Голы: Лэкэтуш (41, 54 – с пенальти).
Каждую подгруппу курировал назначенный ФИФА комиссар. Одним из них работал руководитель Управления футбола Спорткомитета СССР Колосков. Поэтому, находясь далеко от нашей сборной, сам звонил в Чокко. Причем в основном Никите Павловичу: после первой осечки, будучи крайне недовольным, Вячеслав Иванович перестал общаться с Лобановским.
Забегая вперед, отмечу: апофеозом того разлада стала разгромная статья Колоскова, опубликованная после окончания первенства мира в ведущем спортивном издании страны. Услышав команду «Фас!», и остальные наши СМИ обрушились на Валерия Васильевича, «назначив» его главным виновником провала в Италии.
Действительно, главная беда заключалась в том, что стартовое поражение, как показали дальнейшие события, имело необратимо негативное значение для дальнейшего продвижения сборной СССР в супертурнире. Потому что главные соперники по группе – опытнейшие футболисты Аргентины ни с того ни с сего уступили – пусть и приличной – команде Камеруна.
А следующий матч нам предстояло играть против аргентинцев. И хотя функциональное состояние футболистов сборной СССР было приличным, шансы на победу над южноамериканцами расценивались отнюдь не «пятьдесят на пятьдесят». Во-первых, матч проходил в Неаполе – городе, изначально неблагоприятном для любого соперника аргентинцев. Во-вторых, в процессе матча нас вновь «убил» крайне несправедливый арбитр Фредрикссон из Швеции.
АРГЕНТИНА – СССР – 2:0 (1:0). 13 июня 1990 г. Неаполь. Стадион «Сан-Паоло». 55 800 зрителей.
СССР: Уваров, Бессонов, Хидиятуллин, О. Кузнецов (к), Горлукович, Зыгмантович, Алейников, Шалимов, Заваров (Лютый, 86), Протасов (Литовченко, 74), Добровольский.
Голы: Троглио (27), Бурручага (79).
– Ну, вот, – скажет читатель, – опять нашим футболистам нехороший рефери помешал…
– А чего хорошего, если судья Фредрикссон уже однажды – напомню, в 1986-м в 1/8 финала чемпионата Европы, где советские футболисты встречались с бельгийскими – нас засудил? Любопытно, что накануне судьбоносной для сборной СССР игры с аргентинцами ушлые журналисты задали Лобановскому вопрос по поводу Фредрикссона. На что Валерий Васильевич ответил:
– Ну, не может же он второй раз нас пустить под откос…
Как оказалось, очень даже смог! Здесь вспомню и удаление в середине игры Бессонова. И потом, я ведь не просто так, упомянув в качестве неблагоприятных факторов место проведения встречи и безобразное судейство, поставил их рядом. Потому что «во-вторых» вытекало из «во-первых». В Неаполе к матчу команд СССР и Аргентины подключилась вся марадоновская мафия. И, конечно, Фредрикссон – «жертва» этого давления. Причем не только морального, но, видимо, и материального…
А когда арбитр не увидел, как Марадона рукой выбил мяч из пустых ворот, то окончательно понял: нас намеренно «тормознули». Сборная Аргентины с тем же симпатичным для местных «тиффози» Марадоной – коммерчески более выгодный объект для организаторов первенства мира.
– Но были и иные, не менее существенные факторы! Валерий Васильевич после поражения на старте радикально поменял состав: из 13 футболистов, выходивших на поле против румынской команды, игру с аргентинцами пятеро смотрели со скамейки. А ведь большинство ребят горело желанием проявить себя и уехать в Европу, подписав приличный контракт. Судя по их последующим интервью, многие наши игроки расценили подобные замены как вопиющую несправедливость, и боеспособного коллектива не стало. В подтверждение той ситуации Симонян как-то заметил: «Команда разбилась на группировки: киевляне, некиевляне, «иностранцы».
– К сожалению, с Никитой Павловичем придется согласиться. И еще. Объективности ради, а также, чтобы заранее отвести обвинения в предвзятости, подчеркну: отнюдь не только в недобросовестном, тенденциозном арбитраже крылась причина второго поражения. На тот момент по темпу движения, работоспособности советская команда так и не вышла на пик оптимальной готовности. Достигли его лишь когда «под колеса» сборной попали футболисты Камеруна.
КАМЕРУН – СССР – 0:4 (0:2). 18 июня 1990 г. Бари. Стадион «Сан-Никола». 37 300 зрителей.
СССР: Уваров, Горлукович, Хидиятуллин, О. Кузнецов, Демьяненко (к), Зыгмантович, Алейников, Литовченко (Яремчук, 72), Шалимов (Заваров, 46), Протасов, Добровольский.
Голы: Протасов (20), Зыгмантович (29), Заваров (52), Добровольский (62).
Вот где можно было увидеть игру, в которой от наших соперников, что называется, «пух и перья» летели! Да только поздно! Это стало окончательно понятно, когда соперники по группе – румыны и аргентинцы завершили свою встречу вничью. При этом многие, правда, посчитали, что налицо был типичный «договорняк» – ведь такой мирный, сберегающий силы на будущее результат устраивал обе команды. Так или иначе, они прошли в следующую стадию финального турнира. А мы отправились домой, успев хотя бы дверью хлопнуть.
– Как оценили выступление сборной СССР на первенстве мира-1990?
– Плохо. Как я рассказал чуть раньше, большая часть критических стрел полетела в Лобановского. В чем его только не обвиняли на тренерском совете Управления футбола? А объяснения пропускались мимо ушей. Кто-то после выступления Валерия Васильевича даже заметил: что, мол, мы тут слушаем человека, который, по существу, ушел в отставку и отстранился от происходящего в отечественном футболе.
– Не считаете ли, что между супертурнирами в Германии и Италии у Лобановского возникли пресыщенность, усталость от «вечной гонки»? Ведь он с подопечными в «Динамо» завоевал чуть ли не все возможные награды в республике, стране и на континенте. Может, у него исчезла мотивация?
– Вероятно, вы в чем-то правы. Как и в чем-то были убедительны те, кто критиковал его в Спорткомитете, на страницах газет, в теле– и радиопередачах, разговорах друг с другом. Однако не считаю, что в Италии случилось крушение тренерского кредо Лобановского. Работе Валерий Васильевич по-прежнему отдавался сполна.
Позже, всесторонне проанализировав то, что случилось в Италии, я понял: Лобановский ошибся в одном – подготовка к чемпионату мира-1990 шла примерно по «лекалу», которое применялось для первенства Европы-1988. При этом совпадали не только сроки, но даже многие детали. Не боясь повториться, чтобы не упустить главного, подчеркну: по-моему, ключевое отличие – команда к стартовому матчу с румынами подошла не в лучшем состоянии. Ребята не успели «переварить» объем подготовительных нагрузок и их интенсивность.
На заседании Федерации футбола СССР после чемпионата мира-1990 с подачи Колоскова мне пришлось выступать сразу за Валерием Васильевичем с развернутым анализом функционального состояния игроков. Узнав, что я тоже буду выступать на заседании Федерации, Лобановский был двумя руками «за», поскольку надеялся: моя информация позволит снять часть обвинений в его адрес. Для наглядности я развесил на стенах графики, построенные на основании суммарных, статистически обработанных данных.
После этого «разбор полетов» приобрел более конкретный, предметный характер. Допустим, ключевой довод обвинения – на игру против румын ребята, измученные запредельными нагрузками, вышли утомленными, выглядели тяжелыми. Я показал графически, что утомления как такового не было. А было то, что в тренерском обиходе формулировалось как «выход из функциональной ямы». Поскольку к первенству мира-1990 сборная готовилась по программе, идентичной программе к чемпионату Европы-1988, многое, действительно, совпадало. Взять те же сроки!
К середине мая кривая моей диаграммы достигла минимума в связи с интенсивными нагрузками. Потом показатели готовности стали расти. Резкий скачок за счет «эффекта суперкомпенсации» планировался во 2-й декаде июня. Таким образом, к 11 июня, когда состоялся матч с румынами, мы вышли примерно на 70 % готовности.
В 1988-м все происходило очень похоже. Только везения было больше. Потому что по воле случая и при невыразительной игре в стартовом матче с голландцами 12 июня 1988 года мы его все-таки выиграли. Затем – ценой вымученной ничьей – еле-еле унесли ноги от ирландцев. Но зато что потом сделали с англичанами и итальянцами – хорошо всем известно!
Теперь перенесемся в чемпионат мира-1990. Алгоритм функциональной подготовки планировался тот же. Его пика предполагалось достигнуть к 1/8 финала. Нацеливаясь на высокие места, мы рассчитывали: и на этот раз 70 % готовности хватит для выхода из группы. Однако все «поплыло», когда вдруг уступили в стартовом матче с румынами, да к тому же сборная Камеруна «дуриком» взяла верх над командой Аргентины.
Нам с южноамериканцами такой фарт, увы, не «светил». И хотя функциональное состояние наших футболистов уже было приличным, этого оказалось недостаточно для победы над аргентинцами, не только «поймавшими» свою игру, но и к тому же поддержанными неаполитанским закулисьем и недобросовестным судейством.
Конечно, после драки кулаками не машут! И, наверное, отнюдь не всех я тогда убедил. Но уже хорошо, что хотя бы развеял миф о «загнанности», в которую «поверг бедную команду тиран Лобановский». Во всяком случае, больше так никто не позволял себе высказываться.
– Однако, чего греха таить, чемпионат мира-1990 оказался первым, прошедшим для сборной СССР под знаком околофутбольных дрязг и разборок.
– Все началось с того, что у национальной команды появился спонсор – итальянская фирма «Чичетроник», выпускавшая компьютеры. Она обещала игрокам премиальные за рекламу, а руководство Федерации футбола СССР поставило выплату вознаграждения в зависимость от итога выступлений…
– Подождите, Савелий Евсеевич, но во время официальных матчей и турниров ФИФА и УЕФА строго запрещают рекламировать компании, ставшие автономными спонсорами сборных.
– Правильно. Поэтому перед стартовой игрой с румынами состоялось собрание, на котором руководитель нашей делегации Александр Вячеславович Тукманов, зам председателя Федерации футбола, разъяснил: реклама будет размещена в отеле, на тренировках всем следует надевать майки с логотипом спонсора, во время интервью журналистам желательно беседовать на фоне фирменных щитов… За что каждый из нас по окончании первенства мира получит гонорар (2000 долларов) плюс компьютер, который, напомню, в СССР котировался чуть ли не на вес золота.
– Как развивались события с учетом досрочного вылета сборной из супертурнира?
– Накануне отъезда домой состоялось собрание, где объявили об организационных деталях вылета в Москву. После чего, по-моему, Бессонов спросил: «А где спонсорский гонорар?».
– Иначе говоря, «где деньги, Зин?»
– Смысл туманных объяснений Тукманова сводился к следующему: реальными деньгами наша делегация в Чокко не располагает, а средства, полученные от оргкомитета первенства мира, лежат в одном из сейфов Рима и вскоре будут переправлены в Москву. Эту информацию ребята «проглотили», но оставшись после собрания без Тукманова и тренеров, решили: если тут не заплатят обещанные за рекламу суммы (поскольку выступили неудачно, каждый получил лишь суточные), то в СССР они не вернутся – останутся в Италии.
В инициативную группу вошли Бессонов, Хидиятуллин, Чанов и Дасаев. О своих намерениях они заявили руководству делегации и сборной. Возникла беспрецедентно взрывоопасная ситуация. Вылет домой чартером из Пизы планировался в 15.00. Тогда как Бессонов объявил: «В 13.00 у нас тренировка, а в 15.00 – пресс-конференция для всех аккредитованных журналистов».
– Какой оказалась реакция тренерского штаба?
– Никита Павлович зашел ко мне со словами: «Пойдем к Лобановскому! Надо что-то решать – ребята не шутят». Симонян, Морозов и я направились к Лобановскому. А Валерий Васильевич каждое утро делал пробежку. Однако в тот день у него не нашлось времени, чтобы выйти на тропинки Чокко. Поэтому, пользуясь большой площадью своего номера, традиционные полчаса он отрабатывал в гостиной. Тем не менее мы зашли к главному тренеру.
Морозов сразу обратился к нему: «Васильич, подожди! Решается вопрос жизни и смерти!» Лобановский продолжал пробежку. Не сдержавшись, Морозов даже повысил голос: «Да остановись же ты!» На что Валерий Васильевич спокойно ответил: «А я на стороне ребят. И тоже не полечу».
Тогда та же делегация (уже без меня) предупредила Тукманова о назревающем скандале. Тот, видимо, прокрутив в голове его возможные негативные последствия, предложил: «Давайте у хозяина отеля займем деньги, которые раздадим футболистам». Сказано – сделано. После чего на оперативно созванном собрании Никита Павлович сообщил, что взятая в долг сумма позволяет вручить каждому только по 1000 долларов. Быстро посовещавшись (каждые лишние полчаса простоя чартера обошлись бы нам в копеечку), ребята решили: «Давайте хоть эти!» Всю наличную «зелень» за пару часов до взлета распределил Бессонов. На деле, каждый в среднем получил еще меньше – 800 долларов. На том собрании прозвучала чья-то информация: обещанные 120 компьютеров автобусом доставят в Москву, где после их реализации вся наша делегация получит дополнительную сумму (естественно, в рублях).
– Неужели заплатили?
– (Грустно улыбаясь.) Да еще добавили кучу «баксов»… Конечно, нет! Судя по всему, компьютеры и не собирались продавать – вскоре они засветились во всех кабинетах Федерации футбола.
– В том числе у Тукманова, который остался под крылом Колоскова?
– Без сомнений! Потом кто-то сказал, что сверху спустили «команду»: поскольку чемпионат мира провалили, никаких денег не давать! Мне остается констатировать – в сборной СССР я впервые столкнулся с противостоянием игроков, до конца державшихся вместе.
– Правда, тот отпор им удалось продемонстрировать вне футбольного поля.
Глава 21 Пульс Лобановского
– Савелий Евсеевич! Давайте от «страшилки» о тренерской безжалостности Лобановского перейдем к драматичной истории о том, как эта непростая доля «загнала» Валерия Васильевича. Помнится, вы упомянули, что первый тревожный звонок прозвучал на чемпионате мира-1986 в Мексике…
– Да, ЧП случилось во время матча против бельгийцев в 1/8 финала. Та игра могла перечеркнуть – и, в конце концов, перечеркнула – наши надежды выйти в решающую стадию мирового первенства. Видя, что игра развивается по неблагоприятному для команды руслу, Валерий Васильевич очень переживал. И когда в конце 2-го тайма бельгийцы сравняли счет, у него схватило сердце.
– Странно, но мне, по крайней мере, запомнилось, что Лобановский в ту пору да и гораздо позже выглядел здоровым и стройным.
– Ну да! Тем более что вроде бы по-прежнему не изменял привычке держать себя в хорошей физической форме. И почти каждое утро пробегал свои традиционные 10 километров…
Но что-то уже в его организме начинало работать не так. Эпизод в Мексике, конечно, еще не был «звонком» – скорее, «звоночком». Но уже куда более настораживающий случай имел место в 1988-м, когда незадолго до финальной части первенства Европы Лобановский попал в больницу. Произошло это в Киеве во время образовавшейся небольшой паузы в подготовке. Валерий Васильевич пожаловался на боли в груди. Обследовав его в профилактическом станционаре, врачи обнаружили весьма серьезное нарушение сердечного ритма. Однако после того, как их стараниями приступы аритмии были сняты, Лобановский вернулся в строй и успешно довел команду до «золотого» матча первенства Европы.
– А как он себя там чувствовал? К каким врачам обращался?
– Наверное, это не совсем скромно прозвучит, но с 1988 года, после того, как он попал в клинику с аритмией, для оказания первой помощи Валерий Васильевич обращался только ко мне.
– Чем такое доверие можно объяснить?
– Ну, поначалу многое диктовалось обстоятельствами. Ведь прихватить сердце могло и на сборах, и в процессе игры, и в дни турниров за рубежом. При этом каждый раз я оказывался у него под боком. Помню, направлялись на очередную игру в Германии. Лобановский, как обычно, сидел за водителем, а я в следующем ряду – по диагонали от него, с краю. Едва отъехали – Валерий Васильевич протянул мне руку. Я измерил пульс и пришел в ужас: показатель запредельный – ярко выраженная аритмия с учащенным сердцебиением… А куда денешься из автобуса? Пришлось вспомнить, как я 4 месяца провел на курсах рефлексотерапии при Боткинской больнице. Учился лечению иголками. Применил метод, согласно которому используются определенные точки на теле человека: их массируешь, и сердечный ритм выправляется. Вот Лобановского и отпустило…
– Получается, вы на ходу нашли эффективный способ помощи пациенту?
– Для определения набора средств, которые Валерию Васильевичу помогали, потребовалось время. Но для начала и этот способ оказался действенен. Правда, до поры до времени – во всяком случае, пока не начало основательно прижимать – Валерий Васильевич и сам прописывал себе лечение…
– Это вы о чем?
– Да все о том же! Во время приступов Лобановский очень пугался. Но когда все вроде улаживалось – за секунду приходил в себя. И тогда следовала стопочка, другая хорошего коньяку.
– А вы разве не предостерегали Валерия Васильевича, что с таким сердцем и традицией надо бы как в его любимой песне: «Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее»?
– Как же не говорил! Постоянно твердил! Начиная с того дня, когда он незадолго до чемпионата Европы-1988 загремел в больницу. Только он выписался, я вновь с этой темой «подкатил»:
– Признайтесь-ка, Валерий Васильевич! Предупреждали вас доктора, что от алкоголя надо в любых, даже щадящих дозах отказываться?
А он бодренько отвечал: