Словом, понял, почему получила столь широкое распространение полуслух-полушутка, что он – «внебрачный сын» Валерия Васильевича – настолько Алексей во всем копировал наставника.
Его можно считать хорошим тренером, достойным наследником Валерия Васильевича. Он, будучи игроком, всегда отличался острым, критическим умом, способностью самостоятельно анализировать, делать правильные выводы из побед и поражений. Иное дело, что дискутировать с Лобановским было себе дороже. Но Алексей и не спорил. Он позволял себе иметь на все собственную точку зрения. Так что я подчеркну: да, он во многом воспроизводит тренера Лобановского. Но не копирует!
По тому же, похоже, пути пошел Коньков. Но он, судя по имеющейся у меня информации, где-то перебарщивал. Я по сей день с большим уважением отношусь к этому футболисту и человеку. Несмотря на его тяжелый, я бы даже сказал, жесткий характер, у нас сложились теплые, дружеские отношения. Будучи тренером, Коньков не стал мягче.
Когда Анатолий работал с «Таврией», мне довелось отдыхать в Симферополе. Так там разве что самый ленивый не говорил: «Коньков – Лобановский № 2». На самом деле, даже в столь жесткой характеристике не было перебора. Потому как по сравнению с тем, что в плане нагрузок и отношений с подопечными вытворял Коньков, его знаменитый безжалостным отношением к себе и игрокам Учитель мог «отдыхать».
– Получается, Валерий Васильевич оказался настоящим Учителем. Ученики-то из его «школы» вышли хорошие!
– Совершенно верно! То, что он не выступал в роли сердобольной няньки; то, что за ним по пятам шла молва – мол, неприступный, не терпит дискуссий, жесток в нагрузках; про «тропу смерти» к месту и не к месту поминали, – еще не говорит о том, что он почти не задумывался о будущем подопечных. Думал! Да еще как! И к смене своей присматриваясь, дорожку-то ей торил. Заметьте: Валерий Васильевич никого из тех, кто у него играл, не бросил. Всем нашел работу в футболе. Единственное, если не ошибаюсь, исключение – Блохин.
Судьба Олега после его ухода из большого футбола для меня загадка. Ведь Лобановский никогда не приглашал его в свой штаб, ни динамовский, ни в сборной – даже после возвращения из Кувейта и Эмиратов. Вероятно, причина тому – тяжелый характер, казавшаяся излишней Валерию Васильевичу амбициозность Блохина.
Но ведь и Олег не пропал. Мне, правда, не довелось его близко наблюдать «на капитанском мостике». Но и по тому, что видел, могу рассказать много положительного. По-моему, он дальше других «выпускников школы Лобановского» отошел от концепций Валерия Васильевича. Но, на мой взгляд, тренерское кредо Блохина собственное, а программа – все-таки от Лобановского. Ее, замечу, брали за основу все знаменитые выходцы киевского «Динамо». Во всяком случае, большинство придерживались, например, режимов работы «А», «Б», «Д», о которых я вспоминал в начале нашего повествования о Валерии Васильевиче.
– Вот такая непростая, но непреходящая любовь, которую на украинской земле сегодня можно назвать всенародной. Доказательство тому – память, которую там с особой бережностью хранят об этом незаурядном игроке и выдающемся тренере. Очень удачная, на мой взгляд, скульптура установлена у входа на киевский стадион «Динамо» (один из авторов проекта слушал в институте лекции Валерия Васильевича). Весьма чтим и посещаем мемориал на Байковом кладбище, где похоронен Лобановский. В киевской школе № 319, в которой он учился, открыт музей. Одна из улиц Киева носит имя этого замечательного спортивного деятеля второй половины ХХ века (ему посмертно присвоили звание Героя Украины). А сколько болельщиков и какие солидные команды участвуют в ежегодном международном турнире памяти Валерия Васильевича!
– Действительно, на Кубок Лобановского приезжают известные клубы и сборные. Вот и мой «Локо» несколько лет назад счел за честь участвовать в его розыгрыше. Правда, мне с «железнодорожниками» приехать, увы, не удалось – я ногу сломал и остался дома. Надеюсь в следующий раз наведаться в Киев, пообщаться с Адой, вдовой Валерия Васильевича, положить цветы на могилу человека, чей живой пульс помню до сих пор и которого продолжаю считать своим Учителем.
Глава 22 Как «сплавили» автора никем так и не понятого «искреннего футбола»
– Савелий Евсеевич! Насколько понимаю, с Эдуардом Васильевичем вы впервые пересеклись в 1965-м, будучи врачом сборной СССР морозовского созыва?
– Когда мы познакомились, Малофеев был совсем молод – 22 года. Уже хорошо сложенный спортсмен. Выделялся необычайной выносливостью, что нетипично для форвардов. Ибо этим качеством в футболе отличаются хавбеки и крайние защитники – у них наибольшой объем работы в игре. Вот с таким исключением я и заметил Малофеева, опытного, трудолюбивого, целенаправленного. Сначала игрока, а потом и тренера.
Малофеев Э.В. Нападающий. Заслуженный мастер спорта. Заслуженный тренер Белорусской ССР. Заслуженный тренер СССР. Родился 2 июня 1942 г. в Красноярске.
Воспитанник заводской команды (г. Коломна Московской обл.). Выступал за «Авангард» (Коломна) (1960), «Спартак» (Москва) (1961–1962), «Динамо» (Минск) (1963–1972). Чемпион СССР 1962 г.
За сборную СССР провел 40 матчей, забил 6 мячей. Сыграл 4 матча за олимпийскую сборную СССР. Также за сборную СССР сыграл в 1 неофициальном матче. Участник чемпионата мира 1966 г. (4-е место). Участник первенства Европы 1968 г.
Старший тренер футбольной школы «Динамо» (Минск) (1972–1973). Тренер «Динамо» (Минск) (1974–1975). Начальник «Динамо» (Барнаул) (1976). Главный тренер «Динамо» (Барнаул) (1976–1978), «Динамо» (Минск) (1978–1983, 1988–1991), олимпийской сборной СССР (1983–1884), сборной СССР (1984–1986), «Динамо» (Москва) (1985–1987), ЦС «Динамо» (1987–1988), «Асмарал» (Кисловодск) (1992), «Динамо-Газовик» (Тюмень) (1993–1994, 1995), «Смена» (Минск) (1995), «Анжи» (Махачкала) (1996), «Псков» (Псков) (1998–2000), сборной Белоруссии (2001–2003), «Каунас» (Каунас), Литва (2006). Спортдиректор «Хартс» (Эдинбург, Шотландия) (2006). Главный тренер МТЗ-РИПО (2006–2007). Тренер «Шилуте» (Шилуте, Литва) (2007). Главный тренер «Динамо» (Санкт-Петербург) (2008–2010).
Награжден орденом Трудового Красного Знамени (1983). По ходатайству Федерации футбола Белоруссии награжден Изумрудным орденом УЕФА «За заслуги» (2009).
– У меня традиционный вопрос, как тест: каким пациентом он оказался для вас?
– Меньше всех доставлял хлопот – играл без травм.
– Будучи игроком, блистал интеллектом?
– Увлекался литературой, поэзией, чего-то постоянно выписывал… Спустя годы эти тетради заметил у Малофеева-тренера.
– Когда и при каких обстоятельствах вы с ним впервые оказались в штабе сборной?
– В конце 1983-го Лобановский ушел в отставку со всеми помощниками.
– В их числе – и вы…
– Безусловно. Но я формально остался в штате Федерации футбола. Весной 1984-го сформировали олимпийскую сборную, которую с подачи председателя Спорткомитета СССР Грамова возглавил Эдуард Васильевич.
– Каким образом произошло его назначение?
– Если быть до конца точным, ту команду весьма короткий период тренировал светлой памяти Евгений Александрович Рогов, потом еще кто-то, затем вакансия оказалась свободной. В те годы Малофеев возглавлял минское «Динамо».
В начале 1984-го в Ленинграде проходил ежегодный международный юношеский турнир памяти вице-президента ФИФА Гранаткина на призы «Недели». В один из январских дней в спортивно-концертный комплекс города на Неве заехал Грамов, наблюдавший за матчами из ВИП-ложи. В разговоре с Колосковым, обсуждая затянувшийся кадровый вопрос, он предложил, указав пальцем: «Чего так долго ищете тренера первой сборной, когда он вон где сидит». Двумя рядами ниже за перспективными футболистами наблюдал Эдуард Васильевич, чье имя тогда было на слуху. С этого момента поиски наставника главной команды страны завершились.
– Получается, вы встретились почти 20 лет спустя. Малофеев не возражал против вашей кандидатуры?
– Когда он перешел в другую структуру, там неплохо трудился врач лужниковского диспансера Михаил Михайлович Кузнецов, работавший доктором сборной СССР по спортивной гимнастике в период ее расцвета. Наверное, он устраивал Эдуарда Васильевича.
Безусловно, кто-то скажет: меня навязали ему. Да, я тогда оставался в большом футболе. А мое назначение состоялось, не стану скрывать, с подачи Колоскова. Наверное, здесь положительную роль сыграл и недавно входивший в штат Федерации футбола Сальков, тогда трудившийся помощником Малофеева.
– То есть с Владимиром Максимовичем вы какое-то время считались коллегами?
– Да, но хорошие контакты у нас установились давно. В 1974—1978-е годы, когда он работал старшим тренером донецкого «Шахтера», я неоднократно приезжал в команду с контрольной проверкой участников сборной страны тех лет (Анатолий Коньков, Виктор Звягинцев, Юрий Дегтярев).
– То есть с Владимиром Максимовичем вы какое-то время считались коллегами?
– Да, но хорошие контакты у нас установились давно. В 1974—1978-е годы, когда он работал старшим тренером донецкого «Шахтера», я неоднократно приезжал в команду с контрольной проверкой участников сборной страны тех лет (Анатолий Коньков, Виктор Звягинцев, Юрий Дегтярев).
– На каком фоне у вас возобновились взаимоотношения с Малофеевым в новом качестве?
– Доктор Кузнецов вернулся в диспансер, а я начал работать с новым главным тренером национальной команды. Он в интеллигентной форме представил меня ребятам. Проблем с общением с ним никогда не возникало. Эдуард Васильевич – человек открытый. Правда, как и все, с заморочками.
– Одна из них – тренерский фанатизм?
– Точнее, запредельная, на тысячу процентов, убежденность в правоте принципов, которые он проповедует. Например, «счастье нужно искать у чужих ворот» или «играть надо на половине поля противника». Как и Лобановский, Малофеев отдавал должное функциональной готовности, считая: если футболист физически не соответствует определенному уровню, то в команде делать ему нечего.
– Получился парадокс, он – идейный ученик Валерия Васильевича?
– Наверное. Однако Эдуард Васильевич не следовал его идеям и, тем более, не называл своим учителем. Зато Малофеев, будучи в меру образованным, чуть ли не всегда носил с собой собственноручно изготовленный цитатник. Увлекаясь классической литературой, делал выписки «крылатых фраз» во время чтения любимых поэтов – Блока, Есенина, Маяковского… Он их использовал на предматчевых установках, во время теоретических занятий. Что вызывало сарказм ребят. Ведь для них подобное общение – необычно, если не странно.
Малофеев, действительно, постоянно твердил об «искреннем футболе». Но что это такое, никто толком не понимал. Тогда, как бы в противовес Лобановскому, он не считался сторонником максимальных нагрузок, интенсивности занятий. Их конечная цель по Лобановскому – высокий уровень работоспособности футболистов. Малофеев же – сторонник большого объема тренировок.
То есть идеи Валерия Васильевича он воспринимал формально. Когда он руководил первой сборной, ребята просто уставали. Они занимались без перерыва аж 2 часа! Особенно недовольство выражали киевляне, поскольку у Лобановского они занимались, как правило, 1 час, максимум – 75 минут.
Вместе с тем, чуть ли не на всех всесоюзных тренерских форумах Малофеев активно обвинял Лобановского в том, что у него нагрузки носят запредельный характер. Эдуард Васильевич резко возражал против главного лозунга Валерия Васильевича – «слабый умирает». Хотя сам, будучи старшим тренером минского «Динамо», не мог знать всей подноготной тренировочных режимов Лобановского.
Помните, во время дискуссии в Федерации футбола в конце 1983-го после принципиального поражения нашей сборной португальцам в отборочном раунде первенства Европы он чуть ли не кричал, требуя от Лобановского покаяния (Малофеев, на самом деле, принимал религию).
Еще один «минус» Эдуарда Васильевича: несмотря на то, что он неформально общался с ребятами, оставался подозрительным и мнительным. В 1970—1980-е, когда Малофеев работал в Минске, у него возник конфликт с командой. За нее выступали Алейников, Гоцманов, Гуринович и другие великолепные футболисты. Малофеев считал, что они ни много ни мало «сдают» матчи. В конце концов сам покинул клуб. В действительности ситуация выглядела совершенно иначе.
В спортивном манеже, под крышей, состоялась их заключительная встреча в рамках первенства страны против столичного «Спартака», не претендовавшего на «золото» в 1982-м. Тогда циркулировали слухи: чтобы не позволить киевскому «Динамо» занять 1-е место, «красно-белые» и минчане временно стали «единомышленниками». То есть москвичам было выгоднее уступить питомцам Малофеева, нежели дать «зеленый свет» подопечным Лобановского в их очередном походе за звание сильнейшего клуба страны.
Белорусские футболисты победили, став в первый и последний раз чемпионами СССР, а Эдуарда Васильевича срочно пригласили тренировать олимпийскую сборную, которую тогда, кстати, возглавлял Сальков. Но Москва отторгла Малофеева. Пускай он потом спас команду из сложнейшего турнирного положения, завоевал путевку в Лос-Анджелес, в союзной федерации «пожарника» не поддерживали. А тут еще случился политический бойкот Олимпиады-1984.
По своему характеру Малофеев столь же противоречив и контрастен, как многим известный черно-белый памятник Никите Хрущеву на Новодевичьем кладбище, выполненный скульптором Эрнстом Неизвестным. Может, главный тренер не всегда давал объективные оценки функционального состояния футболистов на командных собраниях. Когда об этом говорилось на теоретических занятиях – это одно. Иной подтекст возникал, когда во время обсуждения минувших матчей Эдуард Васильевич пенял многим, считая, что они отбывали «номер» на поле. Что, безусловно, также не нравилось ребятам.
Да, он поддерживал здоровый образ жизни, не увлекался алкоголем. Однако внешний вид главного тренера не всегда, мягко говоря, устраивал его подопечных. Не знаю даже, как об этом рассказывать, но попробую.
Например, Малофеев, выходя на пресс-конференцию в Мексике, незадолго до первенства мира-1986, мог надеть цивильный пиджак, а под него – рубашку и галстук-«селедку» цвета хаки, которые выдавали военным как униформу, затем спортивные брюки и немыслимую обувь. Подобный «прикид» сразу становился притчей во языцех. Тогда как большинство ребят в сборной, особенно киевские динамовцы, очень аккуратно и со вкусом выходили в свет. Тем более, многие из них работали с наставниками (Лобановский, Симонян), отличавшимися безупречным гардеробом.
А когда Эдуард Васильевич (и заодно Сальков) появлялся на тренировках в бесформенных хлопковых носках, которые к тому же выпускались у нас без резиночек, их подопечные, не выдержав, обращались ко мне: «Ну, поговорите, пожалуйста, с ним! Ведь так выглядеть на публике неудобно, несолидно!»
– А в команде, кроме Мышалова, не нашлось человека, который мог Малофееву сделать замечание по данному поводу?
– Тем не менее я посчитал некорректным подходить с подобным выговором к главному тренеру. Поэтому озабоченность футболистов передал начальнику команды Рогову, чей внешний вид как раз отличался в лучшую сторону. Он постарался, чтобы Малофеев внес коррективы в свой дресс-код.
– Эдуард Васильевич прислушивался к критике со стороны подчиненных?
– В принципе – да. Правда, если это не противоречило его убеждениям. Когда не сомневался в «искреннем футболе», то говорил футболистам: «Ваши премии лежат в чужих воротах. Чтобы получить их, забивайте!» Эту установку сборная СССР (основа – игроки олимпийской) великолепно выполнила, одержав знаковую победу на знаменитой лондонской арене.
АНГЛИЯ – СССР – 0:2 (0:0). 2 июня 1984 г. Товарищеский матч. Лондон. Стадион «Уэмбли». 40 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе (к), Балтача, Демьяненко, Алейников (Поздняков, 80), Литовченко, Оганесян, Зыгмантович (Гоцманов, 20), Родионов (Протасов, 87), Блохин.
Голы: Гоцманов (54), Протасов (89).
В тот памятный вечер, насколько позволяли возможности, мы отметили в отеле наш с Малофеевым общий день рождения!
– Если не секрет, кого пригласили за стол?
– Всех, кто оказался рядом. Конечно, тренерскую бригаду, даже кого-то из англичан, включая Боба Робсона, тогда возглавлявшего национальную команду (о своем общении с ним расскажу позже). Кстати, хозяева долго находились в шоке после сенсационного поражения – им казалось, что приехала «сборная СССР» в явно не сильнейшем составе. Между прочим, еще несколько игр наша команда под руководством Малофеева провела очень хорошо.
СССР – ШВЕЙЦАРИЯ – 4:0 (4:0). 2 мая 1985 г. Отборочный матч ХIII чемпионата мира. Москва. Центральный стадион им. В.И. Ленина. 95 000 зрителей.
СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Вишневский, Демьяненко, Ларионов, Алейников, Гоцманов, Литовченко (Беланов, 79), Гаврилов, Протасов, Кондратьев (Черенков, 72).
Голы: Протасов (18, 39), Кондратьев (44, 45).
Заметьте, во 2-м тайме Федор Черенков впервые вышел на поле после болезни, связанной с психическими отклонениями. Тут надо отдать должное Малофееву, пригласившему спартаковца на сбор невзирая на случившееся. Тот активно готовился, а когда главный тренер решил его выпустить на замену, переполненный стадион отреагировал оглушительными аплодисментами. Поскольку болельщики догадывались, что происходило с лучшим тогда футболистом страны. Думаю, если Эдуард Васильевич остался бы во главе команды и на чемпионате мира в Мексике, он Черенкова взял бы туда. В отличие от Лобановского, оставившего Федю дома.
– Как я понял из ваших слов, исход Малофеева из сборной начался с того, что он постепенно терял взаимопонимание с динамовцами Киева и Тбилиси?