– Теперь сетчатка.
Пришлось нагнуться, упершись руками в край стойки. Приникнув к щели под монитором, я дождался, пока лейтенант с особистом зафиксируют в зажиме мой подбородок. Слабо загудело, пискнул микропроцессор… Компьютер думал дольше, чем положено. Я ощутил на себе пристальный взгляд особиста. Раздался щелчок – приемное устройство выбросило вставленную в него карточку.
– Пока что все. – Полковник присел на круглый табурет перед компьютером.
За спиной у него была железная дверь. Я прикинул, где вход в кабинет, как идет коридор, по которому мы попали сюда… Выходит, за дверью каменная стена. То есть – проход в стене. Куда он может вести? В мастерскую Жданова, больше некуда.
Над дверью висели электронные часы, они показывали 14.35.
Полковник сцепил пальцы, глядя на экран. Там бежал столбец данных, в системном блоке что-то попискивало.
– Ключ, – бросил Карпентер.
– Что? – не понял я.
– Ваш ключ, майор.
– Идентификатор, – требовательно подсказал Робсон.
Я машинально хлопнул себя по нагрудному карману, полез в боковой на плече, но там рукав был распорот Гашеком, когда он занимался моей раной.
– Остался в вертолете, – сказал я.
Секунду полковник в упор смотрел на меня, потом встал и прошел к столу, на ходу говоря:
– Лейтенант, позовите сюда рядового. Изолируйте майора, пока не найдем идентификатор.
– Полковник! – Я шагнул следом. – База под угрозой. Я должен немедленно увидеть Жданова, иначе…
– Молчать! – выдохнул Робсон. Он стоял в полуметре за моим левым плечом, и я ощущал идущий от него запах дорогого одеколона. – Гашек, выполняйте приказ!
Лейтенант помедлил – он-то видел сбитый вертолет, хорошо помнил, в каких обстоятельствах нашел меня, и воспринимал ситуацию иначе, чем эти двое, – переступил с ноги на ногу и вышел в коридор.
– Полковник, вы неверно оцениваете ситуацию, – вновь заговорил я, игнорируя Робсона. – Я повторяю: Дьявольское горло под прямой и непосредственной угрозой. Если «Аутком»…
– Как вас сбили? – перебил он.
– Из ПЗРК. У нас есть достоверные сведения: в Родопах действует опытный диверсант «Ауткома». Его цель – вскрыть местоположение базы.
– Диверсант? – повторил с сомнением Робсон.
– В горах одному делать нечего, – сказал Карпентер. – Разве что группа… Я отдам приказ, и патрули осмотрят район, соблюдая тишину в эфире. Но до прояснения ситуации вы будете задержаны, майор.
Этот солдафон мог все испортить! Я шагнул ближе к столу:
– Полковник, поймите…
– Стойте на месте! – Робсон схватил меня за локоть.
Сработали рефлексы – я развернулся, ударом сверху сбил его руку. Он выбросил перед собой вторую, пытаясь взять мою шею в захват, я нырнул в сторону, перехватил запястье, вывернув его, сделал подсечку – и Робсон растянулся на полу. Прежде чем он успел совершить еще какую-то глупость, я выдернул пистолет из его кобуры и быстро отступил к столу.
Карпентер даже не сделал попытки встать – сидел, холодно глядя на меня. Выругавшись, Робсон вскочил, на его выглаженной рубахе появилось темное пятно.
Я бросил пистолет на стол, достал из кобуры свой, положил рядом и встал вполоборота к полковнику с особистом. Увидев, что я остался без оружия, Робсон, чье самодовольное лицо исказила гримаса ярости, кинулся на меня, но Карпентер рявкнул:
– Стоять! Смирно!
В его голосе было столько железной властности, что мы оба вытянулись, вскинув подбородки.
В коридоре застучали шаги, и в комнату вбежал рядовой Петр, с ходу сориентировавшись, нацелил на меня автомат.
– Полковник… – снова начал я.
Он хлопнул ладонью по столу.
– Арестовать. Отправить патрульную группу к месту падения вертолета. Прочесать местность. Соблюдать режим радиомолчания.
Я оттолкнул шагнувшего ко мне Петра, не обращая внимания на ввалившегося в кабинет с пистолетом в руке Гашека, быстро заговорил:
– Карпентер, моя информация предназначена лишь для Жданова, но… Я нарушу секретность и скажу сейчас: базе в первую очередь угрожают изнутри, а не извне. Дело не в диверсанте «Ауткома», дело в том, что уже попало сюда. В три часа оно сработает.
Лейтенант, рядовой, особист, полковник – все уставились на меня.
– Что вы имеете в виду? – спросил Карпентер.
– Что мне необходимо немедленно поговорить со Ждановым. В вашем присутствии, если желаете. Сейчас уже четырнадцать сорок, скоро будет поздно.
– У вас нет ключа для допуска во второй пояс секретности.
– Он остался в вертолете! Нас атаковали, машина упала на камни, я получил ранение… Полковник, это вопрос жизни и смерти для всех вас. Нет, теперь уже для всех нас. Совершенно необходимо поговорить со Ждановым. А вы должны соблюдать режим радиомолчания. Стоит связаться с патрулями, как диверсант начнет действовать.
Повисла напряженная тишина. Карпентер сверлил меня колючим взглядом.
– Арестовать, – наконец повторил он.
Гашек с Петром схватили меня за плечи, вывернув руки, развернули лицом к стене.
– Полковник, – бросил я через плечо, – базу уничтожат из-за вас.
– Руки за спину! – гаркнул Робсон, и между лопаток мне ткнулся ствол пистолета, который он схватил со стола. – Не шевелиться!
Меня обыскали, затем особист приказал:
– На выход!
Он снова ткнул оружием в спину.
– Останьтесь, Робсон, – приказал Карпентер.
– Лучше делайте что вам приказывают, майор, – сказал лейтенант Гашек уже в коридоре. В голосе его мне почудилось сочувствие.
Свет замигал, в комнатах за дверями раздались звуки тревожных зуммеров, донеслись отрывистые команды. Я криво улыбнулся: Карпентер хотя бы догадался объявить тревогу. Они тут и правда все отупели от рутины, безделья и отсутствия событий. Мне не удалось убедить полковника – что теперь делать? Надо проникнуть к Жданову любой ценой…
– Стойте! – скомандовал Гашек. – К стене!
Захлопали двери, раздался топот ног, зазвучали приказы. За спиной пробежал один боец, потом еще несколько. Когда зуммеры стихли и свет перестал мигать, в коридоре снова остались только я и лейтенант с Петром.
– Продолжить движение, – приказал лейтенант.
Я повернулся, но не к двери, а к нему. Рядовой находился у лейтенанта за спиной – коридор командно-жилого блока был узкий, двое с трудом разминутся. Схватив Гашека за кисть, я наступил ему на ботинок, рывком вывернул пистолет из руки и сильно толкнул в грудь.
В глазах лейтенанта плеснулись удивление и растерянность. Петр тоже был не готов к такому повороту событий. Я шагнул мимо Гашека, оттеснив его к стене, ударил лейтенанта пистолетной рукоятью по лицу и врезал локтем в плечо рядового. Из носа Гашека брызнула кровь, он осел на Петра, помешав ему вскинуть автомат.
Рядовой мог закричать, но я не позволил – ткнул ему пистолетом в рот, клацнув стволом о зубы, прошипел:
– Не дергайся, боец!
Снял с его плеча автомат. Немного отступил.
Гашек чуть не клюнул носом в пол, но пришел в себя и, хватаясь за стену, попытался выпрямиться.
– Вы не пострадаете, – тихо заговорил я. – Никто не пострадает, если я успею поговорить со Ждановым. Вы оба видели вертолет, что от него осталось, представляете ситуацию иначе, чем Робсон с полковником. Не мешайте, слышите? Гашек, опомнись, ты же понимаешь, кто прав! В три часа базе придет конец!
Я боком сместился к кабинету полковника, нацелив на Петра пистолет. Обезоруженный рядовой напрягся, готовый броситься на меня.
– Петр, стой! – сказал Гашек.
Тот удивленно посмотрел на него. Лейтенант, вытерев ладонью кровь с подбородка, обратился ко мне:
– Почему в три, майор? Если патрули в условный час выйдут на связь и база не ответит, – а она не ответит, полковник ведь послушался вас в этом – патрульные просто отключатся и спешно поедут назад. Такая инструкция.
– В три база сама себя засветит. Скоро все поймете.
Я повернулся к двери в кабинет Карпентера. И вовремя – особист как раз шагнул в коридор. Получил ногой в живот и ввалился обратно. Прыгнув за ним, я захлопнул дверь, дернул к себе стоящий под стеной стул и подпер им ручку.
– Полковник, вы не оставляете мне выбора.
Часы показывали 14.42. Карпентер сидел за столом и с прищуром смотрел на меня. Робсон, постанывая, пытался встать – врезал я ему сильно, лицо его побледнело, пилотка отлетела к стене.
– Я должен попасть к Жданову. Пойдем вместе: вы, я и Робсон… – Не спуская глаз с полковника, я шагнул к скорчившемуся на полу особисту и снова отобрал у него пистолет.
– Каким образом? – процедил он. – Вход в мастерскую снаружи, но если мы выйдем, мои люди уничтожат вас.
Из коридора за спиной доносились громкие возгласы, топот ног. Я дважды выстрелил в потолок, чтобы привлечь внимание солдат в коридоре, и крикнул:
– Не пытайтесь проникнуть в кабинет! Гашек, объясни им ситуацию! А вы вставайте, – дернул я за локоть особиста. – Полковник, вас тоже касается. Откройте вон ту дверь. Думаете, непонятно, куда она ведет?
Карпентер не шелохнулся.
Тогда я подтащил Робсона к столу, навел на него пистолет, подумав, сместился в сторону и прицелился Карпентеру в ногу.
– Пуля размозжит вам сустав. Наверняка за свою карьеру вы видели солдат с похожими ранениями… Адская боль. Потом я сниму с вашей шеи идентификатор, открою дверь, пройду в мастерскую с Робсоном, встречусь со Ждановым, объясню ему ситуацию. Опасность кроется внутри «Центавра». Карпентер, вы будете выглядеть полным идиотом, когда в генштабе узнают подробности случившегося. А я отражу их в рапорте.
Уголок его рта едва заметно дернулся. Я перехватил руку особиста, сильнее вывернул ее за спину и глянул на часы.
– Карпентер, мне надоело повторять одно и то же. Источник опасности находится внутри базы, нужно срочно попасть в мастерскую и устранить его. У нас осталось пятнадцать минут.
В коридоре за дверью раздавались шорохи, сопение, шепот. Особист что-то замычал, задергался, пытаясь вырваться, и я стукнул его рукоятью пистолета по затылку – не слишком сильно, чтобы не вырубить полностью.
– Открывайте, Карпентер. – Я кивнул на дверь у него за спиной. – Не хочу в вас стрелять, но вы меня сами вынуждаете.
Я взвел курок. Карпентер еще несколько секунд молча смотрел на меня, потом выпрямился, снял с шеи ключ-карту на шнурке и вставил в прорезь замка.
Дверь бесшумно поползла в сторону, открывая каменный коридор, освещенный тусклыми лампами.
– Вперед! – Я толкнул Робсона в проем.
Когда мы пересекли коридор, взгляду открылась большая пещера со стеллажами вдоль стен. Слева – высокие железные ворота с раздвижными створками на рельсах, рядом бытовка техперсонала с раскрытой дверью. На стеллажах покоились ящики с оборудованием, под сводом пещеры шли кран-балки, свисали тросы, цепи, по цементному полу змеились провода. Их концы сходились на «Центавре».
Вот она, боевая машина нового поколения. Высотой в три человеческих роста, угловатая, массивная. Две механические ступни толщиной с опоры башенного крана, манипуляторы-руки с блоками вооружения, между ними кабина, закрытая тусклым бронированным фонарем. Корпус облеплен контейнерами активной защиты, над левым манипулятором торчат патрубки дымовых гранатометов, над правым – кассета с тепловыми противоракетными ловушками. Энергоустановки были на спине, прикрытые композитной броней.
«Центавр» напоминал ПБМ «Шторм», состоящий на вооружении у «Ауткома». Многие узлы и агрегаты скопированы, некоторые сняты с захваченных машин. И очень многое улучшено стараниями Жданова – гениального русского, похищенного спецназом «Ворнета» откуда-то из-под Карпат, прямиком из научного центра «Трайбека» и практически в одиночку создавшего этот проект.
Главное, что сумел сделать Жданов, – это оснастить «Центавр» новейшей системой управления.
– Что теперь? – спросил Карпентер.
– Жданов! – крикнул я.
Освещенная яркими лампами машина стояла в центре мастерской, кабиной к воротам, к нам боком. Между нею и бытовкой на полу был металлический квадрат. Из центра его торчал похожий на железный цветок округлый пульт с мерцающим экраном и клавиатурой – терминал ПБМ.
Раздались шаги. Из-за «Центавра» вышли двое техников в синих спецовках, один нес какой-то инструмент. Они удивленно заговорили разом, но смолкли, когда из кабины выбрался молодой лаборант. Соскользнув по лестнице вдоль механической ноги, он тоже повернулся к нам, следом из кабины появилась взлохмаченная голова. В свете ламп блеснули очки с выпуклыми стеклами, и профессор Жданов вылез на броню. Это был высокий курчавый мужчина в белом халате и черных джинсах.
– Что случилось? – крикнул он, ступив на оснащенный пушками правый манипулятор «Центавра». Взялся за трос, прицепленный для страховки к верхней части ПБМ. В другой руке у профессора был электронный планшет.
– Вы все – в бытовку! – крикнул я. – Все, кроме Жданова, быстро! Полковник, прикажите им!
Помедлив, Карпентер отдал приказание. Ему пришлось повторить, прежде чем растерянные техники с лаборантом подчинились. Они закрыли за собой дверь, щелкнул замок – заперлись изнутри. По крайней мере, не будут мешаться под ногами…
– Жданов, спускайтесь! Быстрее! – я подтолкнул полковника с особистом вперед. – Нужно отключить машину от всех коммуникаций и запустить боевые системы.
– Кто вы такой? – Стоя на манипуляторе, русский сдвинул очки на лоб. Говорил он чисто, с очень легким акцентом. – Карпентер, вы объясните, что происходит?
– Отключайте машину! – Я толкнул в плечо Робсона. – А вы идите к терминалу и введите коды.
Когда мы приблизились к ПБМ, профессор слез с нее по приставной лестнице. Я уже собрался объяснить ситуацию, но тут загудели приводы ворот. Створки немного разошлись, и в проем один за другим забежали несколько солдат во главе с лейтенантом Гашеком.
– Полковник, прикажите солдатам покинуть мастерскую, – быстро заговорил я. – Если выйдут – узнаете подробности, не выйдут – уничтожите и себя, и базу…
– Солдаты! – вдруг заорал Робсон срывающимся голосом.
Я врезал ему кулаком по печени. Придержал за плечо – иначе он свалился бы на пол – и зарычал:
– Карпентер, у нас почти не осталось времени! Сейчас без десяти три, вы вот-вот раскроетесь перед «Ауткомом»!
Жданов непонимающе крутил головой, поблескивая очками, из окошка бытовки выглядывали недоуменные лица. Солдаты по приказу Гашека встали шеренгой, нацелив на нас автоматы. От них меня закрывали особист и полковник. Последний, не поворачивая головы, сказал:
– Как в «Ауткоме» узнают про базу? Диверсант снаружи, на связь мы не выйдем…
– Их агент уже здесь! Вы сами говорили о группе… Один работает снаружи, другой внутри. Может быть, он среди тех солдат. Или это один из техников. Лаборант. Не знаю!
– Я… – Впервые в голосе Карпентера появилась неуверенность. – Майор, вы так и не сказали, что произойдет.
– Я расскажу все. Уберите людей!
– Гашек, уведите солдат, – приказал Карпентер, помедлив.
– Радиомолчание, – напомнил я. – Оставлять доклады патрулей без ответа.
– Соблюдать радиомолчание! – повысил голос полковник. – Всем выйти! Бегом!
– Это ошибка, – заговорил Робсон, но смолк, когда ему в затылок ткнулся ствол пистолета.
Гашек, отдав приказ, вслед за солдатами поспешил наружу. Когда ни одного не осталось в мастерской, я смахнул с лица испарину.
– Может, все-таки объясните, что произошло? – не успевавший за событиями Жданов по-прежнему стоял возле ПБМ и растерянно смотрел то на полковника с особистом, то на меня, точнее, на оружие в моих руках, направленное на офицеров. – В конце концов, что это за человек?
– Я из генштаба. – Схватив особиста за локоть, я потащил его к терминалу запуска ПБМ. – Жданов, у нас мало времени, поэтому думайте быстро и отвечайте четко. Карпентер, прикажите ему отвечать на вопросы.
– Выполняйте, Жданов, – раздалось за спиной.
Я подвел бледного особиста к терминалу и приказал:
– Робсон, наберите пароль запуска.
Затем повернулся к Жданову:
– Профессор, когда вы загружали боевые системы «Центавра», происходило что-то необычное? Были ли серьезные отклонения в работе оборудования, например, в модулях спутниковой связи и системах наведения, использующих радиоканалы?
– Нет, – отозвался он. – Хотя… кое-какие флуктуации имели место. Но это естественно при использовании такого сложного оборудования, различные контуры могут конфликтовать. Однако к чему это…
– К тому, что в «Центавре» есть модуль, подключенный к одной из наружных антенн базы, которые замаскированы на склоне. Так?
– Это для коммуникации, мы проверяли настройки по внутренним каналам. Данные занесены…
– Через семь минут один из модулей активируется и передаст несанкционированный сигнал через эту антенну. База будет обнаружена. Теперь отсоедините от «Центавра» все кабели резервного питания, тросы… вообще все. Надо изолировать машину от любой возможной связи с внешним оборудованием. Полностью освободите ее от всего подключенного к ней хлама, вы поняли?
– Позвольте, молодой человек! Но вы не ученый, откуда вы…
– Я оперативник, разбирающийся в электронике, читавший ваши отчеты в штабе Оси. Я тот, кто выдал положительное заключение к патенту на ИВ-кокон.
Жданов удивленно вскинул брови, развел руками и подошел к «Центавру». Достал универсальную отвертку из кармана халата.
Карпентер внимательно слушал нас. Робсон замер перед терминалом, я посмотрел на экран – там мигала надпись: «Пароль введен неверно».
– Соберитесь, Робсон, – сказал я. – У нас не больше пяти минут. Введите правильный пароль, иначе пристрелю вас.
Особист побледнел еще сильнее, оглянулся на полковника и сказал:
– Нет. Я этого не сделаю. Вы, Заков… Я отказываюсь!
Я перевел взгляд с него на Карпентера, опустил пистолет.