– Это сьента, – прошептала Иволга ей на ухо, – вроде бы, с Дорнризи, инструмент такой...
Ильгет кивнула молча. Мелодия затихла. По квиринскому обычаю слушатели долго еще стояли молча. Потом Иволга стала пробиваться через толпу к кругу. Оказывается, очереди никакой не было, она сразу вскочила на помост. Сдернула с плеча гитару. Черный, обросший шерстью Карлсон прыгнул вслед за хозяйкой, устроившись у ее ног – в толпе засмеялись.
– Перевод, – сказала Иволга, – с одного из языков Терры.
Она заиграла сложное вступление. Ильгет позавидовала подруге – надо же так уметь. Иволга запела своим низковатым, не очень красивым голосом.
Я не могу остаться здесь,(9)
Душа моя в пути.
Задуйте свеч дрожащий свет
И дайте мне уйти.
Я слишком вас люблю,
И потому уйти я должен,
Чтобы свет ваш на ладонях унести.
Ильгет уже знала эту песню, хоть Иволга перевела ее совсем недавно. Пробившись ближе к кругу, она подхватила вторым – точнее, первым, более высоким и пронзительным голосом. Иволга бросила на нее одобрительный взгляд.
Молитесь за меня,
Пусть я не буду одинок.
И без того до боли мал
Отпущенный мне срок.
Бессмертны только песни,
Лепестки которых я собрал
На перекрестке тысячи дорог...
Иволга спрыгнула с помоста, закинула гитару за плечо, будто это была «Молния», и подруги зашагали дальше, не дожидаясь, когда кончится поощрительное молчание.
– Как здорово, что ты переводишь, – сказала Ильгет, – у вас такие замечательные поэты. У нас вот тоже... но у меня не получается переводить почему-то.
– Это особое призвание, – пояснила Иволга, – мне всегда нравилось переводить. На Терре я этим тоже занималась. И училась, собственно, в институте иностранных языков... у нас ведь с этим проблема, мнемоизлучателей не было.
– И у нас то же самое. Так ведь и я почти стала лингвистом, Иволга!
– Значит, мы коллеги, – рассмеялась Иволга. Потом посерьезнела, – на самом деле я хотела вначале в медицину. Потом... да и иняз я не закончила. Нет, пожалуй, можно сказать, что я неудачница.
– Да и я тоже неудачница! – Ильгет улыбнулась.
– Я всегда любила переводить стихи... Сабли вон, трубите горны, город Кабул на реке Кабул...
– Это еще что такое?
– Это мой первый перевод. С английского на русский. Киплинг, такой поэт у нас был. Мне было 13 лет, и вот меня так это поразило... сейчас я это стихотворение перевела и на линкос. Брод, брод, брод на реке Кабул. Брод на реке Кабул во тьме. Слышишь, лошади рвут постромки. Люди плывут, ругаясь громко, через брод на реке Кабул во тьме.
– Про войну, – сказала Ильгет.
– Ага. Ты знаешь, я всегда чувствовала... жила, росла в мирное время, но что-то такое ощущала. И как видно, не зря. А вообще, Иль, мне бы хотелось, чтобы ты выучила тер... ну, лучше всего, русский язык. Мой родной. Вот послушай, – и она начала читать стихи на незнакомом Ильгет языке. Не понимая ни слова, лонгинка ощутила, как странная, немного рваная музыка стиха захватывает ее.
Спи спокойно поэтому, спи, в этом смысле – спи(10).
Спи как спят только те, кто сделал свое пи-пи.
Страны путают карты, привыкнув к чужим широтам.
И не спрашивай, если скрипнет дверь – кто там.
И никогда не верь
Отвечающим, кто там.
– Чудесно, – сказала она, – наверное, я и вправду выучу твой язык... это не на нем написан оригинал Библии?
– Нет, что ты... Ветхий завет – на древнееврейском, а Новый – на греческом. Я эти языки не знаю. Да и Библией-то не очень интересуюсь. Но наш язык тоже...
– На лонгинском тоже есть чудесные стихи. Например, того же Мейлора... – Ильгет внутренне вздрогнула от собственных слов, Мейлор до сих пор прочно ассоциировался у нее с психоблокировкой. Но это же глупость, пора и забыть.
– Вот послушай. Это малоизвестное...
Меланхолия, черная колдунья,
Надо мною, корчась, ворожит.
Этой ночью будет полнолунье.
Этой ночью буду я убит.
Будешь ты убит своей рукою
Вот возьми бокал, мой милый, пей.
Навсегда от бед тебя укрою.
Она шепчет, и я верю ей. (1)
– Сагонское что-то, – пробормотала Иволга. Знакомая синяя каменная птица уже возвышалась над ними. Древняя статуя, первого века еще, из натурального камня, только зачем-то выкрашенная в синий цвет. Да и сама «Ворона», хоть и перестраивалась несколько раз – уже тысячу лет истории насчитывает.
Подруги вошли в зал, кажущийся тесным и маленьким из-за обилия перегородок, увитых зеленью – но в то же время огромный. Карлсон деловито вбежал следом, и никто не сказал ни слова. На Квирине собак пускают везде. Иволга решительно направилась к небольшому овальному угловому столику.
– Что ты будешь? – она взяла лист меню. Ткнула пальцем в несколько точек. Передала меню Ильгет. Та пробежала глазами по списку блюд.
– Коктейль... пить будем? Тогда я с мятным ву. Ну и что еще – пожалуй, вот этот сыр, Ойле же его заказывал? Ужасно вкусный. И рыбную какую-нибудь закуску. Драй, например.
– А мороженое? – спросила Иволга.
– Мороженое с рыбой... хотя у меня желудок крепкий. Ну ладно, тогда и со сливками.
Они подождали робота с заказом. Иволга не поскупилась, решив основательно поужинать. Ильгет вообще поражало, каким образом тощая, как спица, терранка, умудряется впихивать в себя такие количества еды. Вот и сейчас – огромное блюдо с салатом, поджарка с соевым соусом и картофельным пуффом, ветчина с помидорами, сыр к вину, да еще и десерт, который должен был приехать несколько позже, гора мороженого со сливками и ягодами. Иволга разлила вино по бокалам.
– За тех, кто наверху, – сказала она привычно. Выпили. Ильгет положила в рот кусочек необыкновенно приятного, острого, тающего на языке сыра.
– Не понимаю я эти капеллийские штучки, – Иволга закусила обычным квиринским сырком, – поедим? Или сразу еще дернем?
– Можно и еще сразу, – Ильгет подняла бокал, – за победу. За Ярну, – уточнила она.
Выпили снова. Иволга опять наполнила бокалы. Выпили и в третий раз, полностью, до дна, как положено – за тех, кто не вернулся. Глаза Иволги на миг приобрели несчастное выражение побитой собаки, она вспомнила об Андорине. Снова Ильгет захотелось все-таки расспросить Иволгу об этом, и снова она не решилась. От выпитого ей стало весело и легко, и проблемы как-то улетучились. С эстрады доносилась легкая инструментальная музыка. Подруги принялись за еду и полностью на какое-то время предались этому серьезному процессу.
– Чем, интересно, твой муж занимается? – спросила Ильгет. Иволга пожала плечами.
– Инженер на Кольце... Ты знаешь, он меня не трогает, и я его не трогаю.
– У вас всегда так было? – осторожно спросила Ильгет.
– Не знаю. Нет. Мы ведь вместе работали.
– В ДС?
– Не... на Терре еще. Это было... в общем, еще круче ДС. Только я об этом не могу говорить.
Ильгет покачала головой.
– Ну и ну... я думала, ничего круче ДС не бывает. И секреты такие...
– Секреты – правда, но тут уж извини. А муж мой... да мы по любви поженились, а сейчас. Видишь, и развелись бы, но какой смысл, дети еще небольшие, и они его любят. Но знаешь, – Иволга помолчала, – если честно, я бы предпочла сейчас жить одна. Вот я и на тебя смотрю – ведь ты надеешься своего мужа найти на Ярне?
– Да. Ведь теперь будет полное освобождение, и я смогу его найти.
– Узнать о судьбе нужно, конечно, чтобы не мучиться. Но вот забирать его на Квирин... или прости – может, ты хочешь на Ярну вернуться?
– Не знаю, – сказала Ильгет, – я бы вернулась. Это тоже проблема. Ведь Пита не захочет на Квирин, никогда не хотел, он будет требовать, чтобы мы там жили... да я и сама не против, знаешь, Родина есть Родина, все равно тянет.
– Но? – спросила Иволга.
– Но как же ДС... кому я нужна на Родине, а здесь все-таки... ну понимаешь, я чувствую, что не имею права уйти из ДС. Мне тогда... жить будет стыдно.
– Ага, – кивнула Иволга.
– Вот я и не знаю, как все это совместить. Надеюсь, что Бог подскажет. Молюсь об этом.
– Да уж... ты подожди, как все сложится. Но на твоем месте я вообще не особо стремилась бы к мужу.
– Почему? – удивилась Ильгет.
– Понимаешь, – Иволга тщательно подбирала слова, – у тебя теперь совсем другая жизнь. Ты боец. Ты и вообще очень изменилась. Жить рядом с человеком, который тебя не понимает и не хочет понять... ведь он не захочет, правильно? Он уже отрекся от тебя... Нет, не махай рукой, я знаю, что он спасал свою жизнь. Я не о том – ведь он не был вместе с тобой, понимаешь?
– Но Арнис же только меня завербовал.
– Да я не о том. Пойми, что при нормальных, правильных отношениях сложилось бы так, что вы оба участвовали бы в борьбе.
– Да я не о том. Пойми, что при нормальных, правильных отношениях сложилось бы так, что вы оба участвовали бы в борьбе.
– Или никто бы из нас не участвовал, – прошептала Ильгет. Она снова почувствовала угрызения совести.
– Понимаешь, Иль, я вот уже несколько лет живу с человеком, которому просто плевать на сагонов, на ДС, на нашу войну. А он знает, что такое сагоны. Хорошо знает. Просто личное удобство ему важнее. Он не хочет. Он не хочет понять меня. В остальном он приличный интеллигентный тип, его не в чем упрекнуть. Я не могу уйти от него, потому что дети его любят. И меня. Из-за детей. Если бы их не было... знаешь, Иль, кому на фиг нужна такая мука? А ведь у тебя будет так же, если ты сейчас его найдешь. Я даже не из-за Арниса, хотя его мне тоже жаль. Просто это не жизнь, и это не нормальные отношения мужа и жены... Это не семья.
Иволга умолкла.
– Кто знает, что нормальные отношения, а что нет. Раз женаты, значит, семья. Может, плохая, но...
– Просто объясни мне, ради чего? – спросила Иволга, – Твои религиозные принципы– так ты сама говорила, вы не венчались. Чего ради? У него была любовница, он тебя предал, и еще раз предаст. Ради него – он найдет себе другую, ты же сама понимаешь.
– Ради нас, понимаешь? Мы обещали друг другу. Не знаю, Иволга, но так положено. Может быть, я не права. Но во что превратится мир, если все будут верными только до тех пор, пока им это нравится? Ведь брак – это вроде... ну знаешь, как вот наш отряд. Представь, если мы будем верны друг другу только пока нам этого хочется.
– Хм... что-то в этом есть, – сказала Иволга, – но по-моему, в наше время брак уже нельзя так рассматривать.
– А по-моему, только так и можно...
Они помолчали.
– Чего-то мороженое не везут.
– Да ладно, посидим, здесь так хорошо...
С эстрады доносилась тихая песня – трио, два мужских голоса и женский.
Она скажет «прости»,
Будут клятвы пусты,
Не узнать нам сейчас,
Что нас ждет за чертой,
За лихой пустотой,
Разделяющей нас.
И быть может, что я
На земле, без тебя
Стану нервной, чужой.
Но твой образ храня,
Будут ждать сыновья
Новой встречи с тобой...
Глава 7. Цена свободы.
Дождь моросил уже вторую неделю.
Казалось, фронт дождя передвигается вместе с пятьсот пятым отрядом ДС. Вроде бы их и перебросили в район Иннельса, но и здесь погода была точно такой же. А ведь уже лето... Это на Квирине разгар весны, а здесь уже лето началось. Слава Богу, не холодно, думала Ильгет, сидя на глинистом мокром дне траншеи. Хотя в бикре-то – какая разница. Дождь только надоел уже. В шлеме ходить неудобно, надвигаешь его, когда уже ливень. А вот эта холодная секущая моросня – и мерзнет лицо, и волосы липнут к щекам, и видимость очень плохая. Ильгет вспомнила свое детское стихотворение.
Как на старом потертом снимке
Здесь за окнами льется дождь.
Вот именно, как на старом снимке... плоском, черно-белом. Собаки смешно так выглядят, странно... хотя сейчас уже привычно – тощие тела, обтянутые камуфляжем, морды в ксиоровых прозрачных держателях. Карлсон и овчарка Данга, Трак разом приподняли головы, Трак глухо гавкнул. Ильгет повернулась, увидела привычный камуфляж и слегка успокоилась. В траншею спрыгнул Данг, тяжелыми шагами подошел к сидящим.
– Привет, девушки!
– Ну что, какие новости? – лениво поинтересовалась Иволга. Она удобно привалилась к выступу стены и даже не пошевелилась.
– Дэцин говорит, может, завтра к утру. Или даже сегодня вечером...
Новость не особенно ошеломила. Наступления ждали уже несколько суток, и все время так – завтра, сегодня...
– Вечером плохо, – сказала Иволга, – может, затянется, в темноте против дэггеров...
– Так их чем хуже видно, тем лучше...
– Это армейцам, – сказала Иволга, – меня, например, их вид совершенно не волнует. А вот воевать в темноте труднее.
Все знали, что Иволга слегка преувеличивает, ну не бывает такого, чтобы дэггеры не волновали. К тому же на самом деле это все равно – психотронные волны ужаса настигнут и в темноте. Но все промолчали, потому что преодолевать свой страх их действительно научили.
– Нам еще Арниса дадут, – сообщил Данг. Ильгет опустила глаза, стараясь скрыть радость. Иволга обрадовалась громко.
– Это дело! А когда он придет-то?
– Он в разведке, через несколько часов вернется и сразу к нам.
– Что-то нас так укрепляют, – задумчиво произнесла Иволга, – не к добру это.
– Да нет, – сказал Данг, – просто ты возьмешь на себя десантников... Арнис у нас будет командиром. Дэцин тебе еще сообщение пришлет.
– Вот оно что, – задумчиво сказала Иволга, – ну правильно, армией тоже кто-то должен командовать.
Ильгет подумала, что с начала операции еще ни разу не видела никого из Милитарии. Армия на Квирине была устроена иначе, чем на других мирах. Сейчас, в этой большой операции, к Ярне были подтянуты четыре крейсера (два из них вполне способны разнести Ярну в клочки за считанные секунды). ДС поддерживали обычные военные силы – воздушно-космические и десант. Сколько бы людей ни состояло в ДС (Ильгет не знала этого числа), захватить власть на целой планете (избегая больших разрушений) только своими силами невозможно. По крайней мере, здесь, в Лонгине, при полном отсутствии поддержки населения.
– Иоста, говорят, перевели в авиацию, – добавил Данг. Бера подвинулась ближе.
– Иост – это такой белобрысый, кругленький, невысокий...
– Ага, он самый, – подтвердил Данг, – Вы его знали?
– Я с ним работала в прошлый раз, – ответила Бера, – на моего сына похож, только постарше. У меня сын физик, – сказала она с оттенком гордости.
– Ну, Иост в своей стихии, – сказала Иволга, – летать он любит.
– Ему дали центурию, для борьбы с дэггерами на всем пространстве Лонгина. Так что будем ждать подкрепления в случае чего.
Иволга вдруг выпрямилась. Посидела несколько секунд молча – все уставились на нее. Терранка произнесла резким и четким голосом.
– К бою! Ильгет, защита! В ста километрах к югу – самолеты, огонь по моей команде.
Ильгет бросилась к своему месту, набрасывая шлем. Настроила «Щит», это не требовало много времени. Энергетический кокон должен был сбивать с курса вражеские ракеты. Против ярнийского оружия он был надежен. Время еще оставалось. Как странно, подумала Ильгет, это называется – бой. Ничего не видно, не слышно, такая тишина, как всегда. Только все расползлись по своим точкам и готовятся стрелять. Только знаешь, что в любой момент может прилететь ракета... Ильгет настроила «Сторожа» – на экранчике заскользила огромная единая тень... да, чуткий ракетомет уже ощущал противника, хоть и не в деталях. Самолеты шли далеко к югу от их траншеи, и явно шли не на них, а что там, дальше, подумала Ильгет – Свирелл, полностью освобожденный от врага Свирелл, где базируются наши десантники. Не пропустить...
– Огонь! – скомандовала Иволга. Ильгет плавно сжала пульт управления.
– Огонь!
– Огонь!
Бойцы стреляли непрерывно. Может быть, и не удастся на таком расстоянии поразить все самолеты, но чем больше, тем лучше. Ильгет держала кокон. Внезапно земля в нескольких метрах от траншеи встала дыбом. Ильгет знала, что так будет, но все равно – от грохота заложило уши, и живот свело холодом, полное ощущение, что земля встала на дыбы и заслонила собой небо. Все вокруг потемнело. Ильгет негнущимися пальцами опустила лицевой щиток... Это не атомные заряды... вроде бы... вспышки не было. Несколько дней назад их ломали атомными, это было нечто, а тут – игрушки. Только бы выдержала защита... В шлемофоне послышалось «Иль, не стреляй, держи щит!» «Есть», – ответила она негромко и сосредоточилась на защите, регулируя мощность прибора... только бы не упала энергия. Только бы не упала. Ничего...
Больше ничего не взрывалось впереди и вокруг. Мир снова заполонила густая вязкая тишина. Ильгет взглянула коротко на спайс – радиация в пределах нормы, сбросила шлем. Остальные делали то же самое. Ильгет нагнулась к Норке, вжавшейся в дно траншеи, ободряюще потрепала собаку по холке.
– Отбой, – скомандовала Иволга. Все постепенно возвращалось в норму. Бойцы откинулись на стенку, отдыхая. Иволга поговорила по радио с командным пунктом.
– Мы сбили около семидесяти штук, – сообщила она, – остались сущие пустяки. Все-таки смелые люди эти ярнийцы.
– Самоубийцы, – сказала Бера, – эммендары. Их просто гонят на смерть.
– Большая часть из них спаслась, – произнесла Ильгет.
– А хоть бы и нет, – возразила Иволга, – туда и дорога. Сволочи.
На окраине Иннельса Арнис переоделся. Тайник он заложил еще вчера вечером, перед тем, как войти в город. Он скатился в знакомый овраг, вытащил бикр из укрытия, надел прямо поверх ярнийского костюма, брюк с тенниской, промокшей от пота. Отрегулировал температуру. Выпил воды из резервуАйре – хорошо бы из ручейка напиться, да ведь наверняка фонит.