– Что вы для нас запланировали, милорд? – нетерпеливо поинтересовалась леди Брэдли. – Вы обещали нам сюрприз.
– Ах, да, – рассеянно ответил Хавьер. – Я обещал.
Хавьер дождался, пока все гости вскарабкаются на вершину холма и разместятся в беседке. Все сгрудились вокруг исходящего ароматным паром котла, и лорд Везервакс, которого Хавьер ни разу не видел абсолютно трезвым, взял на себя труд разливать напиток в протянутые кружки.
– Я слегка покривил душой, – сказал Хавьер. – Сюрпризов я жду от вас.
Гости озадаченно уставились на хозяина дома.
– Как всем известно, сегодня канун Рождества. Я мог бы предложить вам отправиться на поиски рождественского полена или за зелеными побегами, но столь прозаичные развлечения не для нас, верно? Пусть соблюдает традиции тот, кто не может придумать ничего своего.
– А вы придумали что-то более интересное?
Разумеется, этот вопрос задала Луиза.
На ней была ярко-алая пелерина с капюшоном, руки она засунула в муфту золотисто-коричневого цвета, такого же яркого, как и цвет ее волос. На фоне уснувшей природы, тусклых цветов земли и мглисто-серого неба мисс Оливер казалась райской птичкой, неведомо как залетевшей сюда. Жизнь била в ней ключом, и Луиза невольно притягивала к себе взгляды.
– Это будет зависеть от вас, – ответил Хавьер, одними губами добавив «булочка». Это стоило сделать хотя бы ради того, чтобы полюбоваться тем, как еще сильнее раскраснелись ее порозовевшие на ветру щеки. – От всех вас, – громче повторил Хавьер, приглашая гостей рассаживаться. – Я прошу вас поделиться своими талантами, и, если мы все вместе найдем занятие, которое нам понравится больше, чем обламывать сучья на елках, то сможем сказать, что праздник удался на славу.
Какое выражение будет наиболее уместным в этой ситуации? Хавьер остановился на выражении номер два: высокомерная уверенность. Как правило, оно без труда убеждало стадо баранов, которое считает себя высшим светом Лондона, в том, что его предложение необходимо принять.
– О каких талантах вы говорите? – раздался голос синьоры. – Вы желаете, чтобы я спела?
Она откинула капюшон и распахнула плащ, очевидно, чтобы выставить на показ свою безусловно выдающуюся грудь. В этой монументальной позе она скорее напоминала моцартовского Командора, чем донну Анну.
Хавьер спрятал вполне искреннюю улыбку, рожденную мысленным сравнением синьоры с Командором, изобразив на лице выражение номер три: снисходительный интерес.
– Если только у вас нет иных, скрытых талантов, которыми бы вы хотели с нами поделиться. Я призываю всех присутствующих творчески переосмыслить свои возможности. Проявите изобретательность! Самый талантливый из гостей получит приз или право назначить следующую ставку.
Хавьер безупречно владел голосом. По мере того, как говорил, он менял модуляции. Его голос звучал все спокойнее, даже апатичнее. Чем меньше заинтересованности граф будет выказывать, тем выше вероятность того, что его предложение будет принято. Особенно при содействии пунша.
Жизнь была бы куда интереснее, если бы в ней было меньше предсказуемости.
– Не слишком ли вы самонадеянны, лорд Хавьер? – подала голос леди Ирвинг. – Я не обладаю никакими талантами, которые мне хотелось бы демонстрировать на потеху публике.
Ну ладно, не все оказались предсказуемыми.
Еще одна версия выражения номер три.
– Моя дорогая леди, будучи не понаслышке знаком с вашим разящим остроумием, я бы никогда не посмел просить вас ни о чем, кроме как пить и веселиться в свое удовольствие. Ваш талант в полной мере может проявиться в ваших комментариях относительно происходящего.
Леди Ирвинг с подозрением посмотрела на Хавьера.
– Одним словом, вы надеетесь, что я напьюсь и стану всех тут поносить.
– Я знал, что вы найдете верные слова.
Леди Ирвинг закашлялась.
– Кажется, Рождество в этом году пришло на день раньше. Лучшего подарка я еще ни разу не получала.
– Я тоже хочу подарок, – надула губы леди Одрина Брэдли. – Что вы мне дадите?
Самая юная и самая бесцеремонная из дочерей леди Аллингем беззастенчиво строила глазки всем джентльменам. Сама леди Аллингем в напряженном внимании ловила каждое слово Хавьера, словно гончая в ожидании команды «апорт».
«А может, ну их всех к черту?» – в который раз подумалось Хавьеру. Все они – девицы на выданье и их компаньонки, веселая вдова и синьора с ее убийственным бюстом – все они смотрели на него с надеждой и преданностью. Они знали, что лорд Хавьер не обманет их ожиданий. Заложник собственной репутации, граф давно перестал считаться с собственными желаниями и чаяниями. Может, зря?
И все же Локвуд был прав: хозяин дома несет ответственность перед своими гостями. Раз уж он взял на себя обязательства их развлекать, придется соответствовать.
Да будет так: граф их удивит. Он устроит им сюрприз, о котором все будут говорить еще долго после зимних праздников, и он разрушит любые козни врагов.
Хавьер потер затылок. Он слишком остро чувствовал на себе взгляд Луизы, и это мешало ему сосредоточиться.
– Мой подарок всем присутствующим будет заключаться в том, что я выступлю первым.
Пора уже прекратить обещать, когда не имеешь ни малейшего представления о том, как будешь выполнять свои обещания.
Как всегда, выручило выражение номер два: надменная самоуверенность. Лихорадочные попытки придумать что-то на ходу кончились ничем.
– Мне понадобится помощь миссис Тиндалл.
Номинальная хозяйка праздника только что уютно устроилась с кружкой пунша в руках и, судя по выражению раскрасневшегося лица, была на седьмом небе от счастья до того момента, как услышала свое имя.
Ее маленькие глазки замигали в недоумении.
– О нет, дорогой, я не смогу тебе помочь. Вместо меня возьми себе в помощницы Джейн.
Хавьер медленно повернулся к мисс Тиндалл.
– Да, – с мрачной торжественностью провозгласил он. – Джейн сможет послужить моим целям.
Джейн, сердито поджав губы, поднялась со скамьи.
– Какую гадость я должна буду сделать по твоей просьбе?
Наконец-то у Хавьера появилась сто́ящая мысль.
– Мы с тобой изобразим некую сцену, а наши гости должны угадать, какое слово в ней зашифровано. Одним словом, я предлагаю игру в шарады.
Хавьер поспешил увести кузину в сторону, подальше от прочей публики, поскольку добиться ее согласия на участие в представлении можно было, лишь применив тяжелую артиллерию. Когда Хавьер на ухо изложил ей суть задуманного, Джейн, побледнев, решительно мотнула головой.
– Ты сошел с ума, Хавьер, – громко заявила она графу.
– Осторожнее со словами, кузина, безумие – болезнь родовая, – радостно возразил он и с утроенной энергией принялся уговаривать Джейн ему подыграть.
Наконец, она согласилась. Хавьер нашел взглядом Луизу и, к своему удовольствию, увидел, что она смеется, вежливо прикрыв рукой рот.
– Богиня, марш купаться, – сказал Хавьер, обращаясь к Джейн. – Не хотите ли воспользоваться котлом? Я позабочусь о том, чтобы он опустел.
– Ты сумасшедший, – с обреченной уверенностью сообщила Джейн и вышла на пятачок перед очагом. Пол в беседке был выложен гранитной плиткой. – Да, ну и холодрыга тут у вас. – Мисс Тиндалл вздохнула. – Придется принять ванну, чтобы согреться. – Она вяло принялась изображать купание. – Я богиня, так-то вот, и надеюсь, никто за мной не подглядывает, когда я принимаю ванну. Вот сейчас я намыливаю руки. Я люблю охотиться. Я надеюсь, никто тут не ходит. Мне так хорошо на этом холодном полу – я хотела сказать, в этой теплой ванне. Ля-ля-ля.
– Никогда не слышала худшего пения, – громко прокомментировала происходящее леди Ирвинг. – Я надеюсь, она изображает Жан-Поля Марата, и Хавьер сейчас придет и ее убьет.
– Тетя, как вы можете такое говорить? – в притворном потрясении сказала Луиза. – Что за странное предположение? Она же сказала, что она – богиня, коей Марат определенно не являлся.
– Елена Троянская! – взвизгнула леди Аллингем, радостно потирая пухлые руки.
– Она тоже не была богиней, – сквозь зубы процедила Джейн. – А я – богиня. Ля-ля-ля.
– Елена была богиней красоты, – вступился за леди Аллингем лорд Киркпатрик. Он повернул голову так, чтобы окружающие могли полюбоваться его точеным профилем. Видит бог, этот юноша всерьез возомнил себя Байроном.
Как бы там ни было, гости были достаточно заинтригованы. Это означало, что настало время выхода Хавьера. Он сделал глубокий вдох и приготовился выставить себя идиотом.
– Если уж строго придерживаться правил, ты не должна издавать ни звука во время представления, Джейн, – с укором произнес граф из-за готической колонны, украшавшей беседку.
Мисс Тиндалл закатила глаза и продолжила свою песню, но на этот раз беззвучно, лишь по-рыбьи открывая рот. Если Хавьер правильно прочел по губам то, что она говорила, то Джейн можно было назвать большим знатоком бранных слов.
Все, теперь точно пора.
Хавьер вышел из арки, прижимая руку к плечу, словно придерживая колчан со стрелами. Сделав вид, что увидел Джейн, остановился, вытаращил глаза и широко открыл рот.
– Хавьер, на сцене для вас нет будущего! – выкрикнула леди Ирвинг. – Вы больше похожи на полоумного, чем на влюбленного.
– Не вижу разницы, миледи, – откликнулся Локвуд.
Хавьер бросил на кузена быстрый взгляд, после чего вновь уставился на мисс Тиндалл с тем же ошалелым выражением лица. Та, как ни в чем ни бывало, продолжала намыливаться невидимой губкой. Спустя пару секунд она повернула голову и замерла, увидев Хавьера. Прищурившись, Джейн распрямила свой тонкий стан с истинно королевской грацией. Она даже стала казаться выше ростом. С надменным презрением она ткнула в графа указательным пальцем.
Ни дать, ни взять, негодующая богиня.
Хавьер схватил себя за горло, а Джейн, кивнув ему свысока, медленно начала разворачиваться к нему спиной. Граф затопал ногами и поднес сложенные рупором ладони к губам, беззвучно крича о помощи.
Джейн резко повернулась к нему лицом и вновь наставила на него указующий перст. Ее лицо побелело от ярости, глаза метали гневные искры. Джейн очень убедительно изобразила богиню, готовую покарать смертного за неповиновение.
– Вот это – актриса, – сказала леди Ирвинг. – В самом лучшем смысле этого слова.
– Молодец, Джейн, – вторила ей миссис Тиндалл, размахивая кружкой. – На тебя прямо страшно смотреть.
И ни единого комплимента в адрес Хавьера. Ну, что же. Осталось продержаться еще чуть-чуть. Шарада почти разыграна.
Хавьер схватился за грудь, сорвал шляпу и бросил ее на пол. Каково это: задохнуться на глазах у всех этих людей, пялящихся на него? Он извивался, изображая агонию, вздрагивал, оседая, и, наконец, опустился на четвереньки и коснулся ладонями пола.
Вот он, момент истины. Встав на четвереньки, граф поднял голову. Всю боль словно рукой сняло. Его глаза широко открылись, и Хавьер быстрыми резкими движениями принялся крутить головой, глядя по сторонам.
– Он превратился в барана, – предположила леди Аллингем.
– Кто знает? – откликнулась леди Ирвинг. – Играет он отвратительно.
– Тетя, – сказала Луиза, – он – олень, разве вы не видите? Актеон застал в лесу купающуюся Диану. Богиня наказала его за то, что он за ней подсматривал, превратив в оленя.
Хавьер встал во весь рост.
– Превосходно, мисс Оливер. Из этого следует, что вам предстоит продолжить…
– Подожди, – перебила его Джейн. Она склонила голову набок, и от негодующей богини в ней ничего не осталось. – Мы забыли выбрать актеров на роль охотничьих собак. Кому мы доверим разорвать Актеона на куски? После того как он превратился в оленя, на него набросились собственные псы. Сочувствую твоей печальной участи, кузен.
– Принять смерть от собак? – Хавьер вздохнул. – Ну что же, где наша не пропадала…
Граф бросился на пол и очень реалистично принялся изображать, как отбивается от собак.
Через несколько секунд неравной борьбы он поднялся, надев на лицо выражение номер три: снисходительный интерес.
– Вот, пожалуйста, Джейн, как просила: смерть от собак, – произнес он посреди ошеломленного молчания.
Отряхнув одежду, граф взял кузину за руку и церемонно поклонился публике.
Джейн, следуя его примеру, тоже поклонилась, и тогда раздались аплодисменты и крики «браво».
– Ты так себе представляешь гибель задранного псами оленя? – пытаясь перекричать шум аплодисментов, спросила Джейн. – По мне, так это выглядело как апоплексический припадок.
– Меня никогда прежде собаки не драли, так что пришлось импровизировать.
– Я тоже никогда никого в животных не превращала, но ты видел, что я не опозорилась. – Джейн присела в низком реверансе. – С Рождеством, Хавьер. Я знаю, что для тебя нет лучшего подарка, чем стать свидетелем моего унижения.
Хавьер обнял ее за плечи и улыбнулся. Джейн состроила ему рожицу, она правильно поняла его послание: спасибо тебе, сестренка.
Граф поднял с пола шляпу и обратился к гостям:
– Еще пуншу для всех перед следующим представлением? Мисс Оливер, теперь ваша очередь.
Луиза поднесла к губам кружку и сделала глоток.
– Я заслужила наказание за то, что немного знакома с древними мифами?
– Спокойствие, только спокойствие. Вы заслужили награду. Так воспользуйтесь своим правом нас изумить. Помните, ставки высоки.
– Так ли? – подал голос Локвуд. – И что у нас за ставки?
– А вот это решать победителю, – ответил Хавьер.
– Как демократично! – сказала леди Ирвинг. – Меня сейчас стошнит.
– Сделайте глоток побольше, тетя, и все пройдет, – сказала Луиза, сунув в руки леди Ирвинг кружку с пуншем.
– Еще пуншу! – крикнул лорд Везервакс, и миссис Тиндалл поспешила налить ему еще.
Насчет пунша мысль была верной, подумал Хавьер и попросил миссис Тиндалл налить и ему тоже. Рядом с Локвудом нашлось свободное место, и Хавьер, прихватив кружку с собой, подошел к кузену. Хавьер не был уверен в том, что поступил правильно, подставив Луизу. Стоит ли прийти к ней на помощь? Выручить ее, как выручила его Джейн?
Нет, пожалуй. Если бы Луиза хотела остаться в стороне она бы помалкивала.
Луиза, выйдя на середину «сцены», устремила взгляд на Хавьера. Недобрый взгляд, если уж начистоту.
«Удачи, булочка», – одними губами произнес он, и она неодобрительно покачала головой, хотя глаза ее лучились улыбкой. Ветер ворошил меховую оторочку капюшона ее пелерины и слегка растрепал прическу. В облике мисс Оливер появилось что-то дерзкое, необузданное, и она, как и Джейн, казалась выше ростом.
– Я должна бы поблагодарить милорда за то, что он предоставил мне честь продолжить спектакль, столь блистательно начатый мисс Тиндалл и лордом Хавьером, – сказала Луиза.
– Так и поблагодарите! – выкрикнула Джейн, и все рассмеялись.
Мисс Оливер улыбнулась.
– Но я не стану этого делать. Я не могу благодарить лорда Хавьера, поскольку его выбор оказался неудачным. Мои таланты ничто в сравнении с вашим актерским даром, Джейн, и мне бы ни за что так живо не изобразить оленя со стрелой в сердце, как это сделал лорд Хавьер.
– Олень вышел так себе, – прокомментировала леди Ирвинг, – хотя тот, кто его изображал, не так уж дурен собой.
Луиза лишь покачала головой. Чуть заметно улыбаясь, она начала двигаться по кругу, пристально вглядываясь в обращенные к ней лица. Хавьер очень хорошо знал этих господ. Их пусть и не лишенных добродушия, очень непросто впечатлить.
– Леди Одрин, – сделав полный круг, сказала Луиза, – вы хотели бы получить подарок на Рождество?
Младшая дочка леди Аллингем смущенно захихикала.
– Пожалуй, что-нибудь из ювелирных украшений.
Луиза кивнула.
– Так я и думала. А именно – колье из черного жемчуга с крупной золотой застежкой. Я угадала?
Леди Одрин от удивления приоткрыла рот.
– Да, я как раз вчера сказала об этом матушке. Вы подслушали?
– Нет, – Луиза плотно стиснула скрытые под муфтой руки. – Я догадалась.
– И как, скажите на милость, вы могли догадаться? – с вызовом поинтересовалась леди Аллингем, приняв оборонительную позу. – Вы, должно быть, подслушали наш разговор. Хотя… мы говорили об этом в спальне моей дочери.
Леди Аллингем растерянно насупила брови и замолчала. Ее глаза бегали по лицам гостей, словно в надежде найти ответ.
Хавьер стоял, прислонившись к колонне и скрестив руки на груди. Интригующее начало, ничего не скажешь.
– Любопытно, мисс Оливер. Либо у вас слух, как у летучей мыши, либо у вас талант прорицательницы. Так что из этого верно?
– Ничего, милорд. – Луиза пожала плечами. Ее голос звучал отчетливо и звонко. – Я всего лишь наблюдательна. Леди Одрин, насколько я заметила, вы любите темные цвета. В настоящий момент на вас серьги с черным жемчугом, и они прекрасно подходят вашему темно-зеленому платью. Но камея у вас на шее, да простится мне моя дерзость, выбивается из вашего роскошного стиля. Отсюда я сделала вывод, что серьги выбирали вы, а камея – дар вашей матушки или иных членов семьи. Следовательно у вас пока нет колье в комплект к серьгам, которые вы так любите. – Я знаю, – продолжила Луиза, – что вы любите прогулки и игры на свежем воздухе, а при таких занятиях ювелирные украшения должны иметь крепкие замки. И наконец, вашему свежему цвету лица и такому глубокому каштановому оттенку волос подошло бы только золото.
После того, как Луиза завершила свое выступление, наступила тишина, продлившаяся несколько бесконечных секунд. Первой начала аплодировать леди Одрин.
– Я… Мисс Оливер, вы просто чудо. Вы заметили… Вы считаете, что у меня роскошный стиль? И свежий цвет лица? – Щеки у мисс Одрин порозовели, и она притронулась затянутой в перчатку рукой к черной жемчужной сережке. Улыбка, которой она одарила Луизу, была вполне искренней.