— Шестая строчка сверху, — сделал я свой выбор. — Там, где написано 'папа'.
— М — может, не надо? — Робко уточнил грозный босс целого вокзала.
Перехватив мышку, я уверенно клацнул на вызов и принялся терпеливо считать трели звонка.
— Валик, я сильно занят, — пробурчали с экрана одновременно с появлением картинки на экране — за широким столом сидел крепкий мужчина, терпеливо вчитываясь в один из десятка подшитых листков в папке перед собой. За его спиной виднелся уголок камина, заставленный небольшими статуэтками, а с другой стороны столик с тремя старомодными телефонами без диска.
— Здравствуйте, уважаемый, — успел я произнести раньше, чем сын этого уважаемого человека произнесет глупости про нападение и захват.
Мужчина на экране дернулся от незнакомого голоса и соизволил посмотреть в глазок видеокамеры.
— Приношу извинения, что вынужден вас отвлечь от важных дел. — Продолжил я. — К сожалению, дело не требует отлагательств. Я и моя семья, покидая этот чудесный город, были вынуждены заплатить десять тысяч рублей за билет. Когда у нас не хватило денег, ваши любезные слуги согласились забрать наше золото в качестве оплаты, оставив без средств на существование. То же самое постигло остальных беженцев, и все они теперь думают, что слово вашего клана, гарантирующее сохранность ручной клади, ничего не значит.
Мужчина с экрана внимательно выслушал мои слова, хмурясь от предложения к предложения. Под конец лицо его обрело гневный румянец, а ладони сжались в кулаки. Наверное, заметил мою руку на шее своего сына — не мудрено не заметить — и разозлился. Видимо, честь в этом мире не так важна, как рассказывал дядя Коля…
— Валентин, это правда? — Вкрадчиво спросили с той стороны.
— Н — не совсем… То есть… — Дернулся в моих руках парень.
— В — Валентин! — Прошипел он королевской коброй, придвигаясь к экрану и сметая папку с бумагами в сторону. — Ты ч — што себе позволяеш — шь?
— П — папа, я просто… — Зачастил парень.
— Не смей перебивать отца! — Гаркнуло с экрана так, что колонки засвистели. — Да как ты посмел, гаденыш — ш?
— Я отвечу сам! — Гордо выпрямился Валентин, да так, что пришлось удерживать его за шею, чтобы звезда внутри его не поранила желудок.
— Спрашивать станут со всей нашей семьи!!! С тебя, с меня, с твоей матери и твоих братьев!!! — Аккуратная стопка бумаг разлетелась от гневного удара. — Молись, чтобы старшие не узнали раньше, чем я все исправлю! Я немедленно вылетаю к тебе, — собрался мужчина, умудрившись за какое — мгновение полностью отринуть все эмоции, превратившись в безэмоциональную статую самого себя. Только сбившийся воротник рубашки выдавал недавнюю бурю.
— К — хм, — обратил я на себя внимание. — Если все это оказалось прискорбной ошибкой…
— Не сомневайтесь, так и есть! М — м, юноша? Вы не могли бы озвучить свое имя, чтобы я мог принести извинения по всей форме? И мне не совсем удобно разговаривать с вашим халатом, рукой и изящной бабочкой.
— Меня зовут Максим, и мне будет достаточно, если моей семье вернут то, что было взято из‑за… ошибки. К сожалению, я не могу передвинуться, чтобы попасть в кадр, иначе ваш сын умрет. — Добавил я печали в голос.
— Эм, разумеется, вам все вернут, — монолитная маска дрогнула, выдавая тревогу за сына. — Прошу не наказывать Валентина слишком сильно, он в первый раз на таком посту.
— Папа! — Дернулся парень, и его вновь пришлось крепко удерживать за шею.
— Молчи! — Строго одернул его отец.
— Я пришел не за его жизнью, но не отказался бы от сувенира. Это будет честно, как вы считаете?
— Но должны быть определённые рамки, — как‑то замялся мужчина, без отрыва глядя куда‑то в район шеи своего сына.
— О, они будут соблюдены, — с готовностью поддержал я. — Я возьму то, что вряд ли нужно вашему сыну.
— Подождите! — Непонятно засуетился отец парня. — Забирайте, что хотите, но не убивайте его!
Хм. Я с удивлением оглядел раскрывшиеся от ужаса глаза Валентина, мою руку на его шее, и сопоставил с реакцией его отца. Они что, решили, что мне нужна его голова на память?
— Сын, ты слышал? — Андрей воспринял мое молчание, за раздумия или приглашение к торгу. — Ты отдашь ему все, что он запросит!
— Мне бы не помешали гарантии безопасности для меня и моей семьи, — добавил я. — Не хотелось бы кого‑то убивать и омрачать день еще сильнее.
— Считайте, что они у вас есть. — Уверенно кивнули с экрана. — Валентин, ты все понял?
— Да, отец, — тихо шепнул парень.
— Жди, я скоро буду, — пригрозил его отец напоследок.
Экран отразил табличку завершения вызова.
— Вот и поговорили, — с удовольствием подытожил я. — Сейчас расслабься, я заберу звездочку обратно.
Изъять звезду из организма не составило труда — все‑то уменьшить ее размер, забрав себе все 'любопытство', и провести через кожу — почти не больно, судя по легкой судороге Валентина.
— Идем, я тороплюсь, — озвучил я, с удовольствием отпивая из открытой бутылки. — Меня ждут через половину часа, так что нужно успеть до этого времени.
— Учти, ценности никто не пересчитывал, я не знаю, сколько там. — Потухшим голосом уточнил парень. — Что тебя интересует в первую очередь?
Я прислушался к своим мыслям, и к удивлению не обнаружил на первом плане ни денег, ни драгоценностей. Там было совсем иное.
— Справедливость.
Скинув халат и оставив значок — пропуск на столе, я попросил Валентина пройти со мной в зал с кассами. Охрана возле дверей если и дернулась при моем виде, то тут же затихла от повелительного жеста босса, так что до нужного помещения добрались безо всяких проблем, и уже совсем скоро наблюдали скорбную очередь, окутанную облаком безнадежности и растерянности.
— Распорядись приготовить деньги и коробки с ювелиркой, мне нужно найти украшения сестер, — попросил я его, а сам двинулся к кассе, где выворачивали карманы супругам с маленькой дочерью.
— Ничего не надо, — вмешался я в их разговор. — Билеты бесплатны, заберите ваши деньги.
— Эй, ты! — Возмутился кассир, оглядываясь на солдата.
— Не препятствовать, — начальственным голосом Валентин пресек любые возражения. — И да, с этого момента билеты бесплатны. Тем, кто уже купил, все вернуть. Я… приношу извинения, — последние слова дались ему с трудом, словно он все еще считал, что делал все правильно.
Впрочем, без разницы, что он там думает — отец ему наверняка объяснит, что такое хорошо, а что плохо.
— Что надо сказать? — Вновь повернулся я к семейной паре.
— С — спасибо? — Робко улыбнулась женщина.
— Слава императору, — веско поправил я ее.
— Живо несите деньги! — сорвался в истерику голос главного за моей спиной.
Глава 24. Цветной мир
К деньгам все‑таки пришлось идти самим. Когда из дальнего кабинета, подгоняемые начальственным рыком, вышагнули слуги, прижимая к груди картонные коробки с рассыпающимися на ходу купюрами, и попросили десяток свободных рук себе в помощь, я слегка удивился. А когда нам уточнили, что даже так придется кружить между хранилищем и этой комнатой около часа, то проняло даже Валентина — оказывается, он и не представлял, какой объем могут занять купюры, ежеминутно собираемые с людского ручейка. В итоге коробки понесли обратно, а мы, захватив Федора (он знал, как выглядели украшения) направились следом — техническим коридором до просторного тупика перед массивной железной дверью.
— Остальные не так защищены, — отчего‑то смутился служка, бряцая связкой с ключами.
Помещение без окон, подсвеченное длинным рядом тусклых желтых ламп, совсем недавно было тюрьмой на три камеры, отделенных от импровизированного коридора толстыми прутьями — на вокзале наверняка хватало нарушителей, и где‑то их требовалось держать. Само собой, людей внутри не было, двери стояли распахнутыми настежь, подпертые знакомыми коробками. Впрочем, коробок хватало по всему полу — кроме тех участков, где купюры попросту сгружали в общую кучу, высотой мне по пояс.
Пахло сыростью, деревом и растерянностью — моей, Федора и Валика
— Сгниют, — первым подал я голос, укоризненно посмотрев на хранителя закромов.
Тот выглядел соответственно помещению — и не кладовщиком, а тюремщиком. Начисто лысый, слегка сутулый старичок, поглядывающий на нас с Федором крайне подозрительно.
— О, ни в коем случае! Мы устраиваем проветривания! — Возмутился он.
— Надо граблями ворошить. Поверь, я как‑то хранил около миллиона мелкими купюрами — иначе или сгниют, или мыши погрызут. — Припомнил я опыт с «импами» и «орами».
— Так это, краска токсичная, — слегка неуверенно оправдался мужик.
— Так им не есть, им вредить. — Не согласился, слегка пнув коробку возле подозрительно влажной стены. — А тут будет плесень.
— Так им не есть, им вредить. — Не согласился, слегка пнув коробку возле подозрительно влажной стены. — А тут будет плесень.
— Н — да, — озвучил растерянно Валентин.
— Сей же момент исправим! — Преданно глядя на босса, пообещал слуга.
— Да я сам позабочусь, — успокоил я хранителя, чем ввел в легкий ступор.
— Господин? — Обратился тот к Валику.
— Он заберет все, что захочет. Не препятствуй и помоги, — вновь отыграл босса парень, отойдя от легкого изумления.
— Но как же…! — Возмутился старик, будто родное собрались отнять.
— А ювелирными изделиями займется мой коллега, — указал я на Федора.
— Но это ведь клановая собственность! — Затрясся кладовщик.
— Густав, повешу, — лениво пригрозил Валентин.
— Сей же момент все сделаем, — тут же бросился в другую крайность слуга, пряча взгляд. — Куда грузить?
— Н‑де, такое на руках не унесешь, — почесал я затылок. — Федор, что скажешь?
— С — сим — сим, откройся! — Все еще в прострации, тихо произнес брат.
— Это до сокровищ, а что делают после того, как найдут?
— Убивают друг друга, чтобы себе больше досталось, — выдал Федор, продолжая разглядывать богатства.
— А ты опасный тип, — уважительно похлопал я его по плечу. — Только это ведь потом все придется одному тащить.
— Вот — вот, а старый дядя Густав поможет! — Залебезил старик перед мальцом.
И даже Валентин как‑то странно посмотрел на Федора.
— А убить можно и потом, — с оптимизмом подытожил я, собрав все взгляды на себе. — Кроме детей и женщин, разумеется. — Поправился чуть смущенно.
— И стариков? — Робко подал голос хранитель.
— Так ты забираешь или нет? — Проявил нетерпение Валентин. Что‑то ему наше общество разонравилось.
— Само собой. Федор, просмотри коробки с ювелиркой, постарайся найти папины вещи и украшения сестер.
— Ага! — Брат с энтузиазмом направился к ближайшей упаковке и, чуть поднатужившись, разорвал крепления, высыпав поток золота и серебра на бетонный пол.
— Горжусь тобой, — одобрил я маневр и вновь прикинул объем работ. — А мне нужна тележка. Лучше несколько, и столько же людей.
— Будет сделано! — Заспешил старик, стараясь покинуть хранилище.
— Кстати, ты же не думаешь, что дверь меня остановит? — Поймав его взгляд, уточнил я.
— Да я и не мыслил ничего такого, — вздрогнув, проблеял Густав, забегав зрачками.
— Значит, старики выживут, — потерял я к нему интерес.
— У тебя есть машина? — Сухо поинтересовался Валик.
— Есть! — Громко заявил Федор, тут же вытянувшись в полный рост.
В его руках тут же появился выуженный из кармана ключ — с брелоком, украшенным трехлучевой звездой. Точь в точь такой же, как и значок на белоснежной машине, оставленной в городе. Вообще, я планировал взять автобус и забить его деньгами по крышу… Но не смог противиться яркому огню счастья и надежды, сияющему в глазах Федора. А деньги — это всего‑то раскрашенные бумажки, на которые уж точно не купишь радость вечно угрюмому брату.
— У нас есть машина. Большой и красивый джип, эдак тонн на пять. Примерно мне по плечи, радиаторная решетка прямая такая, а еще значок с кругом и тремя лучами из центра и там…
— Стоп — стоп — стоп, — замахал руками Валентин, — мне это зачем знать?
— Как зачем? Распорядись найти к ней большой прицеп. — Деланно удивился я. — И собирайся, мы сходим за машиной в город.
— Отправлю людей, привезут, — попытался отбрехаться от идеи парень.
— Идем. Заодно посмотришь, что ты тут натворил. — Приказал я. — Федор, ты с нами?
— Нет, я буду искать, — передав мне ключи, Федор с азартом принялся раскурочивать новую коробку.
— Как хочешь. Валентин, если с ним хоть что‑то…
— Да понял я, — поморщился парень, вышел вперед меня и пролаял приказания солидной толпе слуг и солдат, успевшей скопиться в коридоре.
— Может, я слугу с тобой отправлю? С пропуском — тебя пустят. — В очередной раз захотел увильнуть Валентин, стоя возле вокзальной двери.
— Ты лучше любого пропуска, — подтолкнул я его, выпуская в полуденный зной.
Охрану не брали — у меня ее просто не было, а мой сопровождающий довольно едко выразился о талантах своей свиты и их успехах по его защите. Неловкие лепетания начальника охраны про какой‑то 'особый случай' Валентин предпочел не услышать.
Вдвоем идти оказалось гораздо проще — площадь забилась довольно плотно, и большому отряду пришлось бы растаскивать в сторону палатки, чтобы узкая тропка меж людских пятен стала дорогой для отряда.
— И что ты мне хотел показать? — Не выдержал молчания Валентин. — Да, людям трудно, но порядок поддерживается. Вот там находится полевая кухня и резервуары с водой. Рядом выдача палаток. В самом конце, отсюда не видно, санитарный блок. Я все контролирую!
— Через десяток черно — белых мониторов, — кивнул я, не поворачиваясь.
— Все отлично работает. — Буркнул он.
— Работало первые два дня, — поправил его. — Деньги начали собирать вчера, верно?
— Ну, — настороженно покосился Валик.
— Очередь замедлилась раз в десять, потому как теперь надо подписывать бумаги. Люди скапливаются на площади быстрее, чем отбывают на автобусах.
— Тут еще есть место.
— Да, но каждые четыре часа ожидания ты должен всех накормить всю еще раз, если не хочешь голодного бунта. А еще принюхайся, чувствуешь?
— Что? — Хмуро спросил Валентин.
— Пот, грязь, жара. Хочешь эпидемию? — Недобро посмотрел в ответ. — А ведь еще не все уезжают, заложив себя или вывернув карманы. Самые гордые возвращаются обратно, не желая жить в нищете, чтобы дождаться завершения карантина.
— А ты святой, да?! — Сорвался на крик Валентин. — Чем ты лучше?! Пришёл и силой забрал все себе!
— Я не забираю себе, — терпеливо произнес, не повышая голос. — Я забираю у тебя. Возвращать чужое не то же самое, что отдавать свое. Ощути это и сделай выводы.
— Да что ты понимаешь, плевать я хотел на эти деньги! У меня был план! — Взвился парень.
— О, вот как? — Усмехнулся, подначивая.
— Да! Все на благо клана! — Упрямо давил свою линию парень. — И не во вред людям, а во благо! Думаешь, там, за городом, их ожидает что‑то хорошее?! Их господин мертв! Все, нет защиты! Их обманет первый встречный и ничего за это ему не будет!
— И ты решил сделать это первым?
— Нет! Нет! Я взял приоритет долга. Теперь клан — главный заемщик, и если кто‑то посмеет обдурить этих людей, — провел он рукой во круг. — Наш клан выступит в их защиту под предлогом защиты инвестиции. Никто не смеет тронуть наше! Никто!
— Да ну, — усмехнулся я.
— Да ты вообще псих ненормальный, — буркнул Валентин, успокаиваясь. — Откуда только взялся.
— А вот как думаешь, я забрал все из твоего живота, или что‑то оставил? — Задумчиво произнес я в ответ.
— Ладно, ладно. Извини, — спохватился парень.
— На первый раз… Так рабы тебе зачем?
— Это не рабы! — Замотал он головой. — Нам нужны специалисты на севере. Хорошая оплата, жилье, там интересно! Но не нужны вахтовики, сложное оборудование. Учить чужих дорого. Свои в холод не хотят… Вот.
— Должников, получается, тоже под герб будешь загонять, — понял я.
— Тех, кто не сможет платить, — неохотно подтвердил босс. — А кто справится — тот толковый, с ними тоже будем работать, присматриваться и предлагать контракты.
— После того, как вы их убивали?
— Все кто воевал, уже умерли, — жестко ответил Валентин. — А эти просто не хотят платить налоги. Герб будет жив еще поколение, и эти двадцать пять лет они якобы служат своему господину, не выплачивая никому ни гроша.
— Ты невысокого мнения о людях.
— Не в этом дело. Ладно, они не хотят к нам, не любят, это объяснимо. Не идут к другим семьям, потому что боятся оказаться на самой низкой ступени иерархии, и правильно боятся. Но почему они не взяли герб императора, скажи мне? Нет урона чести, если господин мертв, уйти к союзникам или императору! — Попытался опередить меня Валентин, чтобы заглянуть в глаза. — Потому что налоги, Максим!
— Я думаю, что герб — это семья, — подумав, озвучил свои мысли. — У этих людей теперь неполная семья, но это не значит, что они не смогут защитить друг друга.
— Против аристократа? — Фыркнул Валентин.
— А ты чувствуешь себя бессмертным? — Покосился на него.
— Ну… нет. — Неохотно буркнул парень. — Как будто ты бессмертный.
— Все дело в том, что твой аристократ смертен один раз. А остатки даже этого клана имеют тысячи жизней. Я бы на месте аристократа не связывался.
— Думаешь? — Задумчиво пожевал губу Валентин и углубился в собственные мысли.
Я почти прозевал, как от тени палатки отделилась небольшая фигурка и выступила прямо под ноги — еле удержал Валентина, в своей задумчивости чуть не сшибившего неожиданную преграду.