Какая-то! Мое сокровище было упаковано в украшенную золотыми розами коробку из-под чайной пары, подаренной одной из подруг. Такую ни с чем не перепутаешь!
Жадно схватив коробку, я открыла ее — и мускулистая рука сперва превратилась в маломощную костлявую, а затем и вовсе исчезла. Корона лежала на месте.
— И все-таки, что это было? — настойчиво требовала ответа Настя. — Я чуть не поперхнулась от неожиданности.
— Наверное, это был вор. Видишь, раскурочил нам всю сумку.
— Да бог с ней, с сумкой! Ты что, не видела? Нечто среднее между НЛО и шаровой молнией. Оно летало у нас по комнате, представляешь? Хорошо еще, остались живы.
— И какое оно, это НЛО? — с подозрением осведомилась я.
— Белое, длинное и чрезвычайно подвижное. Причем летало очень осмысленно, словно действительно управлялось каким-то разумом.
— Не каким-то, а моим, — гордо отрапортовала я. — Эх ты, ленты Мебиуса не узнала!
— Чего?
— Ну, свивальника. Вот он. Я пыталась поймать им преступника.
— Не видела я никакого преступника! — возмутилась оскорбленная в лучших чувствах Настя. — Видела белое страшное НЛО. Так это ты все натворила?
И она оглядела царивший в комнате разгром.
— Конечно, — согласилась я. — Я, сидя на своем шестке, раскидала по комнате провизию, сорвала штору и ломанулась во двор. Дистанционно.
Настя задумчиво побродила по номеру, подняла стулья и села на один из них. Я выглянула в окно. За ним светало. Виднелись помойка, чахлое дерево — и ни малейших следов злодея. Действительно, откуда взяться следам на асфальте?
— Я все равно буду открывать окно на ночь, — мрачно заметила Настя.
— К тому же не вечно нам жить на первом этаже, — согласилась я, радуясь единству наших желаний. — Да, по-моему, он ничего и не украл. Может, спьяну принял наше окно за свою дверь?
— Надо проверить вещи.
Мы принялись собирать пакеты, раскладывая их по номерам. Представьте, все меню действительно оказалось налицо — от «З2» до «У14». Хотя терзала смутная мысль, что чего-то все же не хватает.
Настя пожала плечами:
— Чемоданы он не трогал — видишь, стоят, где стояли. А сумку почему-то раскурочил. Может, голодный? Говорят, по Польше очень сильно ударил кризис. Брел по улице поляк, почуял запах наших бутербродов — и не выдержал. Наверное, он безработный. Я вообще слышала массу страшных историй об ограблениях в Польше, только не хотела тебя пугать. Говорят, налетают банды на туристический автобус и все отбирают.
— Да уж, на нас с тобой обогатишься! — скептически хмыкнула я. — А бутерброды мы уже съели, остались консервы. Консервы не пахнут. Хотя… — Я принюхалась. — Чувствуешь вонь? Это что?
Моя подруга втянула воздух ноздрями.
— Ничего не чувствую. Не у каждого, как у тебя, рецепторы. И что, по-твоему, за запах?
— То ли пота, то ли… не знаю. Запах животного происхождения, это точно. Кстати, до меня дошло, чего из вещей не хватает. Помнишь, мы вчера пообедали бутербродами, а пюре на ходу готовить не стали? А на ужин ели вермишель.
— Да, точно. Хочешь сказать, пюре украли? Ну и ладно. Все равно оно получалось лишнее. Удивительно, что прельстились именно им…
При этих простых словах костлявая рука ужаса вдруг снова сжала мое сердце, быстро превращаясь в мускулистую.
— Ох, — вздохнула я. — Ох. Знаешь, я должна рассказать тебе одну историю.
— Сейчас? — уточнила Настя. — Ты знаешь, что через два часа нам вставать?
— История короткая. Зато жизненная. Когда на границе я перебирала сумку, там обнаружился странный пакет. По виду похоже на соду, но без надписей, хоть и запаянный. Я высыпала содержимое в унитаз. Наш пакетик с пюре на ощупь такой же. Все.
— В унитаз? — недоуменно повторила моя подруга. — Зачем?
— Я решила — вдруг мне подбросили наркотики? Не для того я выложила последние деньги за Париж, чтобы быть арестованной на границе.
— Да, но тогда… тогда как ты рискнула? Понятно, что наркотики с тебя потом потребуют обратно, а если не отдашь… не знаю… могут, наверное, и убить? Тебе не было страшно?
— Абсолютно. Я же знала, кто никаких наркотиков нет, просто я прихватила по ошибке соду.
— Тогда зачем ты ее выкинула?
— На всякий случай. Вдруг это наркотики?
— Да, — констатировала потрясенная моей логикой Настя, — ты действительно отключаешь мозги. А я была убеждена, в прошлый раз тебе удалось случайно.
— Возможно, у блондинок они постепенно рассасываются? — предположила я. — А вообще, что еще, по-твоему, я могла предпринять? Ехать через границу с непонятным пакетом, рискуя, что меня из-за него задержат? Отправиться с ним к пограничникам, чтобы меня сперва высмеяли и обхамили, а потом опять-таки задержали? Пока бы провели химический анализ содержимого, вы уже докатили бы до Варшавы.
— Оставить пакет в туалете, не вскрывая его, — неуверенно посоветовала подруга. — Хозяева могли бы найти его там и забрать.
— Во-первых, я его сразу вскрыла, чтобы определить, что внутри. А во-вторых, как ты себе это представляешь? Я войду в автобус и закричу: «Эй, кто подложил мне что-то в сумку, торопитесь, оно в женском туалете!» А если бы этот пакет случайно нашел посторонний? То есть посторонняя — учитывая гендерную принадлежность туалета. Вдруг там действительно наркотики? Говорят, подсесть можно за один раз. Я не хочу нести ответственность за разрушение здоровья и психики ни в чем не повинного человека.
Признаюсь, я разгорячилась. Мою бывшую соседку по парте подсадил когда-то на иглу ее парень, в результате чего она даже провела несколько лет в тюрьме. На встрече класса она меня поразила. Не будем говорить о том, что выглядела она вдвое старше остальных, а раньше была самой хорошенькой. Хуже то, что, по ее словам, пристрастилась она почти моментально, а излечиться сумела лишь потому, что просто физически не могла в тюрьме достать новую дозу. Причем желание уколоться до сих пор преследует ее почти постоянно, и она не знает, долго ли сумеет продержаться. Короче, рассказ меня ужаснул.
— Да успокойся ты, — испугалась Настя. — Ты действительно выбрала разумный вариант. И очень предусмотрительно, что не стала ничего рассказывать мне в автобусе. Надо делать вид, что ничего и не было. Не знаешь ты ни о каком пакете, в глаза его не видела. Может, преступник перепутал и подложил его вовсе не в твою сумку? Или наркотики перехватил конкурент? Главное, ты тут ни при чем. Стой на своем: ты — блондинка.
— То есть ты все-таки веришь — это были наркотики? — уточнила я. — Может, все-таки сода?
Настя пожала плечами:
— Интересная получается картина. Помнишь таможенный досмотр? На нас всех не обращали внимания, а несколько человек очень тщательно обыскали.
— Это были одинокие мужчины, — вспомнила я. — Горилла-Вовчик, еще его сосед по сиденью, такой толстенький живчик, и Сергей Попов, к которому пристает журналистка Лидия. Им всем Алекс выдал потом ключи от синглов.
— Молодец, — похвалила подруга, — вживаешься в образ блондинки. Сразу отследить одиноких мужчин — правильная тенденция! Я-то имела в виду другое. Менеджер Аня говорила мне, что полную группу из нашего института им набрать не удалось, набрали тридцать человек. Ты не знаешь, а всего у нас в автобусе сколько?
— Знаю. Алекс несколько раз пересчитывал — нас тридцать восемь. Кто точно не из Политеха? Маргарита Васильевна с Ирой — учительницы. Уже двое. Еще журналистка Лидия с близнецами — получается пятеро.
— Я уверена, оставшаяся троица — это обысканные! Вовчику твоему в институте делать нечего, это ежу понятно. А его сосед хвастался, что успешный предприниматель. Кстати, зачем успешному мучиться в автобусе, почему не полетел самолетом? Что касается Сергея… надо будет выяснить, но, скорее всего, он тоже посторонний. Я думаю, у таможенников была наводка. Они знали, что кто-то из одиноких не работающих в Политехе мужчин везет контрабанду. Возможно, этот человек регулярно катается по подобным экскурсиям — очень удобно для наркокурьера. Колеси по Европе да передавай товар подельникам в разных странах. Но преступник догадался, что его обыщут, и решил подкинуть пакет кому-нибудь другому.
— Думаешь, пакет был один? — заинтересовалась я. — Стоит ли рисковать ради одного пакета? Может, их было много, и они подкинуты в разные чемоданы?
— Честно говоря, совершенно не представляю себе, как выглядит партия наркотиков и сколько места она занимает, — огорченно ответила Настя. — Наверное, все зависит от качества товара. Может, его потом разводят водой? Тогда и маленького пакетика достаточно.
Мы честно задумались, но, к сожалению, мозги никак не могли скомпенсировать отсутствие жизненного опыта.
— Короче, — продолжила Настя, — он выбрал тебя. Вполне естественно — тебя в твоем нынешнем виде ни один мужчина не заподозрит в преступных замыслах. И вообще в каких-либо замыслах. Оставалось заполучить товар обратно — благо, ты постоянно бросаешь сумку без присмотра.
Я сообразила:
— На обеденной стоянке помешало то, что в автобусе оставалась ты. Интересно, не специально ли Вовчик заманивал нас с тобой поесть?
— Ну, не знаю. Вряд ли он бы усадил нас за столик, а сам вернулся в автобус. Мне больше подозрителен Сергей Попов. Понимаешь, Вовчик на тебя смотрит правильно, а Сергей нет.
— Правильно — это как?
— Скоро протрет дырку в самых выпуклых частях твоего тела. А вот Сергей… он за тобою следит, но без малейшего удовольствия.
— Извращенец! — припечатала я. — Ежели ему розовая футболка не в удовольствие, то не знаю, чего такому вообще нужно. Но ты права, он смотрит, но при этом от меня шарахается. От Лидии, кстати, тоже. Они же сидят впереди, я волей-неволей вижу. Она вечно к нему пригибается, а он отстраняется.
— Еще бы! Если он наркокурьер, то ее приставания мешают его планам. От такой попробуй отвяжись! В общем, три крепких подозреваемых у нас есть.
— А третий кто?
— Темная лошадка — сосед твоего Вовчика. Кто-то из них прокрался только что к нам в номер, чтобы забрать свой пакет, но вместо него стащил картофельное пюре. Боюсь, он уже обнаружил свою ошибку и теперь строит дальнейшие преступные планы.
— Погоди! — перебила подругу я. — Мы обсуждаем мужчин, а кричали-то женским голосом!
— Кричали? — удивилась Настя. — Кто? Когда?
— Когда я швырялась свивальником. Сперва раздался вопль «Бля!», а потом женский взвизг. Хотя фигура мне показалась мужской. Я на какой-то миг увидела в окне силуэт. Может, визжала ты?
— Я? За кого ты меня принимаешь? С чего мне визжать?
— Ну, все же встретила НЛО…
— Я лично не помню, чтобы я визжала, — холодно возразила Настя. — Хотя тебе лучше знать — это ты полчаса следила за бандитом. Я думала, ты хоть половую принадлежность сумела определить!
— Во-первых, вовсе не полчаса, а во-вторых, было темно. Одно могу сказать — Маргарита Васильевна с ее комплекцией вряд ли сумела бы так ловко сбежать. Из чужих остаются ее подруга Ира да Лидия. И еще рыжие близнецы.
— Они бы не убежали. Они носились бы тут, пока не сбросили тебя с шестка и не затоптали насмерть.
— Может, все-таки никаких наркотиков не было? — с надеждой спросила я. — А приход вора — случайное совпадение?
Не успела я это вымолвить, как мы вздрогнули от резкого звука. Нервы, оказывается, у обеих ни к черту! Еще бы — вторую ночь не высыпаемся. А это всего-навсего мой мобильник принял сообщение.
Я вытащила телефон. Обратный номер почему-то не определился, однако сообщение прочлось. Если это можно назвать сообщением.
— Ты чего? — не поняла Настя. — Какие-то неприятности?
— Не знаю. Вот, — ответила я, протянув ей аппарат в смутной надежде, что она увидит не то, что вижу сейчас я.
— Волк. Клиш мыс. У. Чь, — с выражением продекламировала подруга. — Что это?
Я еще раз глянула на текст. Увы, ошибки нет. «Волк. Клиш мыс. У. Чь». О господи! Или мы сошли с ума? Говорят, если собакам не давать спать несколько ночей подряд, они впадают в бешенство.
— А вдруг это по-польски? — предположила я. — Языки-то похожи.
— Поляки пишут латиницей, — возразила Настя. — Скорее шифр. Преступник обнаружил, что взял не тот пакет, и решил тебе написать. Ты как хочешь, но я б на твоем месте сделала вид, что ничего не поняла. Так будет безопаснее.
— Сделала вид, говоришь? — мрачно уточнила я. — Боюсь, мне это будет нетрудно. Волк. Клиш мыс. У. Чь. Ну за что? В чем я провинилась? Чего они от меня хотят?
— Не бери в голову, — посоветовала Настя. — Помни — ты блондинка. Кстати, пора завтракать. В семь мы выезжаем.
От всех этих событий у нас разыгрался зверский аппетит, и мы жадно проглотили «З2» — пюре с банкой сайры и кофе с шоколадом (наш замечательный отель не предоставлял вообще никакого завтрака, даже континентального). После чего безумно захотелось спать — настолько, что даже наркокурьеры отступили куда-то в глубину сознания.
Стоило сесть в автобус, как мы отключились и принялись падать друг на друга. А когда я пыталась бодрствовать, то прямо перед собой между спинками кресел видела Лидию, склоняющуюся к Сергею и так или иначе осуществляющую с ним физический контакт. Один раз она даже старательно вылизала ему ухо — честное слово, не вру! От подобного зрелища я зажмуривалась — и тут же валилась на подругу.
В результате я решила перебраться на последнее сиденье. Раз оно свободно, кому повредит, если я там устроюсь? Я прилегла и моментально заснула.
* * *Очнулась я уже в Берлине. Алекс радостно сообщил, что нас ждет обзорная экскурсия, после нее обед, потом мы поедем дальше через Германию, переночуем, а утром следующего дня — Амстердам.
Честно говоря, зная, что на Берлин отведено всего несколько часов, я заранее настроилась ничего от него не ожидать. Что покажут, то и замечательно. Берлинская стена, Бранденбургские ворота, Унтер-ден-Линден. Ну хоть Кафедральный собор не утаили, и на том спасибо. А дальше, естественно, очередное кафе, рекомендованное гидом.
— Обедая под открытым небом, вы можете любоваться видом на знаменитый «Остров музеев», — сообщил напоследок Алекс.
Я сжала зубы и не разрешила себе спросить, нельзя ли нам пока туда смотаться. Но тут дала слабину Настя.
— Это ведь здесь Пергамский алтарь? — прерывающимся голосом спросила она, несвойственной ей бойкой рысью подбегая ко мне.
— Да, — подтвердила я (напомню — я добросовестно готовилась к поездке). — В музее Пергамон. Там вообще много всего, только времени нет.
— Я мечтала о нем с самого детства. То, что мы совсем рядом, — это судьба. Ты знаешь, как туда пройти?
— Конечно, не знаю. Откуда?
Настя вихрем рванула к Алексу, оттеснив от него толпу галдящих дам, и решительно потребовала:
— Алекс, как нам побыстрее пройти к музею Пергамон? Отъезд через полтора часа? Мы уложимся.
— Девушка, ну какой Пергамон? Вот кафе, а рядом замечательный магазин сувениров. Кстати, всем рекомендую. Лучшие сувениры в Берлине, и совсем недорого. А до вашего Пергамона только дойдете, заплатите — и через полчаса обратно. У вас что, деньги лишние?
— Как туда добраться? — яростно прошипела моя подруга, и даже мне вдруг стало страшно. Я не только крыс боюсь, змей тоже. Так вот, Настя умудрилась произнести короткую фразу, словно озвучивала в каком-нибудь мультфильме черную мамбу — кажется, именно они наиболее ядовиты?
Алекс проявил благоразумие, быстро объяснив, куда идти. Подруга схватила меня за руку и поволокла. Вообще-то она ориентируется еще хуже меня, а я — очень и очень плохо. Но сейчас ее словно вела магическая сила. Я опомниться не успела, как с меня уже требовали восемь евро. И если учесть, что дешевый обед, по словам Алекса, стоил двенадцать, цена не показалась мне чрезмерной. Тем более, я с трепетом отношусь к античности, хоть и не помешана на ней так, как Настя. Все замечательные слепки в московском Музее изобразительных искусств не дают такого впечатления, как подлинник, про который знаешь — его создали греки во втором веке до новой эры. Я понимаю, тут трепет чисто эмоциональный, и я не отличила бы алтарь от хорошей копии, но это не мешало мне с упоением, даже с головокружением рассматривать знаменитый бордюр, на котором боги боролись с титанами. И вот в момент, не побоюсь этого слова, катарсиса я почувствовала мощный удар в позвоночник.
Я молча упала. Молча лишь потому, что лишилась голоса. Зато подруга моя заорала, словно резаная, что не помешало ей упасть рядом. «Застрелили наркокурьеры, но хоть Пергамский алтарь посмотреть успела», — молнией пронеслось у меня в голове. Однако смерть не спешила. Наоборот — я почувствовала, как меня пытаются поднять. Это делала служительница, быстро тарахтя по-немецки.
Я встала. Спина болела, но крови не было — значит, меня не застрелили.
— Привет! — радостно проорал рыжий тинейджер, от избытка энергии подпрыгивая на месте. — Привет! Я тебя догнал!
— Я заметила, — возмущенно сообщила я. — Кто тебе позволил сбивать взрослого человека с ног? Где твоя мама?
Про то, где второй близнец, спрашивать было ни к чему — он бегал вокруг нас, громко и на редкость противно завывая.
— Кто сбивал? Никто не сбивал. Я просто не успел затормозить. Макс, где мама? А я Тема, поняла? Я Тема, он Макс. Спорим, ты нас не различишь? А как ты думаешь, если со всей дури врезаться в эту каменюгу, она разобьется? Спорим, что да?
— Не смей! — ужаснулась я, попытавшись собственным телом загородить Пергамский алтарь, — затея бессмысленная, учитывая протяженность шедевра в сто тринадцать метров.
Настя, с кряхтением потиравшая плечо, встрепенулась.
— Это музей, — сурово известила она. — Каждый экспонат стоит огромных денег. Чтобы расплатиться, вашей матери придется продать ваши мобильники и компьютер. И новых она вам больше никогда не купит.