Кроме этих имен, на странице не было ни одного знакомого слова. Одни лишь цепочки из букв латинского алфавита разной длины.
– Я думаю, – сказала Луиза, – что текст закодирован. Только имена собственные написаны по-английски, если, конечно, считать имя Катберт английским.
– Не думаю, что еще какой-нибудь язык захочет заявить на него права.
Луиза подняла глаза на Хавьера.
– Что это за книга? Вы ее раньше видели?
– Никогда. – Кивнув в сторону стола, Хавьер предложил: – Давайте отнесем «Катберта» туда. Какой смысл держать его, такого тяжелого, на весу?
– Теперь вы и книгам даете прозвища?
– А вы завидуете? Хотите присвоить себе больше имен, булочка? – Хавьер выставил книгу перед собой, словно щит, и стал пятиться к окну. – Я вас не обзываю. Я просто проголодался.
Луиза закатила глаза. Правильный выбор – демонстрация легкой досады и в то же время знак того, что он ее позабавил. Было бы верхом глупости изображать раздражение или гнев. Мисс Оливер понимала, что граф с ней флиртует. Но зачем ему знать об этом? Луиза умела оценивать опасность. Хавьер был обаятельным, тут не поспоришь, но его обаяние ровным счетом ничего не значило.
Она села за стол, граф пристроился рядом, и они уткнулись глазами в фолиант, едва ли не соприкасаясь головами. Но книга как безопасная тема для разговора служила Луизе своеобразной защитой.
– Я не так уж много знаю о шифрах, – призналась Луиза. – Разве что о самых простых.
– И что же они собой представляют, эти простейшие шифры?
– В основе лежит принцип замещения. К примеру, всякий раз, когда мне надо написать букву «А», я вписываю «Ф». Но здесь, мне кажется, применен иной шифр, сложнее этого.
– Почему вы так думаете? – Хавьер похлопал себя по жилетному карману. – Вот досада. Я не взял лорнет. Буквы очень мелкие.
– Не так уж трудно разобрать этот почерк, если… – Луиза замолчала и посмотрела на Хавьера. – Вам трудно прочесть то, что тут написано?
Алекс откинулся на спинку стула.
– Вовсе нет. Не труднее, чем любой другой закодированный текст.
– У вас плохое зрение, милорд? Не могу поверить, что блистательный лорд Хавьер подвержен столь заурядному недугу.
Он чуть заметно улыбнулся и с деланым высокомерием спросил:
– Вы полагали, булочка, я не замечу бестактность вашего вопроса, если вы добавите слово «милорд»?
Луиза схватила перо и запустила им в Хавьера.
– Я вас предупреждала. А если вы плохо видите, то знайте: у меня в спальне припасена отличная лупа. Я могу взять ее с собой, когда мы встретимся в следующий раз. – Спохватившись Луиза неуклюже поправила себя: – То есть, если мы встретимся еще раз. Насколько я понимаю, вы здесь лишь потому, что я проиграла вам в карты, и вы желаете стребовать с меня долг.
Алекс покачал головой.
– Я считал вас умной женщиной, Луиза, а вы допускаете очевидное логическое несоответствие. Вы, наверное, забыли, что выиграл – я. И я хотел сделать вам приятное, придумав для вас занятие, которое пришлось бы вам по душе. Я здесь, в этой библиотеке, с вами не потому, что вы мне должны, а потому, что так хочу.
Луиза не знала, что ответить. Она открыла рот, но так ничего и не сказала.
Видя ее замешательство, Хавьер широко улыбнулся.
– Такова ваша реакция на мое признание в том, что я способен на вежливость? Я дал вам власть разрушить мою репутацию, булочка. Мне следует бежать отсюда и срочно найти объект для соблазнения.
Луиза зябко поежилась.
– Если вы еще раз назовете меня булочкой, возможно, вы, разрушите мою репутацию. И, возвращаясь к моей реакции: что бы я ни сказала, вам бы вряд ли понравилось, а я дала слово перестать быть строптивой.
Поза Хавьера была олицетворением непринужденности, но глаза его выдавали. В них явно проглядывал недвусмысленный интерес.
– Пока мы наедине, Луиза, вы можете говорить все, что вам угодно.
Ах, он ее искушал. Хитрец. Никакого явного флирта, и в то же время он говорил ей именно то, что она хотела слышать. Но чего еще можно ожидать от маэстро соблазнения? Он читал ее желания, как и желания любой женщины, словно открытую книгу.
Впрочем, книгу, которая лежала на столе, он прочесть не мог.
А вот на вопрос, зачем он флиртует с ней, ответить было сложнее. И потому мисс Оливер не стала даже пытаться отыскать ответ. Скорее всего, она видела лишь то, что хотела видеть: честность и интерес к чтению. Точеные черты лица и серые глаза. Более соблазнительной комбинации в этом мире не существует.
Нет. Никаких мыслей ни о чем соблазнительном. Просто забыть это слово. Нет и еще раз нет. Оставим честность. И любовь к книгам. Дело совершенно не в них, и не вина графа, если Луиза попала под обаяние его честности и его любви к книгам. Он просто такой. И у него нет к ней ничего личного.
– Если мне дозволено говорить все, что хочу, Алекс… – Луиза чуть споткнулась на этом слове, но он подбодрил ее кивком, и она продолжила: – Я бы предложила вам еще раз взглянуть на эту книгу, если ваше зрение вам это позволит. И тогда я бы показала вам, что имею в виду, говоря о шифре замещения.
Он воздел глаза к расписному потолку.
– Прошу вас, булочка, не говорите о моем плохом зрении. Мое мужское достоинство не переживет подобного унижения. К тому же, не такое уж оно у меня плохое. Я способен различить крап на картах. Я лишь нахожу лорнет полезным, когда приходится расшифровывать таинственные письмена или разбирать мелкий шрифт.
– Такое редко случается с молодыми людьми.
Граф взял перо, которое она в него швырнула, повертел между пальцами, затем снова положил на стол.
– Я наделен многими редкими дарами. Вы не слышали?
– Об этом «даре» – нет. – Луиза догадывалась, что за шутливым тоном скрывается неловкость. Хавьер стеснялся своего недостатка. – Спасибо за откровенность, Алекс.
Мисс Оливер поспешила вернуть разговор в прежнее русло и, склонившись над раскрытой книгой, провела указательным пальцем по первой строчке.
– Насчет шифра: видите, если бы он основывался на простом замещении, то одних букв было бы намного больше, чем других. Скажем букв, которые замещали бы «О» или «А». Но этого не наблюдается. И почему-то имена не зашифрованы.
– Ну вот, снова «Алекс», «Катберт» и вот еще: Локвуд. – Он тихо присвистнул. – Похоже, здесь зашифрована история семьи.
– Семьи лорда Локвуда?
– Семья Локвуда является и моей семьей. У нас общие предки. Но зачем было зашифровывать нашу историю?
– Очевидно, затем, что члены вашей семьи совершали ужасные поступки. Может, кто-то из ваших предков поддерживал Кромвеля? Или Римскую католическую церковь? Может, среди них были контрабандисты?
– И то, и другое, и третье. И, осмелюсь предположить, за ними водились преступления и похуже вышеперечисленных. – Хавьер, прищурившись, всматривался в текст. – Вам не кажется, что здесь использован шифр Виженера? Я слышал об этом методе, но ни разу не видел текст, зашифрованный таким способом.
– Вы знакомы со способами шифрования?! – воскликнула Луиза, но тут же спохватилась: – Простите за грубость. Мне не следовало выражать свое удивление по поводу ваших знаний в областях, далеких от ваших обычных занятий.
– Хорошо, что вы это понимаете. Впредь вам следует быть более осмотрительной, булочка.
Луиза схватила еще одно перо и нацелила его на Хавьера, но он не смотрел в ее сторону. Он пододвинул к себе чернильницу и принялся вращать ее указательным пальцем. Очень медленно, с остановками.
– Насколько мне помнится, я прочел о шифре Виженера еще ребенком. Мальчишки, знаете ли, начинают интересоваться такого рода вещами примерно в том возрасте, когда увлекаются игрой в пиратов и контрабандистов.
– И о каком же возрасте речь?
– Начиная лет с четырех и до самой смерти.
На этот раз Луиза не делала попыток скрыть улыбку.
– Наверное, вы правы. В этом шифре, как мне помнится, используется ключевое слово и таблица с буквами алфавита. Отсюда вывод: не зная ключевого слова, мы никогда этот текст не расшифруем.
Зачем же она произнесла слово «мы»? Едва ли графу захочется корпеть над каким-то шифром, когда роскошная синьора может предложить ему куда более интересное времяпрепровождение.
– Алекс… – Луиза медлила с вопросом. – Вам бы хотелось расшифровать этот текст? Или мы отправим книгу на полку, где ей предстоит прождать еще лет сто, пока кто-нибудь из ваших потомков до нее не доберется?
Хавьер еще раз повернул чернильницу и, уперев ладони в стол, решительно встал. В молчаливой задумчивости прошелся по комнате.
– Не знаю, будет ли у меня на это время, пока в доме гости. – Он провел рукой по волосам, приведя их в беспорядок. – Но, отвечая на ваш вопрос, скажу «да». Мне хотелось бы расшифровать текст. Речь идет о моей семье, а я знаю о ней очень мало.
– Отчего вы так мало знаете о ваших предках? – спросила Луиза. Она видела, что граф с трудом сдерживает раздражение.
– Ответ прост: потому что все умерли.
– У всех людей предки лежат в могилах, Алекс.
Хавьер резко остановился и с неприязнью посмотрел на нее.
– Я не это имел в виду, булочка. Младенцем я остался сиротой. И было бы… приятно узнать немного о тех, кто жил до меня.
Слово «приятно» далось ему с некоторым трудом. Словно он сам был удивлен тому, что сказал.
Луизе это понравилось.
– Я сделаю все, что смогу, – сказала она. – Ключевое слово, возможно, записано в книге. Я еще не успела пролистать ее до конца.
Хавьер кивнул.
– Я был бы вам весьма признателен. И обещаю помочь, чем смогу.
Он протянул ей руку, и Луиза подумала, что граф хочет помочь ей подняться. Но нет, ладонь он держал под углом, а не прямо. Ах, вот оно что: Хавьер предлагал скрепить их договор рукопожатием.
Луиза вдохнула поглубже и кивнула. Длинные пальцы Хавьера, слегка шероховатые, сомкнулись вокруг ее пальцев. Мисс Оливер приложила все силы к тому, чтобы рукопожатие получилось как можно более коротким.
Но граф не позволил ей этого сделать. Большим пальцем он принялся слегка поглаживать тыльную сторону ее ладони.
Луиза подняла на Хавьера глаза. Он, верно, владел какими-то тайными техниками и умел подчинять себе людей одной силой взгляда. И какие у него все же необычные серые глаза. Эти глаза заставляли Луизу верить в то, что она единственная женщина в мире и, что для графа нет никого важнее ее.
Испугавшись, что сейчас растает, как воск под июльским солнцем, Луиза резким движением выдернула руку и, отвернувшись, уткнулась в книгу. Притворяясь, словно изучает текст, она сказала:
– Я обещала вам, что буду заниматься этим текстом, и я выполню свое обещание Вам ни к чему со мной заигрывать, Алекс.
– Равно как и вам со мной.
Луиза не была уверена, что правильно расслышала Хавьера.
Ох уж эти мужчины! Она решительно отодвинула стул с намерением подняться, вновь взять графа за руку, заставить его посмотреть ей в глаза и правдиво сказать, что он о ней думает.
Но в этот момент в дверь постучали, и тут же, не дожидаясь разрешения, в библиотеку вошел Локвуд. Прикрыв за собой дверь, маркиз обвел комнату взглядом.
– А, вот ты где, кузен. Коротаешь время в теплой компании девицы легкого поведения?
– Именно так. В теплой компании «Фанни Хилл». Кстати, она готова принять следующего клиента, если и ты к этому готов.
Локвуд одобрительно хмыкнул.
– «Мемуары женщины для утех» – славная книжка! Единственное, что я читал с интересом. Так ты ее держишь здесь?
Хавьер слегка сдвинулся в сторону, и Луиза поняла, что он старается заслонить ее от Локвуда.
– Под окном потайной ящик. Там ты найдешь эту книжку, и много других ей подобных, – понизив голос, сообщил граф.
– Да что ты говоришь! – воскликнул маркиз, которого Луиза теперь не видела. – Надеюсь почерпнуть из нее свежие идеи для вечера с миссис Протероу. Впрочем, оставим сладенькое на десерт.
– Примите мои наилучшие пожелания, – сухо ответил Хавьер и машинально взъерошил волосы. – Могу я еще чем-нибудь помочь?
– Да, можешь, – весело произнес маркиз. – Если перенесешь расставание с мисс Оливер. Тебя ждут сразу в трех местах. У твоих гостей снова проблемы.
Вдруг Локвуд резко наклонился в сторону и, выглядывая из-за Хавьера, помахал Луизе рукой.
– Как поживаете, мисс Оливер? Должен признаться, что удивлен, застав вас полностью одетой в компании моего кузена. Должно быть, он теряет форму. Или его просто к вам не тянет.
У Луизы вспыхнули щеки, словно Локвуд дал ей пощечину. Она мысленно досчитала до пяти по-итальянски, затем по-немецки. И лишь после этого почувствовала себя в силах сдержанно улыбнуться.
– Поскольку вкусы членов вашей семьи тяготеют ко всему вычурному и пошлому, я бы сочла честью для себя оказаться не в числе тех, к кому тянет лорда Хавьера.
Демонстративно отвернувшись от джентльменов, Луиза с пристальным вниманием углубилась в изучение зашифрованного текста. Можно было подумать, что она читает увлекательный детектив.
– Мисс Оливер, – произнес Хавьер каким-то чужим, сдавленным голосом, – вы оказали мне честь, проведя со мной время. Сожалею, что обязанности хозяина дома требуют моего присутствия в другом месте.
Луиза взяла книгу со стола и поднесла ее к лицу.
– Ваши манеры были безупречны, милорд. Прошу вас, не беспокойтесь ни о чем.
Локвуд громко хмыкнул. Мисс Оливер украдкой взглянула на Хавьера. Он выглядел удрученным. И, чтобы подбодрить графа, Луиза ему подмигнула.
Хавьер со вздохом втянул воздух, что означало крайнюю степень изумления. Подобную реакцию могла бы вызвать покорная ручная кобыла, которая вдруг встала бы перед ним на дыбы. Когда граф выходил из библиотеки, он улыбался.
Итак, Хавьер предпочел обойтись без комментариев. Надо полагать, Локвуд ничего не заметил, а граф ему ничего не скажет. Таким образом, у нее с Хавьером теперь есть тайна. И общие интересы, которые для всех остальных тоже являются тайной.
Луиза никогда и не надеялась на то, что у нее сразу окажется столько секретов, а то, что некоторые из них она разделяла с лордом Хавьером, добавляло ситуации особую пикантность.
И, что немаловажно, «тайная связь» с лордом Хавьером или, как она теперь его называла, Алексом, ничем ей не угрожала. Ни телу, ни образу мыслей, ни сердцу. Разве не так? Надо лишь соблюдать осторожность.
Оставшись наедине с закодированной книгой, Луиза принялась просматривать страницы на предмет выявления ключевого слова. Но мисс Оливер едва ли могла бы отыскать ключ к разгадке, даже если бы он там и был, потому что ее мысли витали далеко от старинного фолианта. Луиза думала об Алексе, о том, кого ей тоже предстояло расшифровать.
Глава седьмая, включающая бальзамические впрыскивания
– Что на этот раз стряслось? – раздраженно спросил Хавьер, выйдя следом за Локвудом из библиотеки. – Только не говори мне, что нам снова грозит пожар. Не могу поверить, что наша синьора настолько неизобретательна.
Локвуд взял Хавьера под руку и, остановившись посреди коридора, тревожно огляделся, словно то, что он собирался сказать, не предназначалось для посторонних ушей.
– Проблема не в гостях, а в тебе. До Рождества осталось два дня, а мы еще ничего не сделали для создания праздничной атмосферы. Ты пустил праздник на самотек, и все ради десяти фунтов, поставленных на скучную серую мышь.
Граф высвободил руку и убрал за спину. На помощь пришло выражение номер три: снисходительный интерес. Он не даст маркизу фору, давая понять, что принимает его обвинения всерьез, он их просто проигнорирует.
– Твое утверждение содержит целый ряд неточностей, Локвуд. Я не хотел портить сюрприз, но ты вынуждаешь меня признаться, что на завтрашний день я запланировал нечто такое, что непременно вдохнет в наш праздник новую жизнь. – Хавьер беззастенчиво лгал, но он не сомневался, что придумает что-нибудь до завтрашнего дня. – К тому же, – продолжил он, – это ты предложил заключить пари. И я сам вправе решать, как мне действовать, чтобы остаться в выигрыше.
Граф был готов продолжить перечень аргументов, опровергающих утверждения Локвуда, отметив, что леди, о которой так нелестно отозвался его кузен, совсем не похожа на скучную серую мышь, но вовремя прикусил язык. Локвуд и так не давал Луизе прохода, а если он поймет, что Хавьер к ней не безразличен, тогда бедняжке придется совсем туго.
Впрочем, все попытки маркиза вывести мисс Оливер из равновесия заканчивались провалом. И все потому, что для Локвуда Луиза была не более чем разменной пешкой в игре.
Но если бы ему, Хавьеру, было дозволено прикоснуться к ней, он бы сделал все, чтобы доставить ей ответное удовольствие. Граф был достаточно опытен, чтобы распознать симптомы: его влекло к мисс Оливер, и это влечение было взаимным.
Однако она предпочитала не замечать этого факта или делала вид, что не замечает. Она не желала идти на сближение, и Хавьер был вынужден принять ее выбор.
– Что тебе делать – сам решай, но помирать от скуки я не желаю! – обиженно произнес Локвуд.
– Не куксись, дружище. Мы что-нибудь придумаем, чтобы тебя развлечь. Найдем тебе подходящую пару. Не может быть, чтобы ты тут никому не приглянулся, – попробовал утешить его Хавьер.
Как и следовало ожидать, Локвуд разом вскипел:
– Я сам в силах о себе позаботиться, дружище. Не стоит беспокоиться на мой счет. Подумай лучше о себе и своих гостях. – Маркиз недобро прищурился. – С тобой что-то не так, и не один я это заметил. Ты ведь даже ни разу не переспал с синьорой, верно? – Локвуд издал противный смешок. – Я был о тебе лучшего мнения.
– Все относительно в этом мире, – ледяным тоном произнес Хавьер. – И твое мнение еще не мерило истины.
Хавьер и Локвуд вдруг в недоумении уставились друг на друга. Граф сам от себя такого не ожидал, а Локвуд от него и подавно.