Как и когда масонство появилось на свет? Этого, конечно, никто из смертных точно не знает. История его происхождения теряется в глубине веков. Согласно одной из распространенных версий, движение восходит к эпохе царя Соломона, поручившего архитектору из Тира Хираму-Авию воздвигнуть в Иерусалиме храм. Хирам, подойдя к поручению основательно, подразделил своих рабочих на категории и ввел специальную систему опознавательных знаков, действовавших по принципу системы многоуровневого допуска на секретный объект. Так якобы зародились и масонские градусы посвящения, и их упорная склонность к конспирации, условным сигналам, тайным знакам и всевозможным шифрам. Тем более что международная обстановка не располагала почивать на лаврах, извне нападали то хетты, то ассирийцы, то вавилоняне. Ну а дальше уже пошло по накатанной.
Согласно другой легенде, масонство зародилось в Древней Индии как система передачи оккультных знаний, полученных жрецами от древних учителей. В плоскости двух этих гипотез гармонично умещается версия, увязывающая происхождение европейских масонов с орденом рыцарей Храма, уничтоженным инквизиторами безжалостного «железного» короля Филиппа Красивого. Мол, в самый разгар кровавой расправы, незадолго до мученического конца, гроссмейстер ордена Жак де Молэ учредил-таки четыре секретных общества. Вот они-то, пережив и последнего великого магистра тамплиеров, и его лютого врага французского короля, и стали в будущем Неаполитанской (Восточной), Эдинбургской (Западной), Стокгольмской (Северной) и Парижской (Южной) ложами. Там-то адепты и хранили знания, полученные рыцарями на Востоке у суфийских и иудейских мудрецов. Там-то они их и приумножали и передавали из поколения в поколение, доверяя их лучшим из лучших, отобранным по шкале из множества градусов посвящения.
Кстати, такой версии возникновения масонства придерживался сам Альберт Пайк,[301] человек, которого недоброжелатели называют «черным папой» мировой масонерии: «Жак де Молэ и его товарищи погибли на костре, но еще до казни главы обреченного ордена организовали и учредили то, что позднее начало называться оккультным, скрытым или шотландским масонством».
Говорят, будто в Средневековой Европе, где нравы были суровыми, а вольнодумцев, как легко представить, не жаловали, масонские ложи стали незаменимым приютом для инакомыслящих. Клубом, где, не вздрагивая и не озираясь через плечо, могли поделиться идеями западноевропейские ученые, естествоиспытатели, алхимики, философы, врачи. Тот же Парацельс,[302] которого называют и магом, и алхимиком, и целителем, состоял в «братстве» и наверняка нашел в нем и единомышленников, и сподвижников, и учеников. А где еще ему было их искать, не среди церковников же с инквизиторами, о которых он отзывался совершенно недвусмысленно, называя «не учителями истины, а проповедниками лжи», неспособными «доказать учений по Библии» и оттого промышляющими фарсом. При этом именно инквизиторы обладали вполне реальной властью, чтобы отправить «отца современной фармакологии» на костер, недаром же он говорил, что церковники, будь у них такая возможность, «умертвили бы в своих жалких бойнях на месте Илию, Еноха, Давида, Соломона и остальных пророков и предсказателей, если бы те были живы». Кто бы сомневался, что так и случилось бы. Инквизиторы мигом отправили бы на костер и Парацельса, и его предшественников, легендарного Христиана Розенкрейца,[303] и вполне реально существовавшего Нострадамуса (1505–1566), вместе с их манускриптами, пробирками и колбами для опытов. И кто бы тогда развивал науку, делая открытия, опередившие свое время на многие столетия?
8.4. А вдруг это очень приличные люди…
Парацельс с Нострадамусом, естественно, далеко не единственные выдающиеся ученые, которых причисляют к масонам. Среди членов всевозможных лож можно без труда найти самых разных и далеко не худших людей. И гениальных композиторов, тех же Моцарта, Листа и Бетховена, и поэтов, например Роберта Бернса и Рабиндраната Тагора. Выдающихся писателей, таких как Вальтер Скотт и Марк Твен, и множество других, достойнейших представителей человечества. Скажем, предпринимателя Генри Форда, полярного исследователя адмирала Берда и даже «лунопроходца» астронавта База Олдрина.
Да что там говорить, масонами были и Исаак Ньютон, один из основоположников современной физики, и авторы американской Декларации независимости и других, весьма полезных документов: Томас Джефферсон, Джордж Вашингтон и Бенджамин Франклин. Так ведь и идея разделения властей, опять же, зародилась в масонских головах, кто осмелится сказать, будто это плохо? Это просто изумительно, никто не спорит. Вот в 1721 г., как раз в промежутке между Войнами за испанское и австрийское наследства, пресвитерианский пастор и доктор богословия Джеймс Андерсон в кодексе масонских уставов и правил, названном им «Новой книгой конституций», записал: «В старые времена масоны поневоле держались в каждой стране ее местной религии, какова бы она ни была, но в наше время человек свободно выбирает себе веру, и лишь одна религия действительно обязательна для всех: это та всеобщая, всех людей объединяющая религия, которая состоит в обязанности каждого из нас быть добрым и верным долгу, быть человеком чести и совести, каким бы именем ни называлось наше вероисповедание и какие религиозные догматы ни отличали нас от других людей. Верность этим началам превратит масонство в объединяющий центр и поможет ему связать узами дружбы людей, доселе бывших друг другу чужими».[304] Черт, да я готов подписаться под каждым словом! Или вот характеристика Эрнеста Ниса (1851–1920), бельгийского историка, исследователя франкмасонства: «В течение двух веков, во всех пунктах земного шара члены лож находились во главе борцов за торжество идей политической свободы, религиозной терпимости, соглашения между народами. По своим основным принципам масонство есть противник заблуждения, злоупотребления, предрассудков».[305]
Еще убедительнее цели мировой масонерии звучат в уставе ложи «Великий Восток Франции» (1884): «Франк-масонство есть учреждение глубоко филантропическое и прогрессивное. Оно ставит своею целью искание истины, изучение мировой морали и применение принципа солидарности. Франкмасонство работает над материальным и моральным прогрессом, над умственным и общественным совершенствованием человечества. Его принципы: взаимная терпимость, уважение своего и чужого достоинства, полная свобода совести. Франкмасонство, полагая, что метафизические понятия есть личное дело каждого, отказывается от деспотических утверждений. Его девиз: свобода, равенство и братство».[306] Правда, это, конечно, сами масоны писали. Да и пастор Андерсон, и Эрнест Нис тоже ведь были масонами, а каждый сверчок, как известно, хвалит свой шесток, так что…
Впрочем, я при этом нисколько не сомневаюсь в искренности масонов Вольтера, Дидро и Руссо, идеалом которых была демократическая республика, а исконным врагом — злокозненная монархия, за исключением британской, разве что. Я верю, они боролись против лживой машины католической церкви и за упразднение государств, чтобы освобожденные нации в конце концов слились воедино, в одно изумительное содружество наций, построенное на благословенных принципах Свободы, Равенства и Братства, родившихся, опять же, в масонских умах. Только вот не вышло ни с равенством, ни с братством при всех титанических усилиях, затраченных масонами. Ни в ходе Великой французской революции, ни много позже, когда масоны, наконец, получили власть. А следовательно, по идее, могли больше не скрытничать, бояться-то стало некого. Но масонство нисколько не изменилось с той поры. Оно ничуть не стало открытым и по сей день остается все той же глубоко законспирированной многоэтажной пирамидой, внутренние переборки которой задраены наглухо, и находящиеся в нижних отсеках профаны не имеют ни малейшего представления о том, что затевается их поводырями наверху. Никаких выборов или голосований, никаких отчетов о проделанной работе и прочих демократических процедур. Как сегодня выглядит масонерия с точки зрения организационной структуры?
Если вкратце, то следующим образом. Как и в отдаленном прошлом, в основании пирамиды так называемые ротари и лайон-клубы. Это нечто вроде общественных объединений с самыми гуманными и прозрачными целями, вспомните «первички» советской поры, разнообразные комсомольские и партийные ячейки с активами, занимавшиеся полезной и не очень текучкой. Скажем, перевоспитанием тунеядцев с дебоширами, благоустройством микрорайона или организацией детского досуга. Как и советские «первички», лайон-клубы объединяют самых разных людей. И никто не говорит, будто они заняты чем-то предосудительным, да и человек, становясь членом подобного сообщества, вправе рассчитывать на протекцию собратьев по части решения всяческих мелочных лишь на первый взгляд проблем, вроде продвижения по службе или, скажем, выделения участка под застройку. Или еще чего-то такого, кажущегося несущественным, но таковым не являющегося. Писатели-масоны, как следует предположить, не мыкаются по издательствам в тщетных попытках пристроить рукописи, опять же, «братья» всегда подскажут тему, разрабатывая которую не похоронишь материал в столе. Пишу о масонах, а думаю о евреях, ведь именно так у них принято помогать друг другу. И, повторюсь, ничего зазорного в этом нет, напротив, всем прочим остается лишь позавидовать такому подходу. Что еще? Как и в случае с упомянутыми выше советскими «первичками», членство в низовых масонских ячейках накладывает и определенные обязанности, а как же иначе?
Если вкратце, то следующим образом. Как и в отдаленном прошлом, в основании пирамиды так называемые ротари и лайон-клубы. Это нечто вроде общественных объединений с самыми гуманными и прозрачными целями, вспомните «первички» советской поры, разнообразные комсомольские и партийные ячейки с активами, занимавшиеся полезной и не очень текучкой. Скажем, перевоспитанием тунеядцев с дебоширами, благоустройством микрорайона или организацией детского досуга. Как и советские «первички», лайон-клубы объединяют самых разных людей. И никто не говорит, будто они заняты чем-то предосудительным, да и человек, становясь членом подобного сообщества, вправе рассчитывать на протекцию собратьев по части решения всяческих мелочных лишь на первый взгляд проблем, вроде продвижения по службе или, скажем, выделения участка под застройку. Или еще чего-то такого, кажущегося несущественным, но таковым не являющегося. Писатели-масоны, как следует предположить, не мыкаются по издательствам в тщетных попытках пристроить рукописи, опять же, «братья» всегда подскажут тему, разрабатывая которую не похоронишь материал в столе. Пишу о масонах, а думаю о евреях, ведь именно так у них принято помогать друг другу. И, повторюсь, ничего зазорного в этом нет, напротив, всем прочим остается лишь позавидовать такому подходу. Что еще? Как и в случае с упомянутыми выше советскими «первичками», членство в низовых масонских ячейках накладывает и определенные обязанности, а как же иначе?
Впрочем, они не очень обременительны, так что не надо пугаться, ожидая, будто новоиспеченному «брату» торжественно вручат револьвер, чтобы застрелил очередного австрийского эрцгерцога. Ничего подобного, естественно, не случится. Скажем, журналисту предложат написать статью, а у писателя — закажут книгу, ну, для примера, какой-нибудь безобидный детективчик о приключениях Иисуса Христа, его сожительницы и их детей, который к тому же станет мировым бестселлером, после того как будут нажаты соответствующие кнопки, запускающие механизмы продвижения изделия на рынок посредством массированной рекламы. Желательно с каким-нибудь небольшим скандальчиком вроде вялых протестов Святого престола, да пошел бы он, престол этот, сегодня ведь никого не отправляют на костер, так что и риску никакого. При этом масон-исполнитель, как вы уже догадались, не будет иметь ни малейшего представления, в какой продуманной наверху схеме принимает участие в качестве винтика, он-то невинное детективное чтиво ваял, так что лично к нему какие претензии? Уже цитировавшийся мной Альберт Пайк, великий командор североамериканских масонов шотландского обряда, называя нижние степени посвящения «прихожей храма», где профанов «намеренно, ложными объяснениями заставляют заблуждаться», оставляя «истинное объяснение для адептов, князей масонства», еще и оговаривался, что «тот, кто пробовал бы вывести их из обмана, работал бы напрасно и бесплодно, нарушил бы свои обязанности как адепт».[307] Да и пойди нарушь, принимая в учет «масонскую клятву верности», которая давалась в прежние времена, честно скажу, не знаю, как теперь. Вот она, судите сами: «Клянусь, во имя Верховного Строителя всех миров, никогда и никому не открывать без приказания от ордена тайны знаков, прикосновений, слов доктрины и обычаев франкмасонства и хранить о них вечное молчание, обещаю и клянусь ни в чем не изменять ему ни пером, ни знаком, ни словом, ни телодвижением, а также никому не передавать о нем, ни для рассказа, ни для письма, ни для печати или всякого другого изображения и никогда не разглашать того, что мне теперь уже известно и что может быть вверено впоследствии. Если я не сдержу этой клятвы, то обязываюсь подвергнуться следующему наказанию: да сожгут и испепелят мне уста раскаленным железом, да отсекут мне руку, да вырвут у меня изо рта язык, да перережут мне горло, да будет повешен мой труп посреди ложи при посвящении нового брата, как предмет проклятия и ужаса, да сожгут его потом и да рассеют пепел по воздуху, чтобы на земле не осталось ни следа, ни памяти изменника».[308]
8.5. Я не знаю, зачем и кому это нужно…
А никто не знает, не один Александр Вертинский, раз даже процитированный мной Джон Колеман, всемирно-известный американский публицист и отставной офицер самой законспирированной из британских спецслужб –
МИ-6[310] — разводит руками, значит, плохие наши дела. Только не говорите, будто я к масонам придираюсь вслед за полковником Колеманом, поверьте, и в мыслях нет. Согласитесь, друзья, недоумение тут вполне логично. Если в нашем присутствии шушукаются, мы начинаем себя чувствовать не в своей тарелке. Более того, у нас совершенно справедливо должны возникнуть сомнения: а способна ли в принципе недемократичная по сути и содержанию масонская система отстаивать вышеупомянутые Свободу и Равенство, пока сама не сделается открытой? Пока не излечится сама, как рекомендовал еще Парацельс, чтобы проповедуемые ею для профанов ценности пришли, наконец, в соответствие с теми целями и задачами, о которых сегодня осведомлены одни анонимные адепты. В пользу того, что пока что эти цели лежат в совершенно разных плоскостях, свидетельствует весь ход мировой истории.
Впрочем, если взглянуть на историю человечества внимательнее, возникает ощущение, будто и сами адепты порой не в курсе дела, откуда ветер дует, их тоже водят за нос, как самых настоящих профанов. Извините, как ушастых лохов. Дени Баксан, автор воспринимаемой далеко не однозначно книги «След Сатаны на тайных тропах истории», изданной в 1997 г., пишет: «Действительная элита современного человечества, подлинные вершители его судеб, стоят над масонством, и их почти поголовное членство в этом духовном ордене — скорее дань традиции, чем следование каким-то убеждениям. Более того, можно с достаточной долей уверенности предположить, что масонство специально выдвигается под стрелы критики, чтобы возмущение честных людей, которых заботят в высшей степени опасные тенденции современного мира, тонуло в этой аморфной и неопределенной массе, называемой масонством». Кто сказал, будто прежде было как-то иначе? Уже во второй половине XVIII столетия европейские масоны очутились на руководящих постах или, по крайней мере, рядом. Процесс этот стартовал еще в XVII в., пионером, как можно догадаться, и в этом деле стала Англия.
Виктор Брачев в исследовании «Масоны в России: от Петра I до наших дней» пишет, что первые документальные свидетельства о братствах вольных каменщиков в Англии датируются 1376 г., спустя полвека после того, как последний гроссмейстер ордена Храма сгорел на костре. Масонские же ложи впервые упоминаются на островах в 1600 г., чуть позже сообщения о них становятся регулярными. К тому же времени относится появление в континентальной Европе уже не легендарного, а совершенно реального общества розенкрейцеров с филиалами в Германии, Голландии, Чехии и Италии. Центром ордена стала Гаага, третий по величине голландский город (после Амстердама и Роттердама), где с 1581 г. находились и Генеральные штаты, правительство Республики семи провинций, и резиденция статхаудера Нидерландов. Когда же началась Тридцатилетняя война (1618–1648), финальный аккорд реформационных потрясений, обрушивший Европейский континент во мрак и ужас, значительная часть розенкрейцеров перебралась на английские острова, где была встречена островными братьями с распростертыми объятиями[311] и где, по словам Георга Шустера, «розенкрейцерское братство постепенно преобразовалось в братский союз франкмасонов».[312]
К середине XVII столетия членами масонских лож Англии стали многие представители правящего истеблишмента. Как благородные лорды-работорговцы, так и оборотистые банкиры вроде знаменитого лондонского антиквара Элиаса Эшмола, принятого в ложу в 1646 г. и часто называемого чуть ли не идейным «отцом» английских масонов. Интересно, что Эшмол (1617–1692) стал масоном, числясь среди роялистов и занимая при преследовавшем пуритан короле Карле I Стюарте некислый пост сборщика всех податей и королевского комиссара по графству Вустер. В 1649 г. революционеры отрубили королю голову, но его экс-комиссара никто не казнил и даже пальцем не тронул. Напротив, преспокойно женившись по расчету на состоятельной вдове, которая была на двадцать лет старше супруга, Эшмол очутился в председателях Лондонского общества астрологов, став главным распорядителем теоретического наследия знаменитого Джона Ди, главного оккультного советника королевы Елизаветы I. По легенде, записи Ди исчезли на полстолетия, пока Эшмол их откуда-то не выкопал. Чтобы на протяжении 1650-х опубликовать ряд собственных алхимических трудов («Химический пучок», «Британский химический театр» и «Путь к блаженству»), сделавших автора одним из основателей Королевского научного общества. Обласканный в 1660-х Карлом II (трудно понять, за что), Эшмол снова стал ревизором управления акцизов и распорядителем королевских наград, а одновременно занялся собиранием коллекции древностей, переросшей со временем в один из знаменитейших британских музеев.