– Ирод!
Она бы еще раз ударила, но сквозь толпу уже пробирались городские стражники. На торгу они присутствовали постоянно, следили за порядком и состояли на жалованье у посадника.
– В чем дело?
Купчиха объяснила.
– Видаки есть?
Свидетелей нашлось много, люди стали наперебой кричать, что видели, как мошна у парня из-под рубахи выпала.
Стражники связали парню руки веревкой и увели его с собой. Один из горожан, присутствующих в толпе, сказал:
– Батогами бить будут и ноздри вырвут, чтобы видно было, что он вор, и чтобы люди тоже видели и остерегались.
Илье жалко парня не было. Во всех странах во все времена находились люди алчные, преступные. Зло должно быть наказано – так считал Илья.
Он счел инцидент исчерпанным и уже повернулся, чтобы уйти, но тут купчиха вцепилась ему в рукав:
– Погоди, мил-человек! Звать-то тебя как?
Толпа, увидев развязку бесплатного спектакля, разошлась.
– Ратибор.
Купчиха окинула его взглядом с головы до ног, и Илья понял, что осмотр произвел должное впечатление.
– Предложение у меня к тебе есть.
– Слушаю.
– С мужем моим сначала поговорить надо.
– Я что же, я здесь стоять буду? Доброго здоровья!
Илья повернулся, чтобы уйти, но купчиха снова вцепилась в его рукав. Вот настырная тетка! Илья досадливо поморщился.
– Ты не из княжеской дружины?
– Нет, я сам по себе.
– Женат ли?
– Полюбовника ищешь?
– Тьфу на тебя! Креста на тебе нет!
– Так отпусти рукав. Вора я поймал, тебе ничего не должен.
– Ты меня не так понял. Дом-то мой недалеко от торга, пойдем. Много времени не отниму.
Ну, если недалеко, то почему не пройти? Тем более что так настойчиво просят.
Идти пришлось один квартал. Высокий забор, дощатые ворота – солидно!
Купчиха открыла калитку своим ключом.
Дом тоже производил впечатление: первый этаж каменный, второй надстроен из бревен, причем бревна – лиственница. И крыша крыта не соломой, что было бы смешно для такого дома. И не дранкой, как у избы Ильи, а тесаными дубовыми плашками, кои века пролежат, если не сгорят при пожаре. Во дворе, у корыта с водой – портомойка. Увидев купчиху, поспешно поклон ей отбила.
– Хозяин дома ли? – спросила купчиха для проформы и, не ожидая ответа, проследовала к крыльцу.
– Подожди здесь малость.
Понятное дело, хотела с мужем с глазу на глаз поделиться происшедшим и не пожелала, чтобы Илья слышал, как ее купец раззявой назовет.
Ждать пришлось четверть часа. Но Илья не скучал, осмотрел двор внимательно. Ухоженный двор, на земле ровным слоем солома настелена. Случись дождь, по слякоти и грязи ходить не придется.
Стукнула дверь, и на крыльцо в сопровождении купчихи вышел хозяин. Кряжистый, ростом ниже Ильи на голову, но в плечах не уступит, сила чувствуется.
– Благодарю тебя за супружницу, – низким голосом прогудел он.
– Я думаю, каждый муж должен был на выручку прийти.
– То-то и оно! Должен! Людей вокруг много было, а вора схватил ты один.
Хозяин спустился с крыльца.
– Побороться не хочешь?
Илья пожал плечами – купец явно хотел его проверить. Вопрос – для чего? Но купец уже растопырил руки, как медведь лапы, и двинулся к Илье.
И откуда только взялись навыки и умение? Не иначе Ратибор в прошлой своей жизни бойцом был знатным.
Илья схватил руку купца правой рукой, резко повернулся и перебросил купца через себя – в борьбе этот прием «мельницей» называется.
Купец с размаху приложился к земле, дух из него выбило, и он только крякнул и охнул. А Илья уже нож боевой из ножен выхватил и к шее его приставил.
От удара спиной о землю купец выкатил глаза и только сипел. Ни вдохнуть, ни выдохнуть он не мог. Илья вернул нож в ножны – зачем человека так уж пугать?
Купчиха от увиденного в ступор вошла – хозяина так к земле приложить? И ведь сама обидчика мужа в дом привела. Она заголосила и бросилась к купцу.
Однако тот уже пришел в себя. Илья протянул ему руку и помог подняться.
Купец отдышался и изумленным взглядом уставился на Илью.
– Я в свое время в кулачных боях участвовал, но ни разу повержен не был. Ты откуда такой в городе объявился?
– С полуночной стороны, от Белого студеного моря, из Холмогор.
– Слыхивал я о тех местах, но сам там не бывал. Службу я тебе предложить хочу.
Илья молчал, выжидая. Зачем торопиться? Захочет купец, сам скажет.
– Обозы мои сопровождать будешь? Я с товаром в Ярославль да во Владимир хожу. Сам силой не обделен, а на возчиков надежды мало. Да и то – не их это дело. Им за лошадьми приглядеть надо, покормить, вычистить, вовремя к кузнецу сводить подковы поменять. А я в последний раз едва от татей отбился. Охочих людей в охранники не счесть да проверку не выдерживают, слабы.
– Сколько платить будешь?
– Ногату в день.
Ногата – самая малая деньга. Двадцать ногат приравнивались к малой киевской гривне.
Илья решил поторговаться:
– За ногату в день жизнью рисковать?
– Всем так плачу.
– Вот всех и бери. Меньше, чем за две ногаты, я не согласен.
Купец закатил глаза и зашевелил губами, явно подсчитывая в уме убытки.
– Ладно, согласен, – наконец выдохнул он. – По рукам?
Деньги были нужны. Если волхв его задействует, надо будет Марье денег на жилье-бытье оставить.
– По рукам!
Глава 4. Бунт
Придя домой, Илья рассказал Марье, что нанялся к купцу.
– Как знаешь, ты хозяин, – кивнула девушка.
Зарабатывать деньги в дом должен мужчина. А как и где – это его дело. Женщина отвечала за дом, за питание и воспитание детей. Иной раз мужчины уходили на отхожие промыслы надолго – на сезон. Плотники и каменщики – с ранней весны и по глубокую осень, торговцы, возничие со своими подводами – на сухое время летом, а с санями – когда ложился снег. Самое гиблое время – осенняя и весенняя распутица, когда ни обоз не пройдет, ни корабль в плаванье не пустится.
Несколько дней Илья еще оставался в городе. С утра отправлялся на торг – не столько купить что-либо, сколько новости узнать, послушать, как будут вещать люди волхва. К своему удивлению, обнаружил, что после задержания вора его самого узнают – здоровались вовсе незнакомые люди. Илья на приветствия отвечал. Даже городские стражники подошли и одобрительно похлопали по плечу. Фигура у Ильи приметная, с другим не спутаешь, а тут еще и поступок истинного мужа.
Судя по тому, как жадно и заинтересованно слушали люди баламутов – как называл людей волхва Илья, у них было много сторонников, и семена недовольства новой верой могли дать всходы.
Однако увидеть дальнейшие развития событий на короткий срок не удалось. Каждый день после торга Илья захаживал на двор купца, пока он не объявил, что утром следующего дня выезд.
– После третьих петухов у городских ворот жду, обоз там собираться будет.
– Понял, приду.
Кормить в дороге ездовых и охрану должен купец – Илья уже порядки узнал. Его дело – одеться по-походному и оружие взять.
Марье он о выходе сообщил и отдал ей все деньги. В походе они ему не нужны, а случись что-то плохое, позволят какое-то время сироте прожить.
Спал он плохо, а заснув на короткое время, тут же в тревоге просыпался. Петух – не будильник. Если сказали – после третьих петухов быть, то проснуться надо раньше.
Однако к утру его сморил глубокий сон, и если бы не Марья, он бы проспал. А она еще и накормить его успела вчерашними пирогами с сытом. Завтракал он всегда и обязательно, но немного. Другие обычно утром половину суточной нормы съедали, а Илья просто пил чай с печеньем.
Он оделся, надел на голову шлем и несколько минут размышлял, брать ли щит. Не на бранное поле ведь едет, лишнюю тяжесть с собой брать не хотелось. Но все же взял. Ведь не на себе же нести придется, в пути его и на телегу положить можно. Опоясался ремнем, на котором ножны с мечом, боевым и обеденным ножами, чехол с ложкой. В походах каждый, возничий он или воин, купец или охочий человек, ложку при себе имели. А еще – маленький мешочек, где хранилась соль пополам с перцем, и каждый был волен посолить-поперчить блюдо в своей миске, не пеняя никому на недосол.
Шел быстро. Петухи хоть и пропели, но солнце еще не взошло, а только выглянуло из-за горизонта.
Обоз был почти готов, по крайней мере лошади, подводы с грузом и возничие были на месте. Ждали Илью, купца Нифонта и еще три подводы другого купца – торговые люди в одиночном обозе редко ходили. Вдвоем и поговорить можно – о ценах, о том, где какой товар купить и выгодно продать и почему воск в бочках иноземцы ножом ковыряют. А где обо всем этом говорить, как не сидя на подводе? Так и время быстрее идет, и для дела польза.
Купцы сидели на первой подводе, где пыли меньше, и беседовали.
Илья ехал на последней – так весь обоз был ему лучше виден. Периодически он соскакивал с подводы и шел рядом или бежал, чтобы ноги размять да пыль с одежды стряхнуть. Мелкая, вездесущая, она забивалась в волосы, в уши, оседала на одежде. Хлопнешь ладонью по одежде – облако поднимается. Хорошо на ногах сапожки короткие, а у ездовых онучи на лаптях уже серые от пыли.
Ехали без остановки. Один раз – на полчаса – остановились, лошадей напоить да позволить им травки пощипать. Зато к вечеру во Владимир въехали.
Ездовых купец в людскую определил – что-то вроде общежития на постоялом дворе. Комната человек на двадцать, для каждого лавка, матрас – сеном набитый. Тесно, но зато сухо и тепло, а это зимой особенно ценилось. Сам купец опочивать в отдельной комнате лег. Илья же при подводе во дворе постоялом остался.
Лошадей в стойло завели, по мерке овса в кормушку насыпали. Мерка – это деревянная бадейка, вмещала по современным меркам литров около пятнадцати.
Илье слегка обидно стало: ездовые под крышей, а он, как пес бездомный. Случись дождь – промокнет до нитки.
Купец Нифонт покормил в трапезной всех обозников и Илью. Потом обозники спать разбрелись, а Илья – к подводам. Сначала вокруг них бродил, но потом ноги устали, и он запрыгнул на телегу, на тюки с льняной тканью. Мягко, удобно и видно хорошо.
Однако через некоторое время его в сон стало клонить. Илья спрыгнул с телеги и снова обошел обоз. Без лошадей телеги были составлены борт к борту и много места не занимали – ведь постоялый двор невелик.
Часам к четырем утра веки слипаться стали, и Илья начал взбадривать себя то ходьбой, то пробежкой. Дотянул до того момента, когда солнце встало и обозники зашевелились. Тут уж и самому вздремнуть не грех.
С чувством выполненного долга он провалился в глубокий сон, когда одну телегу обозники выводить стали – на торг. Нифонт в первую очередь бочонки с воском продавать собрался. Илья в торговые дела купца не лез, его дело – следить, чтобы не пропала ни одна из подвод, да и завтракал он фактически после полудня.
Ездовые во дворе в кости играли. Мужики вроде здоровые, семейные, а игра примитивная, детская.
После обеда, который по времени можно было назвать ужином, Илья улегся спать – ведь ночью ему предстояло снова подводы стеречь.
Когда нарушается правильный биоритм, это плохо, ночью спать надо, а не бодрствовать. После бессонной ночи Илья целый день сам не свой был: голова тяжелая, сон вялый. А ведь впереди – снова бессонная ночь. Илья для себя загодя на подводе с тканями удобное ложе из рулонов соорудил – и лежать сподручно, и видеть хорошо.
Постепенно постоялый двор угомонился, все стихло. Погасли свечи и лучины в оконцах, и лишь изредка в соседних переулках собаки перебрехивались лениво.
Илья возлежал на телеге, положив щит и шлем рядом, когда после полуночи с крыши конюшни раздался шорох.
Илья насторожился. Он бы и внимания не обратил, но лошади в стойлах забеспокоились и стали копытами переступать, хотя до этого вели себя спокойно. Слух у лошади хороший, превосходит человеческий.
Илья положил руку на рукоять боевого ножа, но внешне лежал неподвижно.
В этот момент с крыши донесся легкий шепот:
– Да ты сам посмотри, охранник неподвижно лежит, дрыхнет. Спустись и кистенем по башке ему приложи, чтобы до утра не очухался.
Понятно, лихие люди нападение готовят. Скорее всего еще вчера груз на телегах присмотрели. Зашли в трапезную – вроде невзначай, перекусить, а сами во дворе все телеги с товаром осмотрели. Возничие рядом были, и потому товар не посмотришь, рогожу не откинешь; но пощупать вполне можно было. Да разбойникам все равно, что ни возьми, все на торгу сбыть можно. Или скупщикам краденого оптом сдать, пусть и по бросовой цене.
Одна тень поползла вниз по столбу. На фоне звездного неба голову соучастника Илье было видно отчетливо, но он не шевелился, якобы придремал. Но, памятуя о кистене, решил разбойника близко к себе не подпускать. Это в современном мире кистень считается оружием старинным, разбойничьим, однако им не брезговали ни охотники – добить зверя, ни воины, для которых он был как последний шанс выжить, ни люди княжеского звания.
Грузик любой формы – от круглой до граненой, из материала по достатку владельца – свинец, железо, обточенная кость. Один конец кожаного ремня заделывается в груз, на другом конце – петля, надеваемая на запястье. Носится скрытно, в рукаве. В случае опасности вытряхнул груз в ладонь – и к бою готов. При достаточном навыке удар точный, в уязвимые места – в плечевой сустав, в лицо, в висок. Как оружие места занимает мало, беззвучен, дешев. Один недостаток – дальность полета груза зависит от длины ремня, веревки или железной цепочки, и это обычно метр, редко – полтора.
Как только тать со столба спустился да подкрадываться начал, Илья нож из ножен вытащил. Когда же до него метра три осталось и противник руку для замаха заносить стал, резко метнул нож первым. Сроду ножевому бою его не учили, а тем более – умению ножи метать.
Есть любители, ходят в спортивные клубы по интересам. Или в армии научат, если в разведке или спецназе человек служил. Там даже стреляющие ножи есть, причем бесшумные.
Бросок вышел сильным и точным, нож попал в правую подмышку. Разбойник взвыл дурным голосом, и Илья вскочил на телеге. Высота телеги плюс объем груза и рост Ильи – все сложилось, и он оказался чуть-чуть ниже татя на крыше конюшни.
Разбойник тоже вскочил – чего уж прятаться. Но он на секунду замешкался, решая, что ему делать, убегать самому или кинуться к подельнику на помощь. В мгновение оценив рост Ильи, он решил дать деру.
Но Илья уже выхватил обеденный нож – клинок был всего сантиметров десять. Такой клинок используется, чтобы мясцо или пирог за столом порезать, как вилкой, кусок убоины или рыбки наколоть да в рот отправить.
Но Илья нож в ворога кинул, и хоть темно было, а в левое бедро он ему угодил, лезвие по самую рукоять вошло.
К воплям первого татя добавились крики второго.
Однако раненый на крыше конюшни, прихрамывая и держась за раненую ногу, стал двигаться к дальнему краю крыши.
– Замри на месте! – громко предупредил его Илья. – Иначе обегу конюшню и мечом изрублю тебя в капусту.
Разбойник замер – угроза была реальной.
– Слазь с крыши в мою сторону, как подельник твой. Тогда в живых оставлю.
Разбойник развернулся и, подволакивая ногу, пошел к Илье. Остановившись на краю крыши, жалобно спросил:
– Дальше чего?
– Нож из ножен вытащи и на землю брось. А теперь по столбу вниз. Да смотри не зашибись, – усмехнулся Илья. – Сломаешь другую ногу – на живодерню отправлю.
Тать, подвывая от боли и ожидания предстоящей расправы, стал спускаться вниз по столбу.
На вопли разбойников из избы выбежали проснувшиеся возничие, однако в темноте они не могли ничего понять.
Илья подобрал обеденный нож, вытер лезвие о рогожку и вложил его в ножны. А то как же? Деньги плачены!
Он подошел к первому разбойнику, у которого уже из-за кровопотери сил стоять не было, к телеге прислонился, и даже в темноте увидел, какое бледное у того лицо. Илья вытащил у него нож из раны – этому татю досталось сильнее.
У клинка боевого ножа длина сантиметров двадцать пять, как у появившегося позже штыка. И проткнул он изрядно, весь правый бок был в крови.
Когда возничие поняли, что происходит, они схватились за оглобли и начали охаживать ими разбойников.
На вопли раненых и избиваемых разбойников, в свою очередь, выбежали купцы. Это возничие спали, не раздеваясь, а торговым людям одеться надобно, лицо потерять невозможно. А такое случилось бы, выскочи они в исподнем.
Хозяин постоялого двора был тут как тут:
– Вот что на белом свете деется! Доброму человеку без охраны товар оставить нельзя!
Но что-то в его голосе Илье показалось наигранным, неестественным. Известное дело, вор в толпе всегда громче всех кричит: «Держи вора!»
Илья подошел к раненному в ногу вору. Тот потерял меньше крови и держался на ногах.
– Жить хочешь? – Он повертел перед глазами татя боевым ножом.
– Кто же не хочет? Да только, если ты меня князю на суд отдашь, все равно вздернут.
– А зачем князю? Расскажешь, с кем в доле, кто главный, – и иди. Слово даю.
У разбойника блеснули глаза. Рана хоть и глубокая, но разрез маленький. Обмотать тряпицей, мази да травы у лекарей поприкладывать – вполне шанс есть дней через десять ходить нормально. Если, конечно, огневица не приключится, но это уже дело случая.
Как и любому, татю хотелось жить.
– Вдвоем мы с Филином промышляли, – сказал он.
– Ты мне тут загадками не говори, – оборвал его Илья. – Филин – это кто?