Я носил этот костюм уже третий год, но благодаря качеству, выглядел он как новый, хотя все и знали что это не так. Я не был настолько беден или скуп, чтобы экономить на одежде. Просто это было мое личное тонкое издевательство над большей частью столичного светского общества. Столичные франты искренне считали, что появиться в одном и том же костюме больше двух раз на людях немыслимый позор. А тех, кто так делал, считали нищими и неотесанными провинциалами, и старались игнорировать.
Но игнорировать меня не получалось ни у кого. Поэтому уже третий год подряд в любую погоду, и на любом мероприятии появляясь в одном и том же костюме, я ставил этих идиотов в неловкое положение. Им сложно было хвастаться купленным вчера костюмом под моим ироничным взглядом. Можно было конечно смотреть на меня, как на пустое место, но на любом светском сборище, я неизменно был в центре внимания. Хотя бы по тому, что я там появился.
Единственная уступка общественному мнению — это новый шейный платок. Завязав его как полагается, я взял со столика последний необходимый элемент наряда. Небольшой золотой медальон в виде пятиконечной звезды вписанной в круг, отличительный знак высших магов. Еще раз окинул свое отражение взглядом, и не найдя изъянов требующих исправления, я повернулся к Арье.
— Пошли, — я подал руку девушке. — На этот вечер я твой кавалер.
Дом Катерины находился в другой части города, на Радужных холмах. Там жила высшая аристократия империи и богатейшие люди столицы. Я бы тоже мог там обосноваться, но это было ни к чему. Жизнь нам накладывает столько ограничений, что и подумать страшно. Такой вольной птице как я, проще жить в Старом городе. Тут жили отставные офицеры, доживали свой век известные политики, пожелавшие на склоне лет пожить спокойной жизнью, творили известные писатели и поэты, из тех, кто предпочитал светскому обществу, творчество, а также здесь были родовые гнезда старых родовитых, но не сильно богатых и влиятельных дворянских родов.
Спокойная и размеренная жизнь этой части города вполне устраивала меня, также как и я вполне устраивал своих соседей. Они не ждали ничего хорошего, от молодого и известного мага и задиры, но в своем районе я всегда вел себя достойно.
Впрочем, я всегда вел себя достойно, и не было ни одного поступка, которого я стыдился. Вернее был один, но это совсем другая история, и она никогда не покидала и не покинет стены домов магов и некромантов, и в городе о ней никто не знает.
Карета ехала неспешно, и у меня было достаточно времени поговорить с Арьей.
— Веди себя спокойно. Улыбайся, даже если человек тебя раздражает. Веди себя естественно, ты слишком неопытна, чтобы суметь обмануть своим поведением эту публику. Они тебя раскусят в два счета и начнут издеваться.
— Как мне общаться с ними?
— Как со стаей голодных хищников, — почувствовал недоверие девушки, я добавил, — я серьезно. Стоит им почувствовать слабину, и они сожрут тебя с потрохами. Для многих из присутствующих, не будет большего удовольствия, как поиздеваться над неопытной девушкой только что приехавшей из провинции.
Арья внимательно слушала меня. Воспитание семьи Сирая было видно, её чувства были запрятаны глубоко внутри так, что даже с помощью нашей новой связи, я не чувствовал их.
— Не принимай ничьих приглашений, всем вежливо отказывай. Помни, что подходить к незнакомому человеку без представления, невежливо. Сначала надо попросить, чтобы тебя представили. Если вдруг встретишь своего знакомого, а это не исключено, сначала поздоровайся с ним по всем правилам. Даже если это и близкий твой знакомый. И никогда не показывай своих чувств. Такое можно делать только, таким волкам как я.
— Волкам?
— Да, у многих гостей от меня будет плохое настроение, это я могу гарантировать. Меня не любят в высшем свете, но никто ничем не сможет меня пронять, а главное никто не рискнет этого сделать. Любой знает, что трогать меня себе дороже.
— Чем ты так их напугал? — неожиданно спросила девушка.
— Сейчас расскажу, это долгая история, но время у нас есть, — с готовность ответил я. Я был рад возможности наладить отношения. — Я живу в Райхене с шестнадцати лет. Первые два года я жил в общежитии Магарского университета, так что об этом рассказывать нечего. В восемнадцать лет я получил от отца в подарок этот дом и возможность жить самостоятельной жизнью. Тогда то я и познакомился с высшим светом столицы. У меня было много друзей, я жил весело, не задумываясь о будущем, первым лез в драку, раз десять дрался на дуэлях, на шпагах. Убегал от жандармов и всегда был готов вступиться за друзей. А еще я с тех пор не люблю условности и лицемерие.
Надо ли говорить, что из-за этого меня недолюбливали в этом чопорном и надменном обществе? Пока я был студентом, мне многое прощалось, да и я многое терпел. Но после окончания университета все изменилось. Большинство моих друзей поспешило влиться в общество высшего света. Я тоже стал посещать балы и приемы, стал показываться в салонах.
Арья внимательно меня слушала, я немного привирал и преувеличивал, чтобы рассказ был интересней, но в основном я говорил правду. Скрывать что-либо от своей ша'асал, я считал глупым.
— Все изменилось после одной неприятной истории. Одного молодого человека, приехавшего в столицу из провинции, подставили и жестоко разыграли. После этого ему ничего не оставалось сделать, кроме как покинуть город. Все тогда радостно злорадствовали по этому поводу, а я один во всеуслышание заявил, что этот поступок дурно пахнет. После этого все и произошло. Меня попытались выставить дураком и перестали приглашать на светские мероприятия. Тогда я пришел на одно из них без приглашения, — с улыбкой заявил я, Арья тоже улыбнулась, — естественно, что меня попытались выпроводить, но я сделал вид, что не понимаю намеков. Сказать мне прямо этот умник не решился. На том мероприятии я опять подтвердил, что не считаю то дело достойным. На этот раз у меня появились сторонники и затеявшие то дело оказались в сложной ситуации. Угар радости прошел, и протрезвевшие люди догадались, что дело действительно гадкое.
— А что именно они тогда сделали?
— Одна из светских львиц разыграла бурную влюбленность в молодого и наивного парня, а когда он стал считать её своей девушкой, они открыто посмеялись над ним и выставили вон со своего приёма. Все это дело провернули двое, молодая графиня и один из дальних родственников герцога Лаерского. Но это не важно. Графиня после этого покинула город вместе со своими родителями, и все остальное произошло между мной и Байхом. Он закусил удила и попытался выгнать меня из города и опозорить. Но коса нашла на камень. Если меня не приглашали на то мероприятие, на которое я хотел попасть, я приходил без приглашения. Выгнать меня вежливо никто не мог, а выгнать грубо было бы позором для них, а не для меня. Тогда они начали распускать слухи. Сплетни про меня заполнили весь город, но я игнорировал их. Часть моих друзей отвернулась от меня. Тогда же мне пришлось покинуть город, отлучка была недолгой, но за это время Байх и его дружки успели отметить свою победу. На мне поставили крест, и все были уверены, что я не вернусь в город.
— Это когда ты в одиночку выловил трех диких оборотней на западе? — спросила меня Арья.
— Да, — удивленно ответил я, не знал, что она знает об этом, — дело было громким, и все с огромным удивлением вспомнили, что я оказывается маг из рода Ларанов. Я вернулся в город, как ни в чем не бывало, и ничего не замечая, продолжил жить светской жизнью так же как раньше. Только я уже полностью игнорировал все условности, которые я считал глупыми. Сплетничать про меня все стали бояться. Тем более, что я поставил всех в известность, что знаю кто и что про меня говорил. Тогда же я окончательно и разобрался с Байхом. Это дурак, решил сыграть по моим правилам и явился без приглашения на мой день рождения. Я просто выставил его полным дураком. В ярости он бросил мне вызов на дуэль.
Арья расхохоталась.
— Вот именно, — улыбнулся я, — мне тоже было смешно. Я не принял вызова, а на следующий день принес из подземелий голову демона. Байх был в ярости, но ничего не мог сделать. За нашей войной наблюдал уже весь город, отступить он не мог. Я отклонил все его вызовы на дуэль, но все понимали, что я просто издеваюсь над ним. Ему так и не хватило ума вести себя по другому. Он продолжал пытаться распускать про меня слухи, прилюдно меня оскорблял и провоцировал, но вскоре над ним смеялся уже весь город.
— А что было дальше?
— Ничего. Он все-таки отстал от меня и теперь просто ненавидит и пытается игнорировать. Но я окончательно расплевался с большинством своих так называемых друзей. А одному из них дал по лицу, за то, что тот попытался покровительственно поучить меня жизни. Это произошло на людях. Он вызвал меня на дуэль, но я рассмеялся ему в лицо. Назвать трусом высшего мага никто не решился, поэтому я мог спокойно игнорировать это оружие дворян — дуэль. А они выглядели при этом глупо и беспомощно, ведь всем было понятно, что я не боюсь их и могу легко убить на дуэли. С тех пор я уже три года заноза в высшем свете Райхена. Я всегда могу прямо высказать свое мнение, игнорирую презрение и всегда могу повести себя так, что проигнорировать меня будет совершенно невозможно. Я сторонюсь азартных игр, но однажды с легкостью обыграл одного умника и неделю носил его фамильное кольцо. Теперь меня никто не трогает, потому, что все боятся. Я впрочем, уже давно их тоже не трогаю.
— А что было дальше?
— Ничего. Он все-таки отстал от меня и теперь просто ненавидит и пытается игнорировать. Но я окончательно расплевался с большинством своих так называемых друзей. А одному из них дал по лицу, за то, что тот попытался покровительственно поучить меня жизни. Это произошло на людях. Он вызвал меня на дуэль, но я рассмеялся ему в лицо. Назвать трусом высшего мага никто не решился, поэтому я мог спокойно игнорировать это оружие дворян — дуэль. А они выглядели при этом глупо и беспомощно, ведь всем было понятно, что я не боюсь их и могу легко убить на дуэли. С тех пор я уже три года заноза в высшем свете Райхена. Я всегда могу прямо высказать свое мнение, игнорирую презрение и всегда могу повести себя так, что проигнорировать меня будет совершенно невозможно. Я сторонюсь азартных игр, но однажды с легкостью обыграл одного умника и неделю носил его фамильное кольцо. Теперь меня никто не трогает, потому, что все боятся. Я впрочем, уже давно их тоже не трогаю.
Почувствовал, что Арью интересует почему, я добавил.
— Я презираю их всех. Они ведут абсолютно пустую и бессмысленную жизнь, они прожигают состояния и гордятся своим высоким происхождением, но при этом ничего не делали, чтобы оправдать свою фамилию или поддержать семейную славу. Я тоже был таким как они, но я быстро вырос, а они так и остались там. Для меня сейчас враждовать с ними все равно, что драться с детьми в песочнице. Это детские забавы. Сейчас я общаюсь только с теми, кто чего-то по-настоящему стоит. Например, с Катериной, моей лучшей подругой.
Дом Катерины был ярко освещен, во всех окнах горел свет, доносилась музыка. Моей подруге пришлось пригласить всех хоть сколько-нибудь важных и известных людей города. Иначе те, кого не пригласили, сочли бы это оскорблением.
Выйдя из кареты, я невозмутимо направился к парадному входу. Там гостей встречал дворецкий, он громко приветствовал каждого прибывшего и отдавал распоряжения одному из стоящих рядом слуг. Хороший дворецкий в лицо знал всех гостей, и знал их привычки. Кому сразу надо было предложить вино, кому сказать в какой комнате поставили столы для карточных игр, некоторым подсказать, где они могут встретить уже прибывших гостей. Знал он также и мои привычки.
— Сэр, — слегка поклонился он, — госпожа в холле.
Он не стал меня представлять, так знал, что я этого не люблю. Один из слуг взял наши плащи.
Я сразу пошел внутрь и внимательно оглядел большую комнату. Гостей было достаточно, но не очень много. Скорей всего большая часть уже разбрелась по дому.
— О, ты все-таки выбрался из своей берлоги! — громогласно возвестил на весь зал мой старый знакомый.
— Каким ветром тебя занесло в столицу? — я с радостной улыбкой поприветствовал его.
— Вернулся вчера из Арана, — отмахнулся он, сказав таким тоном, как будто это была не колония на другом краю мира, а деревня в часе езды от города.
— Ну и как там?
— Как обычно жарко, пыльно, а туземцы радостно улыбаясь в лица, за спиной точат ножи.
Ричард был на пять лет старше меня, и уже успел побывать во всех колониях империи. В некоторых из них он уже заработал пару шрамов. Он один из немногих людей, что не боятся вести себя открыто в светском обществе. Впрочем, он общается в более высоких кругах, чем золотая молодежь города. А там уже привыкли ценить людей за заслуги, а не за количество золота на одежде.
Он был из той породы людей, которые несут «бремя цивилизованного человека». Или вернее увеличивают богатство империи. Они проводят большую часть своей жизни в колониях империи, открывая новые золотые залежи и россыпи драгоценных камней. Они договариваются с туземцами или командуют колониальными отрядами. Пробираются сквозь джунгли, болота, тундру или скалы только чтобы нанести на карту и закрепить за империей еще один клочок земли.
— О! Ты я вижу, наконец, обзавелся девушкой! — воскликнул он на пол зала, исключительно от широты чувств. А из-за этого все гости уставились на меня и на Арью.
В ответ я покачал головой, впрочем, объяснять мне ничего не пришлось. Ричард и сам понял, что допустил бестактность. Он достаточно был знаком с магами, чтобы понять, кем мне приходится Арья.
— Рад буду с тобой поболтать, но сначала мне надо засвидетельствовать свое почтение хозяйке, — поспешно поклонился я Ричарду. Иначе мне бы пришлось выслушивать поток искренних извинений. Надо признать, что иногда искренняя открытость и широта чувств Ричарда, очень утомляет и раздражает.
Катерина стояла возле лестницы и разговаривала с двумя совсем юными девушками. Я не был знаком с ними, так что остановился рядом и сделал вид, что очень заинтересован игрой музыкантов. Они кстати играли хоть и тихо, но весьма неплохо. Но ждать мне не пришлось долго.
— Как я рада тебя видеть, — счастливо улыбнулась девушка и протянула руку для поцелуя.
— Разве мог я пропустить такое событие, — улыбнулся я в ответ.
Катерина как всегда выглядела прекрасно. Разве что за последние годы, она стала выглядеть старше и её красота стала строже. Раньше ради неё хотелось совершить подвиг или преступление. Теперь хочется выглядеть солидным и взрослым человеком. Как ни странно, даже мне. Раньше я бы, не стесняясь никого, обнял её и поцеловал бы в щеку. А теперь, под строгим взглядом карих глаз, я на это не решался.
— Я не знала, успеешь ли ты вернуться в столицу, говорили, что у тебя важное дело на юге.
— Да, было одно разбирательство в Кальхаре, продажные чиновники, — скромно сказал я. — А это мой подарок. Только не показывай что там на самом деле.
Я протянул девушке простой сверток ткани. Гости недовольно зашептались вокруг. Как же, подарил отрез ткани, словно какой-то купчихе. Катерина развернув обертку, едва сдержала вздох изумления.
— Но это же… — потрясенно прошептала она.
— Ты стоишь этого, никому не показывай его, ладно? Пока тебе не сошьют из него платье.
— Вновь дразнишь гусей? — улыбнулась Катерина.
— Ты против?
— Нет, спасибо тебе большое. Я и не мечтала об этом. Но может, ты все же представишь свою спутницу?
— Да конечно, — я поклонился с виноватой улыбкой. — Это Арья Сирая, некромант из семьи Сирая и моя ша'асал.
— Для меня честь познакомиться с вами, — Арья присела в реверансе.
— Для меня тоже, — поклонилась в ответ Катерина, — но давайте без церемоний, друзья Маэла и мои друзья. Но прошу меня простить.
— Конечно.
Катерина упорхнула поприветствовать новых гостей, а я невольно посмотрел ей в след. Мы столько лет знакомы, а я не перестаю восхищаться её красотой и изяществом. Вот и сейчас, она шла чересчур быстро, чем полагается по её возрасту и статусу, но делала это так легко и изящно, что никто не смог упрекнуть её бы в этом.
А к нам подошел хозяин дома и муж Катерины, Чарльз. Представив ему Арью, я вместе с ним отошел в сторону для разговора.
Надо сказаться с ним у меня были сложные отношения. В начале своего знакомства с Катериной, он подозрительно относился ко мне, считая мои отношения с ней чересчур близкими. Но незадолго до свадьбы я прямо ему высказал все, что думаю об этом, и предупредил, что буду общаться со своей подругой, так как сочту нужным, а на его мнение мне плевать. А также уведомил его, что он будет полным дураком, если будет ревновать Катю ко мне. Как ни странно, но он поверил мне и никогда больше не поднимал этого вопроса. Но после этого никаких добрых отношений у нас уже сложиться не могло. Впрочем, мы оба не сильно переживали по этому поводу. Благо мы всегда могли скрыть свои чувства от окружающих за маской вежливости этикета.
Разговор, как и полагалось, начался издалека. Чарльз вежливо поинтересовался о моих делах, в которых он ничего не понимал. Я так же вежливо спросил о его делах, и некоторое время слушал его размышления по поводу недавнего падения акций крупнейших оружейных заводов.
— До меня дошли слухи, что в последнее время вы активно занимаетесь политикой в Ассамблее? — наконец перешел он к делу.
— Да это так, — вежливо кивнул я. — Думаю, я добился кое-каких успехов в этой области.
— Вполне достойно, для человека из ваших кругов, не надеяться на помощь семьи, а самому пробивать себе дорогу.
— Я тоже так всегда считал, я в полной мере занимаюсь нашими семейными делами, но не забываю и о своих личных делах.
— Видите ли, сударь, в чем дело, один из законов, к которому, говорят, вы приложили свою руку, несколько задел мои финансовые интересы.
— Вот как? — удивился я. — О каком законе идет речь?
Это меня удивило, раз Чарльз об этом заговорил, значит, закон не просто «задел», а серьезно ударил, и не по интересам, а по карману. Это было неприятно, я не хотел ругаться с ним, и дело было не только в Катерине, а в том, что Чарльз был весьма богатым и влиятельным человеком в финансовых кругах. Ссора с ним могла серьёзно повредить моим, и не только моим, планам.