обратиться в полицию.
Но на этот раз услышал совсем другое.
– Бенито, мне нужно вернуться на родину, – твердо сказала она. – Я не могу сидеть здесь и ждать, пока меня найдут. В аэропорту меня поймают преступники. Но ведь есть еще поезд! Вряд ли этот уголовник, Папа, поставил людей на вокзале. У него нет столько народу, ты сам говорил.
Бенито признал, что это так.
– Прекрасно! – она воодушевилась, глаза засверкали. – Ты поможешь мне добраться до вокзала. Я куплю билет и уеду на материк. А там доберусь до ближайшего аэропорта. Пока меня ищет только этот бандит! Он не может контролировать всю Италию.
– Улетишь… – озадаченно повторил Бенито.
Она неверно истолковала его задумчивость.
– Постой, это еще не все! Из России я позвоню в вашу полицию и в консульство. И скажу им, где спрятан перстень! Анонимный звонок! Перстень найдут, и все будет хорошо. Что ты думаешь? Ты поможешь мне, Бенито?
– Улетишь… – озадаченно повторил Бенито.
Она неверно истолковала его задумчивость.
– Постой, это еще не все! Из России я позвоню в вашу полицию и в консульство. И скажу им, где спрятан перстень! Анонимный звонок! Перстень найдут, и все будет хорошо. Что ты думаешь? Ты поможешь мне, Бенито?
Она с надеждой вглядывалась в него.
Что ж, голова у нее заработала как надо, признал Бенито. План был очень прост и тем хорош. В аэропорту ее, безусловно, будут ждать. На вокзале куда легче затеряться в толчее.
– Я могу изменить внешность, – быстро сказала Вика. – Состригу волосы. Если ты дашь мне косметику, я стану выглядеть немножко иначе. Это тоже может помочь!
Он все еще молчал, задумчиво вертя в пальцах сигарету.
– Послушай, я все понимаю. – Вика осторожно дотронулась до его руки, и Бенито вздрогнул. – Это большой риск для тебя. Ты и так меня спас! Давай ты отвезешь меня на лодке в любое место. А оттуда я доберусь до вокзала сама. Это ведь хороший план, правда?
В сумраке глаза у нее казались светлыми, как льдинки.
Бенито решился.
– Нет! – твердо сказал он и отложил сигарету. – Мы поступим так. Сначала я поговорю кое с кем. Наведаюсь на вокзал. Это не займет много времени. Надо послушать, что люди говорят. Если все нормально, вернусь за тобой.
– Это рискованно!
Бенито оскалился и бросил:
– Все, что я делаю, рискованно! Жди здесь. Если захочешь пить, вода наверху. Там же туалет. Иди сюда, покажу, как вынимать решетку.
Минут десять Вика пыхтела у проклятого окна. Она взмокла и устала, но Бенито не отстал от нее, пока не убедился, что она в состоянии справиться с решеткой без него.
– Отдохни, – великодушно разрешил он и даже бросил у стены под окном какую-то подушку. Пораженная этим внезапным приступом галантности, Вика села.
Свет падал из окна ровным косым столбом прямо перед ней. Бенито стоял чуть поодаль, возясь с телефоном.
– Если Алес проснется… – начал он.
Раздался какой-то щелчок.
Вика вздрогнула и привстала, широко раскрыв глаза.
– Ты слышал?!
– …то ничего не делай, – закончил он. – Слышал что?
– Звук! – Вика защелкала пальцами, пытаясь воспроизвести его. – Странный звук! Здесь кто-то есть!
Бенито молча, но выразительно закатил глаза.
– Я его слышала! – твердила Вика. – У меня отличный слух! Я же певица! Поверь, мне не показалось!
Кажется, ей удалось заразить его своей тревогой.
– Откуда он шел?
– Не знаю… Но он был совсем близко!
– Я сейчас.
Парень проворно выбрался наружу и исчез. Его не было минут пять, и за эти пять минут Вика успела представить, что бандиты подстерегали его снаружи, схватили и вот-вот ворвутся сюда.
Когда курчавая голова показалась в окне, она чуть не закричала.
– Никого нет, – сообщил слегка запыхавшийся парень. – Осмотрел все. Тихо.
– Ты уверен?
Он не удостоил ответом ее оскорбительный вопрос, только презрительно наморщил нос. Разумеется, он был уверен!
– А внутри? – все-таки спросила Вика. – Что, если кто-то проник в палаццо?
Бенито усмехнулся.
– Тогда он должен быть невидимкой.
Не слушая больше ее возражений, он быстро собрался. В его случае это означало, что Бенито, не стесняясь Викиного присутствия, отвернул край ковра в дальнем углу, отковырял какую-то плитку и достал из-под нее несколько купюр. Небрежно кивнул ей на прощанье – и исчез привычным путем: только решетка звякнула.
– Позер! – сердито фыркнула Вика.
В книге про Питера Пэна, которую она читала на ночь сыновьям, главный герой и его друзья попадали в свой дом, забираясь в дупло и скатываясь по пустому стволу дерева. В душе Бенито определенно оставался мальчишкой, кем-то из друзей Питера.
Голову можно дать на отсечение, думала Вика, что из палаццо есть и другой выход, не требующий этих обезьяньих уверток. Парню просто нравится сигать туда-сюда!
Что ж, предстояло как-то скоротать время в отсутствие хозяина.
Подниматься наверх Вика не решилась. Алессия спит. Что, если она проснется? Мысль о том, что придется провести пару часов в компании бодрствующей сестры Бенито, не вызвала у Вики энтузиазма. Она боялась сумасшедших. Ей было стыдно за себя, но она предпочла бы держаться от Алессии как можно дальше.
Вика заглянула в тайник Бенито. Ею двигало не столько любопытство, сколько надежда на то, что там окажется оружие. Что бы ни утверждал итальянец, Вика была уверена, что слышала непонятный звук. Ее по-прежнему смущало его происхождение. Он был слишком несвойственен этому месту.
Но, к ее острому разочарованию, тайник оказался пуст. Это была просто грязная выемка в полу, небрежно замаскированная. На дне валялось несколько монет. Вика задвинула плитку и вернула пыльный ковер на место.
Больше делать было совершенно нечего.
Вика снова взялась за разговорник. Некоторое время она повторяла тему «Переезды», пока не заметила некую странность. Все чаще вместо знакомых слов на странице то тут, то там проявлялся сквозь буквы крылатый лев. В лапах он держал медную чашу. Вика пыталась заглянуть в нее, но ничего не получалось: лев тряс волнистой гривой, отступал и растворялся среди итальянских слов. «Вот я тебя сейчас за шкирку!» – пригрозила рассердившаяся Вика. Лев внезапно прыгнул на нее из книги, мягко сбил с ног, ударив в плечо – и Вика проснулась.
Она полулежала возле стены, уютно прижавшись щекой к распахнутому разговорнику. А рядом на корточках сидел Бенито и трогал ее за плечо.
Вика протерла глаза и привстала. Ей кажется, или в зале стало темнее?
– Бенито! Который час?
– У меня для тебя плохие новости.
Ее испугали не столько сами слова, сколько тон, которыми они были произнесены. Итальянец был мрачен.
– Что такое?
Вместо ответа он вытащил из кармана смятый лист бумаги. Вика развернула его и ахнула.
С объявления на нее смотрело ее же собственное лицо. Снимок не слишком качественный, зернистый, с искажениями, но не узнать на нем Вику было невозможно. Над фотографией гигантскими черными буквами, жирными, как навозные мухи, набрано одно-единственное слово. Вике не требовалось вспоминать, как по-итальянски «разыскивается». И дураку понятно.
Под фотографией шли три строки мелкого шрифта, из которых явственно следовало, что любому человеку, предоставившему информацию о местонахождении женщины на снимке, будет выплачено вознаграждение. Сумма не указывалась. Зато имелись номера телефонов: целых пять.
«На случай, если активно настроенные граждане, заметив меня, оборвут все трубки».
– Эти объявления висят везде, – негромко сказал Бенито. – На каждом углу. И на вокзале. У всех гондольеров они есть. У водителей моторок – тоже. Как успели так быстро тебя найти? Я не понимаю!
Вика хотела ответить, что она и сама этого не понимает. И вдруг ей кое-что пришло в голову:
– Подожди-ка, подожди…
Она еще раз уставилась на снимок.
Ракурс сверху! Сомнений больше не оставалось. Она чуть не застонала от злости на саму себя.
– Я забежала в магазин!
– Что?
– Когда нашла перстень в своей сумке! – Вика сжала кулаки. – Мне было очень страшно, и я зачем-то заскочила в первую попавшуюся дверь. Господи, я идиотка!
– Камеры… – понимающе протянул Бенито.
Вике нечего было возразить. Она поняла, как обстояло дело: когда полиция принялась опрашивать очевидцев вокруг выставочного центра, продавец из лавки с карнавальными масками вспомнил странную женщину, залетевшую к нему и метавшуюся по магазину, как перепуганная птица. Полиция уцепилась за эту ниточку. Лавка была оборудована камерами, и под одну из них и попала Вика.
– Они сверились с записями камер на выставке и поняли, что я там побывала, – вслух по-русски сказала она.
Бенито кивнул.
– Мне нельзя появляться на вокзале, – тихо сказала Вика. – Мне нельзя появляться нигде: меня тут же сдадут в полицию. Я сама отрезала себе все пути к возвращению домой.
Она закрыла лицо ладонями, но тут же снова вскинула голову:
– Телефон! Бенито, дай мне позвонить! Я должна предупредить мужа.
– Мне пришлось продать трубку, – уклончиво сказал он.
– О господи…
Вику вдруг осенила новая догадка, заслонившая даже тревогу за мужа, ничего не знающего о происходящем с ней.
– Бенито! Ты сказал, вы живете здесь с Алес два года?
– Два с половиной.
Вика подалась вперед, вглядываясь в его лицо:
– А эти парни, с которыми ты дрался… Они знают, кто ты такой?
– В этом городе меня все знают, – в ответе Бенито звучало мрачное удовлетворение.
Вика поднялась. Ее бросило в дрожь.
– Неужели ты думаешь, что никто не догадывается, где твое укрытие? Это невозможно! Люди наверняка видели тебя на твоей лодке! Замечали, где ты оставляешь ее!
– Я всегда был осторожен! – нахмурился он.
– Два с половиной года?
Она едва не рассмеялась.
Господи, ей нужно было понять раньше, что его самонадеянность подведет их обоих! Он был так уверен в том, что его укрытие невозможно обнаружить, – в точности как мальчишки с острова Нетинебудет! И даже не подумал о том, что его до сих пор не нашли, потому что никто и не думал искать. Парень с придурковатой сестрой – кому они нужны!