В мире взрослых много подлости и обмана. Но я к нему хорошо подготовился.
Кажется, я хотел тихо и мирно пройти этот город, став новым человеком. Даже сейчас могу это сделать — достаточно потерпеть половину часа, сесть на автобус и прибыть на станцию. Но в этом случае, этот самый новый — я получится дрянным человечком. И уж точно не станет императором.
Я не мог иначе. Не мог обрести семью и тут же стать виновником ее нищеты. Ведь если бы не я, то у отца остались бы несколько тысяч и цепочка, у сестренок — их украшения. Наверное, они мне простят, но я буду помнить каждый момент, когда придется продавать вещи и ютится по крошечным комнаткам впятером. Поэтому я пойду и верну то, что принадлежит моей семье по праву.
Здание вокзала одарило прохладой, ощутимой после уличной жары — солнце к обеду палило нещадно, а разогретый асфальт только добавлял градусов, поджаривая снизу. Сделав шаг внутрь, привалился к углу за дверью, внимательно оглядывая коридор и планируя следующий шаг.
Во мне не было страха — в самом деле, зачем бояться крысу? Это она должна бояться, опасаясь света и шума — огласки и гнева тех, кто ее сюда поставил и чью репутацию она портит. Тем более, я не один — звезда на руке мигнула живым светом и вновь скрылась в закрытой ладони.
Вызвать пожар, дождаться рева сирены и сработавшей системы пожаротушения, заливающей все вокруг, использовать дар. Под искусственным дождем, разрезаемым электрическими всполохами насквозь, пройти по телам врагов. Добраться до захоронки местной крысы — судя по наглости владельца, она должна быть весьма неплоха. Забрать себе все, заставить выживших перекидать добычу в автобус, покинуть город. Такие деньги оправдают риск, а на территории империи достаточно княжеств, где очень не любят местных хозяев.
Встряхнул головой и попрощался с этой идеей — яркой и безрассудной. Я ведь теперь не один, чтобы драться без оглядки. У меня теперь есть семья, и я за них в ответе. Поэтому надо действовать вежливо, стараясь не накликать беду на тех, кто принял меня к себе и поделился своей фамилией.
К тому же, в мире взрослых все гораздо сложней, чем в маленьком мирке интерната, где каждый отвечал за свои поступки сам, и с каждого можно было взыскать по его вине. В этом мире так не получится, тут даже у крысы есть хозяин — вон его герб полощется на флагштоке у входа, если глянуть в окно. И хозяин уж точно не будет рад, если ценного питомца покалечат. Мне тоже не понравилось бы, если кто‑то пнул Лайку, даже если она десять раз виновата — потому что наказывать ее имею право только я.
План выстроился сам, собравшись стройной цепочкой мыслей и действий, предположений и старого опыта.
Я устроился в неприметном уголке коридора, за массивной кадкой с папоротником, терпеливо запоминая, куда идут люди с бейджиками на груди, и что у них в руках. Через пару минут стало ясно местоположение кухни — батончики и газировка появлялись из левого коридора, перемещаясь в руках служащих к рабочим местам. Чуть прошел дальше, остановившись при виде нового поста с вооруженным человеком. Его просто так уже не пройти, вряд ли на внутреннюю кухню пустят посторонних. Значит, надо переключить внимание охраны на что‑то более интересное, чем безлюдный коридор.
Металлическую створку электрического щитка я приметил заранее, зацепившись взглядом за знакомую молнию и предостережение, выведенное желтым трафаретом. На ней не было замка, только хитрая застежка, которую требовалось поднять и провернуть — после чего становился доступен ровный ряд черных переключателей, с номерами кабинетов, выведенных на приклеенных желтоватых бумажках рядышком. Последовательно пощелкав каждым из них, я дождался панического вопля, полного скорби и потерянных данных, совсем рядом с нужным коридором.
— Техника — она такая, да, — поцокал я сочувственно.
Даже головой покачал, сопереживая — сколько несохраненных игр в свое время было потеряно!
Этот переключатель я назад не вернул, оставив совсем маленький зазор между рабочим положением, и с чувством выполненного долга перешел в другую часть коридора, чтобы нужный мне проход остался между мной и 'выбитым' переключателем.
Расчет оправдался полностью — на отчаянные крики тут же прибыл солдат, ему же достались уговоры все исправить. Так что пока мужчина, перекинув автомат за плечо и отгородившись створкой, чесал затылок, глядя внутрь щитка, я спокойно прошел дальше, двигаясь на запах свежей выпечки и ароматного кофе.
Всем известно, что отличает повара от обычного человека — белоснежный халат и безграничное доверие к его обладателю. Все‑таки, с его рук берут еду. Мне нужна была маскировка и повод поговорить со здешним начальником, и я не видел возможности лучше, чем стать на пару минут тем, кто его кормит.
Вывеска 'Кафетерий' рядом открытой дверью явно осталась с тех времен, когда здание украшали совсем другие флаги. Как, впрочем, и обстановка просторного зала с двумя десятками круглых столиков, их которых занято было всего два. У витрины с холодильными установками, закрывшись от мира высокой стойкой и прямоугольником распечатанного меню, вдетого между двух прозрачных стекол, скучал продавец, вдумчиво изучая что‑то на своем телефоне. Я не стал его тревожить и спокойно прошел направо, к двери рядом с окошком для выдачи. Меня никто не окликнул, хотя дверь скрипнула довольно звучно, причем дважды — вряд ли тут ждали чужих, и если кто‑то спокойно идет во внутренние помещения, то наверняка имеет на это право.
Смежное помещение заливало светом из четырех огромных окон без единой занавески. Громко шумела вода, поливая посуду в железных раковинах, дрожали старыми подшипниками массивные агрегаты, шипели кастрюли на огромных плитах, и вокруг всего этого несуетливо прохаживали три женщины в белоснежных халатах и косынках, проверяя готовность блюд, сверяясь с большими часами у противоположной стены и мнением габаритного мужчины, нависавшего над тройкой небольших кастрюлек у отдельной плиты. Он‑то мне и нужен — явно тут самый главный. Ведь каждый знает — чем больше пузо, тем важнее человек.
— Тебе чего, мальчик? — Недовольно покосился он на меня, перемешивая что‑то вкусное в маленькой кастрюльке.
— Твоему начальнику нужна еда, — надавил я своей волей и чуть наклонил голову.
— Не готово, — поджал он губы и к своей беде зацепился за мой взгляд.
— Передай ему питьевую воду, — повелительно прозвучало в комнате, перекрывая звуки огня и воды, металла и собственных мыслей.
Под шелест шагов других поваров, спешивших отгородиться за широким столом от ощутимой, хоть и не понятной разумом опасности, я ожидал, пока мой талант возьмет верх над характером нестарого, а оттого опытного и сильного соперника. В моем голосе не было волшебства.
Как‑то я попросил понаблюдать за моими переговорами Олега — один из поставщиков хотел за молоко больше прежнего, да еще подговаривал остальных не отдавать дешевле установленной цены. Ушел он, к слову, потеряв пять процентов к прежнему ценнику.
А уже после, Олег, захлебываясь словами, с полным восторга взглядом описывал, как двигалось мое тело, как пытался мой собеседник следовать за моими движениями, повторяя их, но я тут же ломал его попытки, угловатым движением искажая отраженную картину. В эти секунды он терялся, неловко застывая, его плечи опадали, глаза становились на крупицу бессмысленнее. Следовала новая попытка повторить жест — и я продолжал изматывать волю, совсем незаметно перемещая плечи, меняя опорную ногу. Пока тот, от которого мне что‑то было нужно, не стоял с пустым взглядом, слегка покачиваясь из стороны в сторону. В этом наваждении я мог требовать что угодно, и наверняка бы получил — разумеется, до того момента, как разум собеседника не прояснится, и появятся логичные вопросы к себе и ко мне. Поэтому я старался не просить слишком много, забирая ровно столько, чтобы мой партнер ограничился тихим матерным словом, да махнул рукой, с опаской посмотрев назад.
— Воды… — повторил за мной повар
— Ты хочешь дать мне питьевую воду для своего начальника, — подсказал я ему.
— Конечно, вот. — Движениями, далекими от плавности, прошагал он к угловому шкафу и одним движением выудил упаковку минеральной воды.
Не останавливаясь, подтянул вторую и нацелился за третьей.
— Достаточно. Встань. Куда я должен ее отнести?
— К Валентину Андреевичу. — Безэмоциональной куклой поведал он.
— Как я должен туда пройти?
— Выйти, направо, до конца коридора, показать пропуск, лифт на четвертый этаж. — Прошамкал главный повар под настороженными взглядами своих подчиненных.
Как бы с ними не было проблем. Впрочем, успею.
— Дай мне халат. Постарайся найти моего размера, — расправил я плечи и поднял руки, чтобы продемонстрировать свои габарита.
— К Валентину Андреевичу. — Безэмоциональной куклой поведал он.
— Как я должен туда пройти?
— Выйти, направо, до конца коридора, показать пропуск, лифт на четвертый этаж. — Прошамкал главный повар под настороженными взглядами своих подчиненных.
Как бы с ними не было проблем. Впрочем, успею.
— Дай мне халат. Постарайся найти моего размера, — расправил я плечи и поднял руки, чтобы продемонстрировать свои габарита.
Мужчина зашагал к шкафу возле входа, почти не глядя выдернул вешалку с белоснежным халатом из ряда таких же, с прикрепленным бейджиком 'Александр'. Поварской колпак выудил я сам, выбрав самый большой, и слегка расправив, нацепил так, чтобы чуть прикрыть глаза и лицо для тех, кто будет смотреть сверху.
— Дай мне пропуск.
Из широкого кармана появилась бронзовая бляха с гербовым узором и перекочевала в мою руку, а затем и в нагрудный кармашек надетого халата.
— И котлету.
— Н — но у нас нет…
— Очень жаль. Но да ладно. Чувствуй себя хорошо, не тревожься и гордись собой.
— Мне хорошо, — воспрянул мужчина, робко улыбнувшись.
— Продолжайте работу! — В последний раз надавил я голосом и покинул кухню под рык главного повара, требовавшего то же самое.
Две упаковки 'Эвиана' слегка оттягивали руки, так что, добравшись до очередного поста возле лифта, скинул я свою поклажу с видимым удовольствием.
— Куда? — Грозно произнес солдат, оглядывая подозрительным взглядом.
— Вот, несу на четвертый, — указал я одной рукой на упаковки, одновременно выуживая пропуск. — Жарко ведь.
И тут же неприятно заныло в животе — а вдруг они просто заберут воду и отнесут сами? А вдруг они знают Александра, а я уж точно совсем не он?
— А шеф что? — Чуть расслабился солдат.
— Готовит еще, — пожав плечами, ответил я чистую правду, тихонько выдыхая отпустившее напряжение — вроде, обойдется.
— Заходи. — Хлопнул он по кнопке вызова и тут же рявкнул безо всякого перехода. — И не смей ставить воду господина на пол, выпорю!
— Как скажете, — хмыкнул, вновь поднимая упаковки над полом.
Только после того, как двери захлопнулись, а пол слегка ударил по ногам, обозначая движение лифта, я выдохнул в полную силу. И тут же с силой вдохнул, быстро прокачивая воздух через легкие, до легкого головокружения и легкости мыслей. Так что на четвертый вышагнул вновь сияя улыбкой и любопытством — интересно ведь, где и как обитает местный главный злодей.
Возле лифта оказался еще один пост, внимательно оглядевший пропуск и поинтересовавшийся здоровьем главного повара. Но, в отличие от солдат на первом этаже, эти не постеснялись ограбить своего господина на три бутыля, опустошив в половину одну из пачек. И даже посмеивались, когда я робко просил все вернуть обратно. Еще три бутылки забрали солдаты возле массивной двери с золоченной табличкой 'Директор вокзала', но это вроде как в порядке вещей — не две же упаковки пить начальнику, и не ему самому бегать и заботиться о жажде своих слуг. Так что, выходит, со второй упаковкой я угадал.
В кабинет босса меня пускать не хотели, но тут уже я сам прорвался за створку, гневно заявив, что это единственный способ спасти остаток доверенного груза. И меня даже поймали за колпак, который так и остался во вражьих руках, когда дверь вновь захлопнулась — шуметь при господине поостереглись, тихонько пообещав плетей. Ну — ну.
Большой кабинет с единственным столом, окруженным грубо сколоченными полками с десятками мониторов, придвинутых вплотную друг другу, выглядел временным пристанищем, но никак не местом, где нынешний хозяин собрался остаться надолго. Мягкие ковры почти не просматривались под нагромождением аппаратуры и электрических кабелей, часть которых бесхитростно выходили на улицу прямо через окно. Декоративный камин у левой стены оказался завален сумками, часть из которых была раскрыта, демонстрируя одежду — белье и аккуратно свернутые рубашки. Более — менее можно было пройти непосредственно возле стола и у барной стойки возле левой от стола стены.
— Ты кто? — Окликнул строгий голос из‑за стойки с мониторами, из‑за щелей с двумя мониторами глянул нахмурившийся глаз.
— Воду принес, — обняв пачку так, чтобы было видно мои руки, успокоил я местного хозяина.
— Кидай у барной стойки, — потерял он интерес, продолжив деловито щелкать по клавиатуре.
— Ага, — улыбнулся я ему и еще немного приблизился к своей цели.
Со звучным хрустом полиэтилен упаковки был разорван, а бутылки разложены в ряд — медленно, чтобы привлеченный звуком босс вновь потерял ко мне интерес. Тихонько выудил алую бабочку из кармана шорт, приладил под воротник рубашки и внимательно оглядел в зеркале барной стойки — нормально, можно работать.
Забрав с собой одну бутылку и прозрачный бокал, я не спеша направился ко столу, с интересом оглядывая Главного Крыса — теперь этому ничего не мешало, полки с мониторами не перекрывали обзор. И на Главного Крыса он совсем не был похож — так же, как и на злодея или грабителя. Обычный парень лет двадцати, ужасно усталый, с серыми от недосыпа глазами — почти как у меня, если не посплю еще денька два — три. Закатав рукава некогда белоснежной рубашки, сосредоточенно набивает какой‑то текст на экране ноутбука, то и дело поглядывая на один из экранов с черно — белой картинкой. Пригляделся — на каждом мониторе часть внутри здания или площади перед ним. Иногда картинка движется, словно камера закреплена на низко летящей птице, а порой на ней нет ничего, кроме мерцания белого шума. И ни одного изображения стопок с деньгами или небрежно сваленных в кучу сокровищ. Даже в кабинете я не заметил ни единой купюры. Впрочем, это не отменяет преступления против меня и моей семьи.
— Я же сказал… — раздраженно произнес Валентин Андреевич, заметив меня рядом с собой.
Но я уже аккуратно наполнял бокал, установив его на стол. Виновато пожал плечами и поставил сосуд перед парнем.
— А теперь — вон, — недовольно буркнул он, соизволив мельком глянуть на воду и вновь вернувшись к тексту
— Мог бы и спасибо сказать, — посетовал я, перемещая огонек звезды в правую ладонь.
— Что? — Дернулся тот в начальственном рыке, но был слегка придавлен мною за шею левой рукой, с одновременным выплеском 'любопытства'.
— Вежливость, Валентин. — Повторил я, еще одним всполохом своего дара препятствуя его попытке вызвать силу. — А еще честность и благородство.
В моей правой руке вспыхнула звездочка и, сопровождаемая ладонью, проплыла к бокала с водой. А затем медленно погрузилась на середину бокала, расцвечивая стекло красивыми всполохами. Звезде все равно, где обитать — она хоть и дальняя родственница моему дару, но некогда спокойно прошла через мое тело.
Парень затравленно сжался в кресле, глядя то на меня, то на бокал.
— Ч‑что тебе нужно? — Выдавил он из себя, получив новый разряд за подозрительное движение руками к поверхности под столом.
— Пей, не стесняйся, — дружелюбно предложил я.
— Я н — не буду это пить! — Громко возмутился босс.
— Тогда я просто тебя убью, — улыбнулся я в ответ, поднося бокал к его губам. — Ну же, не заставляй меня выбить тебе зубы этим замечательным стеклом. Ам?
Немного уговоров и электричества, и глоток со звездочкой легко проскочил внутрь организма.
— Вот видишь, ничего страшного. — Похлопал я его по щеке освободившейся от бокала рукой. — Не делай резких движений, и звезда не сожжет твои внутренности. Потом я ее уберу, не переживай.
Левой рукой, по — прежнему лежащей на его шее, 'настроился' на расстояние до звездочки — в самом деле, мне совсем не хотелось делать больно этому человеку, но мне нужна была гарантия его разумного поведения.
— И что я должен сделать? — Задышал он громко.
— Мне нужна связь с твоим хозяином. — Сохраняя спокойствие, сообщил ему условия, кивнув в сторону экрана.
Сотовой связи в городе не было, аппараты в общем зале контролировались — наверняка, как и звонки по ним. У рядового персонала вряд ли был выход на тех, кто имел право принимать решения, зато у хозяина кабинета определенно имелась связь — вон, светится зеленым в правом нижнем углу монитора пиктограмма знакомой программы.
— У меня нет хозяина!
— Это ты так думаешь, — хмыкнул я. — Покажи контакт — лист.
Чуть дрожащей рукой, пару раз скривившись от боли в желудке, парень вывел на экран окно интернет — телефона.
Солидный список, большая часть которого была оформлена в едином стиле — фамилия, имя, отчество, без единого комментария или фотографии. Даже если брать только тех, чья фамилия так же являлась именем клана — победителя, выбор из двенадцати позиций мог обернуться звонками к совершенно посторонним людям, потерей времени и угрозой провала.